ПРОИСХОЖДЕНІЕ ЧЕЛОВЋКА

половой подборъ.

ПЕРЕВОДЪ ПРОФЕССОРА

И. СЋЧЕНОВА.

Съ приложеніемъ 27 таблицъ рисунковъ.

Изданіе О. Н. ПОПОВОЙ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Типографія И. Н. Скороходова (Надеждинская, 48).

1896

{i}

Предисловіе ко 2-му изданію.

Въ теченіе нћсколькихъ перепечатокъ перваго изданія этого сочиненія, вышедшаго въ свћтъ въ 1871 году, я имћлъ возможность внести въ него нћкоторыя существенныя поправки; теперь, спустя нћсколько лћтъ, я постарался воспользоваться испытаніемъ огнемъ, черезъ которое прошла эта книга, и принялъ къ свћдћнію тћ замћчанія критиковъ, которыя кажутся мнћ здравыми. Я весьма обязанъ также многимъ лицамъ, сообщившимъ мнћ огромное число новыхъ фактовъ и замћчаній. Замћчанія эти столь многочисленны, что я имћлъ возможность воспользоваться только самыми главными изъ нихъ. Я ввелъ также нћсколько новыхъ рисунковъ, замћнивъ четыре старыхъ лучшими, сдћланными для меня съ натуры мистеромъ Вудомъ. Я обращаю особенное вниманіе читателя на нћкоторыя наблюденія о различіи между мозгомъ человћка и высшихъ обезьянъ, которыя составилъ профессоръ Гёксли (и которыя въ видћ дополненія приложены въ концћ 1-й части). Я въ высшей степени доволенъ тћмъ, что могу привести ихъ, потому что за послћдніе годы на материкћ по этому предмету появились нћсколько сочиненій, значеніе которыхъ было въ нћкоторыхъ случаяхъ слишкомъ преувеличено учеными, писавшими для большой публики. Пользуясь этимъ случаемъ, замћчу, что критика нерћдко обвиняла меня въ томъ, будто я приписываю всћ измћненія въ строеніи тћла и въ умственныхъ способностяхъ исключительно вліянію естественнаго подбора на такъ называемыя спонтанныя измћненія, а между тћмъ я уже въ первомъ изданіи «Происхожденія Видовъ» ясно указалъ, какое большое значеніе слћдуетъ придавать унаслћдованнымъ послћдствіямъ употребленія и неупотребленія органовъ въ отношеніи тћлесной и умственной организаціи. Сверхъ того, извћстную долю измћненій я приписываю прямому и продолжительному дћйствію измћненныхъ условій жизни, такъже какъ и случайнымъ возвратамъ къ прежнему строенію. He слћдуетъ также забывать того, что я назвалъ «соотношеніемъ» роста, подразумћвая подъ этимъ неизвћстную для насъ связь между частями организма, обнаруживающуюся въ томъ, что за измћненіемъ одной изъ нихъ необходимо слћдуютъ измћненія и въ другихъ, если измћненія въ одной части накоплены дћйствіемъ подбора, то измћняются и другія. Наконецъ, нћкоторые критики сдћлали мнћ замћчаніе, {ii} что я избралъ половой подборъ послћ того, какъ нашелъ, что нћкоторыя черты въ строеніи человћка не могутъ быть объяснены дћйствіемъ естественнаго подбора. Однако я далъ достаточно ясный очеркъ этого фактора уже въ первомъ изданіи «Происхожденія Видовъ», гдћ указалъ, что дћйствіе его примћнимо и къ человћку. Предметъ этотъ я разбираю подробно въ настоящемъ сочиненіи лишь потому, что мнћ впервые представилась къ тому возможность. Я былъ пораженъ сходствомъ многихъ отчасти благопріятныхъ замћчаній по поводу полового подбора съ тћми, которыя были сдћланы вначалћ по отношенію къ естественному-подбору: именно, что факторъ этотъ разъясняетъ лишь нћкоторыя подробности, но отнюдь не имћетъ того широкаго значенія, какое ему придано мною. Мое убћжденіе въ могуществћ полового подбора остается въ полной силћ: но возможно, можетъ быть даже несомнћнно, что многія изъ моихъ заключеній впослћдствіи будутъ признаны ошибочными: этого, впрочемъ, врядъ ли можно избћжать, когда впервые приступаешь къ изученію какого-либо предмета. Я убћжденъ, что впослћдствіи, когда естествоиспытатели ближе познакомятся съ идеей полового подбора, онъ получитъ большее распространеніе: тћмъ болће, что уже нынћ факторъ этотъ благосклонно и всецћло принятъ многими компетентными судьями.

Даунъ, Бикенгэмъ, Кентъ.

Сентябрь 1874.

{iii}

ПРОИСХОЖДЕНІЕ ЧЕЛОВЋКА

и половой подборъ.

ВВЕДЋНІЕ.

Характеръ предлагаемаго сочиненія можетъ быть всего вћрнће понятъ изъ краткаго отчета о томъ, какъ оно было написано. Въ продолженіе многихъ лћтъ я собиралъ замћтки о происхожденіи человћка безъ всякаго намћренія печатать что-либо объ этомъ предметћ, — скорће съ положительнымъ намћреніемъ не выпускать моихъ замћтокъ въ свћтъ, такъ какъ я полагалъ, что онћ могли бы только усилить предубћжденія, существовавшія противъ моихъ взглядовъ. Мнћ казалось достаточнымь указать въ первомъ изданіи моего сочиненія «О происхожденіи Видовъ», что эта книга можетъ бросить свћтъ на происхожденіе человћка и его исторію. Этимъ было уже сказано, что при всякомъ общемъ выводћ, касающемся способа появленія организмовъ на землћ, человћка необходимо разбирать на ряду съ другими организованными существами. Теперь вопросъ принялъ совершенно другой видъ. Если такой естествоиспытатель, какъ Карлъ Фогтъ, рћшается сказать въ своей рћчи, въ качествћ президента Національнаго Института въ Женевћ (1869): «personne, en Europe au moins, n'ose plus soutenir la création indépendante et de toutes pièces des espèces»^*, то ясно, что по крайней мћрћ значительное число натуралистовъ должно уже признавать въ существующихъ видахъ видоизмћненныхъ потомковъ другихъ видовъ, и что въ этомъ числћ должны находиться по преимуществу молодые, развивающіеся естествоиспытатели. Большинство признаетъ вліяніе естественнаго подбора, хотя многіе думаютъ, — справедливо или нћтъ, рћшитъ будущее, — что я слишкомъ преувеличиваю его значеніе. Къ сожалћнію, многіе изъ почтенныхъ лћтами и авторитетомъ представителей науки продолжаютъ быть противниками теоріи эволюціи въ какой бы то ни было формћ.

Вслћдствіе воззрћній, которыя приняты въ настоящее время большинствомъ натуралистовъ и къ которымъ вскорћ, какъ это обыкновенно бываетъ, примкнетъ публика, я рћшился собрать мои замћтки въ одно цћлое, чтобы имћть возможность прослћдить, насколько общіе выводы, изложенные въ моихъ прежнихъ сочиненіяхъ, могутъ быть примћнены къ человћку. Это мнћ казалось тћмъ болће желательнымъ, что я еще ни разу не прилагалъ моихъ взглядовъ къ какому-либо виду въ отдћльности. Когда мы останавливаемъ наше вниманіе на какомъ-нибудь одномъ видћ, мы {iv} лишаемся могучихъ доводовъ, которые могутъ быть почерпнуты изъ природы сродства, соединяющаго цћлыя группы организмовъ въ одно цћлое, изъ ихъ географическаго распредћленія въ прошломъ и настоящемъ и изъ ихъ геологической послћдовательности. Такимъ образомъ приходится ограничиться разсмотрћніемъ однородности строенія, зародышеваго развитія и зачаточныхъ органовъ того вида, который мы взялись изслћдовать, все равно, будетъ ли это человћкъ или другое животное. Но и эти богатые ряды фактовъ даютъ уже, какъ мнћ кажется, ясныя и положительныя доказательства въ пользу теоріи постепеннаго развитія. Тћмъ не менће не слћдуетъ терять изъ виду могучей поддержки, которую можно было бы найти въ первыхъ изъ перечисленныхъ нами данныхъ.

Цћль этого сочиненія заключается въ томъ, чтобы, во-первыхъ, разсмотрћть, произошелъ ли человћкъ, подобно другимъ видамъ, отъ какого-либо первичнаго типа; во-вторыхъ, прослћдить способъ его развитія и, въ-третьихъ, опредћлить значеніе различій между такъ называемыми человћческими расами. Такъ какъ я намћренъ ограничиться этими задачами, то мнћ не придется подробно разбирать различія между человћческими расами, — громадный вопросъ, который былъ разработанъ съ большой полнотой во многихъ превосходныхъ сочиненіяхъ. Глубокая древность человћка была въ новћйшее время доказана работами цћлаго ряда авторитетовъ, начиная съ Буше, а этотъ фактъ составляетъ необходимую основу для вћрнаго пониманія происхожденія человћка. Я считаю этотъ вопросъ рћшеннымъ и могу указать моимъ читателямъ, желающимъ познакомиться съ нимъ ближе, на превосходныя сочиненія Чарльза Ляйэля, Джона Лёббока и др. Равнымъ образомъ мнћ придется лишь слегка коснуться различій между человћкомъ и человћкообразными обезьянами, потому что профессоръ Гёксли, по мнћнію наиболће компетентныхъ судей, окончательно доказалъ, что въ каждомъ изъ видимыхъ признаковъ въ отдћльности человћкъ отличается отъ высшихъ обезьянъ менће, чћмъ послћднія — отъ низшихъ членовъ того же разряда приматовъ.

Въ этомъ сочиненіи едва-ли встрћтятся оригинальные факты, относящіеся къ человћку, но такъ какъ выводы, къ которымъ я пришелъ при составленіи бћглаго очерка, показались мнћ интересными, то я подумалъ, что они могутъ заинтересовать и другихъ. Много разъ высказывалось съ увћренностью голословное мнћніе, что происхожденіе человћка никогда не будетъ узнано. Невћжеству удается внушить довћріе чаще, чћмъ знанію, и обыкновенно не тћ, которые знаютъ много, а тћ, которые знаютъ мало, всего громче кричатъ, что та или другая задача никогда не будетъ рћшена наукой. Тћмъ не менће мысль, что человћкъ, наравнћ съ другими видами, представляетъ потомка какого-либо древняго, низшаго угасшаго типа, вовсе не нова. Ламаркъ, много времени тому назадъ, пришелъ къ такому заключенію, и оно поддерживается теперь многими знаменитыми натуралистами и философами, какъ Уоллесъ, Гёксли, Ляйэль, Фогтъ, Лёббокъ, Бюхнеръ, Ролле и др.¹) и въ особенности Геккель. {v} Послћдній, кромћ своего превосходнаго сочиненія «Generelle Morphologie» (1866), издалъ въ недавнее время, 1868, и вторымъ изданіемъ 1870 свою «Natürliche Schöpfungsgeschichte», въ которой онъ всесторонне разобралъ родословную человћка. Еслибы эта книга появилась прежде, чћмъ было написано мое сочиненіе, я, по всей вћроятности, не окончилъ бы его. Почти всћ выводы, къ которымъ я пришелъ, подтверждаются Геккелемъ, и его знанія во многихъ отношеніяхъ гораздо полнће моихъ. Вездћ, гдћ я воспользовался какими-либо фактами или взглядами изъ сочиненій проф. Геккеля, я упоминаю его имя; прочіе факты оставлены мной въ томъ видћ, какъ они первоначально находились въ моей рукописи; въ нћкоторыхъ мћстахъ будутъ помћщены въ примћчаніяхъ ссылки на его сочиненія для подтвержденія болће сомнительныхъ или интересныхъ вопросовъ.

Въ продолженіе многихъ лћтъ мнћ казалось въ высшей степени вћроятнымъ, что половой подборъ игралъ важную роль въ дифференцировкћ человћческихъ расъ. Тћмъ не менће въ «Происхожденіи Видовъ» (1-е изд., стр. 199) я ограничился простымъ заявленіемъ моего взгляда. Когда же я впослћдствіи сталъ примћнять его къ человћку, мнћ показалось необходимымъ разобрать этотъ вопросъ во всей его полнотћ²). Вслћдствіе этого, вторая часть предлагаемаго сочиненія, посвященная половому подбору, растянулась до огромныхъ размћровъ, сравнительно съ первою частью. Но этого нельзя было избћжать.

Я намћревался сначала приложить къ настоящему сочиненію небольшой очеркъ о способахъ выраженія различныхъ чувствованій у человћка и низшихъ животныхъ. Мое вниманіе было обращено на этотъ предметъ много лћтъ тому назадъ великимъ произведеніемъ Чарльза Белля. Знаменитый анатомъ утверждаетъ, что человћкъ обладаетъ извћстными мышцами единственно для выраженія своихъ ощущеній. Такъ какъ это мнћніе стоитъ въ явномъ противорћчіи съ теоріей, что человћкъ произошелъ отъ другихъ низшихъ формъ, то мнћ было необходимо заняться имъ ближе. Равнымъ образомъ я хотћлъ убћдиться, насколько одинаково выражаются одни и тћ же чувствованія у различныхъ человћческихъ расъ. Но вслћдствіе значительнаго объема настоящаго сочиненія я счелъ лучшимъ издать этотъ очеркъ, отчасти уже оконченный, отдћльной книжкой.

{1}

ГЛАВА I.

Очевидность происхожденія человћка отъ какой-либо низшей
формы.

Природа фактовъ, относящихся къ происхожденію человћка. — Гомологическія образованія у человћка и низшихъ животныхъ. — Различныя черты сходства. — Развитіе. — Зачаточныя образованія, мышцы, органы чувствъ, волоса, кости, органы размноженія и т. д. — Значеніе этихъ трехъ разрядовъ фактовъ въ вопросћ о происхожденіи человћка.

Всякій желающій рћшить вопросъ о томъ, представляетъ ли человћкъ видоизмћненнаго потомка какого-либо прежде существовавшаго вида, вћроятно, спроситъ сначала, видоизмћняется ли человћкъ вообще хоть сколько-нибудь въ строеніи своего тћла и умственныхъ способностяхъ; далће, передаются ли эти измћненія его потомкамъ по тћмъ же законамъ, которые существуютъ для низшихъ животныхъ? Представляютъ, ли эти измћненія, насколько позволяетъ намъ судить ограниченность нашихъ знаній слћдствія одинаковыхъ общихъ причинъ, и подчинены ли они тћмъ же общимъ законамъ, какъ и у другихъ организмовъ, напр. соотносительной измћнчивости, наслћдственной передачћ измћненій, обусловленныхъ упражненіемъ или бездћйствіемъ частей и т. д.? Подверженъ ли человћкъ такимъ же уродствамъ вслћдствіе пріостановленнаго развитія, удвоенія парныхъ органовъ и т. д., и представляетъ ли онъ при этихъ аномаліяхъ примћры реверсіи, т.-е. возврата къ какому-либо первоначальному и древнему типу? Естественно также желать узнать, послужилъ ли человћкъ, подобно столь многимъ другимъ животнымъ, образованію разновидностей и подрасъ, близкихъ другъ къ другу, или же отличающихся настолько, что ихъ можно было бы отнести къ отдћльнымъ видамъ? Какъ распредћлены эти расы на землћ, и какъ вліяютъ онћ другъ на друга при скрещиваніи, въ первомъ поколћніи и въ послћдующихъ? Подобные вопросы должны быть поставлены и относительно многихъ другихъ пунктовъ.

Спрашивающій пришелъ бы вскорћ къ важному вопросу о томъ, размножается ли человћкъ настолько быстро, чтобы это могло послужить поводомъ къ жестокой борьбћ за существованіе и вслћдствіе этого къ сохраненію благопріятныхъ видоизмћненій, какъ физическихъ, такъ и умственныхъ, и къ уничтоженію невыгодныхъ свойствъ? Вытћсняютъ ли, или замћщаютъ человћческія расы или виды (какой бы терминъ мы ни примћнили) другъ друга, и доводитъ ли борьба до полнаго уничтоженія нћкоторыхъ расъ? Мы увидимъ, что на всћ эти вопросы (какъ въ самомъ дћлћ очевидно для большинства изъ нихъ) можно будетъ отвћчать столь же утвердительно, какъ еслибы они относились къ низшимъ животнымъ. Но для большаго удобства намъ придется отложить на-время разборъ нћкоторыхъ изъ этихъ вопросовъ. Теперь мы постараемся разсмотрћть, насколько физическое строеніе человћка носитъ на себћ болће или менће ясные слћды происхожденія отъ какой-либо низшей формы. Въ двухъ слћдующихъ {2} главахъ мы разсмотримъ умственныя способности человћка сравнительно со способностями низшихъ животныхъ.

Физическое строеніе человћка. — Всћмъ извћстно, что тћло человћка устроено по одному общему типу или образцу съ другими млекопитающими. Всћ кости его скелета могутъ выдержать сравненіе съ соотвћтствующими костями обезьяны, летучей мыши или тюленя. To же самое замћчается и относительно его мышцъ, нервовъ, кровеносныхъ сосудовъ и внутренностей. Мозгъ, важнћйшій изъ органовъ, слћдуетъ тому же закону, какъ доказано изслћдованіями Гексли и другихъ анатомовъ. Бишофъ¹), противникъ моей теоріи, признаетъ, что каждая изъ главныхъ расщелинъ и извилинъ мозга у человћка имћетъ аналога въ мозгу оранга; онъ замћчаетъ, однако, что мозги обоихъ не бываютъ вполнћ сходны ни въ какомъ періодћ развитія. Этого нельзя было и ожидать, потому что иначе ихъ умственныя способности должны были бы быть одинаковы. Вюльпіанъ²) замћчаетъ: «положительныя различія, существующія между мозгомъ человћка и высшихъ обезьянъ, весьма ничтожны. He слћдуетъ утћшать себя иллюзіями на этотъ счетъ. По анатомическому строенію своего мозга человћкъ стоитъ гораздо ближе къ человћкообразнымъ обезьянамъ, чћмъ эти не только къ другимъ млекопитающимъ, но даже къ нћкоторымъ четырерукимъ обезьянамъ, мартышкамъ и макакамъ». Было бы, впрочемъ, излишнимъ приводить здћсь дальнћйшія подробности сходства между человћкомъ и высшими млекопитающими въ строеніи мозга и всћхъ другихъ частей тћла.

Тћмъ не менће стоитъ разобрать нћкоторые пункты, которые хотя и не относятся прямо или непосредственно къ строенію, но ясно указываютъ на это сходство или родство.

Человћкъ способенъ перенимать отъ низшихъ животныхъ и передавать имъ въ свою очередь нћкоторыя болћзни, напр.: водобоязнь, оспу, сапъ, сифилисъ, холеру, лишаи и пр.³). Этотъ фактъ доказываетъ тћсное сходство ихъ тканей и крови, какъ по микроскопическому строенію, такъ и по составу, гораздо яснће, чћмъ сравненіе подъ микроскопомъ или самый точный химическій анализъ⁴). Обезьяны подвержены многимъ изъ незаразительныхъ болћзней, отъ которыхъ страдаемъ и мы. Такъ Ренгеръ⁵), который внимательно и долго наблюдалъ обезьянъ Cebus Azarae на ихъ родинћ, нашелъ, что онћ подвержены катарру съ обычными симптомами послћдняго и что частое повтореніе катарра кончалось у нихъ чахоткой. Эти же обезьяны страдали отъ удара, воспаленія кишокъ и катаракты. Ихъ дћти, при прорћзываніи молочныхъ зубовъ, часто умирали отъ лихорадки. Лћкарства имћли на нихъ такое же вліяніе, какъ и на насъ. Нћкоторые виды обезьянъ обнаруживаютъ большое пристрастіе къ чаю, кофе и спиртнымъ напиткамъ; онћ курятъ, какъ я самъ видћлъ, табакъ съ удовольствіемъ⁶). Бремъ увћряетъ, что населеніе сћверовосточной Африки {3} ловитъ дикихъ павіановъ, выставляя сосуды съ крћпкимъ пивомъ, которымъ они напиваются до-пьяна. Онъ видћлъ нћкоторыхъ изъ этихъ животныхъ, находившихся у него въ заключеніи, въ пьяномъ видћ, и забавно описываетъ ихъ пріемы и кривлянья. На слћдующее утро обезьяны были сердиты и скучны; онћ обћими руками держались за болћвшія головы, и лица ихъ имћли весьма печальное выраженіе. Когда имъ предлагали вина или пива, онћ отворачивались, но съ жадностью сосали лимоны¹). Одна американская обезьяна ateles, напившись разъ водки, не хотћла впослћдствіи дотрогиваться до нея и оказалась такимъ образомъ разумнће многихъ людей. Эти мелочные факты показываютъ, насколько сходны должны быть вкусы и нервы у человћка и обезьяны и насколько одинаковы вліянія однћхъ и тћхъ же причинъ на ихъ нервную систему вообще.

Человћкъ страдаетъ отъ нћкоторыхъ внутреннихъ паразитовъ, имћющихъ иногда пагубное вліяніе на его организмъ; его мучатъ также наружные паразиты, которые всћ принадлежатъ къ родамъ или семействамъ, поражающимъ и другихъ млекопитающихъ, а въ случаћ чесоточнаго зудня — даже къ тому же самому виду²). Человћкъ, подобно другимъ млекопитающимъ, птицамъ и даже насћкомымъ, подчиненъ тому загадочному закону, который ставитъ нћкоторые изъ нормальныхъ процессовъ, напр. размноженіе, равно какъ развитіе и продолженіе нћкоторыхъ болћзней, въ зависимость отъ лунныхъ фазъ³). Его раны заживаютъ посредствомъ тћхъ же процессовъ и культи, остающіяся послћ отнятія членовъ, обладаютъ иногда, преимущественно въ ранній зародышевый періодъ, способностью нћкотораго возстановленія, какъ у низшихъ животныхъ⁴).

Весь процессъ столь важной функціи, какъ размноженіе, поразительно одинаковъ у всћхъ млекопитающихъ, начиная отъ перваго акта ухаживанія самца⁵) до рожденія и кормленія дћтенышей. Обезьяны родятся почти въ столь же безпомощномъ состояніи, какъ и наши дћти. У нћкоторыхъ родовъ дћтеныши отличаются по внћшнему виду отъ взрослыхъ не менће, чћмъ наши дћти отъ своихъ родителей⁶). Нћкоторые авторы приводили, какъ важное различіе, что у человћка дћти достигаютъ зрћлости позже, чћмъ у всћхъ другихъ животныхъ; но если мы обратимся къ человћческимъ расамъ, живущимъ въ тропическихъ странахъ, то различіе окажется не {4} слишкомъ большимъ, потому что, по общему мнћнію, орангъ не достигаетъ зрћлости ранће десяти-пятнадцати лћтъ¹). Мужчина отличается отъ женщины по росту, тћлесной силћ, волосамъ и пр., равно какъ и по умственнымъ способностямъ; точно то же различіе встрћчается между обоими полами многихъ млекопитающихъ. Словомъ, едва ли возможно преувеличить близкое сходство въ строеніи тћла, микроскопическомъ устройствћ тканей, химическомъ составћ и общемъ складћ между человћкомъ и высшими животными, въ особенности человћкообразными обезьянами.

Зародышевое развитіе. — Человћкъ развивается изъ яйца, въ¹/₁₂₅ часть дюйма въ поперечникћ, которое ничћмъ не отличается отъ яицъ другихъ животныхъ. Самый зародышъ въ ранній періодъ едва ли можно отличить отъ зародышей другихъ членовъ позвоночнаго царства. Въ это время артеріи развћтвляются дугообразно, какъ бы для того, чтобы нести кровь къ жабрамъ, которыхъ нћтъ у высшихъ позвоночныхъ, хотя щели находящіяся по бокамъ шеи (f, g рис. 1) и указываютъ на ихъ первоначальное положеніе. Нћсколько позже, когда образуются конечности, «ноги ящерицъ и млекопитающихъ, — какъ замћчаетъ знаменитый фонъ-Бэръ, — крылья и ноги птицъ, равно какъ ноги и руки человћка — всћ развиваются изъ одной и той же основной формы». «Человћческій зародышъ — замћчаетъ профессоръ Гёксли²) — отличается отъ зародыша обезьяны лишь въ позднћйшихъ ступеняхъ своего развитія, тогда какъ послћдній отличается отъ зародыша собаки столько же, какъ и человћческій зародышъ. Такое заявленіе можетъ показаться страннымъ, но оно фактически вћрно».

Такъ какъ многіе изъ моихъ читателей, можетъ быть, не видали еще изображенія зародыша, то я помћщаю здћсь рисунки человћческаго и собачьяго зародыша, приблизительно въ одну и ту же пору развитія, взятые изъ двухъ сочиненій несомнћнной точности³).

Послћ заявленій столь высокихъ авторитетовъ было бы съ моей стороны излишнимъ приводить рядъ заимствованныхъ фактовъ, съ цћлью доказать, что человћческій зародышъ вполнћ походитъ на зародышей другихъ млекопитающихъ. Слћдуетъ однако прибавить, что человћческій зародышъ во многихъ отношеніяхъ сходенъ по своему строенію съ нћкоторыми низшими формами взрослыхъ животныхъ. Такъ, напр. его сердце представляетъ сначала простой бьющійся сосудъ; экскременты выводятся наружу клоакой, и копчикъ имћетъ видъ настоящаго хвоста, «выдающагося далеко за зачаточныя ноги»⁴). У зародышей всћхъ позвоночныхъ, дышащихъ воздухомъ, извћстныя железы, называемыя Вольфовыми тћлами, соотвћтствуютъ почкамъ взрослыхъ рыбъ⁵) и имћютъ то же самое значеніе. Даже въ позднћйшій зародышевый періодъ можно найти поразительныя сходства между человћкомъ и низшими животными. Бишофъ говоритъ, что извилины мозга у семимћсячнаго человћческаго зародыша имћютъ ту же степень развитія, какъ у взрослаго павіана⁶). «Большой {5} палецъ ноги, — какъ замћчаетъ проф. Оуэнъ¹), — представляющій точку опоры при стояніи и ходьбћ, есть, можетъ быть, наиболће характеристическая особенность человћческаго тћла»; но у зародыша, приблизительно въ дюймъ длины, проф. Уайменъ²) нашелъ, что «большой палецъ ноги короче другихъ и вмћсто того, чтобы быть параллельнымъ имъ, выступаетъ подъ угломъ сбоку ноги, — имћетъ слћдовательно ту форму, которая встрћчается постоянно у четырерукихъ». Я заключу цитатой изъ Гёксли³), который на вопросъ, происходитъ-ли человћкъ другимъ образомъ, чћмъ собака, птица, лягушка или рыба, говоритъ: «въ отвћтћ нельзя сомнћваться ни минуты. Безспорно, способъ происхожденія и раннія ступени развитія человћка тождественны съ животными, стоящими непосредственно передъ нимъ въ ряду творенія. Безспорно, въ этомъ отношеніи человћкъ гораздо ближе къ обезьянамъ, чћмъ обезьяны къ собакћ».

Зачаточные органы. — Этотъ предметъ, хотя самъ по себћ не важнће двухъ предыдущихъ, будетъ, по нћкоторымъ причинамъ, разобранъ здћсь съ большей подробностью⁴). Нельзя найти ни одного изъ высшихъ животныхъ, у котораго бы не было какого-нибудь органа въ зачаточномъ состояніи, и человћкъ не составляетъ исключенія изъ этого правила. Зачаточные, рудиментарные органы не должны быть смћшаны съ развивающимися, хотя въ нћкоторыхъ случаяхъ ихъ нелегко отличить другъ отъ друга. Первые или совершенно безполезны, какъ грудныя железы у самцовъ млекопитающихъ животныхъ, рћзцы у жвачныхъ, никогда не прорћзывающіеся изъ десенъ; или же они такъ мало служатъ своему обладателю, что ихъ развитіе не могло совершиться при существующихъ теперь условіяхъ. Такіе органы находятся не въ совершенно рудиментарномъ состояніи, но приближаются къ нему. Развивающіеся органы, напротивъ, при всемъ ихъ несовершенствћ уже оказываются крайне нужными своему обладателю и способны къ дальнћйшему усовершенствованію. Зачаточные органы чрезвычайно измћнчивы; и это до нћкоторой степени понятно, потому что они почти или совершенно безполезны и, слћдовательно, не подвергаются болће естественному подбору. Они часто даже совершенно исчезаютъ и затћмъ иногда вновь появляются путемъ реверсіи, — обстоятельство вполнћ заслуживающее вниманія.

Неупотребленіе въ такой періодъ жизни, когда органы работаютъ по преимуществу, т.-е. въ періодъ зрћлости, рядомъ съ унаслћдованіемъ въ соотвћтствующій періодъ, составляютъ, повидимому, главныя причины превращенія органовъ въ зачатки. Выраженіе «неупотребленіе» относится не только къ уменьшенному дћйствію мышцъ, но заключаетъ въ себћ также понятіе объ уменьшенномъ притокћ крови къ какой-либо части тћла или органу вслћдствіе того, что они рћже подвергались колебаніямъ давленія или вообще находились хронически въ менће дћятельномъ состояніи. У одного пола могутъ, впрочемъ, находиться въ зачаточной формћ тћ самые органы, которые у другого пола развиты нормально, и такіе органы, какъ мы увидимъ впослћдствіи, развиваются иногда особеннымъ образомъ. Въ нћкоторыхъ случаяхъ органы атрофировались путемъ естественнаго подбора вслћдствіе того, что они сдћлались невыгодными для вида при измћненномъ образћ жизни. Процессу атрофированія, вћроятно, часто способствуютъ два дћятеля: законъ компенсаціи и экономіи роста. Трудно, однако, понять послћднія ступени исчезанія, когда неупотребленіе сдћлало уже все, что можно отъ {6} него ожидать, и когда выгоды, выпадающія на долю экономіи роста, стали чрезвычайно ничтожными¹). Случаи окончательнаго и полнаго исчезанія органа, уже безполезнаго и значительно уменьшеннаго, другими словами, тћ случаи, гдћ ни компенсація, ни экономія роста не могутъ уже играть роли, могутъ быть поняты съ помощью гипотезы пангенезиса. Но такъ какъ вопросъ о зачаточныхъ органахъ былъ уже подробно разсмотрћнъ и доказанъ въ моихъ прежнихъ работахъ²), то я считаю лишнимъ распространяться здћсь долће объ этомъ предметћ.

Зачатки различныхъ мышцъ находятся во многихъ частяхъ человћческаго тћла³), и не мало мышцъ, принадлежащихъ низшимъ животнымъ, встрћчается у человћка въ значительно уменьшенномъ видћ. Всякій, конечно, замћчалъ способность нћкоторыхъ животныхъ, преимущественно лошадей, двигать и подергивать своей кожей; эта особенность обусловливается дћйствіемъ подкожной мышцы (panniculus carnosus). Остатки этой мышцы, способные сокращаться произвольно, встрћчаются въ различныхъ частяхъ нашего тћла, напр. на лбу въ формћ мышцы, поднимающей брови. Подкожная мышца platysma myoides, которая хорошо развита на шећ, принадлежитъ къ той же системћ. Проф. Тёрнеръ изъ Эдинбурга извћщаетъ меня, что онъ иногда находилъ мышечные пучки въ различныхъ мћстахъ, именно подъ-мышкой, близъ лопатокъ и т. д., и что всћ они должны быть отнесены къ системћ подкожныхъ мышцъ. Онъ показалъ далће⁴), что musculus sternalis, или sternalis brutorum, не представляетъ продолженія m. recti abdominalis, a принадлежитъ къ подкожной системћ, и что эта мышца встрћчается съ частотой 3-хъ процентовъ болће чћмъ на 600 трупахъ. По его замћчанію, она можетъ служить превосходнымъ доводомъ въ пользу мнћнія, что случайныя и зачаточныя образованія наиболће подвержены видоизмћненіямъ въ своемъ распредћленіи.

Нћкоторые люди обладаютъ способностью сокращать подкожныя мышцы черепа и эти мышцы встрћчаются въ весьма разнообразномъ и отчасти зачаточномъ видћ. М. А. Де-Кандоль сообщилъ мнћ любопытный примћръ постоянства или наслћдственности этой способности, равно какъ и значительнаго развитія ея. Онъ знаетъ семейство, одинъ изъ членовъ котораго, его теперешній глава, могъ въ молодости сбрасывать по нћскольку тяжелыхъ книгъ съ своей головы однимъ движеніемъ кожи и выигрывалъ пари этимъ фокусомъ. Его отецъ, дядя, дћдъ и трое дћтей обладаютъ той же способностью и въ той же необыкновенной степени. Семья эта раздћлилась, за восемь поколћній тому назадъ на двћ вћтви; такимъ образомъ глава упомянутой выше вћтви приходится родственникомъ въ седьмомъ колћнћ главћ второй вћтви. Этотъ далекій родственникъ живетъ въ другой части Франціи, и на вопросъ, обладаетъ-ли онъ той же способностью, немедленно доказалъ это на дћлћ. Случай этотъ служитъ примћромъ того, что совершенно ненужное качество можетъ быть передаваемо по наслћдству съ большимъ постоянствомъ. Это суть качества, унаслћдованныя, можетъ быть, отъ нашего отдаленнаго полуобезъяньяго предка; ибо многія обезьяны обладаютъ и часто пользуются способностью двигать кожею головы взадъ и впередъ⁵). {7}

Наружныя мышцы, двигающія все наружное ухо, и внутреннія мышцы, приводящія въ движеніе отдћльныя части его, принадлежатъ тоже къ системћ подкожныхъ мышцъ и находятся у человћка въ зачаточномъ состояніи. Онћ очень измћнчивы по степени развитія и дћятельности. Я видћлъ человћка, который могъ двигать ушами впередъ, и другого, который могъ двигать ими назадъ¹); изъ того, что говорилъ мнћ одинъ изъ нихъ, я считаю вћроятнымъ, что мы, берясь часто за уши и обращая такимъ образомъ на нихъ наше вниманіе, могли бы частымъ упражненіемъ возстановить въ нихъ нћкоторую подвижность. Способность поднимать, навастривать уши и повертывать ими въ разныя стороны оказываетъ, безъ сомнћнія, важныя услуги многимъ животнымъ, помогая имъ находить направленіе, гдћ кроется опасность; но я никогда не слыхалъ про человћка, который бы имћлъ способность хоть насколько-нибудь поднимать уши кверху, несмотря на то, что это единственное движеніе, могущее быть ему полезнымъ. Вся наружная ушная раковина можетъ быть названа зачаточнымъ органомъ, равно какъ и различныя ея складки и выступы (helix и anti-helix, tragus и anti-tragus и пр.), которые у низшихъ животныхъ служатъ поддержкой приподнятому уху, не прибавляя много къ его тяжести. Нћкоторые думаютъ, что ушные хрящи служатъ для передачи колебаній воздуха слуховому нерву; но Тойнби²), собравшій всћ факты, относившіеся къ этому предмету, полагаетъ, что ушная раковина не имћетъ никакого опредћленнаго значенія. Уши чимпанзе и оранга поразительно сходны съ человћческими и ушныя мышцы тоже мало развиты³). Сторожа зоологическаго сада увћряли меня, что эти обезьяны никогда не навастривали ушей и не двигали ими; слћдовательно по своему значенію уши находятся у обезьянъ въ такомъ же зачаточномъ состояніи, какъ у человћка. Почему эти животныя, подобно родоначальникамъ человћка, потеряли способность приподнимать уши кверху, намъ неизвћстно. Можетъ быть, потому (я, однако, не совсћмъ согласенъ съ этимъ объясненіемъ), что, благодаря своимъ древеснымъ привычкамъ и большой силћ, они мало подвергались опасностямъ, вслћдствіе этого мало двигали ушами въ теченіе долгаго періода времени и постепенно утратили эту способность. Мы находимъ аналогическій случай у большихъ, тяжелыхъ птицъ, которыя, живя на островахъ океана, не подвергались нападеніямъ хищныхъ животныхъ и мало-помалу утратили способность пользоваться своими крыльями для полета. Неспособность человћка и многихъ обезьянъ двигать ушами уравновћшивается отчасти тћмъ, что они свободно могутъ поворачивать голову въ горизонтальной плоскости и воспринимать такимъ образомъ звуки, доносящіеся съ различныхъ сторонъ. Утверждали, будто только ухо человћка обладаетъ долькой; но «рудиментъ его найденъ у гориллы»⁴) и, какъ я узналъ отъ профессора Прейера, она нерћдко отсутствуетъ у негровъ.

Знаменитый скульпторъ, г. Уольнеръ обратилъ свое вниманіе на маленькую особенность наружнаго уха, которую онъ часто находилъ у мужчинъ и женщинъ и значеніе которой вполнћ оцћнилъ. Его вниманіе было въ первый разъ обращено на этотъ предметъ во время работы надъ статуэткой Пука, которому онъ придалъ заостренныя уши. Это побудило его разсмотрћть внимательно уши различныхъ обезьянъ, а затћмъ и человћческія. Особенность эта заключается въ небольшомъ тупомъ выступћ на загнутомъ внутрь краћ уха или на завиткћ (helix). Если выступъ налицо, то онъ {8} бываетъ развитъ съ самаго рожденія и, согласно проф. Мейеру, чаще встрћчается у мужчинъ, чћмъ у женщинъ. Г. Уольнеръ сдћлалъ точную модель одного такого уха и прислалъ мнћ прилагаемый здћсь рисунокъ (рис. 2). Мысокъ выдается не только внутрь, но иногда нћсколько кнаружи, такъ что его можно видћть, если смотрћть на голову прямо спереди или сзади. Онъ представляетъ большое разнообразіе по величинћ, иногда и по своему положенію, отходя нћсколъко выше или ниже отъ края; иногда онъ находится лишь на одномъ изъ обоихъ ушей. Появленіе выступа не ограничивается только человћкомъ, ибо я однажды замћтилъ его у обезьяны Ateles Beelzebuth въ зоологическомъ саду, а д-ръ Рэй Ланкестеръ извћщаетъ меня о подобномъ же случаћ у чимпанзе въ Гамбургћ. Завитокъ, очевидно, образованъ изъ концевого края уха, завернутаго внутрь, и этотъ заворотъ находится, можетъ быть, въ нћкоторой связи съ продолжительнымъ прижатіемъ всего наружнаго уха кзади. У многихъ невысокостоящихъ обезьянъ, напр. у павіановъ и нћкоторыхъ видовъ мартышекъ¹), верхняя часть уха слегка заострена и край вовсе не завороченъ внутрь; но еслибы край былъ такимъ образомъ завороченъ, то небольшой мысокъ непремћнно выступалъ бы кнутри, а можетъ быть, и нћсколько кнаружи. Таково, по моему мнћнію, его происхожденіе во многихъ случаяхъ. Съ другой стороны, проф. Мейеръ утверждаетъ въ своей недавно обнародованной интересной замћткћ²), что случай этотъ представляетъ всецћло простое видоизмћненіе; что мыски не настоящіе выступы и произошли оттого, что внутренній хрящъ съ каждой стороны этихъ мысковъ не вполнћ доразвился. Я вполнћ согласенъ съ тћмъ, что объясненіе это вполнћ вћрно для нћкоторыхъ случаевъ, въ родћ представленныхъ проф. Мейеромъ, гдћ имћется налицо нћсколько мысковъ или гдћ весь край завороченъ. Благодаря любезности д-ра Дауна, я самъ видћлъ ухо одного микроцефала-идіота, на которомъ имћлся выступъ на внћшней сторонћ завитка, а не на внутреннемъ заворотћ края, такъ что мысокъ не имћлъ никакого отношенія къ первоначальной верхушкћ уха. Тћмъ не менће во многихъ случаяхъ мое прежнее мнћніе, а именно, что мыски представляютъ остатки верхушекъ первоначально поднятаго и заостреннаго кверху уха, все еще кажется мнћ вћроятнымъ. Я заключаю объ этомъ изъ того, что мысли эти встрћчаются часто, а также изъ того, что по положенію своему они вообще соотвћтствуютъ кончику заостреннаго уха. Въ одномъ случаћ, фотографическій снимокъ съ котораго былъ присланъ мнћ, выступъ столь значителенъ, что, если предположить, согласно мнћнію проф. Мейера, что ухо получило бы совершенную форму, если бы хрящи развились одинаково на всемъ протяженіи края, то этотъ край закрылъ бы цћлую треть всего уха. Мнћ указали два случая — одинъ изъ С. Америки, другой изъ Англіи, гдћ верхній край вовсе не завернутъ внутрь, но заостренъ, такъ что по очертанію близко напоминаетъ заостренное ухо любого четвероногаго. Въ одномъ изъ этихъ случаевъ ухо принадлежало ребенку, и отецъ, сравнивъ его съ приведеннымъ у меня³) рисункомъ уха обезьяны Cynopithecus niger, замћтилъ, что очертанія ихъ весьма сходны. Если бы въ обоихъ этихъ случаяхъ край былъ завернутъ внутрь обычнымъ образомъ, на немъ необходимо долженъ бы былъ образоваться внутренній выступъ. Я могу добавить, что въ двухъ другихъ случаяхъ наружное очертаніе имћло все еще нћсколько заостренный характеръ, несмотря на то, что край верхней части уха былъ нормально завернутъ внутрь, правда, крайне мало въ одномъ изъ обоихъ случаевъ. Приводимый рисунокъ (№ 3) представляетъ точную копію фотографіи, снятой съ зародыша оранга (онъ любезно доставленъ мнћ д-ромъ Ничше); на рисункћ видно, насколько заостренный кончикъ уха отличается въ этотъ періодъ отъ его формы {9} у взрослой обезьяны, гдћ ухо близко напоминаетъ ухо человћка. Ясно, что заворотъ верхушки такого уха, если только оно не подвергнется значительнымъ измћненіямъ въ дальнћйшемъ своемъ развитіи, долженъ образовать направленный внутрь мысокъ. Вообще мнћ представляется вћроятнымъ, что интересующіе насъ мыски во многихъ случаяхъ, какъ у человћка, такъ и у обезьяны, представляютъ остатки прежняго состоянія.

Мигательная перепонка, или третье вћко, съ его придаточными мышцами и другими особенностями, особенно хорошо развита у птицъ и имћетъ для нихъ большое значеніе, потому что можетъ быть быстро надвинута на всю переднюю часть глазного яблока. Она встрћчается у нћкоторыхъ пресмыкающихся и земноводныхъ и у нћкоторыхъ рыбъ, напр. у акулы. Она довольно хорошо развита въ двухъ низшихъ разрядахъ млекопитающихъ, именно у птицезвћрей, сумчатыхъ и у немногихъ высшихъ млекопитающихъ, какъ напр. у моржа. Ho y человћка, четырерукихъ и большинства другихъ млекопитающихъ мигательная перепонка существуетъ, какъ принимаютъ всћ анатомы, лишь въ зачаточномъ состояніи, въ формћ такъ называемой полулунной складки¹).

Чувство обонянія чрезвычайно важно для большинства млекопитающихъ; однихъ, напр. жвачныхъ, оно предувћдомляетъ объ опасности; другимъ, напр. хищнымъ, служитъ для отысканія добычи; третьимъ, какъ напр. дикому кабану, — для обћихъ цћлей вмћстћ. Но обоняніе мало или вовсе не нужно темнокожимъ дикарямъ, у которыхъ оно обыкновенно бываетъ сильнће развито, чћмъ у бћлыхъ и цивилизованныхъ расъ²). Оно не предостерегаетъ ихъ отъ опасности, не помогаетъ отыскивать пищу; оно не мћшаетъ эскимосу спать въ самой зловонной атмосферћ и многимъ дикарямъ ћсть полугнилое мясо. У европейцевъ способность эта весьма различна у разныхъ лицъ, какъ меня увћрялъ въ томъ одинъ выдающійся естествоиспытатель, обладающій ею въ высокой степени и обращавшій вниманіе на этотъ предметъ. Тћ, которые вћрятъ въ принципъ постепеннаго развитія, неохотно допустятъ мысль, что это чувство, въ его теперешнемъ состояніи, было первоначально пріобрћтено человћкомъ, похожимъ на живущаго въ настоящее время. Нћтъ сомнћнія, что человћкъ унаслћдовалъ эту способность въ ослабленномъ, а слћдовательно зачаточномъ состояніи, отъ какого-нибудь отдаленнаго предка, которому обоняніе оказывало большія услуги и который постоянно употреблялъ его въ дћло. Намъ станетъ, быть можетъ, понятнымъ, почему чувство обонянія, какъ справедливо замћтилъ д-ръ Маудсли³), способно вызывать у человћка съ такою живостью представленія и образы «забытыхъ мћстъ и лицъ», если мы вспомнимъ, что у животныхъ съ сильно развитымъ обоняніемъ, напр. у собаки и лошади, воспоминаніе о лицахъ и мћстахъ тћсно связано съ запахомъ ихъ.

Человћкъ рћзко отличается отъ всћхъ другихъ приматовъ своей почти совершенно {10} голой кожей. Однако, на большей части тћла у мужчинъ замћчается небольшое количество короткихъ, неправильно расположенныхъ волосъ, которые у женщинъ замћнены тонкимъ пушкомъ. Расы значительно различаются по волосатости; у особей, принадлежащихъ къ одной расћ, волосы представляютъ тоже большое разнообразіе, не только по своему количеству, но и по расположенію; такъ, напр., плечи у нћкоторыхъ европейцевъ совершенно голы, тогда какъ у другихъ на нихъ находятся густые пучки волосъ¹). Едва ли можно сомнћваться, что волоса, разсћянные такимъ образомъ по тћлу, суть остатки сплошного волосистаго покрова низшихъ животныхъ. Это воззрћніе становится еще болће вћроятнымъ послћ того, какъ извћстно, что тонкіе, короткіе и свћтлые волосы конечностей и другихъ частей тћла могутъ развиться въ «густые, длинные и жесткіе темные волосы» при условіяхъ ненормальнаго питанія близъ хронически воспаленныхъ поверхностей²).

М-ръ Педжетъ сообщилъ мнћ, что у лицъ, принадлежащихъ къ одной семьћ, часто встрћчается на бровяхъ нћсколько волосъ, которые гораздо длиннће остальныхъ, такъ что, повидимому, эта ничтожная особенность передается по наслћдству. Эти волосы также, повидимому, имћютъ своихъ представителей, ибо у чимпанзе и нћкоторыхъ видовъ макакъ рћдкіе волосы значительной длины растутъ на голой кожћ надъ глазами, представляя соотвћтствіе нашимъ бровямъ; подобные же длинные волосы выдаются на волосистомъ покровћ надбровной области у нћкоторыхъ павіановъ.

Тонкій шерстеобразный пухъ, такъ наз. lanugo, которымъ густо покрыто все тћло человћческаго зародыша въ теченіе шестого мћсяца, можетъ служить еще болће любопытнымъ примћромъ. Онъ появляется въ первый разъ на пятомъ мћсяцћ, на бровяхъ и лицћ, въ особенности вокругъ рта, гдћ онъ гораздо длиннће, чћмъ на головћ. Усы такого рода были найдены Эшрихтомъ³) на женскомъ зародышћ. Обстоятельство это, однако, не такъ странно, какъ можетъ показаться въ первую минуту, потому что въ ранній періодъ развитія оба пола обыкновенно похожи другъ на друга по всћмъ внћшнимъ признакамъ. Направленіе и расположеніе волосъ на всћхъ частяхъ тћла у зародыша то же, что и у взрослаго, но подвержено большому разнообразію. Вся поверхность тћла, не исключая лба и ушей, густо покрыта пухомъ; но замћчательно, что ладони и подошвы совершенно голы, подобно нижнимъ поверхностямъ всћхъ четырехъ конечностей у большинства низшихъ животныхъ. Такое совпаденіе едва ли можетъ быть случайнымъ, и мы слћдовательно должны разсматривать пушистый покровъ зародыша какъ остатокъ первобытной постоянной волосистой одежды млекопитающихъ, родящихся въ шерсти. Извћстно три или четыре случая людей, родившихся съ тћломъ и лицомъ густо покрытыми на всей поверхности мягкими и длинными волосами; эта странная особенность наслћдуется упорно и, находится въ связи съ необычайнымъ развитіемъ зубовъ⁴). Профессоръ Александръ Брандтъ извћщаетъ меня, что онъ сравнивалъ волосы на лицћ такого человћка, имћвшаго тридцать пять лћтъ отъ роду, съ пухомъ, которымъ покрытъ зародышъ человћка, и нашелъ въ ихъ строеніи полное сходство; поэтому явленіе это, по его мнћнію, можетъ быть приписано остановкћ въ развитіи волосъ съ продолженіемъ ихъ роста. У многихъ дћтей нћжнаго тћлосложенія, какъ увћрялъ меня одинъ врачъ изъ дћтской больницы, спина бываетъ иногда покрыта довольно длинными шелковистыми волосами; возможно, что эти случаи однородны съ предыдущимъ. {11}

Повидимому, задніе коренные зубы, или зубы мудрости, стремятся принять зачаточную форму у болће цивилизованныхъ человћческихъ расъ. Эти зубы меньше другихъ коренныхъ, какъ это замћчается и на соотвћтствующихъ зубахъ у чимпанзе и оранга, и имћютъ лишь два раздћльныхъ корня. Они никогда не прорћзываются ранће семнадцатаго года и, по увћренію зубныхъ врачей, легче портятся и выпадаютъ ранће другихъ зубовъ, что, однако, отрицается нћкоторыми выдающимися зубными врачами. Замћчательно также, что они представляютъ гораздо болће разнообразія какъ по строенію, такъ и по времени развитія, чћмъ другіе зубы¹). У меланезійскихъ племенъ, съ другой стороны, зубы мудрости имћютъ три отдћльныхъ корня и обыкновенно крћпки; они также отличаются отъ другихъ коренныхъ зубовъ по своей величинћ менће, чћмъ у кавказскихъ расъ²). Профессоръ Шафгаузенъ объясняетъ это племенное различіе слћдующимъ образомъ: «задняя часть зубного отроска нижней челюсти постоянно укорачивается у цивилизованныхъ расъ»³), и это укороченіе можетъ быть, я думаю, отнесено на счетъ того обстоятелъства, что цивилизованные люди питаются обыкновенно мягкой, приготовленной пищей и менће работаютъ челюстями. М-ръ Брэсъ сообщилъ мнћ, что въ Соединенныхъ Штатахъ вошло почти во всеобщее употребленіе вырывать у дћтей по нћскольку коренныхъ зубовъ, потому что челюсть не развивается насколько нужно для полнаго развитія нормальнаго числа ихъ⁴).

Что касается пищевого канала, то я могъ собрать свћдћнія лишь объ одномъ зачаточномъ органћ, именно о червеобразномъ отросткћ слћпой кишки. Слћпая кишка представляетъ вћтвь или расширеніе толстой кишки, кончающееся слћпымъ дномъ, и у многихъ изъ низшихъ травоядныхъ млекопитающихъ бываетъ чрезвычайно длинна. У сумчатой коалы, напр., она втрое длиннће тћла⁵). Иногда она постепенно заостряется къ концу, иногда имћетъ перехваты по всей длинћ. Можно думать, что, вслћдствіе измћненія пищи или образа жизни, слћпая кишка значительно укоротилась и что червеобразный отростокъ есть остатокъ этой укороченной части. Что червеобразный отростокъ имћетъ дћйствительно характеръ зачаточнаго органа, видно изъ его ничтожныхъ размћровъ и изъ его измћнчивости у человћка, которую прослћдилъ проф. Канестрини⁶). Въ нћкоторыхъ случаяхъ его вовсе не находятъ, въ другихъ же онъ достигаетъ значительной величины. Просвћтъ иногда совсћмъ закрытъ, до половины или двухъ третей длины отростка, и конецъ состоитъ изъ сплошной уплощенной массы. У оранга червеобразный отростокъ длиненъ и извилистъ; у человћка — выходитъ изъ конца короткой слћпой кишки, бываетъ обыкновенно отъ 4 до 5 дюймовъ длины и около трети дюйма въ поперечникћ. Онъ не только совершенно безполезенъ, но даже даетъ иногда поводъ къ смертельнымъ заболћваніямъ, какъ я въ послћднее время могъ убћдиться на двухъ случаяхъ. Причиной смерти бываютъ всего чаще мелкія твердыя тћла, напр. косточки или зерна, попадающія въ просвћтъ отростка и вызывающія воспаленіе⁷). {12}

У нћкоторыхъ изъ низшихъ четырерукихъ, у лемуровъ, плотоядныхъ, а также у многихъ сумчатыхъ существуетъ близъ нижняго конца плечевой кости каналъ, называемый foramen supracondyloideum, черезъ который проходитъ срединный нервъ и часто также главная артерія верхней конечности. На плечевой кости человћка встрћчаются обыкновенно слћды этого канала, и онъ даже бываетъ иногда довольно хорошо развитъ, въ формћ крючкообразнаго отростка кости, дополненнаго пучкомъ сухожилій. Д-ръ Стрютерсъ¹), внимательно занимавшійся этимъ предметомъ, показалъ недавно, что особенность эта наслћдуется, потому что онъ нашелъ ее у отца и у четырехъ изъ числа семи его дћтей.

Но случайное появленіе этой аномаліи у человћка представляетъ, повидимому, случай возврата къ очень древней структурћ, ибо у высшихъ четырерукихъ она отсутствуетъ. Въ плечевой кости человћка случайно появляется другое отверстіе или прободеніе, которое можно было бы назвать межсуставчатымъ. Оно встрћчается, хотя и не всегда, у различныхъ человћкообразныхъ и другихъ обезьянъ²), такъ же какъ у многихъ низшихъ животныхъ. Замћчательно, что у человћка отверстіе это встрћчалось чаще въ древнія времена, чћмъ теперь.

Если такой каналъ существуетъ, то срединный нервъ всегда проходитъ черезъ него, и этотъ фактъ служитъ положительнымъ доказательствомъ, что упомянутый каналъ представляетъ гомологичное образованіе, или рудиментарный остатокъ упомянутой выше надмыщелковой дыры низшихъ животныхъ. Проф. Тёрнеръ полагаетъ, что каналъ этотъ встрћчается на одномъ изъ ста теперешнихъ скелетовъ. Г. Бёскъ³) собралъ слћдующіе факты по этому предмету: проф. Брокá «находилъ надмыщелковое отверстіе на четырехъ съ половиной процентахъ плечевыхъ костей, собранныхъ на парижскомъ Cimetiere du Sud. Въ Орронскомъ гротћ, содержимое котораго относится къ бронзовому періоду, на 32 плечевыхъ кости нашлось восемь съ каналомъ. Онъ объясняетъ, однако, такой высокій процентъ тћмъ обстоятельствомъ, что этотъ гротъ служилъ семейнымъ склепомъ. Съ другой стороны, г. Дюпонъ нашелъ 30 процентовъ прободенныхъ костей въ пещерахъ Лесской долины, относящихся къ періоду сћвернаго оленя; г. Леге нашелъ въ Аржантелћ 20% прободенныхъ костей, а г. Прунеръ-Бей 26% въ Вореалћ. Нельзя не упомянуть, что послћдній наблюдатель считаетъ эту особенность свойственной всћмъ скелетамъ гуанчей». Тотъ фактъ, что у древнихъ расъ, какъ видно изъ этого и многихъ другихъ примћровъ, гораздо чаще, чћмъ у цивилизованныхъ, встрћчаются образованія свойственныя низшимъ животнымъ, весьма замћчателенъ. Главная причина этому лежитъ, очевидно, въ томъ, что въ длинномъ ряду поколћній древнія расы стоятъ нћсколько ближе современныхъ къ своимъ отдаленнымъ звћреобразнымъ предкамъ.

Копчиковая кость у человћка не имћетъ функціональнаго значенія хвоста, но тћмъ не менће сохраняетъ тотъ же характеръ, какъ и у другихъ позвоночныхъ животныхъ. Въ ранній зародышевый періодъ она свободна и выдается, какъ мы видћли, даже за предћлы нижнихъ конечностей. Въ нћкоторыхъ рћдкихъ и ненормальныхъ случаяхъ было {13} найдено¹), что кость эта выдавалась наружу въ видћ зачаточнаго хвоста. Копчиковая кость обыкновенно коротка и состоитъ только изъ четырехъ позвонковъ, которые, за исключеніемъ основного, находятся въ зачаточномъ состояніи²). Они снабжены нћсколькими мелкими мышцами, изъ которыхъ одна, по замћчанію проф. Тёрнера, описана у Тейле, какъ зачаточное повтореніе мышцы, разгибающей хвостъ, столь развитой у многихъ млекопитающихъ.

Спинной мозгъ у человћка спускается не ниже послћдняго поясничнаго позвонка, но часть его, называемая конечной нитью (filum terminale), идетъ внизъ по оси крестцовой части спинномозгового канала и даже по задней поверхности копчика. Верхняя часть конечной нити, какъ сообщаетъ мнћ проф. Тёрнеръ, несомнћнно гомологична со спиннымъ мозгомъ, но нижняя часть состоитъ, повидимому, изъ одной мягкой (ріа mater) или сосудистой оболочки. Даже въ послћднемъ случаћ можно утверждать, что копчиковая кость заключаетъ въ себћ остатки столь важнаго образованія, какъ спинной мозгъ, хотя послћдній и не лежитъ здћсь въ костномъ каналћ. Слћдующій фактъ, который тоже сообщенъ мнћ проф. Тёрнеромъ, доказываетъ, какъ близка копчиковая кость къ настоящему хвосту низшихъ животныхъ; именно, Лушка открылъ недавно на концћ копчиковыхъ костей весьма странное клубкообразное тћло, стоящее въ непосредственной связи съ крестцовой артеріей; это открытіе побудило Краузе и Мейера изслћдовать хвостъ обезьяны (макака) и кошки, и они нашли у обћихъ подобное же клубкообразное тћло, хотя, правда, и не на концћ хвоста.

Органы размноженія представляютъ нћсколько зачаточныхъ образованій, но послћднія отличаются отъ предыдущихъ случаевъ въ одномъ очень важномъ отношеніи. Здћсь дћло идетъ не объ остаткћ органа, не встрћчающагося нормально развитымъ у даннаго вида, но объ органахъ, которые постоянно встрћчаются нормально развитыми у одного пола и въ зачаточномъ состояніи у другого. Тћмъ не менће существованіе подобныхъ зачатковъ такъ же трудно объясняется теоріей самостоятельнаго творенія каждаго вида, какъ и предыдущіе случаи. Позднће я буду говорить объ этихъ зачаточныхъ органахъ и докажу, что ихъ присутствіе зависитъ обыкновенно отъ наслћдственности, т.-е. отъ того, что части тћла, принадлежащія одному полу, были переданы въ несовершенномъ видћ другому. Здћсь я приведу лишь нћсколько примћровъ такихъ зачатковъ. Мы знаемъ, что у самцовъ всћхъ млекопитающихъ, не исключая человћка, находятся зачаточныя грудныя железы. Извћстно нћсколько примћровъ, гдћ онћ были значительно развиты и отдћляли много молока. Ихъ тождество у обоихъ половъ доказывается также тћмъ, что во время кори онћ распухаютъ какъ у мужчинъ, такъ и у женщинъ. Vesicula prostatica, находимая у большинства самцовъ млекопитающихъ животныхъ вмћстћ съ принадлежащимъ ей каналомъ, теперь признана всћми за органъ, соотвћтствующій маткћ. Нельзя прочесть искуснаго описанія этого органа у Лейкарта и его объясненій, не убћдившись въ справедливости его выводовъ. Всего убћдительнће примћры тћхъ животныхъ, у которыхъ матка самокъ раздвоена, потому что у самцовъ того же вида vesicula тоже бываетъ раздвоена³). Я бы могъ упомянуть и о нћкоторыхъ придаточныхъ рудиментарныхъ образованіяхъ, относящихся къ органамъ размноженія⁴). {14}

Въ значеніи трехъ важныхъ разрядовъ фактовъ, приведенныхъ нами, трудно ошибиться, и я считаю излишнимъ перечислять здћсь вновь доводы, приведенные мной во всей ихъ полнотћ въ «Происхожденіи видовъ». Гомологичность строенія всего тћла у членовъ одного класса будетъ вполнћ понятна, если принять, что они произошли отъ одного общаго родоначальника и измћнились съ теченіемъ времени, примћняясь къ разнообразнымъ условіямъ жизни. Co всякой другой точки зрћнія, сходство между рукой человћка и обезьяны, ногой лошади, ластами тюленя, крыльями летучей мыши и т. д. остается совершенно непонятнымъ¹). Нельзя назвать научнымъ объясненіемъ ту теорію, по которой всћ они были созданы по одному идеальному типу. Что касается развитія, то мы можемъ легко понять, почему зародыши столь различныхъ животныхъ сохраняютъ, съ большей или меньшей полнотой, характеръ строенія общаго родоначальника, если мы допустимъ, что видоизмћненія, происшедшія въ позднћйшій зародышевый періодъ, были унаслћдованы въ соотвћтствующій же періодъ развитія. Никакимъ другимъ образомъ нельзя объяснить поразительнаго факта, что зародыши человћка, собаки, тюленя, летучей мыши, пресмыкающагося и т. д. вначалћ едва могутъ быть отличены другъ отъ друга. Чтобы понять существованіе зачаточныхъ органовъ, намъ стоитъ только предположить, что отдаленный родоначальникъ обладалъ этими частями въ ихъ полномъ развитіи и что, подъ вліяніемъ измћненныхъ условій жизни, они значительно уменьшились отъ простого неупотребленія или вслћдствіе естественнаго подбора между особями, которыя были менће обременены этими излишними органами. Рядомъ съ этими причинами вліяли, конечно, и перечисленныя выше.

Такимъ образомъ намъ становится понятнымъ, какъ могло случиться, что человћкъ и всћ другія позвоночныя устроены по одному общему образцу; почему они проходятъ тћ же самыя фазы развитія въ самомъ началћ своего существованія, и почему у всћхъ остаются нћкоторые общіе зачаточные органы. Опираясь на извћстные намъ факты, мы должны были бы откровенно признать тождество ихъ происхожденія; придерживаться другого взгляда значитъ принимать, что наше собственное строеніе и строеніе всћхъ животныхъ вокругъ насъ есть ловушка, придуманная для затемненія нашего разсудка. Мы найдемъ важную поддержку для предлагаемаго мной вывода, если бросимъ взглядъ на членовъ всего животнаго царства и остановимся на доказательствахъ, вытекающихъ изъ ихъ сродства, ихъ классификаціи, или изъ ихъ географическаго распредћленія и геологической послћдовательности. Только наши предразсудки и высокомћріе, побудившее нашихъ предковъ объявить, что они произошли отъ полубоговъ, заставляютъ насъ {15} останавливаться въ нерћшительности передъ этимъ выводомъ. Но скоро придетъ время, когда всћмъ покажется непостижимымъ, какъ натуралисты, знакомые съ сравнительной анатоміей и эмбріологіей человћка и другихъ млекопитающихъ, могли допустить мысль, что каждое животное было произведеніемъ отдћльнаго акта творенія.

ГЛАВА II.

О способћ развитія человћка изъ нћкоторой низшей формы.

Измћняемость тћла и ума у человћка. — Наслћдственность. — Причины измћняемости. — Законы измћняемости одинаковы у человћка и низшихъ животныхъ. — Прямое дћйствіе условій жизни. — Вліяніе усиленнаго упражненія и неупражненія частей. — Остановки развитія. — Возвраты. — Соотношеніе измћненій. — Быстрота размноженія. — Препятствія для размноженія. — Естественный подборъ. — Человћкъ — господствующее животное на землћ. — Преимущества его строенія. — Причины, заставившія его ходить прямо. — Послћдовательныя измћненія его строенія. — Уменьшеніе объема его клыковъ. — Увеличенный объемъ и измћненная форма черепа. — Нагота. — Отсутствіе хвоста. — Беззащитное состояніе человћка.

Очевидно, что человћкъ и въ настоящее время подверженъ множеству измћненій. Нћтъ двухъ личностей изъ одной и той же расы совершенно похожихъ другъ на друга. Мы можемъ сравнить тысячи лицъ, и каждое будетъ отличаться отъ другихъ. Такое же огромное различіе существуетъ въ отношеніяхъ и размћрахъ различныхъ частей тћла; длина ногъ между прочимъ есть одна изъ самыхъ измћнчивыхъ особенностей¹). Хотя въ однћхъ странахъ свћта преобладаетъ удлиненный черепъ, а въ другихъ короткій, тћмъ не менће существуетъ огромное разнообразіе въ формћ черепа даже въ предћлахъ одной и той же расы, какъ напр. у туземцевъ Америки и южной Австраліи (австралійцы же считаются расою «самой чистой и однородной, по крови, обычаямь и языку, какая только существуетъ») и даже у жителей такой ограниченной поверхности, какъ Сандвичевы острова²). Одинъ отличный дантистъ увћрялъ меня, что въ зубахъ почти столько разнообразія, какъ и въ чертахъ лица. Главныя артеріи такъ часто имћютъ ненормальный ходъ, что было найдено полезнымъ, для хирургическихъ цћлей, сдћлать вычисленіе на 1040 трупахъ, насколько часто преобладаетъ каждый ходъ³). Мускулы въ высшей степени разнообразны; такъ мускулы ноги, какъ нашелъ проф. Тёрнеръ⁴), не бываютъ совершенно тождественны на двухъ изъ 50 труповъ; нћкоторыя уклоненія принадлежатъ къ важнымъ. Проф. Тёрнеръ прибавляетъ, что, согласно съ различными измћненіями, должна была видоизмћняться и способность производить соотвћтственныя движенія. Мистеръ Дж. Вудъ⁵) разъ насчиталъ 295 разновидностей мускуловъ на 36-ти субъектахъ, а въ другой разъ на такомъ же числћ не менће 558 различій, считая обћ стороны тћла за одну. Въ послћдней группћ изъ 36 тћлъ не нашлось ни одного, «въ которомъ не было бы отступленій общепринятыхъ описаній мышечной системы, встрћчаемыхъ въ анатомическихъ учебникахъ». Одинъ трупъ представлялъ необычайную цифру 25 ясныхъ уклоненій. Одинъ и тотъ же мускулъ видоизмћняется {16} на множество ладовъ; такъ проф. Мэкелистеръ описываетъ¹) не менће 20 видоизмћненій на прибавочной ладонной мышцћ (palmaris accessorius).

Знаменитый старый анатомъ Вольфъ²) утверждаетъ, что внутренніе органы еще измћнчивће, чћмъ наружныя части: «Nulla particula est, quae non aliter et aliter in aliis se habeat hominibus»^*. Онъ даже написалъ трактатъ о выборћ типическихъ экземпляровъ внутренностей для демонстрацій. Разсужденіе объ идеальной красотћ печени, легкихъ, почекъ и пр., какъ бы рћчь шла о дивномъ лицћ человћка, звучитъ странно для нашего уха.

Измћняемость или разнообразіе умственныхъ способностей у людей одной расы, не говоря уже объ еще большихъ различіяхъ между людьми отдћльныхъ расъ, такъ общеизвћстны, что не стоитъ и говорить объ нихъ. To же бываетъ и у низшихъ животныхъ. Всћ содержатели звћринцевъ допускаютъ этотъ фактъ, и мы можемъ убћдиться въ этомъ на нашихъ собакахъ и на другихъ домашнихъ животныхъ. Бремъ положительно утверждаетъ, что каждая изъ обезьянъ, которыхъ онъ держалъ у себя въ Африкћ, имћла свой собственный характеръ и наклонности; онъ говоритъ объ одномъ павіанћ, замћчательномъ по своей понятливости. Сторожа зоологическаго сада указывали мнћ на одну обезьяну изъ новосвћтныхъ, также замћчательную по понятливости. Ренгеръ также настаиваетъ на разнообразіи умственныхъ способностей обезьянъ одного и того же вида, которыхъ онъ держалъ въ Парагваћ, и это разнообразіе, какъ онъ прибавляетъ, отчасти врождено, отчасти же есть результатъ способа обращенія съ ними и воспитанія³).

Я уже однажды⁴) такъ подробно разсмотрћлъ вопросъ о наслћдственности, что едва ли нужно прибавлять здћсь что нибудь. Что касается передачи какъ малозначащихъ, такъ и весьма важныхъ свойствъ, то относительно человћка мы имћемъ гораздо больше фактовъ, чћмъ относительно низшихъ животныхъ; хотя существуетъ довольно много фактовъ и послћдней категоріи. Такъ, относительно умственныхъ способностей наслћдственная передача очевидна на нашихъ собакахъ, лошадяхъ и другихъ домашнихъ животныхъ. Кромћ того, навћрное передаются особенные вкусы и привычки, смышленость, смћлость и др. На человћкћ мы видимъ подобные факты почти въ каждомъ семействћ, и знаемъ теперь, благодаря удивительнымъ трудамъ м-ра Гольтона⁵), что таланты, представляющіе удивительно-сложное сочетаніе способностей, имћютъ наклонность передаваться по наслћдству. Съ другой стороны, слишкомъ хорошо извћстно, что помћшательство и ограниченность умственныхъ способностей подобнымъ же образомъ держатся въ однихъ и тћхъ же семействахъ.

Во всякомъ случаћ мы далеко не знаемъ причинъ измћнчивости; но мы можемъ видћть на человћкћ и на низшихъ животныхъ, что эти причины стоятъ въ какомъ-то соотношеніи съ условіями, которымъ былъ подверженъ каждый видъ въ продолженіе нћсколькихъ поколћній. Домашнія животныя измћнчивће, чћмъ животныя въ естественномъ состояніи, и это, повидимому, зависитъ отъ разнообразнаго и измћнчиваго характера ихъ обстановки. Различныя расы человћка похожи въ этомъ отношеніи на домашнихъ животныхъ, и то же можно сказатъ объ особяхъ одной расы, населяющей такую огромную поверхность, какъ Америка. Мы видимъ вліяніе измћненныхъ условій на болће образованныхъ націяхъ, члены которыхъ принадлежатъ къ различнымъ классамъ и имћютъ различныя занятія, и представляютъ большее разнообразіе характера, чћмъ члены дикихъ народовъ. Однако, разнообразіе дикихъ было часто преувеличено, и въ {17} нћкоторыхъ случаяхъ едва-ли можно сказать, чтобы оно существовало¹). Несмотря на это, ошибочно называть человћка «гораздо болће одомашненнымъ», чћмъ какое-либо другое животное²), даже если обращать вниманіе только на условія, въ которыхъ онъ жилъ. Нћкоторыя дикія расы, какъ напр. австралійцы, не подвержены болће разнообразнымъ условіямъ, чћмъ многіе виды, распространившіеся въ широкихъ предћлахъ. Человћкъ далеко отличается отъ домашняго животнаго, въ тћсномъ смыслћ, еще въ другомъ и болће важномъ отношеніи. Его размноженіе не было контролировано ни систематическимъ, ни безсознательнымъ подборомъ. Никакая раса или группа людей не была такъ совершенно подчинена другой, чтобы извћстныя личности были сохранены и такимъ образомъ безсознательно подобраны, вслћдствіе того, что онћ въ какомъ-либо отношеніи были болће полезны своимъ хозяевамъ. Извћстныя личности мужского и женскаго пола не были намћренно выбираемы и соединяемы между собой, за исключеніемъ извћстнаго случая прусскихъ гренадеровъ. Въ этомъ случаћ человћкъ повиновался, какъ и слћдовало ожидать, закону систематическаго подбора: утверждаютъ, что много рослыхъ людей появилось въ деревняхъ, гдћ жили гренадеры съ своими рослыми женами.

Въ Спартћ также производился отборъ, ибо по закону всћ дћти вскорћ послћ рожденія подвергались осмотру; сильныя и хорошо развитыя оставлялись въ живыхъ, остальныхъ умерщвляли³).

Если разсматривать всћ человћческія расы какъ одинъ видъ, то распространеніе его окажется громаднымъ; но и нћкоторыя отдћльныя расы, какъ американцы и полинезійцы, имћютъ очень широкіе предћлы распространенія. Извћстно, что далеко распространенные виды болће разнообразны, чћмъ виды, живущіе въ узкихъ границахъ; а разнообразіе человћка съ бòльшимъ вћроятіемъ можно сравнить съ разнообразіемъ далеко распространившагося вида, чћмъ съ измћнчивостию домашнихъ животныхъ.

He только измћнчивость произошла, повидимому, отъ однћхъ и тћхъ же общихъ причинъ у человћка и низшихъ животныхъ, но и одни и тћ же признаки были измћнены у нихъ совершенно одинаковымъ образомъ. Это было изложено такъ подробно Годрономъ и Катрфажемъ, что мнћ приходится здћсь только указать на ихъ труды⁴). Уродства, которыя переходятъ постепенно въ легкія разновидности, тоже бываютъ такъ схожи у человћка и у низшихъ животныхъ, что для нихъ можно ввести въ употребленіе {18} общую классификацію и общіе термины, какъ видно изъ великаго труда Жофруа Сентъ-Илера¹). Въ моемъ сочиненіи объ измћненіи домашнихъ животныхъ я старался подвести законъ измћненія подъ слћдующіе пункты: прямое и опредћленное вліяніе измћненныхъ условій, которое мы видимъ на всћхъ, или почти всћхъ особяхъ одного вида, измћняющихся при одинаковыхъ обстоятельствахъ, на одинъ и тотъ же ладъ; вліяніе продолжительнаго упражненія или неупражненія частей; сліяніе однородныхъ частей; измћняемость сверхчисленныхъ частей; компенсація роста (впрочемъ, касательно послћдняго закона я не нашелъ хорошихъ примћровъ у человћка); далће дћйствія механическаго давленія одной части на другую, напр. таза на черепъ дитяти въ маткћ; остановки развитія, ведущія за собою уменьшеніе или уничтоженіе частей; появленіе давно утерянныхъ свойствъ посредствомъ реверсіи; наконецъ, соотношеніе измћненій. Всћ эти такъ-называемые законы одинаково приложимы и къ человћку и къ низшимъ животнымъ, а наибольшая часть ихъ даже къ растеніямъ. Было бы излишне разбирать всћ эти законы²); но нћкоторые изъ нихъ такъ важны для насъ, что требуютъ болће подробнаго разсмотрћнія.

Прямое и опредћленное вліяніе измћненныхъ условій. — Это наиболће запутанный предметъ. Нельзя отрицать, что измћненныя условія имћютъ вліяніе, и иногда значительное, на организмы всћхъ родовъ; и съ перваго взгляда кажется вћроятнымъ, что при достаточной продолжительности вліянія результатъ долженъ быть несомнћнный. Однако, мнћ не удалось получить ясныхъ доказательствъ въ пользу такого заключенія, и можно привести сильные доводы съ противоположной стороны, по крайней мћрћ относительно многочисленныхъ образованій, назначенныхъ для спеціальныхъ цћлей. Во всякомъ случаћ нћтъ сомнћнія, что измћненныя условія производятъ почти неопредћлимую сумму колеблющейся измћнчивости, вслћдствіе чего вся организація становится до нћкоторой степени пластическою.

Въ Соединенныхъ Штатахъ было измћрено болће 1,000,000 солдатъ, служившихъ въ послћднюю войну, при чемъ были отмћчены штаты, въ которыхъ они родились и выросли³). Изъ этого поразительнаго числа наблюденій видно, что мћстныя вліянія дћйствуютъ непосредственно на ростъ; далће мы видимъ, что «на ростъ имћютъ замћтное вліяніе тћ штаты, гдћ человћкъ выросъ, равно какъ и штаты, гдћ онъ родился и откуда ведетъ свою родословную». Напримћръ, доказано, что «пребываніе въ западныхъ штатахъ, въ тћ года, когда человћкъ растетъ, повидимому, обусловливаетъ большій ростъ». Съ другой стороны, извћстно относительно матросовъ, что ихъ образъ жизни задерживаетъ ростъ, какъ доказываетъ «большая разница между ростомъ солдатъ и матросовъ 17 и 18 лћтъ». М-ръ Гульдъ пробовалъ опредћлить причины этихъ вліяній, но пришелъ только къ отрицательнымъ результатамъ, именно, что онћ не лежатъ ни въ климатћ, ни въ возвышенности страны, ни въ почвћ, ни даже, «въ измћримой степени», въ обиліи или недостаткћ удобствъ жизни. Послћднее положеніе прямо противоположно выводу Виллерме изъ статистики роста рекрутъ изъ различныхъ частей Франціи. Если мы сравнимъ разницу въ ростћ у полинезійскихъ предводителей и простого народа, или у обитателей плодоносныхъ острововъ вулканическаго происхожденія и обитателей низкихъ безплодныхъ коралловыхъ острововъ того же океана⁵), или далће у жителей Огненной Земли {19} на восточномъ и западномъ берегахъ страны, гдћ средства къ существованію очень различны, то едвали возможно не придти къ заключенію, что лучшая пища и большія удобства имћютъ вліяніе на ростъ. Но предыдущія данныя показываютъ, какъ трудно придти къ какимъ-либо опредћленнымъ выводамъ. Въ послћднее время д-ръ Беддо показалъ относительно жителей Великобританіи, что пребываніе въ городахъ и извћстныя занятія имћютъ вредное вліяніе на ростъ; онъ тоже замћчаетъ, что этотъ результатъ до извћстной степени передается по наслћдству, подобно тому, какъ это бываетъ и въ Соединенныхъ Штатахъ. Д-ръ Беддо думаетъ далће, что тамъ, гдћ «раса достигаетъ наибольшаго физическаго развитія, она достигаетъ и высшей степени энергіи и нравственныхъ силъ»¹).

Имћютъ ли внћшнія условія какое-либо другое прямое вліяніе на человћка — неизвћстно. Можно было бы ожидать, что различія климата будутъ имћть значительное вліяніе, такъ какъ при низкой температурћ повышается дћятельность легкихъ и почекъ, а при высокой температурћ — дћятельность печени и кожи²). Прежде думали, что цвћтъ кожи и характеръ волосъ зависятъ отъ свћта и высокой температуры; и хотя едва ли можно отрицать такое вліяніе, но почти всћ изслћдователи принимаютъ теперь, что вліяніе это было ничтожно, даже при дћйствіи въ продолженіе многихъ лћтъ. Впрочемъ, этотъ предметъ будетъ разсмотрћнъ болће подробно, когда мы будемъ говорить о различныхъ расахъ человћка. Относительно нашихъ домашнихъ животныхъ есть основаніе думать, что холодъ и сырость имћютъ прямое вліяніе на ростъ волосъ; но я не видћлъ ни одного доказательства на этотъ счетъ у человћка.

Вліяніе усиленнаго упражненія и неупражненія частей. — Всћмъ извћстно, что упражненіе укрћпляетъ мускулы, а совершенная недћятельность или разстройство управляющихъ ими нервовъ ослабляетъ ихъ. Когда глазъ разрушенъ, то глазной нервъ часто атрофируется. Послћ перевязки артеріи боковыя вћтви не только увеличиваются въ діаметрћ, но и стћнки ихъ становятся толще и крћпче. Когда одна почка перестаетъ работать вслћдствіе болћзни, то другая увеличивается въ объемћ и производитъ двойную работу. Кости, которыя должны поддерживать большую тяжесть, растутъ не только въ толщину, но и въ длину³). Различныя привычныя занятія ведутъ къ измћненію отношеній между различными частями тћла. Такъ комиссія Соединенныхъ Штатовъ утверждаетъ положительно⁴), что ноги у матросовъ, служившихъ въ послћднюю войну, были длиннће, чћмъ у солдатъ на 0,217 дюйма, хотя, среднимъ числомъ, матросы были меньше ростомъ; и въ то же время руки у нихъ были короче на 1,09 дюйма, и слћдовательно непропорціонально коротки въ сравненіи съ ихъ меньшимъ ростомъ. Эта короткость рукъ, повидимому, зависитъ отъ бòльшаго упражненія ихъ и представляетъ совершенно неожиданный результатъ; но матросы упражняютъ свои руки преимущественно въ тасканіи, a не въ поддерживаніи тяжестей. Окружность шеи и высота подъема ноги у матросовъ больше, а окружность груди, таліи и бедеръ у матросовъ меньше, чћмъ у солдатъ.

Неизвћстно, могутъ-ли сдћлаться наслћдственными предыдущія видоизмћненія, если одинъ и тотъ же образъ жизни будетъ продолжаться въ теченіе многихъ поколћній; но это вћроятно. Ренгеръ⁵) приписываетъ тонкость ногъ и толщину рукъ у индћйцевъ-пайагвасовъ тому, что они изъ поколћнія въ поколћніе проводятъ почти всю свою жизнь {20} въ лодкахъ, не упражняя такимъ образомъ нижнихъ конечностей. Другіе писатели пришли къ тому же заключенію въ подобныхъ случаяхъ. По Кранцу¹), который жилъ долгое время съ эскимосами, «туземцы считаютъ, что смышленность и ловкость въ ловлћ тюленей (ихъ самое высшее искусство и доблесть) наслћдственны, и это отчасти правда, потому что сынъ знаменитаго охотника на тюленей навћрное будетъ отличаться отъ другихъ, хотя бы онъ потерялъ своего отца въ дћтствћ». Въ послћднемъ случаћ, повидимому, наслћдуются умственныя качества наравнћ со складомъ тћла. Увћряютъ, что руки англійскихъ рабочихъ уже при рожденіи больше, чћмъ руки благородныхъ²). Вслћдствіе соотношенія, которое существуетъ, по крайней мћрћ въ нћкоторыхъ случаяхъ³), между развитіемъ конечностей и челюстей, возможно, что въ классахъ, немного работающихъ руками и ногами, челюсти тоже уменьшаются въ объемћ. Извћстно, что онћ вообще меньше у утонченныхъ и цивилизованныхъ людей, сравнительно съ чернорабочими или дикими. У послћднихъ, какъ замћтилъ м-ръ Гербертъ Спенсеръ⁴), большее упражненіе челюстей, при жеваніи грубой, невареной пищи, прямо вліяло на жевательныя мышцы и на кости, къ которымъ онћ прикрћпляются. У дћтей, задолго передъ рожденіемъ, кожа на подошвахъ ногъ толще, чћмъ на другихъ частяхъ тћла⁵); и едва ли можно сомнћваться, что это зависитъ отъ передающагося по наслћдству вліянія давленія въ продолженіе многихъ поколћній.

Каждому извћстно, что часовщики и граверы склонны дћлаться близорукими, a матросы, и особенно дикіе, обыкновенно бываютъ дальнозорки⁶). Близорукость и дальнозоркость несомнћнно наслћдственны⁷). Европейцы уступаютъ дикимъ въ остротћ зрћнія и другихъ органовъ чувствъ; это, безъ сомнћнія, — слћдствіе накопившихся и переданныхъ по наслћдству вліяній меньшаго упражненія въ теченіе многихъ поколћній, потому что Ренгеръ⁸) утверждаетъ, что онъ неоднократно наблюдалъ европейцевъ, которые воспитались и провели всю жизнь между дикими индћйцами и все-таки не могли сравняться съ ними по остротћ чувствъ. Этотъ же натуралистъ замћчаетъ, что полости въ черепћ, служащія для воспринятія различныхъ органовъ чувствъ, у американскихъ туземцевъ шире, чћмъ у европейцевъ, и это указываетъ, безъ сомнћнія, на соотвћтствующую разницу въ размћрахъ самыхъ органовъ. Блюменбахъ тоже замћтилъ большій объемъ носовыхъ полостей въ черепахъ американскихъ туземцевъ и сопоставляетъ этотъ фактъ съ замћчательною остротою ихъ обонянія. У монголовъ въ равнинахъ сћверной Азіи, по Палласу, чувства достигаютъ удивительнаго совершенства, и Причардъ думаетъ, что ширина ихъ череповъ на уровнћ скуловидныхъ отростковъ зависитъ отъ высокаго развитія ихъ органовъ чувствъ⁹). {21}

Индћйцы квечуа (Quechua) живутъ на плоскихъ возвышенностяхъ Перу, и Д'Орбиньи говоритъ¹), что отъ постояннаго дышанія въ разрћженной атмосферћ ихъ грудной ящикъ и легкія достигли необычайныхъ размћровъ; легочные пузырьки у нихъ тоже больше и многочисленнће, чћмъ у европейцевъ. Въ этихъ наблюденіяхъ усомнились; но м-ръ Д. Форбсъ тщательно изслћдовалъ многихъ аймаровъ и родственныхъ имъ племенъ, живущихъ на высотћ отъ десяти до пятнадцати тысячъ футовъ, и онъ сообщаетъ мнћ²), что они значительно отличаются отъ людей другихъ расъ, видћнныхъ имъ, по объему и длинћ тћла. Въ его таблицћ измћреній вышина роста каждаго человћка принята за 1000 и всћ другіе размћры сведены на это число. Изъ этихъ измћреній видно, что вытянутыя руки у аймаровъ нћсколько короче, чћмъ у европейцевъ, и значительно короче, чћмъ у негровъ. Ноги тоже короче, и представляютъ ту интересную особенность, что у всћхъ бедро короче голени. Среднимъ числомъ, длина бедра относится къ длинћ голени какъ 211 къ 252; между тћмъ какъ у европейцевъ, измћренныхъ въ то же время, оказалось, что бедра относились къ голенямъ какъ 244 къ 230, a y трехъ негровъ — какъ 258 къ 241. Плечо у нихъ также короче предплечія. Это укороченіе частей конечностей, ближайшихъ къ туловищу, по замћчанію м-ра Форбса, есть какъ бы случай компенсаціи слишкомъ удлиненнаго туловища. Аймары представляютъ и нћкоторыя другія особенности строенія, напримћръ очень мало выдающіяся пятки.

Эти люди такъ сжились съ своей холодной и высокой родиной, что, когда испанцы перевели ихъ нћкогда въ низкія восточныя равнины, смертность между ними была ужасная; и то же повторилось теперь, когда они поддались искушенію высокой платы за промываніе золота. Несмотря на это, м-ръ Форбсъ нашелъ, однако, нћсколько чистокровныхъ семействъ, пережившихъ эти невзгоды въ теченіе двухъ поколћній, и замћтилъ, что между ними все еще передавались по наслћдству ихъ характеристическія особенности. Но даже безъ измћреній видно было, что всћ эти особенности нћсколько изгладились; a при измћреніи тћло ихъ было найдено не столь длиннымъ, какъ у тћхъ, которые жили на плоской возвышенности; въ то же время бедра ихъ стали нћсколько длиннће, а также и голени, хотя и въ меньшей мћрћ. Результаты этихъ измћреній помћщены въ статьћ м-ра Форбса. Я думаю, что послћ этихъ наблюденій нельзя сомнћваться, что пребываніе на большихъ возвышенностяхъ въ продолженіе многихъ поколћній способно произвести, и прямо и косвенно, наслћдственныя измћненія въ размћрахъ тћла³).

Хотя человћкъ въ позднћйшіе періоды своего существованія могъ и не измћниться значительно отъ усиленнаго или уменьшеннаго упражненія частей, но приведенные факты показываютъ во всякомъ случаћ, что онъ сохранилъ эту наклонность; и мы знаемъ положительно, что тотъ же самый законъ имћетъ силу и для низшихъ животныхъ. Слћдовательно мы можемъ допустить, что, когда въ отдаленную эпоху прародители человћка находились въ переходномъ состояніи и измћнялись изъ четвероногихъ животныхъ въ двуногихъ, наслћдственныя вліянія усиленнаго или ослабленнаго упражненія различныхъ частей тћла, вћроятно, много помогали дћйствію естественнаго подбора.

Остановки развитія. — Между остановкою развитія и остановкою роста есть разница, такъ какъ въ первомъ случаћ части постоянно растутъ, оставаясь на извћстной ступени развитія. Подъ эту категорію подходятъ различныя уродства, изъ которыхъ нћкоторыя, какъ извћстно, бываютъ наслћдственны, какъ напр. расщепленное небо. Для {22} нашей цћли будетъ достаточно остановиться на задержанномъ развитіи мозга у идіотовъ-микроцефаловъ, описанномъ въ обширномъ сочиненіи Фохта¹). Ихъ черепъ меньше и извилины мозга менће сложны, чћмъ у нормальныхъ людей. Ихъ лобныя пазухи или выступы надъ бровями очень развиты, а челюсти «страшно» выдаются впередъ, такъ что эти идіоты нћсколько похожи на низшіе типы рода человћческаго. Ихъ разсудокъ и большая часть умственныхъ способностей чрезвычайно слабы. Они не могутъ пріобрћсти способности рћчи и совсћмъ неспособны къ продолжительному вниманію, а только любятъ подражать. Они сильны и замћчательно дћятельны, постоянно скачутъ, прыгаютъ и дћлаютъ гримасы; часто взлћзаютъ на лћстницу на четверенькахъ и очень любятъ лазить по мебели и деревьямъ. При этомъ невольно приходитъ на память страсть почти всћхъ мальчиковъ лазить на деревья; а это въ свою очередь напоминаетъ, какъ овцы и козы, по происхожденію горныя животныя, любятъ взлћзать на холмы, хотя бы и не высокіе. Идіоты сходны съ низшими животными еще въ нћкоторыхъ иныхъ отношеніях; такъ, было неоднократно указываемо, что они тщательно обнюхиваютъ каждый кусокъ пищи, прежде чћмъ съћсть его. Про одного идіота писали, что онъ при ловлћ вшей нерћдко вмћсто рукъ пускалъ въ дћло ротъ. Они весьма грязны въ своихъ привычкахъ и не обладаютъ чувствомъ приличія; извћстны случаи, что они были покрыты густыми волосами²).

Возвраты къ прежнему типу. — Многіе случаи, о которыхъ будетъ здћсь рћчь, могли бы быть отнесены къ предыдущей категоріи. Мы можемъ въ извћстномъ смыслћ принимать за реверсію, возвратъ къ прежнему типу, тотъ случай, когда ткань остановилась въ своемъ развитіи, но еще продолжаетъ расти до тћхъ поръ, пока не станетъ близко походить на соотвћтствующую ткань въ какомъ-нибудь низшемъ взросломъ членћ той же группы. Низшіе члены группы даютъ намъ нћкоторое понятіе о приблизительномъ строеніи прародителя всей группы; и едва ли вћроятно, чтобы часть, остановившаяся въ развитіи въ раннюю пору зародышевой жизни, была способна вырасти до того, чтобы выполнять свойственную ей функцію, если только она не получила эту способность развитія въ какой-нибудь болће ранній періодъ существованія, когда настоящее исключительное, или недоразвитое строеніе было нормальнымъ. Мозгъ идіотовъ-микроцефаловъ, насколько онъ похожъ на мозгъ обезьяны, представляетъ въ этомъ смыслћ случай возврата³). {23} Есть, однако, другіе примћры, которые еще лучше подходятъ подъ категорію возвратовъ. Извћстныя образованія, нормально встрћчающіяся у низшихъ членовъ той группы, къ которой принадлежитъ человћкъ, случайно попадаются и у него, хотя ихъ не находятъ въ нормальномъ человћческомъ зародышћ. Бываютъ и такіе случаи, гдћ данное образованіе хотя и встрћчается въ нормальномъ человћческомъ зародышћ, но развилось ненормальнымъ способомъ для человћка и совершенно нормальнымъ для низшихъ членовъ той же группы. Эти замћчанія выяснятся изъ слћдующихъ примћровъ.

У различныхъ млекопитающихъ матка представляетъ постепенные переходы отъ двойственнаго органа съ двумя отдћльными отверстіями и каналами, какъ напр. у сумчатыхъ, до одиночнаго органа, безъ всякихъ признаковъ раздвоенія, за исключеніемъ легкой складки внутри, какъ у высшихъ обезьянъ и человћка. Грызуны представляютъ полный рядъ переходныхъ ступеней между этими двумя крайними состояніями. У всћхъ млекопитающихъ матка развивается изъ двухъ простыхъ первичныхъ каналовъ, нижняя часть которыхъ образуетъ рога. По словамъ д-ра Фарра у человћка тћло матки образуется черезъ сліяніе нижнихъ частей обоихъ роговъ, тогда какъ у тћхъ животныхъ, у которыхъ нћтъ средней части или тћла матки, рога остаются разъединенными. «По мћрћ дальнћйшаго развитія матки рога становятся все короче и короче, пока наконецъ не пропадутъ вовсе, или какъ бы поглотятся тћломъ матки». Углы матки вытянуты еще въ рога даже на такихъ высокихъ ступеняхъ, какъ у низшихъ обезьянъ и сродныхъ имъ лемуровъ.

Такія аномаліи не очень рћдки даже у женщинъ, у которыхъ встрћчается иногда матка съ рогами, или отчасти раздћленная надвое. Такіе случаи по Оуэну повторяютъ собой фазисъ развитія, извћстный подъ именемъ «постепенной концентраціи» и встрћчаемый у нћкоторыхъ грызуновъ. Можетъ быть, здћсь мы имћемъ примћръ простой остановки развитія, съ послћдующимъ разрастаніемъ и полнымъ функціональнымъ развитіемъ, потому что обћ стороны не вполнћ раздвоенной матки способны выполнять отправленія беременности. Въ другихъ болће рћдкихъ случаяхъ обћ раздћльныя маточныя полости имћютъ каждая свое отверстіе и выходъ¹). Такого состоянія матки не встрћчается {24} въ теченіе обыкновеннаго развитія зародыша, и трудно повћрить, хотя это можетъ быть и невозможно, чтобы двћ простыя, маленькія первичныя трубки сумћли (если можно такъ выразиться) вырасти въ двћ отдћльныя матки, съ отдћльнымъ отверстіемъ и выходомъ, съ многочисленными мышцами, нервами, железами и сосудами, если бы онћ уже прежде не прошли подобнаго же порядка развитія, какое существуетъ, напр., у теперешнихъ сумчатыхъ. Никто не скажетъ, чтобы такой совершенный органъ, какъ ненормальная двойная матка у женщины, былъ дћломъ простого случая. Наоборотъ, принципъ возврата, по которому давно потерянныя и сдћлавшіяся скрытыми образованія опять призываются къ жизни, могъ бы объяснять полное развитіе органа даже по истеченіи огромнаго промежутка времени.

Профессоръ Канестрини¹), разсмотрћвши предыдущіе и подобные имъ случаи, приходитъ къ такому же заключенію. Онъ приводитъ, какъ дальнћйшій примћръ, скуловую кость, которая у нћкоторыхъ изъ четырерукихъ и другихъ млекопитающихъ нормально состоитъ изъ двухъ частей. Такое же строеніе имћетъ она и у двухмћсячнаго человћческаго зародыша, и иногда вслћдствіе остановки развитія остается такою и у взрослаго человћка, особенно же у низшихъ расъ. Отсюда Канестрини заключаетъ, что какой-нибудь древній прародитель человћка имћлъ эту кость нормально раздћленною на двћ части, которыя уже впослћдствіи слились въ одну. У человћка лобная кость цћльная, а у зародышей, у дћтей и почти у всћхъ низшихъ млекопитающихъ она состоитъ изъ двухъ половинъ, раздћленныхъ замћтнымъ швомъ. Этотъ шовъ случайно остается болће или менће замћтнымъ у человћка и по достиженіи зрћлости, и встрћчается чаще на древнихъ, чћмъ на новћйшихъ черепахъ, въ особенности, по замћчанію Канестрини, на черепахъ, вырытыхъ изъ наносовъ и принадлежащихъ къ короткоголовому типу. Здћсь онъ опять приходитъ къ тому же заключенію, какъ въ случаћ со скуловыми костями. Въ этомъ и другихъ примћрахъ, которые будутъ приведены ниже, причина, почему по нћкоторымъ признакамъ древнія расы приближаются къ низшимъ животнымъ чаще, чћмъ новћйшія, заключается въ томъ, что послћднія стоятъ въ длинной родословной линіи нћсколько дальше отъ своихъ древнихъ получеловћческихъ прародителей.

Нћкоторыя другія аномаліи въ человћкћ, болће или менће сходныя съ предыдущими, были принимаемы разными авторами за случаи возврата къ прежнему типу; но эти случаи кажутся нћсколько сомнительными, потому что мы должны спускаться слишкомъ низко въ ряду млекопитающихъ, прежде чћмъ встрћтимъ такія образованія какъ норму²). {25}

У человћка клыки представляютъ весьма дћйствительныя орудія для жеванія. Характеръ клыка, какъ замћчаетъ Оуэнъ¹), «выражается здћсь коническою формою вћнчика, который кончается тупымъ остріемъ, снаружи имћетъ выпуклость, снутри же уплощенъ или слегка вогнутъ и на основаніи послћдней поверхности представляетъ маленькое возвышеніе. Коническая форма выражена всего рћзче у меланезійскихъ расъ, особенно у австралійцевъ. Клыкъ укрћпленъ глубже и болће крћпкими корнями, чћмъ рћзцы». Тћмъ не менће этотъ зубъ уже не служитъ больше человћку спеціальнымъ орудіемъ для нападенія на враговъ или разрыванія добычи: поэтому, насколько дћло касается его настоящаго назначенія, этотъ зубъ можно считать рудиментомъ. По замћчанію Геккеля²) въ каждомъ большомъ собраніи человћческихъ череповъ можно найти нћсколько экземпляровъ съ клыками, выдающимися значительно изъ ряда другихъ зубовъ, точно такъ же, только въ меньшей степени, какъ у человћкообразныхъ обезьянъ. Въ этихъ случаяхъ въ одной челюсти остаются пустыя пространства между зубами для помћщенія клыковъ противоположной челюсти. Этотъ промежутокъ поразительно великъ въ кафрскомъ черепћ, срисованномъ у Вагнера³). Принимая во вниманіе, какъ мало древнихъ череповъ было изслћдовано въ сравненіи съ новћйшими, дћлается интереснымъ, что въ трехъ по крайней мћрћ случаяхъ клыки сильно выдаются впередъ, а въ нолеттской челюсти они, говорятъ, громадны⁴).

Между человћкообразными обезьянами одни только самцы имћютъ вполнћ развитые клыки; впрочемъ у самки гориллы, и въ меньшей степени у самки оранга, эти зубы тоже значительно выдаются изъ ряда другихъ. Поэтому фактъ, что у женщинъ, какъ меня увћряли, встрћчаются иногда значительно выдающіеся клыки, не можетъ служить серьезнымъ возраженіемъ противъ мысли, что случайная ненормальная величина ихъ у человћка составляетъ случай возврата къ обезьянообразному прародителю. Тотъ, кто съ презрћніемъ отвергаетъ мысль, что форма его собственныхъ клыковъ и случайная величина ихъ у другихъ людей унаслћдованы отъ нашихъ древнихъ прародителей, которые обладали этимъ страшнымъ оружіемъ, можетъ выдать свою родословную при первой усмћшкћ, потому что, не имћя ни намћренія ни возможности употреблять эти зубы какъ оружіе, онъ все-таки сократитъ свои «оскаливающія мышцы» (какъ назвалъ ихъ сэръ Ч. Белль⁵), какъ-бы приготовляя зубы въ дћло подобно собакћ, собирающейся укусить.

Многія мышцы, свойственныя четырерукимъ или другимъ млекопитающимъ, случайно встрћчаются и у человћка. Профессоръ Влаковичъ⁶) изслћдовалъ 40 мужскихъ труповъ и нашелъ въ 19 изъ нихъ мышцу, названную имъ сћдалищно-лобковой (ischio-pubicum), въ другихъ трехъ случаяхъ представительницею этой мышцы была связка, а въ остальныхъ 18 не было и слћда мышцы. Изъ 30 женскихъ труповъ только въ двухъ мышца была развита съ обћихъ сторонъ и только въ трехъ существовала {26} зачаточная связка. Отсюда видно, что эта мышца чаще встрћчается у мужчинъ, чћмъ у женщинъ; и существованіе ея становится понятнымъ, если принять происхожденіе человћка отъ какой-нибудь низшей формы, потому что мышца эта была открыта у многихъ низшихъ животныхъ и у всћхъ служитъ только самцу при актћ оплодотворенія.

М-ръ Дж. Вудъ въ интересномъ рядћ статей¹) подробно описалъ большое количество аномалій мышцъ у человћка, похожихъ на нормальныя образованія у низшихъ животныхъ. Если даже имћть въ виду только тћ мышечныя аномаліи, которыя близко сходны съ нормально существующими мышцами нашихъ ближайшихъ родственниковъ у четырерукихъ, то число ихъ такъ велико, что перечислить ихъ здћсь нћтъ возможности. На одномъ мужскомъ трупћ, крћпкаго тћлосложенія и съ хорошо развитымъ черепомъ, было найдено не менће семи разновидностей мышцъ и всћ онћ вполнћ соотвћтствовали нормальнымъ мышцамъ разныхъ родовъ обезьянъ. Этотъ человћкъ имћлъ, напримћръ, съ обћихъ сторонъ шеи настоящаго и сильнаго поднимателя ключицы, levator claviculae — мышцу, которая встрћчается у всћхъ обезьянъ и находится приблизительно въ одномъ изъ 60 человћческихъ труповъ²). Этотъ же человћкъ имћлъ «особенную мышцу, отводящую плюсневую кость пятаго пальца, которая, какъ показали проф. Гёксли и м-ръ Флоуеръ, существуетъ какъ у высшихъ, такъ и у низшихъ обезьянъ». Я приведу лишь два добавочныхъ случая: мышца acromio-basilaris встрћчается у всћхъ млекопитающихъ, кромћ человћка, и, повидимому, имћетъ отношеніе къ ходьбћ на четырехъ ногахъ³); у человћка она встрћчается въ пропорціи приблизительно одинъ разъ изъ шестидесяти. М-ръ Брадлей⁴) нашелъ мышцу на нижнихъ конечностяхъ abductor ossis metatarsi quinti на обћихъ ногахъ человћка; нахожденіе ея здћсь до открытія Брадлея не было констатировано, между тћмъ какъ у человћкообразныхъ обезьянъ она всегда налицо. Хотя руки у человћка представляютъ весьма характерныя для него образованія, но ихъ мышцы до чрезвычайности способны видоизмћняться, и до такой степени, что онћ становятся похожими на соотвћтствующія мышцы у низшихъ животныхъ⁵). Такія сходства бываютъ полны и совершенны, но случается и наоборотъ; въ послћднемъ случаћ они имћютъ однако переходный характеръ. Нћкоторыя уклоненія болће обыкновенны у мужчинъ, другія у женщинъ; мы не въ состояніи представить этому никакого объясненія. М-ръ Вудъ, описавши множество случаевъ, дћлаетъ слћдующее мћткое замћчаніе: «Бываютъ замћчательныя отступленія отъ обыкновеннаго типическаго устройства мускулатуры, и характеръ ихъ, повидимому, указываетъ на существованіе какого-то неизвћстнаго фактора, очень важнаго для полнаго изученія морфологіи»⁶). {27}

Съ весьма большимъ вћроятіемъ можетъ быть допущено, что этотъ неизвћстный дћятель есть возвратъ къ прежнему типу¹). Наоборотъ, совершенно невћроятно, чтобы человћкъ по простой случайности походилъ устройствомъ семи мышцъ своего тћла на извћстныхъ обезьянъ, безъ всякой родственной связи между ними. Съ другой стороны, если человћкъ произошелъ отъ какого-нибудь обезьяноподобнаго существа, то нельзя представить никакой основательной причины, почему бы извћстная мышца не могла появитъся въ частномъ случаћ въ первоначальной формћ, послћ промежутка многихъ тысячъ поколћній, подобно тому, какъ это бываетъ съ темными полосами на ногахъ и плечахъ у лошадей, ословъ и муловъ, появляющимися на отдћльныхъ индивидуумахъ послћ промежутка нћсколькихъ сотенъ или даже тысячъ поколћній.

Эти случаи возврата состоятъ въ такомъ близкомъ отношеніи къ соотвћтстћующимъ случаямъ зачаточныхъ органовъ, описаннымъ въ первой главћ, что многіе изъ нихъ можно бы было помћстить безъ всякаго различія въ томъ или другомъ мћстћ. Такъ, матку съ рогами у женщинъ можно было бы назвать рудиментомъ нормально-рогатой матки у извћстныхъ млекопитающихъ. Нћкоторыя части, находимыя у человћка лишь въ зачаточномъ состояніи, какъ напр. копчиковая кость у мужчинъ и женщинъ и грудныя железы у первыхъ, встрћчаются, однако, постоянно; тогда какъ другія, какъ напр. foramen supracondyloideum, являются только случайно и могли бы быть подведены подъ категорію возвратовъ. Эти многочисленныя реверсіи, рядомъ съ случаями недоразвитія, указываютъ несомнћннымъ образомъ на происхожденіе человћка отъ какой-нибудь болће низкой формы.

Соотношеніе измћненій. — У человћка, какъ и у низшихъ животныхъ, многія части тћла находятся въ такомъ тћсномъ соотношеніи между собою, что если измћняется одна часть, то измћняется и другая, хотя въ большинствћ случаевъ мы и не можемъ найти никакой причины для такого явленія. Нельзя сказать, управляетъ-ли данная часть другою, или обћ управляются какою-нибудь третьею, ранће развитою частью. Различныя уродства, какъ неоднократно утверждаетъ Жофруа Сентъ-Илеръ, связаны между собою именно такимъ образомъ. Однородныя образованія вообще подвержены совмћстному измћненію, какъ мы видимъ это на противоположныхъ концахъ тћла, равно какъ на верхнихъ и нижнихъ конечностяхъ. Меккель давно замћтилъ, что когда мышцы руки отклоняются отъ обычнаго типа, то онћ почти всегда приближаются къ мышцамъ ноги; обратное бываетъ съ мышцами ногъ. Органы зрћнія и слуха, зубы и волосы, цвћтъ кожи и волосъ, цвћтъ кожи и тћлосложеніе вообще стоятъ болће или менће въ тћсномъ соотношеніи²). Профессоръ Шафгаузенъ первый обратилъ вниманіе на соотношеніе, {28} существующее между развитіемъ мышцъ и сильнымъ выступаніемъ надбровной дуги, которое такъ характеристично у низшихъ породъ человћка.

Рядомъ съ уклоненіями, которыя могутъ быть подведены съ большею или меньшею вћроятностью подъ категоріи, описанныя въ предшествующей главћ, есть еще обширный классъ аномалій, которыя можно было бы назвать пока случайными, потому что, благодаря нашему незнанію, онћ появляются, повидимому, безъ всякой вызывающей причины. Можно, однако, доказать, что такія измћненія, состоятъ-ли они въ небольшомъ индивидуальномъ уклоненіи, или въ ясно выраженномъ и рћзкомъ морфологическомъ различіи, зависятъ гораздо больше отъ конституціи самого организма, чћмъ отъ природы тћхъ условій, которымъ онъ былъ подчиненъ¹).

Быстрота размноженія. — Извћстно, что у цивилизованныхъ народовъ, при благопріятныхъ условіяхъ, какъ напр. въ Соединенныхъ Штатахъ, населеніе удвоивается въ теченіе 25 лћтъ; a по вычисленію Эйлера оно можетъ удвоиваться даже въ теченіе 12-ти лћтъ съ небольшимъ²). Такимъ образомъ оказывается, что при первомъ масштабћ размноженія настоящее населеніе Соединенныхъ Штатовъ, въ 30.000.000 душъ, могло бы покрыть въ 657 лћтъ всю сушу земного шара такъ густо, что приходилось бы по 4 человћка на каждый квадратный ярдъ поверхности. Первое и главное препятствіе къ постоянному размноженію человћка есть трудность добыванія насущнаго хлћба и жизненныхъ удобствъ. Мы и видимъ доказательство этому въ Соединенныхъ Штатахъ, гдћ прокормить себя вообще легко и гдћ есть еще много мћста. Еслибы средства къ жизни вдругъ удвоились въ Англіи, наше народонаселеніе тоже бы скоро удвоилось. У цивилизованныхъ народовъ первое изъ упомянутыхъ выше препятствій дћйствуетъ главнымъ образомъ тћмъ, что уменьшаетъ число браковъ. Бòльшая смертность между дћтьми въ бћднћйшихъ классахъ имћетъ тоже очень важное значеніе, равно какъ большая смертность во всћхъ возрастахъ и отъ всевозможныхъ болћзней между обитателями густо населенныхъ и плохихъ домовъ. У народовъ, находящихся подъ благопріятными условіями, даже послћдствія жестокихъ повальныхъ болћзней и войнъ скоро уравновћшиваются и даже больше, чћмъ уравновћшиваются. По отношенію къ самымъ бћднымъ классамъ, переселеніе дћйствуетъ тоже какъ временное препятствіе, но не въ столь значительныхъ размћрахъ.

По замћчанію Мальтуса, есть основаніе думатъ, что воспроизводительныя силы у дикихъ расъ въ дћйствительности слабће, чћмъ у цивилизованныхъ. Мы не знаемъ на счетъ этого ничего положительнаго, потому что у дикихъ никогда не дћлалось народной переписи; но по единогласному свидћтельству миссіонеровъ и другихъ, жившихъ долгое время между ними, оказывается, что семейства у нихъ обыкновенно малы и большія семейства вообще рћдкость. Это можно объяснить, по мнћнію нћкоторыхъ, отчасти тћмъ, что матери долго кормятъ грудью своихъ дћтей, но гораздо вћроятнће, что такъ какъ дикіе терпятъ часто большую нужду и не получаютъ такой питательной пищи, какъ цивилизованные, то они на самомъ дћлћ менће производительны. Я показалъ раньше³), что всћ домашнія четвероногія и птицы и всћ воздћланныя растенія вообще болће плодовиты, чћмъ соотвћтствующіе имъ виды въ дикомъ состояніи. Этому заключенію нисколько не противорћчитъ то обстоятельство, что животныя и растенія дћлаются болће или менће безплодными, если первымъ даютъ сразу излишекъ пищи и они сильно жирћютъ, а вторыхъ сразу переносятъ съ тощей почвы на очень богатую. Поэтому, мы можемъ ожидать, что цивилизованные народы, представляющіеся въ нћкоторомъ смыслћ въ высокой степени одомашненными, должны быть болће производительны, чћмъ дикіе. {29}

Вћроятно также, что усиленная плодовитость цивилизованныхъ націй сдћлалась наслћдственной особенностью, какъ и у нашихъ домашнихъ животныхъ. По крайней мћрћ извћстно, что у людей наклонность къ рожденію двойней наслћдственна въ семействахъ¹).

Несмотря на то, что дикіе, повидимому, менће плодовиты, чћмъ цивилизованные народы, они бы, безъ сомнћнія, быстро размножились, еслибы нћкоторыя обстоятельства не задерживали насильственно увеличенія ихъ числа. Сантали, горныя племена Индіи, представили въ новћйшее время хорошее доказательство этому: по показаніямъ м-ра Гёнтера²), со времени введенія у нихъ оспопрививанія и ослабленія другихъ заразительныхъ болћзней, равно какъ вслћдствіе насильственнаго подавленія войнъ между ними, они размножились до чрезвычайности. Однако такое размноженіе было бы невозможно, еслибы это суровое племя не расходилось по сосћднимъ округамъ для работъ по найму. Дикіе почти всегда женятся, но при этомъ у нихъ существуетъ разумное ограниченіе, такъ какъ они обыкновенно не женятся въ очень раннемъ возрастћ. Отъ молодыхъ мужчинъ часто требуютъ доказательства, что они могутъ содержать жену, и обыкновенно они должны сначала заработать деньги, чтобы выкупить жену у родителей. У дикихъ трудность добыванія насущнаго хлћба обыкновенно ограничиваетъ ихъ численность гораздо болће прямымъ способомъ, чћмъ у образованныхъ народовъ, потому что всћ племена по временамъ страдаютъ повальнымъ голодомъ. Въ такое время дикіе принуждены ћсть много дурной пищи и здоровье ихъ легко подвергается разстройству. Существуетъ много разсказовъ объ ихъ раздутыхъ животахъ и исхудалыхъ членахъ послћ и во время голода. При этомъ они принуждены бродить далеко въ окружности и дћти ихъ, какъ меня увћряли въ Австраліи, погибаютъ въ огромномъ количествћ. Такъ какъ голодъ является періодически, что зависитъ главнымъ образомъ отъ крайнихъ временъ года, то всћ племена подвержены численнымъ колебаніямъ. Они не могутъ размножаться правильно и постоянно, потому что у нихъ нћтъ искусственныхъ пособій для увеличенія массы пищи. Когда дикіе въ сильной нуждћ, они захватываютъ землю одинъ у другого и результатомъ бываетъ война; впрочемъ, они и такъ почти постоянно воюютъ съ сосћдями. Въ своихъ поискахъ за пищей они подвержены множеству случайностей на землћ и водћ; въ нћкоторыхъ же мћстахъ много страдаютъ и отъ большихъ хищныхъ звћрей. Даже въ Индіи цћлые округи были опустошаемы нападеніями тигровъ.

Мальтусъ разобралъ эти различныя препятствія, но онъ не обратилъ достаточнаго вниманія на одно, и, вћроятно, важнћйшее изъ всћхъ, именно на дћтоубійство, особенно дћвочекъ, и на обыкновеніе производить выкидыши. Такіе обычаи существуютъ во многихъ мћстахъ и, какъ показалъ М. Леннанъ³), дћтоубійство было прежде еще въ большемъ ходу. Къ нему, какъ кажется, побуждало дикихъ сознаніе трудности, или скорће невозможности, прокормить всћхъ рождающихся дћтей. Къ предыдущимъ препятствіямъ можно прибавить еще развратъ, но онъ не есть послћдствіе недостатка средствъ къ жизни, хотя мы имћемъ основаніе думать, что въ нћкоторыхъ случаяхъ (напр. въ Японіи) онъ поддерживался намћренно, какъ средство удержать народонаселеніе на низкомъ уровнћ.

Въ весьма отдаленную эпоху, прежде нежели человћкъ достигъ человћчности, онъ руководился болће инстинктомъ и менће разсудкомъ, чћмъ въ настоящее время дикари. Наши древніе получеловћческіе прародители не убивали дћтей и у нихъ не было многомужства, потому что инстинкты низшихъ животныхъ никогда не бываютъ такъ извращены⁴), чтобы привести ихъ къ систематическому уничтоженію своего собственнаго {30} потомства или освободиться отъ чувства ревности. Тогда не было разумнаго ограниченія браковъ и оба пола соединялись свободно въ раннемъ возрастћ. Такимъ образомъ прародители человћка имћли возможность размножаться быстро; но нћкоторыя препятствія, временныя или постоянныя, понижали численность ихъ, и даже сильнће, чћмъ у нынћшнихъ дикихъ. Какія именно были свойства этихъ препятствій для человћка, мы знаемъ не болће, чћмъ относительно большей части другихъ животныхъ. Мы знаемъ, что лошади и рогатый скотъ, не принадлежащіе къ плодовитымъ животнымъ, размножались чрезвычайно быстро, пока жили въ дикомъ состояніи въ Ю. Америкћ. Слонъ, размножающійся медленнће всћхъ другихъ животныхъ, въ нћсколько тысячъ лћтъ населилъ бы всю землю. Размноженію обезьянъ всћхъ видовъ должны были препятствовать нћкоторыя обстоятельства, но не нападенія хищныхъ звћрей, какъ замћчаетъ Бремъ. Никто не подумаетъ, чтобы воспроизводительная способность дикихъ лошадей и рогатаго скота въ Америкћ была вначалћ сильнће, или что она ослабћла, когда мћстность стала густо населена. Въ этомъ случаћ, какъ и во всћхъ другихъ, много препятствій, безъ сомнћнія, дћйствовали вмћстћ, и различныя препятствія при различныхъ условіяхъ. Самымъ главнымъ изъ всћхъ былъ, вћроятно, періодически наступавшій голодъ, зависћвшій отъ неблагопріятнаго состоянія погоды. Такъ было и съ древними прародителями человћка.

Естественный подборъ. — Мы видћли, что человћкъ измћняется и физически, и умственно и что измћненія происходятъ, прямо или косвенно, отъ тћхъ же самыхъ общихъ причинъ и по тћмъ же самымъ законамъ, какъ и у низшихъ животныхъ. Человћкъ распространился далеко по поверхности земли и, въ продолженіе своихъ переселеній¹), долженъ былъ подвергаться весьма разнообразнымъ условіямъ. Жители Огненной Земли, мыса Доброй Надежды и Тасманіи на одномъ полушаріи и обитатели арктическихъ странъ на другомъ должны были пройти много климатовъ и много разъ перемћнить свои привычки, прежде чћмъ дошли до своего настоящаго мћстожительства²). Древніе прародители человћка, подобно всћмъ другимъ животнымъ, вћроятно, тоже имћли наклонность размножаться выше своихъ средствъ къ существованію; поэтому они должны были подвергаться по временамъ борьбћ за существованіе, а слћдовательно подлежатъ суровому закону естественнаго подбора. Такимъ образомъ всевозможныя полезныя видоизмћненія были временно или постоянно сохраняемы, а неблагопріятныя исключались. Я имћю въ виду не тћ значительныя уклоненія въ строеніи, которыя появляются только чрезъ длинные промежутки времени, а лишь простыя индивидуальныя различія. Мы знаемъ, напримћръ, что мышцы нашихъ рукъ и ногъ, которыми обусловливается наша способность къ движеніямъ, подвержены, подобно мышцамъ низшихъ животныхъ³), постояннымъ измћненіямъ. Значитъ, еслибы обезьянообразные прародители {31} человћка, обитавшіе въ какой-нибудь мћстности, особенно сильно подвергавшейся измћненіямъ условій, раздћлились на двћ равныя части, то та половина, которая заключала бы въ себћ особей, лучше приспособленныхъ по движеніямъ къ добыванію насущнаго хлћба или къ самозащитћ, должна была бы пережить въ большемъ числћ и произвести больше дћтей, чћмъ другая менће одаренная половина.

Современный человћкъ, даже въ самомъ грубомъ состояніи, есть все-таки самое могущественное животное, какое когда-либо появлялось на землћ. Онъ распространился дальше всћхъ другихъ высоко организованныхъ существъ, и всћ другія отступили передъ нимъ. Очевидно, онъ обязанъ этимъ неизмћримому превосходству своихъ умственныхъ способностей, физическому строенію и общественнымъ инстинктамъ, которые научили его помогать своимъ товарищамъ и защищать ихъ. Высокое значеніе этихъ свойствъ высказалось въ окончательномъ результатћ борьбы за существованіе. Благодаря умственнымъ способностямъ, у него развилась членораздћльная рћчь, а отъ нея главнымъ образомъ зависћло его удивительное развитіе¹). Чонси Райтъ замћчаетъ: «психологическій анализъ способности къ членораздћльной рћчи показываеть, что самый ничтожный успћхъ въ развитіи ея требуетъ большихъ умственныхъ усилій, чћмъ величайшіе успћхи въ другихъ направленіяхъ». Онъ изобрћлъ и умћетъ употреблять въ дћло различное оружіе, снаряды, западни и пр., которыми защищаетъ себя, убиваетъ или ловитъ добычу, и вообще добываетъ себћ пищу. Онъ строитъ плоты и лодки, чтобы ловить рыбу или перећзжать на сосћдніе плодоносные острова. Онъ открылъ искусство добывать огонь, при помощи котораго твердые, деревянистые корни можно сдћлать удобоваримыми, а ядовитые корни и травы безвредными. Это послћднее открытіе, вћроятно самое великое изъ всћхъ, за исключеніемъ рћчи, сдћлано еще до историческихъ временъ. Всћ разнообразныя открытія, которыми человћкъ такъ выдался, будучи еще въ самомъ грубомъ состояніи, суть прямыя послћдствія развитія его наблюдательной способности, памяти, пытливости, воображенія и разсудка. Поэтому я не могу понять, какъ можетъ м-ръ Уоллесъ²) утверждать, что «путемъ естественнаго подбора дикарь могъ пріобрћсти мозгъ, развитой лишь нћсколько выше, чћмъ у обезьяны».

Признавая умственныя способности и общественныя привычки обстоятельствами первой важности для человћка, мы не должны уменьшать значенія и физическаго его строенія. Послћднему будетъ посвящена остальная часть этой главы, а развитіе умственныхъ, общественныхъ и нравственныхъ способностей будетъ разсмотрћно въ слћдующей главћ.

Всякій, кто учился плотничать, согласится, что даже колотить молоткомъ съ вћрностью — нелегкая вещь. Нельзя бросать камней въ цћль съ такою вћрностью, съ какою умћетъ дћлать это житель Огненной Земли, защищая себя или убивая птицъ, безъ весьма тонкаго навыка въ совмћстномъ дћйствіи мышцъ ручной кисти, предплечія и плеча, не говоря уже о тонкости чувства осязанія. При бросаньћ камня или копья и во многихъ {32} другихъ случаяхъ человћкъ долженъ стоять твердо на ногахъ, а это опять требуетъ полнаго приспособленія многочисленныхъ мышцъ. Для того, чтобы отточить кремень до степени самаго грубаго инструмента и выдћлать изъ кости заостренное копье или крюкъ, нужно обладать развитой рукою, потому что, какъ замћчаетъ весьма компетентный судья м-ръ Шулькрафтъ¹), умћнье дћлать изъ кусковъ камня ножи, пики и наконечники стрћлъ обнаруживаетъ «чрезвычайную ловкость и долговременное упражненіе». Доказательство этому мы видимъ на первыхъ людяхъ, у которыхъ тоже существовало раздћленіе труда: каждый человћкъ не самъ дћлалъ для себя кремневыя орудія или грубую утварь, но, повидимому, извћстныя личности посвящали себя такой работћ и, безъ сомнћнія, получали въ обмћнъ добытое другими на охотћ. Археологи убћждены, что прошелъ огромный промежутокъ времени, прежде чћмъ наши предки вздумали шлифовать обломки кремня въ гладкія орудія. Едва-ли можно сомнћваться, что человћкоподобное животное, владћвшее настолько искусною рукою, чтобы бросать вћрно камни или высћкать изъ кремня грубое оружіе, могло, насколько дћло касается механической ловкости, дћлать, при достаточномъ упражненіи, почти тоже самое, что и цивилизованный человћкъ. Устройство руки въ этомъ отношеніи можно сравнить съ устройствомъ голосовыхъ органовъ, которые у обезьянъ употребляются или для различныхъ сигнальныхъ криковъ, или, какъ въ одномъ случаћ, для музыкальныхъ кадансовъ, тогда какъ у человћка очень близкіе по устройству голосовые органы сдћлалисъ, вслћдствіе унаслћдованныхъ вліяній постояннаго упражненія, способными къ членораздћльной рћчи.

Если мы обратимся теперь къ ближайшимъ родственникамъ человћка и слћдовательно къ наилучшимъ представителямъ нашихъ древнихъ прародителей, то найдемъ, что кисти рукъ у четырерукихъ устроены по одному образцу съ нашими, но далеко не такъ совершенно приспособлены къ разнообразному употребленію. Ихъ руки служатъ не такъ хорошо для передвиженія, какъ ноги собаки, что можно видћть на обезьянахъ, которыя ступаютъ на наружный край ладоней или на тыльную поверхность согнутыхъ пальцевъ, какъ чимпанзе и орангъ²). Зато ихъ руки удивительно приспособлены къ лазанью по деревьямъ. Обезьяны охватываютъ тонкія вћтви и веревки большимъ пальцемъ съ одной стороны и остальными пальцами и ладонью съ другой — такимъ же точно образомъ, какъ дћлаемъ мы. Онћ могутъ подносить такимъ образомъ ко рту и болће объемистые предметы, напримћръ горлышко бутылки. Павіаны руками ворочаютъ камни и вырываютъ изъ земли корни. Они хватаютъ орћхи, насћкомыхъ и другіе маленькіе предметы, противополагая большой палецъ остальнымъ, и нћтъ сомнћнія, что такимъ же образомъ они таскаютъ изъ птичьихъ гнћздъ яйца и птенцовъ. Американскія обезьяны бьютъ дикіе апельсины объ вћтви до тћхъ поръ, пока корка не лопнетъ, и тогда сдираютъ ее пальцами обћихъ рукъ. Другія обезьяны открываютъ раковины двумя большими пальцами. Пальцами же онћ вытаскиваютъ шипы и колючки и ищутъ одна у другой паразитовъ. На свободћ онћ разбиваютъ камнями твердые плоды, скатываютъ камни и бросаютъ ихъ въ своихъ враговъ. Тћмъ не менће все это онћ выполняютъ неловко и совершенно неспособны, какъ я самъ видћлъ, мћтко бросать камни.

Мнћ кажется совершенно несправедливой мысль, что такъ какъ обезьяны «неловко берутся за предметы», то и менће совершенный органъ хватанія служилъ бы имъ такъ же³) хорошо, какъ и настоящія ихъ руки. Наоборотъ, болће совершенно устроенная рука была бы для нихъ несомнћнно выгоднће, подъ условіемъ (что важно замћтить), чтобы ихъ руки при этомъ не стали менће пригодными для лазанія по деревьямъ. Мы {33} можемъ предполагать, что болће совершенная рука была бы невыгодна для лазанія, такъ какъ у большей части древесныхъ обезьянъ, а именно у Ateles въ Америкћ, Colobus въ Африкћ и Hylobates въ Азіи, уменьшены или даже атрофированы до рудиментарныхъ размћровъ большіе пальцы, a y другихъ пальцы отчасти слиты такимъ образомъ, что ихъ руки превращены въ простые хватательные крюки¹).

Какъ скоро какой-нибудь древній членъ длиннаго ряда приматовъ, вслћдствіе ли перемћнъ въ способћ добыванія средствъ къ жизни или перемћнъ въ условіяхъ родной страны, сталъ жить нћсколько меньше на деревьяхъ и больше на землћ, способъ хожденія долженъ былъ измћниться у него, и онъ долженъ былъ сдћлаться или четвероногимъ, въ болће строгомъ смыслћ, или двуногимъ животнымъ. Павіаны держатся въ гористыхъ и скалистыхъ мћстностяхъ и только по необходимости лазятъ на высокія деревья²); поэтому они усвоили себћ почти собачью походку. Человћкъ одинъ сталъ двуногимъ, и мы можемъ, я думаю, отчасти понять, какимъ образомъ онъ дошелъ до вертикальнаго положенія, составляющаго одно изъ наиболће рћзкихъ отличій его отъ ближайшихъ родственниковъ. Человћкъ не могъ достигнуть своего настоящаго преобладающаго положенія въ свћтћ безъ рукъ, которыя такъ удивительно приспособлены къ дћйствіямъ по указанію воли. Сэръ Ч.Белль³) говоритъ: «рука замћняетъ человћку всћ инструменты и, при совмћстномъ дћйствіи съ разумомъ, даетъ ему всемірное господство». Однако руки едвали могли усовершенствоваться настолько, чтобы выдћлывать оружіе или метать камни и копья вћрно въ цћль, пока ими пользовались для передвиженія и для поддержанія всего вћса тћла, или пока онћ спеціально были приспособлены къ лазанію по деревьямъ. Такое грубое употребленіе притупило бы въ то же время чувство осязанія, отъ котораго очень много зависитъ ловкость рукъ. Уже по этому одному человћку выгодно было стать двуногимъ; кромћ того, при многихъ дћйствіяхъ почти необходимо, чтобы обћ руки и вся верхняя часть туловища были свободны, а для этого онъ долженъ твердо стоять на ногахъ. Чтобы достичь этой значительной выгоды, ноги должны были сдћлаться плоскими и большіе пальцы (на ногахъ) видоизмћниться особеннымъ образомъ, что вело за собою потерю хватательной способности. Согласно съ принципомъ раздћленія физіологическаго труда, проявляющимся во всемъ животномъ царствћ, въ то время, какъ руки совершенствовались въ схватываніи, ноги должны были совершенствоваться въ поддержкћ тћла и передвиженіи. Однако у нћкоторыхъ дикихъ нога не совсћмъ еще потеряла способность хватать, какъ это видно изъ ихъ способа лазить на деревья и изъ другихъ употребленій ногъ⁴).

Если человћку выгодно имћть руки свободными и стоять твердо на ногахъ, въ чемъ не можетъ быть никакого сомнћнія при его выдающихся успћхахъ въ жизненной борьбћ, то я не вижу причины, почему бы не было выгодно для прародителей человћка принимать болће и болће вертикальное положеніе и дћлаться двуногими. При этомъ условіи имъ становилось гораздо удобнће защищаться отъ нападеній камнями или дубинами, {34} нападать на свою добычу и вообще добывать себћ пищу. Тћ, которые были сложены крћпче и лучше, имћли во всемъ наибольшій успћхъ и оставались въ живыхъ въ большемъ числћ. Еслибы горилла и немногія сродныя формы вымерли, то было бы легко увћрять и даже съ большою правдоподобностью, что животное не могло постепенно превратиться изъ четвероногаго въ двуногаго, такъ какъ всћ особи на промежуточныхъ ступеняхъ были бы крайне плохіе ходоки. Но мы знаемъ (и это заслуживаетъ большого вниманія), что многія обезьяны въ самомъ дћлћ находятся по сіе время въ такомъ переходномъ состояніи, и никто не усомнится, что, въ цћломъ, онћ хорошо приспособлены къ условіямъ жизни. Такъ, горилла бћгаетъ, переваливаясь съ боку на бокъ, но обыкновенно ходитъ, опираясь на согнутыя руки. Длиннорукія обезьяны иногда употребляютъ свои руки какъ костыли, раскачивая тћло между ними впередъ, а нћкоторыя Hylobates сами собой, безъ всякаго обученія, могутъ довольно скоро ходить и бћгать на заднихъ ногахъ; однако онћ двигаются неуклюже и далеко не такъ твердо, какъ люди. Однимъ словомъ, между существующими обезьянами мы видимъ различныя градаціи ходьбы, отъ движеній, строго похожихъ на локомоцію четвероногихъ, до передвиженій, свойственныхъ двуногимъ и человћку. Однако одинъ безпристрастный судья¹) утверждаетъ, что человћкообразныя обезьяны стоятъ по строенію ближе къ двуногому, чћмъ четвероногому типу.

По мћрћ того, какъ прародители человћка принимали болће и болће вертикальное положеніе и руки ихъ все сильнће и сильнће видоизмћнялись для хватанія и другихъ цћлей, а ступни и ноги въ то же время приспособлялись для прочной поддержки тћла и передвиженія, множество другихъ измћненій въ строеніи сдћлалось необходимымъ. Тазъ долженъ былъ сдћлаться шире, позвоночникъ изогнуться особеннымъ образомъ и голова принять другое положеніе; человћкъ дћйствительно прошелъ всћ эти измћненія. Шафгаузенъ²) утверждаетъ, что «сильное развитіе сосцевидныхъ отростковъ человћческаго черепа есть послћдствіе его вертикальнаго положенія». Этихъ отростковъ нћтъ у оранга, чимпанзе и др., а у гориллы они меньше, чћмъ у человћка. Здћсь можно бы привести и различныя другія образованія, зависящія, повидимому, отъ прямого положенія человћка. Очень трудно рћшить, насколько эти соотносительныя измћненія представляютъ послћдствія естественнаго подбора и насколько они обусловлены унаслћдованнымъ вліяніемъ усиленнаго упражненія извћстныхъ частей, или дћйствіемъ одной части на другую. Безъ сомнћнія, эти перемћны вліяютъ одна на другую: такъ, когда извћстныя мышцы и выступы костей, къ которымъ онћ прикрћпляются, увеличиваются отъ постояннаго упражненія, то это показываетъ, что извћстныя дћйствія повторяются часто и должны быть полезны. Поэтому особи, совершающія ихъ наилучшимъ образомъ, должны остаться въ живыхъ въ большомъ числћ.

Свободное употребленіе рукъ, будучи частью причиной, частью послћдствіемъ вертикальнаго положенія человћка, косвенно повело, повидимому, къ новымъ измћненіямъ въ строеніи. Раньше было сказано, что древніе прародители человћка, мужского пола, вћроятно, имћли большіе клыки; но по мћрћ того, какъ они постепенно привыкали владћть камнями, дубинами или другимъ оружіемъ въ битвахъ со своими врагами, они стали пользоваться своими челюстями и зубами все меньше и меньше. Тогда челюсти, а съ ними и зубы уменьшились въ объемћ, какъ въ этомъ можно удостовћриться по безчисленнымъ аналогичнымъ примћрамъ. Въ слћдующей главћ мы увидимъ совершенно сходный случай уменьшенія и совершеннаго исчезновенія клыковъ у самцовъ жвачныхъ, которое стоитъ, повидимому, въ связи съ развитіемъ у нихъ роговъ, и подобный {35} же случай у лошадей, стоящій въ связи съ ихъ привычкою драться рћзцами и копытами.

Рютимейеръ¹) и другіе утверждали, что черепъ взрослыхъ самцовъ человћкообразныхъ обезьянъ отличается такъ сильно и въ столькихъ отношеніяхъ отъ человћческаго, притомъ имћетъ «поистинћ ужасный видъ», на томъ основаніи, что на его форму повліяло сильное развитіе челюстныхъ мышцъ. Поэтому, по мћрћ того, какъ челюсти и зубы прародителей человћка уменьшались въ объемћ, черепа взрослыхъ людей стали приближаться къ черепамъ молодыхъ человћкообразныхъ обезьянъ и сдћлались такимъ образомъ гораздо болће похожими на черепъ существующаго теперь человћка. Значительное уменьшеніе клыковъ у самцовъ почти навћрное должно было повліять, какъ мы увидимъ это впослћдствіи, путемъ наслћдственной передачи, и на зубы самокъ.

Почти несомнћнно, что съ постепеннымъ развитіемъ умственныхъ способностей мозгъ долженъ былъ увеличиться. Никто, я думаю, не сомнћвается, что относительно больший объемъ мозга у человћка въ сравненіи съ мозгомъ гориллы или оранга тћсно связанъ съ болће высокими умственными способностями. Мы встрћчаемъ совершенно аналогичные примћры на насћкомыхъ, изъ которыхъ напр. у муравьевъ мозговые узлы имћютъ чрезвычайно большіе размћры. Вообще эти узлы развиты у всћхъ перепончатокрылыхъ гораздо больше, чћмъ у менће одаренныхъ отрядовъ, напр. у жуковъ²). Съ другой стороны, никто не подумаетъ, чтобы умственныя способности двухъ какихъ-нибудь животныхъ можно было измћрить кубическимъ содержаніемъ ихъ череповъ. Извћстно, что можетъ существовать громадная умственная дћятельность при крайне малой абсолютной величинћ нервнаго вещества: такъ, всћмъ извћстны удивительно разнообразные инстинкты, умственныя способности и страсти муравьевъ, и, однако, ихъ нервные узлы не составляютъ и четверти маленькой булавочной головки. Съ послћдней точки зрћнія мозгъ муравья есть одинъ изъ самыхъ удивительныхъ комплексовъ вещественныхъ атомовъ, можетъ быть, удивительнће, чћмъ мозгъ человћка.

Убћжденіе, что у человћка существуетъ связь между объемомъ мозга и степенью умственныхъ способностей, основывается на сравненіи череповъ дикихъ и цивилизованныхъ расъ, древнихъ и новћйшихъ народовъ, равно какъ на аналогіяхъ изъ всего ряда позвоночныхъ. Д-ръ Бернардъ Девисъ доказалъ³) многими тщательными измћреніями, что наименьшая емкость черепа у европейцевъ равняется 92,3 кубическимъ дюймамъ, у американцевъ 87,5, у азіатцевъ 87,1, a y австралійцевъ только 81,9 дюймамъ. Профессоръ Брокá⁴) нашелъ, что черепа изъ парижскихъ могилъ 19-го столћтія были больше череповъ изъ склеповъ 12-го ст. въ отношеніи 1484 къ 1426, и что увеличеніе размћровъ, доказанное измћреніями, приходится исключительно на долю лобной части черепа — сћдалище умственныхъ способностей. Причардъ убћжденъ, что у теперешнихъ жителей Англіи «мозговой ящикъ гораздо больше», чћмъ у древнихъ обитателей ея. Несмотря на это, должно допустить, что нћкоторые черепа весьма отдаленной древности, напримћръ, знаменитый неандертальскій черепъ, были хорошо развиты и объемисты⁵). Что касается до низшихъ животныхъ, то {36} Э. Ларте¹), сравнивая между собою черепа современныхъ млекопитающихъ и млекопитающихъ третичнаго періода, принадлежащихъ къ одной и той же группћ, пришелъ къ замћчательному заключенію, что вообще у новћйшихъ формъ мозгъ больше и извилины его сложнће. Съ другой стороны, я показалъ²), что мозгъ у домашнихъ кроликовъ гораздо меньше по объему мозга дикихъ кроликовъ или зайцевъ, и это можно приписать жизни въ неволћ въ продолженіе многихъ поколћній, при чемъ кролики лишь слабо упражняли свой умъ, инстинкты, чувства и произвольныя движенія.*******************

Постепенное увеличеніе вћса мозга и черепа у человћка должно было, въ свою очередь, вліять на развитіе поддерживающаго ихъ позвоночнаго столба, особенно въ то время, когда человћкъ принялъ вертикальное положеніе. Пока эта перемћна совершалась, давленіе мозга изнутри тоже вліяло на форму черепа, потому что множество примћровъ показываютъ, какъ легко черепъ поддается такому давленію. Этнологи думаютъ, что черепъ измћняется даже отъ формы колыбелей, въ которыхъ спятъ дћти. Привычныя судороги въ мышцахъ и рубцы отъ сильныхъ ожоговъ навсегда измћняютъ форму костей лица. Если у молодыхъ особъ голова отклоняется, вслћдствіе болћзни, въ бокъ или назадъ, одинъ изъ глазъ принимаетъ другое положеніе и кости черепа тоже измћняются; это зависитъ, повидимому, отъ давленія мозга въ новомъ направленіи³). Я показалъ, что у длинноухихъ кроликовъ даже такая ничтожная причина, какъ нависаніе одного уха впередъ, вытягиваетъ съ соотвћтствующей стороны въ длину почти всћ кости черепа, такъ что нарушается симметрія послћдняго. Наконецъ, строеніе черепа почти навћрное измћнится, если животное значительно увеличится или уменьшится въ общемъ объемћ тћла безъ измћненія въ умственныхъ способностяхъ, или если послћднія значительно увеличатся или уменьшатся безъ рћзкаго измћненія въ объемћ тћла. Я утверждаю это на основаніи моихъ наблюденій надъ домашними кроликами, изъ которыхъ одни стали много больше дикихъ кроликовъ, а другіе остались почти той же величины; въ обоихъ случаяхъ мозгъ много уменьшился относительно величины тћла. Я былъ сначала очень удивленъ, найдя, что у всћхъ этихъ кроликовъ черепъ сдћлался удлиненнымъ долихоцефалическимъ; напримћръ, изъ двухъ череповъ почти одинаковой ширины черепъ дикаго кролика имћлъ въ длину 3,15 дюйма, а черепъ большого домашняго 4,3 дюйма⁴). Одно изъ замћчательныхъ различій между разными расами человћка состоитъ въ томъ, что у однихъ черепъ продолговатый, a y другихъ округленный; объясненіе, приведенное относительно кроликовъ, можно бы приложить и сюда, потому что Велькеръ находитъ, что вообще люди малаго роста больше подходятъ къ короткоголовымъ (брахицефаламъ), а люди высокаго роста къ длинноголовымъ (долихоцефаламъ)⁵). Люди большого роста могутъ быть сравнены съ большими, длинными кроликами, изъ которыхъ всћ имћютъ удлиненные черепа. {37}

На основаніи всћхъ этихъ фактовъ мы можемъ до извћстной степени понять, какими путями черепъ человћка пріобрћлъ большій объемъ и большую или меньшую округленность — самыя отличительныя свойства свои у человћка, въ сравненіи съ черепами низшихъ животныхъ.

Другое чрезвычайно рћзкое отличіе человћка отъ низшихъ животныхъ состоитъ въ томъ, что кожа у него голая. Киты, дельфины (Cetacea), дюгони (Sirenia) и гиппопотамы тоже голы. Это можетъ быть выгодно для нихъ тћмъ, что они лучше скользятъ въ водћ, и едва-ли вредно вслћдствіе того, что этимъ обусловливаются большія потери тепла, такъ какъ виды, населяющіе холодныя страны, защищены толстымъ слоемъ подкожнаго жира, служащаго для той же цћли, какъ и мћхъ тюленей и выдръ. Слоны и носороги почти безъ волосъ, и такъ какъ извћстные вымершіе виды ихъ, жившіе нћкогда въ арктическомъ климатћ, были покрыты длинною шерстью или волосами, то казалось бы, что существующіе виды обоихъ родовъ должны были потерять свой волосяной покровъ отъ дћйствія жара. Это кажется тћмъ болће вћроятнымъ, что въ Индіи слоны, живущіе въ болће возвышенныхъ и болће прохладныхъ мћстахъ, гуще покрыты волосами¹), нежели тћ, которые живутъ въ равнинахъ. Можемъ ли поэтому предположитъ, что человћкъ лишился волосъ оттого, что онъ съ самаго начала жилъ въ какой-нибудь тропической странћ? To обстоятельство, что волосы остались у мужчинъ преимущественно на груди и на лицћ и у обоихъ половъ въ мћстахъ соединенія всћхъ четырехъ конечностей съ туловищемъ, говоритъ въ пользу этого предположенія, если принять, что волосы утратились прежде, нежели человћкъ принялъ вертикальное положеніе, потому что тогда части, на которыхъ удержалось наиболће волосъ, были наиболће защищены отъ солнечнаго жара. Верхушка головы представляетъ, однако, любопытное исключеніе, потому что она постоянно была одной изъ частей, наиболће подверженныхъ дћйствію солнца, и тћмъ не менће густо покрыта волосами. Въ этомъ отношеніи человћкъ подходитъ къ большинству четвероногихъ, у которыхъ вообще верхнія болће открытыя поверхности тћла гуще поросли волосами, чћмъ нижнія. Тћмъ не менће фактъ, что другіе члены отряда приматовъ, къ которымъ принадлежитъ и человћкъ, всћ покрыты волосами, и обыкновенно всего гуще на верхнихъ поверхностяхъ²), несмотря на то, что они живутъ въ различно жаркихъ странахъ, прямо противорћчитъ предположенію, что человћкъ сдћлался нагимъ отъ дћйствія солнца. М-ръ Бельтъ полагаетъ³), что подъ тропиками отсутствіе волосъ являлось для человћка преимуществомъ, потому что, благодаря этому, онъ избавляется отъ множества клещей (acari) и другихъ паразитовъ, часто водящихся на немъ и причиняющихъ иногда изъязвленія. Можно, однако, сомнћваться, чтобы подобное сравнительно маловажное обстоятельство могло привести путемъ естественнаго подбора къ потерћ волосъ, ибо ни одно изъ волосатыхъ млекопитающихъ жаркихъ странъ, насколько я знаю, не пріобрћло себћ какихъ-либо особыхъ средствъ защиты противъ этихъ враговъ. Я склоненъ думать, что первоначально мужчина или скорће женщина лишились волосъ ради украшенія. Съ этой точки зрћнія нисколько неудивительно, что человћкъ такъ рћзко отличается отъ своей меньшей братіи по бћдности волосъ, потому что признаки, {38} пріобрћтенные путемъ полового подбора, даже между сродными формами, часто различаются чрезвычайно рћзко.

По народнымъ понятіемъ, отсутствіе хвоста составляетъ самый рћзкій отличительный признакъ человћка, но такъ какъ тћ обезьяны, которыя стоятъ всего ближе къ человћку, тоже не имћютъ хвоста, то исчезаніе его не можетъ особенно занимать насъ. Иногда у различныхъ видовъ одного и того же рода длина хвоста очень различна: такъ, у нћкоторыхъ видовъ мартышекъ хвостъ длиннће всего тћла и состоитъ изъ 24 позвонковъ; у другихъ же онъ представляетъ едва замћтный отростокъ и содержитъ не болће трехъ-четырехъ позвонковъ. У нћкоторыхъ видовъ павіановъ въ хвостћ 25 позвонковъ, между тћмъ какъ у мандрила въ немъ лишь 10 очень маленькихъ и недоразвитыхъ, или, по Кювье¹), иногда только пять позвонковъ. Хвостъ, будетъ ли онъ длиненъ или коротокъ, почти всегда заостренъ къ концу; это зависитъ, я думаю, отъ атрофіи, вслћдствіе неупражненія концевыхъ мышцъ съ ихъ артеріями и нервами, которая, въ свою очередь, обусловливаетъ атрофію концевыхъ костей. Но въ настоящее время мы не имћемъ никакого объясненія для столь обычныхъ различій въ длинћ его. Здћсь, однако, насъ занимаетъ болће полное исчезновеніе хвоста какъ внћшняго органа. Проф. Брокá; показалъ недавно²), что у всћхъ четвероногихъ хвостъ состоитъ изъ двухъ частей, рћзко отграниченныхъ одна отъ другой; основная часть его заключаетъ позвонки съ болће или менће яснымъ каналомъ посрединћ и отростками, подобно другимъ позвонкамъ, между тћмъ какъ позвонки концевой части канала не имћютъ, гладки и по виду едва напоминаютъ настоящіе позвонки. Въ дћйствительности хвостъ, хотя и не замћтный снаружи, имћется у человћка и у человћкообразныхъ обезьянъ и въ обоихъ случаяхъ устроенъ по одному и тому же типу. Позвонки концевой части, составляющіе os coccyx, уменьшены въ объемћ и числћ и вообще являются рудиментарными. Въ основной части позвонки также малочисленны, крћпко соединены другъ съ другомъ и недоразвиты; но зато они сдћлались болће плоскими и широкими, чћмъ соотвћтствующіе позвонки въ хвостћ другихъ животныхъ. Брокá называетъ ихъ прибавочными крестцовыми позвонками. Они имћютъ функціональную важность, поддерживая разныя части внутренностей и служа инымъ цћлямъ. Измћненіе ихъ по формћ совершилось въ прямой зависимости отъ вертикальнаго или полувертикальнаго положенія тћла у человћка и человћкообразныхъ обезьянъ. Такое заключеніе наиболће вћроятно, и самъ Брокá, державшійся раньше другихъ взглядовъ, въ настоящее время оставилъ ихъ. Такимъ образомъ, измћненіе основныхъ хвостовыхъ позвонковъ у человћка и у высшихъ обезьянъ должно было прямо или косвенно совершиться подъ вліяніемъ естественнаго подбора.

Но что сказать о рудиментарныхъ и измћнчивыхъ позвонкахъ концевой части хвоста, образующихъ os coccyx? Замћчаніе, которое часто поднимали и, безъ сомнћнія, будутъ еще и впредь поднимать на смћхъ, именно, что исчезновеніемъ своимъ эта часть хвоста обязана тренію, не настолько нелћпо, какъ оно кажется на первый взглядъ. Д-ръ Андерсонъ³) утверждаетъ, что весьма короткій хвостъ у Macacus brunneus составленъ изъ одиннадцати позвонковъ, включая въ это число и основные позвонки. Кончикъ хвоста состоитъ изъ сухожилій, безъ всякихъ позвонковъ; затћмъ идутъ пять рудиментарныхъ и столь маленькихъ позвонковъ, что всћ они вмћстћ не превышаютъ въ длину 1½ линіи, при чемъ всегда загнуты крючкомъ на бокъ. Свободная часть хвоста, имћющая нћсколько болће дюйма въ длину, заключаетъ четыре мелкихъ позвонка. Короткій хвостъ этотъ загнутъ кверху, но кончикъ его, равный по длинћ четверти всего хвоста, согнутъ петлей {39} влћво; кончикъ этотъ, заключающій вышеупомянутый крючокъ, «заполняетъ пространство, образуемое расходящимися кверху частями сћдалищныхъ мозолей», такъ что животвое сидитъ на хвостћ, отчего онъ дћлается шероховатымъ и мозолистымъ. Свои наблюденія д-ръ Андерсонъ заключаетъ слћдующимъ образомъ: «факты эти по-моему можно объяснить лишь слћдующимъ образомъ: этотъ короткій хвостъ мћшаетъ обезьянћ сидћть, обыкновенно онъ попадаетъ подъ сћдалище, когда животное принимаетъ сидячую позу; изъ того, что по своимъ размћрамъ онъ не выходитъ изъ предћловъ сћдалищныхъ частей, повидимому, — слћдуетъ, что первоначально хвостъ былъ загнутъ кольцомъ и животное помћщало его въ ложбину между сћдалищными мозолями для того, конечно, что-бы не прижимать его къ землћ; со временемъ загибъ сдћлался постояннымъ, приспособившись къ сидячему положенію животнаго». Неудивительно поэтому, что поверхность хвоста сдћлалась грубой и мозолистой. Д-ръ Мёри¹), внимательно наблюдавшій въ зоологическомъ саду этотъ видъ обезъянъ, а также три другихъ очень близкихъ къ нему вида, но съ нћсколько бòльшимъ хвостомъ, говоритъ, что когда животное садится, хвостъ «по небходимости сгибается на сторону подъ ягодицу и корешокъ его подвергается тренію, все равно, будетъ-ли хвостъ длинный или короткій». Такъ какъ мы теперь знаемъ, что уродованія иногда передаются по наслћдству²), то возможно, что у короткохвостыхъ обезьянъ выступающій кончикъ хвоста, сдћлавшись совершенно безполезнымъ въ теченіе многихъ поколћній, становился рудиментарнымъ и изогнутымъ отъ непрерывнаго надавливанія и тренія. Такую стадію исчезновенія выдающейся части хвоста мы застаемъ у Macacus brunneus, а полное исчезновеніе у М. ecaudatus и у многихъ высшихъ обезьянъ. Въ концћ-концовъ, насколько мы можемъ судить, исчезновеніе концевой части хвоста у человћка и человћкообразныхъ обезьянъ произошло вслћдствіе того, что кончикъ этотъ въ продолженіе долгаго времени подвергался вредному для него тренію, тогда какъ основная часть, втиснутая въ тазъ, уменьшилась и видоизмћнилась, соотвћтственно условіямъ вертикальнаго или полувертикальнаго положенія тћла.

Я старался показать, что нћкоторыя изъ самыхъ характеристическихъ свойствъ человћка усвоены имъ, по всей вћроятности, посредствомъ естественнаго подбора, прямымъ или еще чаще косвеннымъ путемъ. Мы должны помнить, что такимъ образомъ не могли быть пріобрћтены тћ измћненія въ строеніи или тћлосложеніи, которыя не приносятъ пользы организму при приспособленіи его къ данному образу жизни, къ пищћ, употребляемой имъ, или наконецъ къ окружающимъ условіямъ. Мы не должны, однако, быть слишкомъ смћлыми при рћшеніи, какія измћненія могутъ быть полезны каждому существу; мы должны помнить, какъ мало мы знаемъ относительно значенія многихъ частей или относительно того, какія измћненія въ крови и тканяхъ могутъ способствовать приспособленію организма къ новому климату или къ новому роду пищи. Мы не должны также забывать закона соотношенія, по которому, какъ доказалъ Ис. Жофруа для человћка, многія странныя уклоненія связаны между собой. Независимо отъ соотношенія, измћненіе одной части часто ведетъ за собой, вслћдствіе усиленнаго или уменьшеннаго употребленія другихъ частей, другія измћненія совершенно неожиданнаго свойства. Полезно также припомнить и такіе случаи, какъ напр. странное развитіе чернильныхъ орћшковъ на растеніяхъ отъ дћйствія яда насћкомаго, или замћчательныя {40} измћненія цвћта перьевъ у попугаевъ при кормленіи извћстными рыбами или отъ прививанія жабнаго яда¹), потому что эти случаи показываютъ, что соки организма, измћненные для какой-нибудь особенной цћли, могутъ обусловливать другія странныя измћненія. Мы должны въ особенности помнить, что видоизмћненія, пріобрћтенныя и постоянно употреблявшіяся въ дћло для какой-либо полезной цћли въ теченіе прошлыхъ вћковъ, должны были, по всей вћроятности, укореняться прочно и долго передаваться по наслћдству.

Такимъ образомъ прямымъ и косвеннымъ послћдствіямъ естественнаго подбора можно смћло придать очень широкое, хотя и неопредћленное значеніе. Однако, прочитавъ статью Негели о растеніяхъ и замћчанія разныхъ авторовъ относительно животныхъ, и особенно недавнія замћчанія профессора Брокá, я признаю, что придавалъ въ прежнихъ изданіяхъ моего «Происхожденія видовъ», вћроятно, слишкомъ много значенія дћйствію естественнаго подбора или переживанію наиболће способныхъ особей. Я измћнилъ пятое изданіе «Происхожденія» въ томъ отношеніи, что ограничился лишь приспособительными измћненіями строенія; но я убћжденъ, благодаря свћту, пролитому на этотъ предметъ за послћдніе годы, что очень многія образованія, кажущіяся намъ въ настоящее время безполезными, окажутся полезными въ будущемъ и войдутъ такимъ образомъ въ категорію фактовъ естественнаго подбора. Раньше я не обратилъ достаточнаго вниманія на существованіе многихъ образованій, которыя, насколько можно судить, не приносятъ животному ни выгодъ, ни вреда; и это, я думаю, есть одно изъ самыхъ большихъ упущеній, найденныхъ до сихъ поръ въ моемъ сочиненіи. Да позволено будетъ мнћ сказать въ оправданіе, что я имћлъ въ виду двћ различныя цћли: во-первыхъ, показать, что виды не были созданы отдћльно, и во-вторыхъ, что естественный подборъ былъ главнымъ дћятелемъ въ измћненіяхъ, хотя и при значительномъ содћйствіи со стороны наслћдственныхъ вліяній привычки и менће значительномъ со стороны прямого вліянія окружающихъ условій. Несмотря на это, я не умћлъ искоренить въ себћ вліянія моего прежняго, тогда общепринятаго убћжденія, что каждый видъ созданъ съ особой цћлью; а это-то и привело меня къ тому, что я молча принялъ, что каждая подробность въ строеніи, исключая зачаточныхъ образованій, имћла какое-нибудь полезное, хотя и не всегда извћстное, назначеніе. Съ такимъ взглядомъ на вещи каждый придалъ бы черезчуръ большое значеніе вліянію естественнаго подбора какъ въ прошломъ, такъ и въ настоящемъ. Нћкоторыя изъ лицъ, допускающихъ начало прогрессивнаго развитія и не признающихъ естественнаго подбора, какъ будто забываютъ, разбирая мою книгу, что я имћлъ въ виду двћ вышеупомянутыя цћли. Поэтому, если я ошибся, придавая естественному подбору большое значеніе, чего я, однако, не думаю, или преувеличивъ его значеніе, что въ самомъ дћлћ вћроятно, то по крайней мћрћ я оказалъ, надћюсь, услугу тћмъ, что способствовалъ ниспроверженію догмата объ отдћльныхъ актахъ творенія.

Мнћ кажется теперь вћроятнымъ, что всћ органическія существа, включая сюда и человћка, представляютъ много измћненій въ строеніи, которыя не приносятъ имъ никакой пользы въ настоящее время и не приносили ея и прежде. Мы не знаемъ, чтò производитъ безчисленныя слабыя различія между особями каждаго вида, потому законъ возврата лишь отодвигаетъ вопросъ на нћсколько шаговъ назадъ; однако, каждая особенность должна была имћть свою собственную опредћленную причину. Еслибы эти причины, каковы бы онћ ни были, дћйствовали болће однообразно и энергично въ теченіе продолжительнаго періода времени (нћтъ причины думать, чтобы этого не могло иногда случаться), то послћдствіемъ, вћроятно, были бы не слабыя индивидуальныя отличія, а рћзкія и постоянныя видоизмћненія, не имћющія, впрочемъ, въ физіологическомъ отношеніи никакого значенія. Тћ изъ послћднихъ, которыя нисколько не были полезны, не могли удержаться {41} безъ измћненій подъ вліяніемъ естественнаго подбора; вредныя же измћненія были устранены при его посредствћ. Однако, однообразіе признаковъ должно было быть послћдствіемъ однообразія дћйствующихъ причинъ, а также послћдствіемъ свободнаго скрещиванія многихъ особей. Одинъ и тотъ же организмъ могъ бы такимъ образомъ въ теченіе послћдовательныхъ періодовъ времени усвоить себћ послћдовательныя измћненія, и послћднія передавались бы почти безъ измћненій, еслибы только дћйствующія причины оставались тћми же самыми и существовало свободное перекрещиваніе. Относительно побуждающихъ причинъ мы можемъ только сказать, какъ уже сказали при такъ называемыхъ самопроизвольныхъ измћненіяхъ, что онћ стоятъ въ болће тћсной связи съ конституціей измћняющагося организма, чћмъ съ природою тћхъ условій, вліянію которыхъ организмъ былъ подчиненъ.

Заключеніе. — Мы видћли въ этой главћ, что современный человћкъ, подобно всякому другому животному, представляетъ множество индивидуальныхъ особенностей или слабыхъ различій. To же было, безъ сомнћнія, и съ древними прародителями человћка. Уклоненія вызывались и тогда, какъ теперь, тћми же общими причинами и управлялись тћми же общими сложными законами. Мы знаемъ, что всћ животныя наклонны размножаться выше своихъ средствъ къ существованію, и что то же должно было быть и съ прародителями человћка; а это неизбћжно привело его къ борьбћ за существованіе и къ естественному подбору. Этому послћднему процессу много помогали унаслћдованныя вліянія усиленнаго упражненія частей, и оба процесса непрестанно дћйствовали другъ на друга. Мы увидимъ, кромћ того, далће, что нћкоторые повидимому неважные признаки пріобрћтены человћкомъ при помощи полового подбора. Затћмъ остается необъяснимый комплексъ измћненій, и можетъ быть большой, происхожденіе котораго должно быть приписано дћйствію тћхъ неизвћстныхъ дћятелей, которые случайно производятъ рћзкія и мгновенныя уклоненія въ строеніи у нашихъ домашнихъ животныхъ.

Судя по обычаямъ дикарей и большей части четырерукихъ, первые люди и даже обезьяноподобные прародители человћка вћроятно жили обществами. У строго общественныхъ животныхъ естественный подборъ иногда косвенно вліяетъ на отдћльныя особи, сохраняя только тћ измћненія, которыя выгодны для общества. Община, заключающая въ себћ много одаренныхъ особей, увеличивается въ числћ и остается побћдительницей надъ другими менће одаренными общинами, хотя при этомъ ни одинъ членъ въ отдћльности ничего не выигрываетъ передъ другими членами того же общества. Этимъ путемъ пріобрћтены у насћкомыхъ, живущихъ обществами, многіе замћчательные органы, которые мало или вовсе не приносятъ пользы ни самимъ особямъ, ни ихъ потомкамъ; таковы напримћръ снаряды для собиранія цвћточной пыли, жало у рабочихъ пчелъ и большія челюсти у воиновъ-муравьевъ. Относительно высшихъ общественныхъ животныхъ я не знаю примћра, чтобы какое-нибудь образованіе видоизмћнилось исключительно ради блага общины, хотя нћкоторыя изъ нихъ и приносятъ косвенно пользу обществу. Напримћръ рога жвачныхъ и большіе клыки павіановъ были повидимому пріобрћтены самцами, какъ оружіе для половыхъ битвъ, но они пользуются ими и для защиты стадъ или табуновъ. По отношенію къ нћкоторымъ умственнымъ способностямъ дћло представляется, какъ увидимъ въ 5-й главћ, совсћмъ въ другомъ видћ; потому что эти способности развились главнымъ образомъ, или даже исключительно, для блага общины, такъ какъ отдћльныя особи, составляющія данное общество, получали отъ этого косвенную выгоду. На такіе взгляды, какъ вышеизложенные, часто возражали, что человћкъ есть одно изъ самыхъ безпомощныхъ и беззащитныхъ существъ въ мірћ, и что въ древности, въ менће развитомъ состояніи, онъ былъ еще болће безпомощенъ. Герцогъ Аргайль утверждаетъ¹) напр., что «организація человћка отклонилась отъ организаціи {42} животныхъ въ сторону большей физической безпомощности и слабости, — уклоненіе, которое изъ всћхъ другихъ всего меньше можно приписать простому естественному подбору». Герцогъ приводитъ въ доказательство наготу и незащищенность тћла, отсутствіе большихъ зубовъ или когтей для защиты, слабость человћка, его незначительную быстроту въ бћганіи и тупое обоняніе, при помощи которыхъ онъ долженъ отыскивать пищу и избћгать опасностей. Къ этимъ недостаткамъ можно было бы прибавить еще болће важную потерю способности быстро влћзать на деревья, чтобы убћгать отъ враговъ. Въ виду того, что жители Огненной Земли могутъ существовать безъ одежды при ихъ ужасномъ климатћ, потеря волосянаго покрова не была большою невыгодою для первобытнаго человћка, если онъ жилъ въ теплой странћ. При сравненіи беззащитнаго человћка съ обезьянами, изъ которыхъ многія вооружены страшными клыками, не нужно забывать, что послћдніе бываютъ вполнћ развиты только у самцовъ, употребляющихъ ихъ главнымъ образомъ въ бояхъ съ соперниками, тогда какъ самки не имћютъ клыковъ и все-таки живутъ.

Что касается до величины тћла или силы, то мы не знаемъ, произошелъ ли человћкъ отъ какого-нибудь сравнительно малаго вида обезьянъ, въ родћ чимпанзе, или такого мощнаго, какъ горилла; поэтому и не можемъ сказать, сталъ ли человћкъ больше и сильнће, или наоборотъ меньше и слабће своихъ прародителей. При этомъ нужно однако имћть въ виду, что свирћпое животное, обладающее большимъ ростомъ и силой и способное, подобно гориллћ, защищаться отъ всћхъ враговъ, по всей вћроятности не сдћлалось бы общественнымъ. Послћднее же обстоятельство всего болће помћшало бы развитію у человћка его высшихъ духовныхъ способностей, какъ напримћръ симпатіи и любви къ ближнимъ. Поэтому для человћка было бы безконечно выгоднће произойти отъ какой-нибудь сравнительно слабой формы.

Физическая слабость человћка, его незначительная быстрота, недостатокъ природнаго оружія и пр. были болће чћмъ уравновћшены, во-первыхъ, его умственными способностями, посредствомъ которыхъ онъ, находясь еще въ дикомъ состояніи, уже устраивалъ себћ оружіе, снаряды и пр., и во-вторыхъ, его общественными свойствами, которыя научили его помогать своимъ ближнимъ. Нћтъ страны, которая бы болће изобиловала опасными звћрями, чћмъ южная Африка, и ни одна страна не представляетъ столькихъ источниковъ страшныхъ физическихъ бћдствій, какъ полярныя страны; между тћмъ въ южной Африкћ держится одна изъ мельчайшихъ расъ, именно бушмены, карлики-эскимосы населяютъ полярныя страны. Древніе прародители человћка по уму и вћроятно также по общественнымъ наклонностямъ стояли безъ сомнћнія ниже самыхъ грубыхъ изъ существующихъ теперь дикарей, но весьма легко понять, что они могли существовать и даже благоденствовать, если рядомъ съ тћмъ, какъ постепенно утрачивались ихъ звћриныя способности, какъ напр. лазанье по деревьямъ и т. п., они развивались въ умственномъ отношеніи. Но если даже допустить, что прародители человћка были гораздо болће безпомощны и беззащитны, чћмъ существующіе теперь дикари, то и тогда они не подвергались особенной опасности, если жили на какомъ-нибудь тепломъ материкћ или на большомъ островћ, въ родћ Австраліи, Новой Гвинеи или Борнео (послћдній островъ населенъ теперь орангами). На пространствћ, равняющемся поверхности одного изъ этихъ острововъ, соревнованія между племенами было достаточно, чтобы при благопріятныхъ условіяхъ поднять человћка до его настоящаго высокаго положенія въ ряду органическихъ существъ, при посредствћ переживанія наиболће способныхъ индивидуумовъ вмћстћ съ наслћдственностью результатовъ привычки.

{43}

ГЛАВА III.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ.

Различіе умственныхъ способностей у высшей обезьяны и низшаго дикаря громадно. — Нћкоторые общіе инстинкты. — Чувствованія. — Любопытство. — Подражательность. — Вниманіе. — Память. — Воображеніе. — Разумъ. Постепенное усовершенствованіе. — Орудія и оружія, употребляемыя животными. — Самосознаніе. — Рћчь. — Чувство красоты. — Вћра въ Бога, духовъ; суевћрія.

Мы видћли въ предыдущихъ главахъ, что человћкъ носитъ въ строеніи своего тћла ясные слћды происхожденія отъ низшей формы. Но мнћ могутъ возразить, что выводъ этотъ не совсћмъ вћренъ, потому что человћкъ поразительно отличается отъ другихъ животныхъ по своимъ умственнымъ способностямъ. Безспорно, разница эта громадна, даже если сравнивать умственныя способности послћдняго изъ дикарей, не умћющаго, считать дальше четырехъ и не употребляющаго никакихъ абстрактныхъ выраженій для самыхъ обыкновенныхъ предметовъ или чувствъ¹), съ умственными способностями высшихъ изъ обезьянъ. Разница осталась бы, конечно, неизмћримой и въ томъ случаћ, еслибъ какая-либо изъ высшихъ обезьянъ была настолько же развита и цивилизована, насколько, напр., развита собака сравнительно со своимъ первообразомъ — волкомъ или шакаломъ. Жители Огненной Земли считаются одними изъ низшихъ варваровъ; между тћмъ я долженъ былъ постоянно удивляться на трехъ изъ этихъ дикарей, которые находились на кораблћ «Бигль», прожили нћсколько лћтъ въ Англіи и говорили немного по-англійски, — до какой степени они походили на насъ по характеру и большинству нашихъ умственныхъ особенностей. Еслибы ни одно изъ организованныхъ существъ, за исключеніемъ человћка, не обладало умственными способностями, или еслибы способности его были совершенно иного рода, чћмъ у остальныхъ животныхъ, то мы не имћли бы возможности убћдиться въ томъ, что нашъ умъ достигъ столь высокаго развитія лишь мало-помалу. Но можно ясно доказать, что основной разницы въ общемъ характерћ умственнаго склада между человћкомъ и животными не существуетъ. Съ другой стороны, мы должны согласиться, что различіе въ умственныхъ способностяхъ между одной изъ низшихъ рыбъ, напр. миногой или ланцетникомъ, и одной изъ высшихъ обезьянъ гораздо значительнће, чћмъ между обезьяной и человћкомъ. Это громадное различіе сглаживается, какъ мы знаемъ, безчисленными переходными ступенями.

Точно также нельзя назвать ничтожной разницу въ умственномъ развитіи варвара, который, по описанію древняго мореплавателя Байрона, бросилъ своего ребенка о скалу за то, что тотъ уронилъ корзинку съ морскими ежами, и такихъ людей, какъ Говардъ или Кларксонъ; или разницу въ умственныхъ способностяхъ между дикаремъ, не употребляющимъ никакихъ абстрактныхъ выраженій, и Ньютономъ или Шекспиромъ. Различія подобнаго рода между величайшими людьми наиболће развитыхъ расъ и послћдними изъ варваровъ тоже связаны между собой тончайшими переходами. Поэтому можно думать, что они переходятъ одно въ другое и развиваются послћдовательно.

Цћль настоящей главы — показать, что относительно умственныхъ способностей между человћкомъ и высшими млекопитающими не существуетъ основного различія. Каждый отдћлъ этого предмета могъ бы составить отдћльную статью, но я хочу разобрать здћсь вкратцћ всћ стороны вопроса. Такъ какъ не существуетъ общепринятой классификаціи умственныхъ способностей, то я распредћлю мои замћтки въ порядкћ, {44} наиболће выгодномъ для моихъ цћлей. Я выберу тћ факты, которые меня наиболће поразили, въ надеждћ, что они произведутъ то же впечатлћніе и на моихъ читателей.

Относительно животныхъ, стоящихъ на низкой ступени развитія, мнћ придется привести нћсколько дополнительныхъ фактовъ въ отдћлћ о половомъ подборћ, чтобы доказать, что и ихъ умственныя способности выше, чћмъ можно было ожидать. Видоизмћняемость способностей у особей одного вида имћетъ для насъ большое значеніе, и я приведу поэтому нћсколько относящихся сюда примћровъ. Было бы, однако, излишнимъ вдаваться въ слишкомъ большія подробности, потому что при многократныхъ справкахъ у лицъ, занимавшихся уходомъ за различными животными, въ томъ числћ и за птицами, всћ единогласно заявляли, что особи одного вида весьма отличаются другъ отъ друга во всћхъ чертахъ своего умственнаго характера. Какимъ образомъ развились впервые умственныя способности у низшихъ организмовъ — это такой же безплодный вопросъ, какъ и тотъ, какимъ образомъ впервые развилась жизнь. Такія задачи принадлежатъ далекому будущему, если только ихъ когда-либо суждено рћшить человћку.

Такъ какъ человћкъ обладаетъ органами чувствъ, одинаковыми съ низшими животными, то и основныя побужденія его должны быть одинаковы. У человћка и животныхъ существуетъ, кромћ того, нћсколько общихъ инстинктовъ, напр. чувство самосохраненія, половая любовь, любовь матери къ новорожденному дћтенышу, способность послћдняго сосать и т. д. Но у человћка, быть можетъ, нћсколькими инстинктами меньше противъ животныхъ, стоящихъ непосредственно передъ нимъ. Орангъ на Восточныхъ островахъ и чимпанзе въ Африкћ строятъ платформы, на которыхъ они спятъ; у обоихъ видовъ одинаковые обычаи, слћдовательно можно принять здћсь вліяніе инстинкта; но нельзя съ увћренностью отрицать другого объясненія, по которому эти животныя имћютъ одинаковыя потребности и одинаковый ходъ мыслей. Обезьяны, какъ мы знаемъ, умћютъ отличать ядовитые плоды, которыми изобилуютъ тропики, между тћмъ какъ человћкъ не имћетъ этой способности. Но, съ другой стороны, извћстно, что наши домашнія животныя, перевезенныя въ чужіе края, выйдя въ первый разъ весной, часто ћдятъ ядовитыя травы, которыхъ впослћдствіи избћгаютъ; отсюда мы въ правћ заключить, что обезьяны узнаютъ, быть можетъ, изъ личнаго опыта или изъ примћра родителей, какіе плоды слћдуетъ выбирать. He подлежитъ, однако, сомнћнію, что обезьяны, какъ мы вскорћ увидимъ, чувствуютъ инстинктивный страхъ передъ змћями и, вћроятно, передъ другими опасными животными.

Малочисленность и сравнительная простота инстинктовъ у высшихъ животныхъ, сравнительно съ низшими, не можетъ не обратить на себя вниманія. Кювье утверждалъ, что инстинктъ и умъ обратно пропорціональны другъ другу, а другіе писатели полагали, что умственныя способности высшихъ животныхъ развились мало-помалу изъ ихъ инстинктовъ. Но Пуше показалъ въ интересной статьћ¹), что на самомъ дћлћ этого обратнаго отношенія не существуетъ. Насћкомыя, обладающія самыми замћчательными инстинктами, принадлежатъ, конечно, къ самымъ умнымъ. Въ ряду позвоночныхъ наименће одаренные члены, именно рыбы и земноводныя, не обладаютъ сложными инстинктами. Между млекопитающими, животное весьма замћчательное по своимъ инстинктамъ, рћчной бобръ, обладаетъ большимъ умомъ, съ чћмъ, конечно, согласится всякій, кто прочтетъ превосходное описаніе этого животнаго у Моргана²).

Хотя первые проблески ума развились, по мнћнію Герберта Спенсера³), путемъ повторенія и координаціи рефлекторныхъ движеній, и хотя многіе изъ простћйшихъ инстинктовъ постепенно переходятъ въ такого рода движенія и едва-ли могутъ быть отъ нихъ {45} отличены (напр. актъ сосанія у молодыхъ животныхъ), тћмъ не менће и болће сложные инстинкты развились, повидимому, независимо отъ ума. Я, впрочемъ, весьма далекъ отъ желанія отрицать, что инстинктивныя движенія могутъ утратить свой опредћленный и незаученный характеръ и быть замћнены другими, совершающимися съ помощью воли. Съ другой стороны, нћкоторыя обдуманныя дћйствія, — напр. первыя попытки птицъ на островахъ океана избћгать человћка, — будучи повторяемы нћсколькими поколћніями, превращаются наконецъ въ инстинкты и передаются по наслћдству. Можно сказать, что это примћръ упадка, потому что поступки перестаютъ совершаться по внушенію разсудка или опыта. Впрочемъ, большинство сложныхъ инстинктовъ пріобрћтено, по-видимому, другимъ образомъ, — путемъ естественнаго подбора видоизмћненій простыхъ инстинктивныхъ дћйствій. Эти видоизмћненія происходятъ, по моему мнћнію, подъ вліяніемъ тћхъ же неизвћстныхъ причинъ, которыя дћйствуютъ на мозговые центры и обусловливаютъ легкія измћненія или индивидуальныя различія въ другихъ частяхъ тћла; и такія видоизмћненія, благодаря нашему незнанію, часто признаются возникающими самостоятельно. Сколько мнћ кажется, мы не можемъ притти къ другому заключенію относительно происхожденія болће сложныхъ инстинктовъ, если мы припомнимъ замћчательные инстинкты безплодныхъ рабочихъ-муравьевъ и пчелъ, которые не оставляютъ потомковъ, могущихъ наслћдовать результаты опыта и видоизмћненныхъ нравовъ.

Хотя значительная степень ума вполнћ совмћстима съ существованіемъ сложныхъ инстинктовъ, чему примћромъ служатъ названныя выше насћкомыя и рћчной бобръ, и хотя дћйствія, вначалћ намћренно заученныя, совершаются впослћдствіи, путемъ привычки, съ быстротой и вћрностью рефлекторныхъ движеній, тћмъ не менће нћтъ ничего невћроятнаго, что между развитіемъ умственныхъ способностей и инстинктовъ существуетъ извћстное взаимодћйствіе и что развитіе послћднихъ предполагаетъ нћкоторое унаслћдованное видоизмћненіе мозга. Мы знаемъ весьма мало о мозговыхъ процессахъ; но изъ того обстоятельства, что умственныя способности могутъ достигать столь значительнаго развитія, мы въ правћ предположить существованіе тончайшихъ соединительныхъ нитей между различными частями мозга. Возможно, что вслћдствіе этой связи каждая отдћльная часть можетъ утратить мало-помалу способность отвћчать на ощущенія, или ассоціаціи, опредћленнымъ, однообразнымъ, т.-е. инстинктивнымъ образомъ. Существуетъ также, повидимому, извћстное соотношеніе между низкой степенью ума и рћзкимъ стремленіемъ къ образованію прочныхъ, хотя бы и не наслћдуемыхъ привычекъ; ибо, какъ замћтилъ мнћ одинъ проницательный врачъ, лица до извћстной степени слабоумныя стараются во всемъ поступать согласно рутинћ или привычкћ и чувствуютъ себя болће счастливыми, если встрћчаютъ при этомъ одобреніе отъ окружающихъ.

Эти разсужденія показались мнћ нелишними, потому что мы легко можемъ ошибиться въ оцћнкћ умственныхъ способностей высшихъ животныхъ и въ особенности человћка, если будемъ сравнивать ихъ дћйствія, основанныя на воспоминаніи прошедшихъ событій, на предусмотрительности, разсудкћ и воображеніи, съ совершенно сходными дћйствіями, совершаемыми инстинктивно низшими животными. Въ послћднемъ случаћ способность къ такимъ дћйствіямъ пріобрћталась шагъ за шагомъ, вслћдствіе видоизмћняемости мозговыхъ органовъ и естественнаго подбора, безъ всякаго сознательнаго разсужденія со стороны животнаго въ каждомъ послћдующемъ поколћніи. Уоллесу кажется несомнћннымъ¹), что большая доля умственной работы человћка совершается не по разсудку, a по чистой подражательности. Но между дћйствіями человћка и многими изъ дћйствій низшихъ животныхъ существуетъ та великая разница, что человћкъ, при первой попыткћ, не можетъ напр. сдћлать каменнаго топора или лодки съ помощью одной способности подражанія, — онъ долженъ сначала выучиться своей работћ; напротивъ {46} того, бобръ въ состояніи сдћлать себћ плотину или прорыть каналъ, птица свить свое гнћздо и паукъ свою удивительную паутину такъ же, или почти такъ же, хорошо при первой попыткћ, какъ и послћ многолћтняго опыта.

Но вернемся къ нашему прямому вопросу. Низшія животныя, подобно человћку, очевидно, способны ощущать удовольствіе и страданіе, счастье и несчастье. Счастливое настроеніе духа выражается всего рћзче у молодыхъ животныхъ, напр. у щенковъ, котятъ, ягнятъ и др., которые играютъ между собой какъ дћти. Даже насћкомыя играютъ¹) другъ съ другомъ, по увћренію превосходнаго наблюдателя Гюбера²), который видћлъ, какъ муравьи бћгали въ перегонку и играя кусали другъ друга, подобно щенкамъ.

Фактъ, что низшія животныя реагируютъ подобно намъ на одни и тћ же возбужденія, сдћлался настолько извћстнымъ, что было бы излишнимъ утомлять читателя большимъ числомъ примћровъ. Страхъ дћйствуетъ на нихъ совершенно такъ же, какъ и на насъ: ихъ мышцы дрожатъ, ихъ сердце бьется, круговыя мышцы разслабляются, волоса становятся дыбомъ. Подозрительность, порожденіе страха, чрезвычайно развита у большинства дикихъ животныхъ. Читая у Теннета описаніе поведенія самокъ слоновъ, употребляемыхъ при ловлћ самцовъ въ качествћ приманки, невозможно, по-моему, допустить, что онћ участвуютъ въ этомъ обманћ безсознательно и не вћдають, что творятъ. Смћлость и робость весьма часто встрћчаются у различныхъ особей одного вида, какъ легко убћдиться на домашней собакћ. Нћкоторыя собаки и лошади своенравны и легко сердятся; другія же чрезвычайно кротки, и эти свойства положительно передаются по наслћдству. Всћ знаютъ, какъ легко животныя приходятъ въ ярость и какъ рћзко выражаютъ это. Существуетъ много анекдотовъ, вћроятно справедливыхъ, о долго обдуманномъ и искусномъ мщеніи различныхъ животныхъ. Точные наблюдатели Ренгеръ и Бремъ³) увћряютъ, что американскія и африканскія обезьяны, которыя были ими приручены, положительно мстили. Зоологъ сэръ Эндрю Смитъ, добросовћстность котораго хорошо извћстна многимъ лицамъ, разсказалъ мнћ слћдующую исторію, совершившуюся на его глазахъ: какой-то офицеръ на м. Доброй Надежды часто дразнилъ одного павіана; животное, увидавъ его идущимъ въ одно изъ воскресеній на парадъ, налило воды въ ямку, быстро намяло грязи и, къ немалому веселью присутствующихъ, ловко бросило ею въ офицера, когда тотъ проходилъ мимо. Долгое время спустя, павіанъ торжествовалъ и радовалея всякій разъ, какъ видћлъ свою жертву. Любовь собакъ къ своему хозяину замћчательна; одинъ старый писатель тонко замћчаетъ⁴): «собака единственное животное на землћ, которое любить васъ больше, чћмъ себя». Извћстны случаи, гдћ онћ въ предсмертныхъ мукахъ ласкались къ хозяину, и каждый слыхалъ, вћроятно, про собаку, которая во время вивисекціи лизала руки оператора; этотъ человћкъ, если операція не была вынуждена потребностью знанія и если у него не было каменное сердце, долженъ былъ чувствовать угрызенія совћсти до послћдняго часа своей жизни. Юэлль⁵) говоритъ: «можетъ-ли тотъ, кто читаетъ описанія трогательныхъ примћровъ материнской любви, встрћчаемыхъ такъ часто у женщинъ всћхъ націй и у самокъ всћхъ животныхъ, сомнћваться, что основанія этихъ поступковъ тожественны въ обоихъ случаяхъ?»

Мы можемъ прослћдить проблески материнской любви до ничтожнћйшихъ мелочей. {47} Такъ напр. Ренгеръ видћлъ, какъ американская обезьяна Cebus заботливо отгоняла мухъ, безпокоившихъ ея дћтеныша; а Дювосель видћлъ Hylobates, мывшихъ въ рћкћ лица своихъ малютокъ. Печаль обезьяны о потерћ дћтеныша такъ сильна, что она положительно была причиной смерти нћкоторыхъ видовъ, содержавшихся въ неволћ у Брема въ С. Африкћ. Обезьянъ-сиротъ всегда берутъ къ себћ и заботливо охраняютъ другія обезьяны, какъ самки, такъ и самцы. Одна самка павіана отличалась такимъ любвеобильнымъ сердцемъ, что не только брала на попеченіе молодыхъ обезьянъ другихъ видовъ, но крала котятъ и щенковъ и постоянно носила ихъ на рукахъ. Нћжность ея была, однако, не настолько сильна, чтобы заставить ее дћлиться пищей съ пріемышами; это обстоятельство очень удивляло Брема, потому что его обезьяны дћлились всћмъ съ собственными дћтьми. Одинъ изъ котятъ-пріемышей вышеназванной любвеобильной обезьяны оцарапалъ ее однажды. Она, очевидно, обладала большой смышленостью, потому что съ весьма удивленнымъ видомъ осмотрћла сейчасъ же лапы котенка и, недолго думая, откусила ему когти¹). Я слыхалъ отъ одного изъ сторожей Зоологическаго сада, что старая самка павіана (С. Chacma) взяла на свое попеченіе молодую обезьяну Rhesus; но когда въ ея клћтку посадили дћтенышей мандрила, она, казалось, замћтила, что эти обезьяны стоятъ въ болће близкомъ родствћ съ нею, хотя и принадлежатъ къ другому виду, потому что, покинувъ маленькаго Rhesus, она занялась двумя пришельцами. Маленькій Rhesus былъ, какъ я самъ видћлъ, весьма недоволенъ этой перемћной и подобно злому ребенку сердилъ и преслћдовалъ соперниковъ, всякій разъ, когда могъ это сдћлать безнаказанно. Его поведеніе приводило старую обезьяну въ величайшее негодованіе. Обезьяны способны также, по наблюденіямъ Брема, защищать хозяина и защищаютъ даже собакъ, къ которымъ онћ привязаны, отъ нападеній другихъ собакъ. Но мы ограничимся здћсь пока нћсколькими примћрами привязанности и вернемся позднће къ этому предмету. Нћкоторыя изъ обезьянъ Брема находили большое удовольствіе сердить различными остроумными способами старую собаку, которую онћ не любили, а также и другихъ животныхъ.

Большинство нашихъ болће сложныхъ чувствъ свойственно также высшимъ животнымъ. Всякій видћлъ, до какой степени собака ревнуетъ своего хозяина, когда онъ ласкаетъ кого-нибудь другого; то же наблюдали и у обезьянъ. Это показываетъ, что животныя не только любятъ, но и желаютъ быть любимыми. Животнымъ положительно доступно чувство соревнованія. Они любятъ одобреніе и похвалы; собака, которая несетъ корзину своего хозяина, идетъ возлћ него съ самодовольствомъ или гордостью. Нельзя, кажется, сомнћваться въ томъ, что собакћ знакомо чувство стыда, совершенно независимо отъ страха, и что она обнаруживаетъ нћкоторую застћнчивость, когда слишкомъ часто проситъ подачки. Большая собака не обращаетъ вниманія на воркотню маленькой собаченки, — свойство, которое можетъ быть названо великодушіемъ. Нћкоторые наблюдатели замћтили, что обезьяны положительно не любятъ, чтобы надъ ними смћялись, и иногда притворяются обиженными. Я видћлъ въ зоологическомъ саду павіана, который приходилъ въ величайшую ярость, когда сторожъ вынималъ изъ кармана письмо или книгу и начиналъ читать ему вслухъ, и его ярость была такъ сильна, что я разъ былъ самъ свидћтелемъ, какъ онъ искусалъ до крови свою собственную лапу. Собаки способны къ юмору, который нужно отличать отъ простой шутки; такъ, собака нерћдко подхватываетъ брошенную ей палку или какой-либо другой предметъ и, отбћжавъ съ нимъ на близкое разстояніе, ложится съ добычей на землю, выжидаетъ приближенія хозяина, подпускаетъ его на близкое разстояніе, быстро схватываетъ палку и съ торжествомъ {48} отбћгаетъ въ сторону, повторяя ту же шутку много разъ и, очевидно, наслаждаясь ею.

Теперь мы займемся преимущественно умственными способностями, которыя заслуживаютъ полнаго вниманія, потому что лежатъ въ основћ высшаго интеллектуальнаго развитія. Животныя любятъ развлеченія и страдаютъ отъ скуки, какъ это можно видћть на собакахъ, a по наблюденіямъ Ренгера, и на обезьянахъ. Всћ животныя способны удивляться и многія обнаруживаютъ любопытство. Имъ приходится даже иногда платиться за послћднее свойство, напр. въ случаяхъ, гдћ охотники съ цћлью привлечь ихъ вниманіе дћлаютъ разныя странныя тћлодвиженія. Я видћлъ это на дикихъ козахъ и то же самое разсказываютъ про осторожную серну и нћкоторыхъ дикихъ утокъ. Бремъ приводитъ любопытные примћры инстинктивнаго страха жившихъ у него обезьянъ передъ змћями; любопытство ихъ было однако такъ велико, что онћ не могли устоять противъ него и часъ отъ часу, совершенно по-человћчески, подновляли свой ужасъ, приподнимая крышку ящика, въ которомъ содержались змћи. Я былъ такъ пораженъ этимъ разсказомъ, что взялъ съ собой чучелу змћи въ обезьянье отдћленіе зоологическаго сада; волненіе, которое я вызвалъ этимъ, представляло одно изъ самыхъ любопытныхъ зрћлищъ, когда-либо видћнныхъ мною. Три вида Cercopithecus были встревожены болће всћхъ другихъ. Они бросались изъ стороны въ сторону съ пронзительными криками, которые были поняты другими обезьянами, какъ сигналъ близкой опасности. Лишь нћсколько молодыхъ обезьянъ и одинъ старый павіанъ Anubis не обратили никакого вниманія на змћю. Затћмъ я положилъ змћю на землю въ одномъ изъ большихъ отдћленій. Нћкоторое время спустя, всћ обезьяны собрались вокругъ нея, внимательно разглядывая ее, и представляли весьма комическое зрћлище. Онћ были сильно возбуждены, такъ что, когда кто-то случайно сдвинулъ съ мћста деревянный мячъ, полузапрятанный въ соломћ и хорошо знакомый имъ какъ игрушка, всћ мгновенно отскочили въ разныя стороны. Эти же обезьяны держались совершенно иначе, когда въ ихъ клћтку были положены мертвая мышь¹), рыба и другой какой-либо новый предметъ; сначала онћ, правда, боялись, но вскорћ подходили, брали новинку въ руки и разсматривали ее. Разъ я принесъ живую змћю въ бумажномъ мћшкћ съ неплотно закрытымъ отверстіемъ и положилъ ее въ одно изъ большихъ отдћленій. Одна обезьяна немедленно приблизилась, осторожно раскрыла мћшокъ, заглянула и мгновенно бросила его. Тогда я увидћлъ то же, что описываетъ Бремъ: одна обезьяна за другой, поднявъ голову кверху и нћсколько наклонивъ ее на сторону, заглядывали въ стоявшій на землћ мћшокъ, чтобы увидать страшный предметъ, лежавшій неподвижно на днћ его. Можно подумать, что эти животныя имћютъ понятіе о зоологическомъ сродствћ; обезьяны, содержавшіяся у Брема, обнаруживали напр. странный, ни на чемъ не основанный, инстинктивный страхъ передъ невинными ящерицами и лягушками. Орангъ былъ однажды очень испуганъ, увидавъ впервые черепаху²).

Подражательностъ сильно развита у человћка, въ особенности у человћка въ дикомъ состояніи. При нћкоторыхъ мозговыхъ заболћваніяхъ стремленіе къ подражанію проявляется въ необычайной степени; нћкоторые больные, полупараличные и другіе, при началћ воспалительнаго процесса размягченія мозговъ, безсознательно повторяютъ каждое слышанное слово, на родномъ или чуждомъ языкћ все равно, и подражаютъ движеніямъ и жестамъ, которые видятъ передъ собою³). Дезоръ⁴) замћтилъ, что ни одно животное не подражаетъ добровольно дћйствіямъ человћка, кромћ обезьянъ, которыя, {49} какъ извћстно, весьма комичныя переимщицы. Но зато животныя иногда подражаютъ другъ другу: такъ два вида волка, выкормленные собаками, выучились лаять, то же дћлаетъ иногда и шакалъ¹); но можетъ ли такое подражаніе быть названо произвольнымъ, это другой вопросъ. Птицы подражаютъ пћнію своихъ родителей, а иногда и другихъ птицъ, а попугаи, какъ извћстно, подражаютъ звуку, который часто слышатъ. Дюро-де-ла-Малль приводитъ разсказъ²) объ одной собакћ, воспитанной кошкой; собака научилась подражать хорошо извћстному пріему умыванья кошекъ; подобный же примћръ приводитъ знаменитый естествоиспытатель Оуэнъ. Я получилъ нћсколько утвержденій этого факта; въ одномъ случаћ собака, хотя и не была вскормлена кошкой, но воспитывалась вмћстћ съ ея котятами, отъ которыхъ и научилась этой привычкћ, которую сохранила въ теченіе послћдующихъ тринадцати лћтъ своей жизни. Собака Дюро-де-ла-Малля научилась также отъ котятъ игрћ съ шаромъ, катала его ударами переднихъ лапъ и гонялась за нимъ прыжками. Одинъ мой корреспондентъ увћряетъ меня, что его домашняя кошка совала въ кувшины съ молокомъ лапки, потому что горлышко кувшина было слишкомъ узко для ея головы. Котенокъ ея вскорћ обучился той же штукћ и продћлывалъ ее при всякомъ удобномъ случаћ.

Можно сказать, что родители многихъ животныхъ, полагаясь на способность своихъ дћтенышей къ подражанію и еще болће на ихъ инстинктивныя и унаслћдованныя побужденія, такъ сказать, воспитываютъ ихъ. Мы наблюдаемъ это, когда видимъ, что кошка приноситъ котятамъ живую мышь, а Дюро-де-ла-Малль приводитъ любопытныя наблюденія (въ вышеуказанной замћткћ) надъ соколами, которые учили своихъ птенцовъ проворству и умћнью опредћлять разстоянія; вначалћ они кидали имъ съ высоты мертвую мышь или воробья, которыхъ птенцы обыкновенно не умћли сначала схватить, а затћмъ приносили имъ живыхъ птицъ и выпускали ихъ для ловли.

Едва-ли какая-либо способность важнће для умственнаго совершенствованія человћка, чћмъ вниманіе. Животныя положительно обладаютъ этою способностью, какъ напр. кошка, которая сторожитъ мышь у норы и приготовляется прыгнуть на свою добычу. Дикія животныя иногда такъ увлекаются въ подобныхъ случаяхъ, что къ нимъ можно подойти на близкое разстояніе. М-ръ Бартлетъ сообщилъ мнћ любопытный примћръ неравномћрнаго развитія этой способности у обезьянъ. Человћкъ, дрессировавшій обезьянъ для комедіи, покупалъ обыкновенные виды у Зоологическаго общества по пяти фунтовъ за экземпляръ. Но онъ предлагалъ двойную цћну, если ему позволяли взять три или четыре обезьяны къ себћ на домъ на нћсколько дней, на испытаніе. На вопросъ, какъ онъ могъ въ такое короткое время узнать, выйдетъ ли хорошій актеръ изъ той или другой обезьяны, онъ отвћчалъ, что все зависитъ отъ ихъ внимательности. Если въ то время, какъ онъ разговаривалъ съ обезьяной или объяснялъ ей что-либо, ея вниманіе было отвлекаемо, напр. мухой на стћнћ или другими вещами — онъ былъ увћренъ, что изъ нея ничего не выйдетъ. Если онъ прибћгалъ къ наказаніямъ, чтобы заставить невнимательную обезьяну учить свою роль, она упрямилась и злилась. Внимательную же обезьяну ему было легко выучить дћлать все, что отъ нея требовалось.

Едва-ли не будетъ излишнимъ говорить, что животныя обладаютъ превосходной памятью лицъ и мћстности. Сэръ А. Смитъ сообщилъ мнћ, что павіанъ на мысћ Доброй Надежды узналъ его и выражалъ большую радость, увидавъ его послћ девятимћсячнаго отсутствія. Я имћлъ собаку, весьма злую и непривћтливую съ посторонними, и намћренно испыталъ однажды ея память послћ отсутствія, продолжавшагося пять лћтъ и два дня. Подойдя къ сараю, гдћ она жила, я кликнулъ ее по {50} старому обыкновенію; она не обнаружила ни малћйшей радости, но мгновенно пошла за мной и исполняла всћ мои приказанія, какъ будто мы разстались не болће получаса тому назадъ. Цћлый рядъ прежнихъ представленій, спавшихъ въ продолженіе пяти лћтъ, былъ слћдовательно вызванъ въ ея памяти въ одно мгновеніе. Даже муравьи, какъ положительно доказалъ Гюберъ¹), узнаютъ товарищей послћ четырехмћсячной разлуки. Кромћ того животныя положительно обладаютъ способностью опредћлять промежутки времени между повторяющимися событіями.

Воображеніе считается однимъ изъ высшихъ преимуществъ человћка. Благодаря этой способности онъ соединяетъ между собой, независимо отъ воли, прошлые образы и мысли и создаетъ новыя, яркія представленія. «Поэтъ, — говоритъ Жанъ-Поль Рихтеръ²), — который долго думаетъ о томъ, долженъ-ли его герой сказать да или нћтъ, не поэтъ, а безжизненное тћло». Сны служатъ намъ лучшимъ мћриломъ этой способности. «Сны, — замћчаетъ Жанъ-Поль. — невольный родъ поэзіи». Значеніе продуктовъ нашего воображенія зависитъ, конечно, отъ числа, точности и живости нашихъ впечатлћній, отъ нашего ума и вкуса при выборћ или отбрасываніи невольныхъ комбинацій и, до нћкоторой степени, отъ нашей способности произвольно группировать ихъ. Такъ какъ собаки, кошки, лошади и, вћроятно, всћ высшія животныя, даже птицы, по наблюденіямъ извћстныхъ авторитетовъ, видятъ очень живые сны³) и выражаютъ это движеніями и голосомъ, то мы должны принять, что они обладаютъ нћкоторой степенью воображенія. Должно бытъ существуетъ какая-нибудь особая причина, почему собаки лаютъ по ночамъ, особенно въ полнолуніе, на тотъ меланхолическій ладъ, который зовется воемъ. He всћ собаки лаютъ; по мнћнію Гузо⁴), онћ въ этихъ случаяхъ смотрятъ не на луну, а на опредћленную точку вблизи горизонта. Онъ думаетъ, что смутныя очертанія окружающихъ предметовъ разстраиваютъ ихъ воображеніе и наполняютъ его фантастическими образами; если это правда, то чувства собакъ можно было бы назвать суевћрными.

Изъ всћхъ человћческихъ способностей разумъ, конечно, ставится всћми на первое мћсто. Но весьма немногіе отвергаютъ въ настоящее время, что и животныя обладаютъ нћкоторой степенью разсуждающей способности. Можно постоянно видћть, какъ они останавливаются, обдумываютъ и принимаютъ рћшенія. Весьма замћчательно, что чћмъ лучше какой-нибудь наблюдатель изучилъ нравы даннаго животнаго, тћмъ большее число поступковъ онъ приписываетъ разуму и тћмъ меньшее — незаученнымъ инстинктамъ⁵). Въ слћдующихъ главахъ мы увидимъ, что нћкоторыя животныя, стоящія весьма низко въ ряду творенія, тоже обнаруживаютъ извћстную долю разсудка. Иногда бываетъ, однако, очень трудно отличить дћйствіе разума отъ дћйствія инстинкта. Такъ, д-ръ Гейсъ въ своемъ сочиненіи «The Open Polar Sea» нћсколько разъ замћчаетъ, что его собаки переставали тянуть сани сомкнутымъ рядомъ и разбћгались въ разныя стороны, когда имъ приходилось идти по тонкому льду, — какъ-бы для того, чтобы распредћлить свою тяжесть съ большей равномћрностью. Это было часто первымъ указаніемъ и предостереженіемъ для путешественниковъ, что ледъ становился тонкимъ и опаснымъ. Спрашивается теперь, поступали ли собаки такимъ образомъ на основаніи опыта каждой въ отдћльности, или по примћру болће старыхъ и опытныхъ собакъ, или по наслћдственной {51} привычкћ, т.-е. по инстинкту? Этотъ инстинктъ развился, можетъ быть, съ того, весьма отдаленнаго времени, когда туземцы впервые стали запрягать собакъ въ свои сани. Или же сћверный волкъ, родоначальникъ эскимосской собаки, пріобрћлъ, быть можетъ, этотъ инстинктъ, предупреждавшій его не нападать сплошной толпой на добычу, когда ледъ былъ тонокъ?

Лишь по тћмъ обстоятельствамъ, которыя сопровождаютъ то или иное дћйствіе животнаго, мы можемъ судить о томъ, слћдуетъ ли приписать его инстинкту, разуму или простой ассоціаціи идей; впрочемъ, послћдній актъ тћсно связанъ съ разсудочной дћятельностью. Любопытный случай приводитъ проф. Мёбіусъ¹): щука, помћщенная въ наполненный рыбой акваріумъ, была отдћлена отъ нихъ стеклянной пластинкой; въ своихъ попыткахъ схватить рыбу она съ такой силой ударялась въ стекло, что иногда впадала въ оцћпенћніе. Она повторяла свои попытки въ теченіе трехъ мћсяцевъ, но наконецъ научилась осторожности. Стекло убрали, но щука уже не нападала на прежнихъ рыбъ, хотя проглатывала всћхъ новыхъ, которыхъ пускали въ акваріумъ. Вотъ какъ укрћпилась въ слабомъ умћ ея идея о сильномъ ударћ въ связи съ попыткой поймать кого-либо изъ прежнихъ сосћдей. Если бы дикарь, никогда не видавшій стекла оконной рамы, наткнулся бы на него, то у него надолго сохранилась бы въ умћ ассоціація представленій объ ударћ и объ оконной рамћ; но въ отличіе отъ щуки онъ, вћроятно, сталъ бы размышлять о природћ этого препятствія и соблюдалъ бы осторожность лишь при сходныхъ обстоятельствахъ. У обезьянъ, какъ мы сейчасъ увидимъ, всякаго болевого или даже просто непріятнаго ощущенія, сопровождающаго какое-либо дћйствіе, иногда достаточно, чтобы животное болће не повторяло такого дћйствія. Если мы припишемъ различіе въ поведеніи щуки и обезьяны единственно тому, что ассоціаціи идей во второмъ случаћ значительно сильнће и прочнће, чћмъ въ первомъ, хотя щука и получала много разъ значительно болће тяжелыя поученія, то можно-ли утверждать, что въ приведенномъ примћрћ съ дикаремъ дћйствовалъ умъ совершенно иного рода?

Гузо разсказываетъ²), что разъ, во время перехода черезъ обширную сухую равнину въ Техасћ, его двћ собаки сильно страдали отъ жажды и тридцать или сорокъ разъ кидались въ ложбины, въ поискахъ за водою. Ложбины эти не представляли долинъ; онћ были лишены деревьевъ и по растительности не отличались отъ остальной равнины, такъ что при сухости не могли издавать запаха сырой земли. Поведеніе собакъ показывало, словно онћ знали, что углубленія въ землћ представляютъ мћста, гдћ съ большею вћроятностью можно найти воду. Подобное же поведеніе Гузо нерћдко наблюдалъ и на другихъ животныхъ.

Я видћлъ самъ и смћю утверждать, что видћли и другіе, какъ слонъ въ зоологическомъ саду въ случаћ, когда брошенный ему предметъ лежалъ слишкомъ далеко, направлялъ изъ хобота сильную струю воздуха такъ, чтобы она ударялась въ землю спереди предмета и, отражаясь отъ земли, приближала бы предметъ къ нему. Извћстный этнологъ Уэстропъ извћщаетъ меня, что онъ видћлъ въ Вћнћ, какъ медвћдь сознательно приводилъ лапой въ движеніе воду въ бассейнћ близъ самой клћтки, чтобы образовавшееся теченіе увлекло къ нему кусокъ хлћба, плававшій въ водћ. Эти движенія медвћдя и слона врядъ-ли можно приписать инстинкту или унаслћдованной привычкћ, ибо они совершенно безполезны животному, живущему на волћ. Какая же разница между подобными дћйствіями, когда ихъ совершаетъ дикарь или какое-либо изъ высшихъ животныхъ?

Дикари и собаки часто находили воду въ ложбинахъ и совпаденіе обоихъ этихъ {52} обстоятельствъ ассоціировалось въ ихъ умћ. Цивилизованный человћкъ сталъ бы, можетъ быть, обсуждать предметъ съ общей точки зрћнія; но дикарь, насколько мы его знаемъ, едва-ли пустился бы въ разсужденія, а тћмъ болће собака. Оба они стали бы искать одинаковымъ образомъ, хотя часто и безъ успћха, — у обоихъ руководителемъ былъ бы разсудокъ, все равно, существовали-ли у нихъ въ сознаніи общія соображенія о предметћ или нћтъ¹).

To же можно сказать про слона и медвћдя, производящихъ токи въ воздухћ и водћ. Дикарь, конечно, не сталъ бы разсуждать, на какихъ законахъ основано желательное для него движеніе, и тћмъ не менће поступокъ свой онъ совершалъ бы съ помощью грубаго процесса разсужденія столь же вћрно, какъ и философъ послћ длиннаго ряда логическихъ разсужденій. Разница между дикаремъ и кћмъ-либо изъ высшихъ животныхъ будетъ та, что онъ подмћтитъ болће ничтожныя обстоятельства и условія и скорће уловитъ связь между ними, чћмъ животное, что конечно является уже большимъ преимуществомъ. Я записывалъ въ дневникъ движенія одного изъ своихъ дћтей, когда ему было одиннадцать мћсяцевъ и ребенокъ не умћлъ еще лепетать; меня поражало, съ какою быстротою ассоціировались въ его умћ различные предметы и звуки, сравнительно съ тћмъ, что приходилось наблюдать на самыхъ умныхъ собакахъ. Высшія животныя отличаются отъ низшихъ, напр. щуки, совершенно такъ же, именно наблюдательностью, способностью ассоціировать впечатлћнія и дћлать выводы.

Быстрыя проявленія, разума, послћ краткаго опыта, наблюдались на американскихъ обезьянахъ, которыя стоятъ въ этомъ отрядћ низко. Ренгеръ, весьма тщательный наблюдатель, разсказываетъ, что когда онъ въ первый разъ далъ своимъ обезьянамъ въ Парагваћ яйца, онћ раздавили ихъ и такимъ образомъ потеряли много содержимаго. Впослћдствіи онћ осторожно разбивали одинъ изъ концовъ яйца о какое-нибудь твердое тћло и снимали куски скорлупы пальцами. Разъ порћзавши себћ руки какимъ-либо острымъ орудіемъ, онћ никогда болће не дотрогивались до него или брали его съ величайшей осторожностью. Онћ часто получали куски сахару, завернутые въ бумагу, и Ренгеръ сажалъ иногда въ бумагу живую осу, которая жалила ихъ, если онћ быстро развертывали бумагу. Послћ одного такого случая обезьяны всякій разъ подносили сначала свертокъ къ уху, чтобы убћдиться, не движется-ли тамъ что-либо²).

Слћдующіе случаи относятся къ собакамъ.

Г. Колькгунъ³) подстрћлилъ пару дикихъ утокъ, которыя упали по другую сторону рћки. Его собака пыталась принести обћихъ заразъ, но немогла съ ними справиться. Тогда она, несмотря на то, что во всю жизнь не измяла ни разу пера у дичи, сознательно задушила одну изъ утокъ, принесла хозяину подстрћленную и затћмъ вернулась за мертвой. Гутчинсонъ разсказываетъ, что однажды онъ попалъ разомъ въ двухъ куропатокъ; одна была убита, другая ранена; послћдняя убћжала и была поймана собакой, которая, возвращаясь, наткнулась на мертвую куропатку. Она остановилась, крайне удивленная, и, послћ двухъ-трехъ попытокъ захватить обћихъ, убћдилась, что не может успћть въ этомъ, не выпустивъ подстрћленной птицы. Подумавъ съ минуту, собака сознательно {53} задушила куропатку и затћмъ принесла обћихъ разомъ. Это былъ единственный случай, когда она позволила себћ какое-либо насиліе противъ дичи. Здћсь нельзя не видћть обдуманнаго поступка, хотя онъ и не былъ вполнћ цћлесобразенъ, потому что эта собака могла сначала принести раненую куропатку, а затћмъ вернуться къ мертвой, какъ сдћлала это первая собака съ двумя утками. Я привожу эти примћры, потому что они указаны двумя независимыми другъ отъ друга наблюдателями, и потому еще, что въ обоихъ случаяхъ охотничьи собаки, нарушивъ сознательно, послћ разсужденія, унаслћдованную привычку (привычку не убивать приносимой дичи), явно проявили много ума. Въ заключеніе укажу еще на замћчаніе знаменитаго Гумбольдта.

«Погонщики муловъ въ Ю. Америкћ говорятъ: «я вамъ дамъ не того мула, у котораго самый покойный шагъ, а того, который la mas rational — всего разсудительнће», и Гумбольдтъ прибавляетъ¹): «это народное выраженіе, вытекшее изъ долгаго опыта, опровергаетъ теорію одушевленныхъ машинъ, быть можетъ, лучше всћхъ доводовъ умозрительной философіи». Тћмъ не менће многіе писатели до сихъ поръ еще не признаютъ въ высшихъ животныхъ даже слћдовъ разумной способности и стараются объяснить факты, въ родћ приведенныхъ выше разсужденіями, которыя можно назвать простымъ словоизверженіемъ²).

Мнћ кажется вполнћ доказаннымъ, что человћкъ и высшія животныя, въ особенности приматы, имћютъ нћкоторое число общихъ инстинктовъ. У всћхъ ихъ одинаковые органы чувствъ, побужденія и ощущенія; у всћхъ одинаковыя страсти, привязанности и чувствованія, — даже самыя сложныя, какъ ревность, подозрительность, соревнованіе, благодарность и великодушіе; они способны обманывать и умћютъ мстить; иногда способны понимать смћшное и обладаютъ даже чувствомъ юмора; они любопытны и способны удивляться, обладаютъ, хотя и въ различной степени, способностями къ подражанію, вниманію, разсужденію и выбору, обладаютъ памятью, воображеніемъ, ассоціаціей представленій и разумомъ. Особи одного и того же вида представляютъ всћ ступени, отъ полнћйшей глупости до большого ума. Также, какъ и человћкъ, они страдаютъ умопомћшательствомъ, хотя подвержены ему въ меньшей степени.³)

Тћмъ не менће есть люди, которые настаиваютъ на томъ, что человћкъ своими умственными способностями отдћленъ отъ всћхъ низшихъ животныхъ непреодолимой стћной. Въ прежнее время я собралъ десятка два такихъ афоризмовъ; но ихъ не стоитъ приводить здћсь, потому что разнорћчіе и многочисленность ихъ явно доказываютъ трудность или даже невозможность попытки поддержать подобныя воззрћнія. Увћряли далће, что одинъ только человћкъ способенъ къ постепенному совершенствованію; что одинъ онъ знаетъ употребленіе орудій и огня, обращаетъ другихъ животныхъ въ домашнее состояніе, владћетъ собственностью, умћетъ говорить; что ни одно животное не имћетъ самосознанія, самопониманія, общихъ представленій и способности отвлеченія; что одному человћку присущи причуды, понятіе о красотћ, чувство благодарности, таинственность и т. д.; что онъ одинъ вћритъ въ Бога и одаренъ совћстью. Я попытаюсь сдћлать нћсколько замћчаній относительно наиболће интересныхъ изъ этихъ пунктовъ. {54}

Архіепископъ Сёмнеръ утверждалъ нћкогда¹), что одинъ только человћкъ способенъ къ прогрессивному усовершенствованію. Человћкъ безспорно способенъ къ большему и болће быстрому совершенствованію, чћмъ какое-либо другое животное; этимъ онъ обязанъ главнымъ образомъ способности рћчи и умћнью примћнять пріобрћтенныя знанія. Если мы обратимся къ животнымъ и, во-первыхъ, къ отдћльнымъ особямъ, то насъ долженъ поразить фактъ, извћстный каждому опытному звћролову, именно, что молодыя животныя попадаются въ западни гораздо легче старыхъ и гораздо ближе подпускаютъ къ себћ непріятеля. Точно также не удается поймать большого числа старыхъ животныхъ на одномъ мћстћ или въ одного рода ловушки, или, наконецъ, отравить ихъ однимъ и тћмъ же ядомъ. Нельзя думать, чтобы всћ они попробовали яда или всћ попадали въ западню. Они, стало быть, научились осторожности изъ примћра своихъ пойманныхъ или отравленныхъ братьевъ. Въ Сћверной Америкћ, гдћ издавна преслћдуютъ животныхъ съ цћнными мћхами, они, по единогласному отзыву всћхъ наблюдателей, пріобрћли почти невћроятную степень соображенія, осторожности и хитрости. Но въ этомъ случаћ преслћдованіе продолжалось такъ долго, что наслћдственность можетъ играть здћсь нћкоторую роль. Мнћ прислали нћсколько указаній, что въ мћстностяхъ, гдћ впервые былъ проведенъ телеграфъ, многія птицы, задћвая за проволоки, убивались до смерти; но что спустя нћсколько лћтъ онћ научались избћгать ихъ — повидимому, изъ примћровъ своихъ убившихся товарищей²).

Если мы обратимся къ ряду послћдующихъ поколћній или къ расамъ, то увидимъ, что птицы и другія животныя постепенно теряютъ или пріобрћтаютъ недовћріе къ человћку или другимъ непріятелямъ³). Этотъ страхъ, конечно, главнымъ образомъ передается по наслћдству въ формћ инстинкта, но до нћкоторой степени представляетъ результатъ личнаго опыта. Хорошій наблюдатель, Леруа⁴), говоритъ, что въ мћстахъ, гдћ много охотятся за лисицами, молодыя, въ первый разъ выходящія изъ своей норы, гораздо пугливће старыхъ, которыя, выросли въ мћстахъ, гдћ ихъ мало тревожили.

Наши домашнія собаки произошли отъ волковъ и шакаловъ⁵), и хотя онћ не пріобрћли больше хитрости и потеряли, быть можетъ, значительную долю осторожности и подозрительности, зато развились въ отношеніи нћкоторыхъ нравственныхъ качествъ, напр. привязчивости, честности, мягкости характера и, весьма вћроятно, въ общей суммћ умственныхъ способностей. Обыкновенная крыса вела побћдоносную борьбу съ нћсколькими другими видами по всей Европћ, въ нћкоторыхъ частяхъ Сћверной Америки, Новой Зеландіи, а въ недавнее время на Формозћ и материкћ Китая. Суинго⁶), занимавшійся этимъ предметомъ, приписываетъ побћду обыкновенной крысы надъ сильной Mus coninga умственному превосходству первой; а это послћднее свойство развилось, вћроятно, вслћдствіе привычнаго упражненія умственныхъ способностей обыкновенной крысы съ цћлью укрыться отъ преслћдованій человћка, а также вслћдствіе того, что всћ менће хитрыя или менће способныя крысы были истреблены человћкомъ. Возможно, однако, что успћхъ обыкновенной крысы, слћдуетъ приписать большей хитрости этого вида, которою она обладала еще прежде, чћмъ пришла въ соприкосновеніе съ человћкомъ. Утверждать, не обращая вниманія на прямыя доказательства, что ни одно животное не усовершенствовалось въ своихъ умственныхъ {55} способностяхъ, значитъ вообще отвергать развитіе видовъ. Мы увидимъ впослћдствіи, что, по изслћдованіямъ Ларте, существующія нынћ млекопитающія различныхъ отрядовъ обладаютъ болће объемистымь мозгомъ, чћмъ ихъ древніе третичные прототипы.

Много разъ было говорено, что ни одно изъ животныхъ не употребляетъ какихъ бы то ни было орудій; между тћмъ чимпанзе въ естественномъ состояніи разбиваетъ каменьями одинъ изъ туземныхъ плодовъ, похожій на грецкій орћхъ¹). Ренгеръ²) безъ всякаго труда выучилъ американскую обезьяну разбивать такимъ образомъ твердые пальмовые орћхи, и она впослћдствіи по собственному побужденію разбивала каменьями другого рода орћхи и коробки. Она пользовалась тћмъ же способомъ для очистки плодовъ отъ мягкой коры, вкусъ которой ей не нравился. Другая обезьяна выучилась открывать крышку большого ящика палкой, и впослћдствіи употребляла палку вмћсто рычага, когда хотћла сдвинуть что-либо тяжелое. Я самъ видћлъ, какъ молодой орангъ всунулъ палку въ щель, положилъ руку на противоположный конецъ и дћйствовалъ ею совершенно какъ рычагомъ. Извћстно, что въ Иидіи ручные слоны срываютъ вћтки деревьевъ и отмахиваются ими отъ мухъ; то же наблюдали надъ однимъ дикимъ слономъ³). Я видћлъ. молодого оранга, который покрывалъ и защищалъ себя соломенной рогожей, каждый разъ, какъ ему предстояло быть битымъ. Въ приведенныхъ здћсь случаяхъ камни и палки были употребны въ дћло, какъ полезные снаряды; но извћстны примћры, гдћ обезьяны употребляютъ тћ же предметы въ качествћ оружія. Бремъ⁴), опираясь на авторитетъ извћстнаго путешественника Шимпера, говоритъ, что въ Абиссиніи, когда павіаны, принадлежащіе къ виду О. gelada, сходятъ толпой съ горъ опустошать поля, они иногда встрћчаютъ толпы другого вида (С. hamadryas) и начинаютъ съ ними драться. Первые скатываютъ на вторыхъ большіе каменья, которыхъ гамадрилы стараются избћжать, и затћмъ оба вида съ громкимъ крикомъ бросаются другъ на друга. Бремъ, во время своего путешествія съ герцогомъ Кобургъ-Готскимъ, участвовалъ въ вооруженномъ нападеніи на толпу павіановъ въ проходћ Менза, въ Абиссиніи. Обезьяны эти начали сбрасывать съ горы такую массу камней, изъ которыхъ многіе были величиной съ человћческую голову, что нападающіе были принуждены поспћшно удалиться, и проходъ былъ фактически недоступенъ для каравана на нћкоторое время. Замћчательно, что здћсь обезьяны дћйствовали сообща. Уоллесъ⁵) три раза видћлъ, какъ самки оранга, сопутствуемыя дћтенышами, «отламывали вћтви и большіе колючіе плоды деревьевъ съ явнымъ выраженіемъ злобы и бросали внизъ такой градъ метательныхъ снарядовъ, что фактически не было возможности приблизиться къ дереву». Я много разъ видћлъ, что чимпанзе кидаютъ въ людей, дразнящихъ ихъ; а вышеупомянутый павіанъ съ мыса Доброй Надежды даже приготовилъ для этой цћли грязь.

Въ зоологическомъ саду обезьяна, у которой зубы были плохи, имћла привычку разбивать орћхи камнемъ, и сторожъ увћрялъ меня, что она всякій разъ прятала потомъ камень въ солому и не позволяла ни одной изъ обезьянъ дотрогиваться до него. Здћсь мы имћемъ слћдовательно примћръ понятія о собственности. Понятіе это присуще, впрочемъ, всякой собакћ, добывшей кость, и многимъ, если не всћмъ, птицамъ по отношенію къ ихъ гнћздамъ.

Герцогъ Аргайль⁶) замћчаетъ, что выдћлываніе орудій для извћстной цћли {56} исключительно свойственно человћку, и полагаетъ, что эта способность образуетъ непроходимую пропасть между человћкомъ и животными. Нћтъ сомнћнія, что это различіе очень важно, но я нахожу весьма справедливымъ замћчаніе Лёббока¹), что когда первичный человћкъ употреблялъ кремни для какихъ-либо цћлей, они должны были иногда разбиваться, и онъ былъ принужденъ употреблять ихъ острые обломки. Отсюда уже не великъ шагъ до произвольнаго раскалыванія кремней и затћмъ до грубой обработки ихъ. Послћднее усовершенствованіе потребовало, впрочемъ, долгихъ вћковъ, если судить по громадному промежутку до того времени, когда человћкъ неолитическаго періода сталъ высћкать и полировать свои каменныя орудія. При раскалываніи кремней, какъ замћчаетъ далће Лёббокъ, должны были показываться искры, а при треніи должна была развиваться теплота: «такимъ образомъ произошли два обычные способа добывать огонь». Природа огня должна была быть извћстна во многихъ вулканическихъ областяхъ, гдћ лава протекала по лћсамъ. Человћкообразныя обезьяны, руководимыя, вћроятно, инстинктомъ, строятъ себћ временныя платформы; но такъ какъ многіе инстинкты въ значительной степени управляются разумомъ, то болће простые изъ нихъ, — какъ, напримћръ, сооруженіе платформъ, — легко могли перейти въ произвольныя и сознательныя дћйствія. Извћстно, что орангъ покрывается на ночь листьями пандануса; а Бремъ разсказываетъ, что одинъ изъ его павіановъ имћлъ привычку защищаться отъ солнечнаго жара, покрывая себћ голову соломенной рогожей. Въ этихъ случаяхъ мы видимъ первые начатки нћкоторыхъ изъ простћйшйхъ искусствъ, — грубую архитектуру и одежду, въ той формћ. въ которой они развились впервые у древнћйшихъ родоначальниковъ человћка.

Самосознаніе, индивидуальность, способность отвлеченія, общія понятія. Какимъ запасомъ знаній ни обладалъ бы человћкъ, ему трудно опредћлить, въ какой мћрћ присущи животнымъ слћды названныхъ высшихъ умственныхъ способностей. Трудность заключается въ томъ, что мы не въ состояніи судить, что происходитъ въ умћ животнаго; дальнћйшія затрудненія проистекаютъ изъ того, что ученые въ значительной степени расходятся въ опредћленіяхъ вышеназванныхъ способностей. Насколько можно судить по различнымъ недавно вышедшимъ работамъ, съ наибольшей настойчивостью отрицается въ животныхъ способность отвлеченія и образованія общихъ представленій. Но когда собака замћчаетъ издали другую собаку, часто кажется, что она видитъ, такъ сказать, отвлеченную собаку, ибо поведеніе ея внезапно измћняется, лишь только она подходитъ ближе и узнаетъ въ ней друга. Одинъ писатель замћтилъ недавно, что утвержденіе, будто во всћхъ подобныхъ случаяхъ умственный процессъ существенно различается у человћка и животнаго, есть не болће, какъ голое предположеніе. Если человћкъ составляетъ себћ представленіе изъ данныхъ, воспринимаемыхъ чувствами, то то же дћлаютъ и животныя²). Когда я говорю своему терьеру возбужденнымъ тономъ (а этотъ опытъ я повторялъ много разъ): «хи, хи, гдћ онъ тутъ?» — онъ всегда принималъ это за знакъ, что нужно кого-то искать, и обыкновенно, бросивъ быстрый взглядъ вокругъ себя, бросался въ ближайшую чащу выслћживать дичь, но не найдя ничего, начиналъ глядћть по деревьямъ, не видно-ли гдћ бћлки. He ясно-ли изъ поступковъ терьера, что въ умћ его возникаютъ общія понятія или представленія о томъ, что слћдуетъ открыть и поймать какое-то животное.

Можно допустить, что ни одно животное не обладаетъ самосознаніемъ, понимая подъ этимъ, что оно не размышляетъ о томъ, откуда оно, что съ нимъ будетъ или что такое представляетъ жизнь и смерть, и т. п. Но можемъ-ли мы отрицать съ полной увћренностью, что старая собака, одаренная хорошею памятью и нћкоторой долей воображенія {57} (что доказываютъ ея сны), не думаетъ иногда о давно прошедшихъ удовольствіяхъ охоты? А это было бы до нћкоторой степени самосознаніемъ. Съ другой стороны, Бюхнеръ¹) замћчаетъ, что изнуренная работой жена грубаго австралійскаго дикаря, которая не знаетъ никакихъ абстрактныхъ выраженій и не можетъ считать дальше четырехъ, едва-ли напрягаетъ свое самосознаніе или размышляетъ о смыслћ своего существованія.

Обыкновенно допускаютъ, что высшія животныя обладаютъ памятью, вниманіемъ, ассоціаціей идей и даже извћстной долею воображенія и разсудка. Если эти способности, которыми различныя животныя обладаютъ въ различной степени, способны къ совершенствованію, то почему бы не допустить у нихъ болће сложныхъ способностей, какъ напр. болће высокой степени отвлеченія, самосознанія и т. п., возникшихъ путемъ развитія и усложненія простыхъ способностей. Противъ высказанныхъ здћсь взглядовъ возражали, что невозможно опредћлить, гдћ и у какихъ именно животныхъ въ восходящемъ ряду существъ возникаетъ способность къ отвлеченію и т. п.; но кто могъ бы сказать, въ какомъ возрастћ появляются эти способности у нашихъ дћтей? А между тћмъ мы знаемъ, что способности эти развиваются въ дћтяхъ постепенно и незамћтно.

He подлежитъ сомнћнію, что животныя сохраняютъ свою умственную индивидуальность. Когда мой голосъ вызвалъ цћлый рядъ старыхъ ассоціацій въ умћ упомянутой выше собаки, она по всћмъ признакамъ сохранила свои индивидуальныя особенности, хотя каждый атомъ ея мозга былъ, вћроятно, болће одного раза замћненъ другимъ въ теченіе пяти лћтъ. Собака эта могла бы служить хорошимъ аргументомъ для одного изъ новћйшихъ борцовъ, возставшихъ противъ теоріи постепеннаго развитія, и сказать; «Я остаюсь неизмћнной среди всћхъ умственныхъ вліяній и всћхъ матеріальныхъ измћненій... Ученіе, по которому атомы оставляютъ свои впечатлћнія въ наслћдство другимъ атомамъ, заступающимъ ихъ мћсто, противорћчитъ понятію о самосознаніи и слћдовательно ложно. А такъ-какъ это ученіе служитъ основой для гипотезы эволюціонизма, то слћдовательно и эта гипотеза ложна»²).

Рћчь. — Способность рћчи справедливо считалась однимъ изъ главнћйшихъ отличій между человћкомъ и низшими животными. Но человћкъ, какъ замћчаетъ весьма компетентный судья, архіепископъ Уэтли, «не единственное животное, которое пользуется языкомъ для выраженія того, что происходитъ въ его умћ, и которое способно болће или менће понимать мысли, выраженныя другими»³). Въ Парагваћ обезьяна Cedus azarae издаетъ въ припадкћ гнћва по крайней мћрћ шесть различныхъ звуковъ, которые приводятъ другихъ обезьянъ въ подобное же настроеніе духа⁴). Мы понимаемъ движенія лица и жесты обезьянъ и онћ до нћкоторой степени понимаютъ наши, какъ увћряютъ Ренгеръ и другіе наблюдатели. Еще замћчательнће фактъ, что собака, со времени перехода въ домашнее состояніе⁵), выучилась лаять по крайней мћрћ на четыре или пять различныхъ ладовъ. Несмотря-на то, что лай — новопріобрћтенная способность, можно быть увћреннымъ, что и дикіе виды, родоначальники собаки, выражали свои чувства различными криками. У домашней собаки можно отличать лай нетерпћнія, какъ напр. во время охоты, лай злобы и ворчанье, пронзительный вой или лай отчаянія, когда напр. собака заперта; лай ночью, лай радости, когда она собирается идти гулять съ хозяиномъ, и весьма характерный лай требованія или просьбы, когда она хочетъ, чтобы ей отворили дверь или окно. Гузо, внимательно изслћдовавшій этотъ предметъ, утверждаетъ, {58} что куры издаютъ по крайней мћрћ двћнадцать различныхъ звуковъ, имћющихъ различное значеніе¹).

Членораздћльная рћчь, однако, свойственна одному человћку, хотя онъ, подобно животнымъ, часто употребляетъ неартикулированные крики для выраженія своихъ чувствъ, сопровождая ихъ тћлодвиженіями и игрой лицевыхъ мышцъ²). Это относится преимущественно къ болће простымъ и живымъ ощущеніямъ, мало связаннымъ съ высшими умственными процессами. Крикъ боли, страха, удивленія, гнћва, рядомъ съ соотвћтствующими движеніями, и лепетъ матери съ любимымъ ребенкомъ краснорћчивће всякихъ словъ. Человћка отличаетъ отъ низшихъ животныхъ не то, что онъ способенъ различать членораздћльные звуки, ибо собаки, какъ извћстно всћмъ, понимаютъ многія слова и предложенія. Въ этомъ отношеніи онћ стоятъ на той же ступени развитія, какъ дћти въ возрастћ отъ 10 до 12 мћсяцевъ, которыя понимаютъ нћкоторыя слова и короткія предложенія, но сами не въ состояніи произнести ни одного слова. Способность артикулировать звуки членораздћльно тоже не является отличительной нашей чертою, ибо ею обладаютъ попугаи и другія птицы. To же слћдуетъ сказать и о способности связывать опредћленные звуки съ извћстными понятіями: ибо достовћрно извћстно, что нћкоторые попугаи, умћющіе говорить, безошибочно связывали извћстныя слова съ опредћленными предметами, лицами и событіями³). Человћкъ отличается отъ низшихъ животныхъ только тћмъ, что онъ обладаетъ безконечно большею способностью ассоціировать въ своемъ умћ самые разнообразные звуки и представленія; этимъ онъ обязанъ, конечно, высокому развитію своихъ умственныхъ способностей.

Горнъ Тукъ, одинъ изъ основателей филологіи, замћчаетъ, что рћчь есть искусство подобно варенію или печенію; но я думаю, что лучше было бы сравнить ее съ писаньемъ. Рћчь не можетъ быть отнесена къ прямымъ инстинктамъ, потому что всякій языкъ долженъ быть выученъ. Она, однако, весьма отличается отъ всћхъ другихъ искусствъ, потому что человћкъ обладаетъ инстинктивнымъ стремленіемъ говорить, какъ это можно видћть на лепетћ нашихъ дћтей, тогда какъ ни у одного ребенка нельзя замћтить инстинктивнаго стремленія варить, или печь, или писать. Далће, ни одинъ филологъ не думаетъ въ настоящее время, что какой бы то ни было языкъ былъ выдуманъ сознательно, но всћ принимаютъ, что каждый развивался медленно и безсознательно шагъ за шагомъ⁴). Звуки, издаваемые птицами, представляютъ во многихъ отношеніяхъ близкую {59} аналогію съ рћчью, потому что всћ члены одного вида издаютъ одни и тћ же инстинктивные крики для выраженія своихъ ощущеній; далће, всћ виды, обладающіе способностью пћть, начинаютъ инстинктивно практиковаться въ этомъ искусствћ, но настоящія пћсни и призывные голоса перенимаются отъ родителей или воспитателей. Послћдняго рода звуки, какъ показалъ Дэнсъ Баррингтонъ¹). «такъ же мало врождены, какъ и рћчь у человћка». Первыя попытки пћть «могутъ быть сравнены съ неумћлыми попытками лепечущаго ребенка». Молодые самцы учатся въ продолженіе десяти или одиннадцати мћсяцевъ. Въ ихъ первыхъ пробахъ едва-ли можно открыть зачатки будущей пћсни; но по мћрћ возраста они приближаются къ ней и наконецъ выучиваются ей вполнћ. Птицы, выучившіяся пћснямъ другого вида, какъ напр. канарейки, выведенныя въ Тиролћ, учатъ имъ своихъ птенцовъ и такимъ образомъ передаютъ ихъ по наслћдству. Легкія естественныя отличія въ пћньћ одного и того же вида, живущаго въ разныхъ мћстахъ, могутъ быть, по мнћнію Баррингтона, сравнены съ «провинціальными діалектами», а пћнье родственныхъ, хотя и различныхъ видовъ — съ языкомъ различныхъ человћческихъ расъ. Я привелъ подробности съ цћлью показать, что инстинктивное стремленіе къ пріобрћтенію искусства не составляетъ исключительной особенности человћка. Что касается происхожденія членораздћльной рћчи, то, прочитавъ, съ одной стороны, интересныя сочиненія Уэджвуда, Фаррера и Шлейхера²; а съ другой — знаменитыя лекціи проф. Макса Мюллера, я не могу сомнћваться, что наша рћчь обязана своимъ происхожденіемъ подражанію и видоизмћненію, при помощи знаковъ и жестовъ, различныхъ естественныхъ звуковъ, голосовъ другихъ животныхъ и собственныхъ инстинктивныхъ криковъ человћка. Въ главахъ, относящихся къ половому подбору, мы увидимъ, что первичный человћкъ, или вћрнће одинъ изъ древнћйшихъ родоначальниковъ человћка, долженъ былъ часто пускать въ ходъ свой голосъ, какъ дћлаетъ это въ настоящее время одинъ видъ гиббоновъ, который придаетъ своимъ крикамъ совершенно музыкальный кадансъ, т.-е. поетъ. Мы можемъ заключить изъ весьма распространенной аналогіи, что такого рода пћніе имћло мћсто преимущественно во время ухаживанія и служило для выраженія различныхъ чувствъ, напр. любви, ревности, радости, или какъ вызовъ для соперниковъ. Подражаніе музыкальнымъ крикамъ посредствомъ артикулированныхъ звуковъ послужило, вћроятно, началомъ для словъ, выражающихъ различныя сложныя чувства. Что касается способности подражанія, то нельзя не обратить вниманія на столь сильное стремленіе нашихъ близкихъ родственниковъ обезьянъ, микроцефаловъ ; идіотовъ³) и дикихъ человћческихъ племенъ подражать всему, что они слышатъ. Такъ какъ обезьяны, очевидно, понимаютъ очень многое изъ того, что говоритъ имъ человћкъ, а съ другой стороны, сигнальные крики дичи объ опасности⁴) и такіе же крики домашней птицы объ опасности на землћ и въ воздухћ (отъ коршуновъ) понятны собакамъ⁵), то не можетъ показаться невћроятнымъ, что нћкоторыя, болће другихъ одаренныя обезьянообразныя животныя начали подражать {60} реву хищныхъ звћрей, чтобы увћдомить товарищей-обезьянъ о родћ грозящей опасности. А это было бы первымъ шагомъ къ образованію языка.

По мћрћ того, какъ голосъ болће и болће употребляется въ дћло, голосовые органы должны были развиваться и совершенствоваться по закону наслћдованія результатовъ упражненія; а это, въ свою очередь, должно было повліять на развитіе рћчи. Нћтъ, однако, ни малћйшаго сомнћнія, что соотношеніе между постояннымъ употребленіемъ языка и развитіемъ мозга имћетъ еще большую важность. Умственныя способности у отдаленныхъ прародителей человћка должны были быть несравненно выше, чћмъ у которой-либо изъ существующихъ обезьянъ, прежде чћмъ даже самая несовершенная форма рћчи могла войти въ употребленіе. Съ другой стороны, можно принять, что употребленіе и развитіе рћчи имћло вліяніе на мозгъ, давая ему возможность и побуждая его вырабатывать цћлые ряды мыслей. Длинный и сложный рядъ мыслей не можетъ теперь существовать безъ словъ нћмыхъ или громкихъ, какъ длинное исчисленіе — безъ цифръ или алгебраическихъ знаковъ. Повидимому, даже обыкновенные ряды мыслей требуютъ какого бы то ни было способа выраженія или значительно облегчаются ими, потому что глухая, нћмая и слћпая Лаура Бриджменъ двигала пальцами во время сна¹). Тћмъ не менће, послћдовательный рядъ живыхъ и связанныхъ между собой представленій можетъ промелькнуть въ мозгу и безъ помощи какихъ бы то ни было звуковыхъ выраженій; примћромъ этому могутъ служить движенія спящихъ собакъ. Мы уже видћли, что охотничьи собаки способны до извћстной степени разсуждать сами съ собой безъ помощи языка. Тћсное соотношеніе между мозгомъ, въ его настоящей формћ у человћка, и способностью говорить очевидно изъ тћхъ интересныхъ случаевъ мозговыхъ болћзней, гдћ преимущественно страдаетъ рћчь, — такъ напр. въ тћхъ случаяхъ, гдћ потеряна способность помнить существительныя, тогда какъ остальныя слова употребляются совершенно правильно, или когда забыты существительныя извћстнаго класса, или даже всћ, за исключеніемъ начальныхъ буквъ этихъ словъ и собственныхъ именъ²). Наслћдственность результатовъ продолжительнаго упражненія голосовыхъ и мозговыхъ органовъ имћетъ въ себћ столь же мало неправдоподобнаго, какъ и наслћдственность почерка, зависящаго въ значительной степени отъ строенія руки и частью отъ мозговыхъ особенностей; а почеркъ положительно передается по наслћдству³).

Многіе писатели, главнымъ образомъ проф. Максъ Мюллеръ⁴), утверждали недавно, что употребленіе языка предполагаетъ способность создавать общія представленія; а такъ какъ животныя, по ихъ мнћнію, не обладаютъ этой способностью, то и выходитъ, что они отдћлены отъ человћка непреодолимой преградой⁵). Что касается животныхъ, {61} то я уже пытался показать, что они обладаютъ спорной способностью, по крайней мћрћ въ самой грубой и примитивной формћ. Мнћ кажется невћроятнымъ, чтобы дћти въ возрастћ отъ 10 до 12 мћсяцевъ, а также глухонћмые были способны соединять въ умћ извћстные звуки съ опредћленными общими представленіями съ тою быстротою, съ какой они это дћлаютъ послћ того, какъ эти представленія уже сформировались въ ихъ умћ. Это замћчаніе можно распространить и на самыхъ умныхъ животныхъ, ибо, какъ замћчаетъ Лэсли Стефэнъ¹), «собака создаетъ себћ общее представленіе о кошкћ или объ овцћ и знаетъ соотвћтствующія слова такъ же хорошо, какъ философъ. Способность понимать слова является столь же хорошимъ доказательствомъ въ пользу ума къ словамъ, какъ и способность къ рћчи, хотя вторая, разумћется, выше».

Почему органы, служащіе въ настоящее время для образованія рћчи, развились именно для этой цћли, рћшить нетрудно. Муравьи обладаютъ значительной способностью сообщать другъ другу свои мысли посредствомъ щупальцевъ, какъ показалъ Гюберъ, посвятившій цћлую главу муравьиному языку. Мы также могли бы имћть въ пальцахъ весьма цћлесообразные органы, потому что человћкъ, имћющій навыкъ, можетъ посредствомъ пальцевъ передать, напр. глухому, каждое слово быстро произнесенной рћчи въ публичномъ собраніи; но лишеніе руки, занятой такимъ образомъ, было бы для насъ большимъ неудобствомъ. Такъ какъ всћ высшія млекопитающія обладаютъ голосовыми органами, устроенными по тому же общему плану, какъ наши, и служащими имъ средствомъ для сообщенія между собою, то весьма понятно, что при дальнћйшемъ развитіи способности сообщенія эти органы должны были развиться по преимуществу; такое усовершенствованіе было достигнуто съ помощью сосћднихъ приспособленныхъ къ этому частей, именно языка и губъ²). Тотъ фактъ, что высшія обезьяны не пользуются своими голосовыми органами для рћчи, зависитъ несомнћнно отъ недостатка развитія ихъ ума. Присутствіе у обезьянъ органовъ, которые при долгомъ употребленіи могли бы служить для рћчи, хотя и не служатъ для этой цћли, встрћчаетъ аналогію у многихъ птицъ, которыя никогда не поютъ, хотя и обладаютъ органами, приспособленными къ пћнію. Такъ напр. у соловья и вороны голосовые органы весьма сходны по своему строенію; между тћмъ первый употребляетъ ихъ для составленія разнообразныхъ мелодій, а послћдняя только каркаетъ³).

На вопросъ, почему у обезьянъ умственныя способности не развились до той же высоты, какъ у человћка, можно отвћтить только указаніемъ на общія причины, к было бы безполезно ожидать болће опредћленнаго отвћта въ виду недостаточности нашихъ знаній о послћдовательныхъ ступеняхъ развитія, черезъ которыя прошло каждое существо.

Образованіе различныхъ языковъ и происхожденіе различныхъ видовъ, равно какъ доводы въ пользу того, что тћ и другіе развились постепенно, совпадаютъ между собой {62} весьма страннымъ образомъ¹). Мы можемъ, однако, прослћдить начало многихъ словъ дальше, чћмъ начало видовъ, и убћдиться въ томъ, что первые дћйствительно произошли отъ подражанія различнымъ звукамъ. Мы находимъ въ различныхъ языкахъ поразительныя гомологіи, обусловленныя тождествомъ происхожденія, а также аналогіи, получившія свое начало, вслћдствіе сходнаго же процесса. Характеръ измћненія нћкоторыхъ буквъ, или звуковъ, при измћненіи другихъ, весьма напоминаетъ соотношеніе роста. Мы встрћчаемъ въ обоихъ случаяхъ повторенія нћкоторыхъ частей, слћды долгаго упражненія и т. д. Еще болће замћчательна частота рудиментовъ въ языкахъ и видахъ. Буква m въ словћ am (я есмь) значитъ я (I), такъ что въ выраженіи I am (я есмь) удержался излишній и безполезный, рудиментъ. Въ правописаніи словъ часто встрћчаются остатки произношенія, бывшаго нћкогда въ употребленіи. Языки, подобно органическимъ существамъ, распредћлены на классы и подклассы и распредћленіе это можетъ быть или естественное, основанное на ихъ происхожденіи, или искусственное, основанное на другихъ признакахъ. Преобладающіе языки и діалекты распространяются на далекія пространства и ведутъ къ постепенному истребленію другихъ языковъ. Угасшій языкъ, подобно исчезнувшему виду, замћчаетъ Ляйэль, никогда болће не возрождается. Одинъ языкъ никогда не имћетъ двухъ мћсторожденій. Разнородные языки могутъ быть смћшаны или слиты между собою²). Мы въ каждомъ языкћ встрћчаемъ примћры видоизмћненій и постояннаго введенія новыхъ словъ. Но такъ какъ для памяти существуютъ предћлы, то отдћльныя олова, какъ и цћлые языки, постепенно исчезаютъ. Максъ Мюллеръ³) справедливо замћчаетъ: «Борьба за существованіе продолжается безъ устали между словами и грамматическими формами каждаго языка. Болће совершенныя, короткія, легкія формы постоянно одерживаютъ верхъ и обязаны успћхомъ своему превосходству». Къ этимъ болће важнымъ причинамъ преобладанія нћкоторыхъ словъ присоединяется еще, по моему мнћнію, привлекательность новизны, потому что человћческому уму присуще сильное стремленіе къ легкимъ перемћнамъ во всемъ окружающемъ. Сохраненіе нћкоторыхъ избранныхъ словъ въ борьбћ за существованіе можно назвать естественнымъ подборомъ.

Совершенно правильное и изумительно сложное строеніе языка у многихъ дикарей было часто приводимо, какъ доказательство или божественнаго происхожденія этихъ языковъ, или высокаго развитія и древней цивилизаціи ихъ основателей. Такъ Ф. Шлегель говоритъ: «въ языкахъ, которые, повидимому, находятся на самой низкой ступени развитія, мы часто встрћчаемъ весьма высокую и выработанную степень искусства въ грамматическомъ построеніи. Это особенно поразительно въ языкћ басковъ, лапландцевъ и въ нћкоторыхъ американскихъ языкахъ»⁴). Но, по-моему, положительно ошибочно смотрћть на языкъ, какъ на искусство, вслћдствіе его выработанности и систематичности построенія. Филологи признаютъ теперь, что спряженія и склоненія существовали первоначально въ видћ отдћльныхъ словъ, соединенныхъ впослћдствіи; a такъ какъ эти слова выражаютъ наиболће рћзкія отношенія между предметами и лицами, то нћтъ ничего удивительнаго, если люди различныхъ расъ употребляли ихъ въ самый ранній періодъ развитія. Что касается ихъ совершенства, то слћдующій примћръ покажетъ, какъ легко мы впадаемъ въ ошибки. Криноидъ состоитъ иногда изъ 150,000 отдћльныхъ щитковъ⁵), расположенныхъ совершенно симметрично лучеобразными рядами. Несмотря на это, натуралистъ не назоветъ это животное болће совершеннымъ, чћмъ {63} животное, двояко симметричное и имћющее сравнительно небольшое число частей, изъ которыхъ только лежащія на противоположныхъ сторонахъ тћла сходны между собой. Онъ справедливо считаетъ диференцировку и спеціализацію органовъ признаками совершенства. To же повторяется и съ языками; наиболће симметричные и сложные не должны быть поставлены выше неправильныхъ сокращенныхъ и смћшанныхъ языковъ, которые заимствовали выразительныя слова и цћлесообразныя построенія отъ различныхъ покоренныхъ, покорившихъ или переселившихся расъ.

Изъ этихъ немногихъ и неполныхъ замћчаній я вывожу заключеніе, что чрезвычайно сложное и правильное построеніе нћкоторыхъ дикихъ языковъ вовсе не доказываетъ, что они являлись какъ отдћльный актъ творенія¹). Мы видћли также, что способность рћчи не служитъ сама по себћ неопровержимымъ доводомъ противъ теоріи, что человћкъ развился изъ низшей формы.

Чувство красоты. — Это чувство было тоже провозглашено исключительной особенностью человћка. Я буду говорить здћсь только о наслажденіяхъ, доставляемыхъ красками, формами и звуками, что вкратцћ можно назвать чувствомъ красиваго; у образованнаго человћка подобныя чувства тћсно связаны съ сложными идейными состояніями. Но если мы припомнимъ, что самцы нћкоторыхъ птицъ намћренно распускаютъ свои перья и щеголяютъ яркими красками передъ самками, тогда какъ другіе, не имћющіе красивыхъ перьевъ, не кокетничаютъ такимъ образомъ, то, конечно, не будемъ сомнћваться, что самки любуются красотой самцовъ. А такъ какъ, далће, женщины всћхъ странъ убираются тоже перьями, то, конечно, никто не станетъ отрицать изящества этого украшенія. Мы увидимъ ниже, что гнћзда колибри и увеселительныя бесћдки пестраго плащеносца искусно убраны ярко окрашенными предметами; а это доказываетъ, что созерцаніе подобныхъ предметовъ доставляетъ имъ извћстное удовольствіе. Однако, у громаднаго большинства животныхъ пониманіе красоты ограничивается, насколько мы о томъ можемъ судить, цћлями полового привлеченія. Пріятное пћніе самцовъ многихъ птицъ въ періодъ любви, безъ сомнћнія, нравится самкамъ; доказательства тому мы увидимъ ниже. Еслибы самки птицъ не умћли цћнить великолћпные цвћта, украшенія и пћніе самцовъ, то труды и заботы послћднихъ, когда они щеголяютъ передъ самками своими прелестями, пропали бы даромъ; а этого невозможно допустить. Причину, по которой извћстные яркіе цвћта возбуждаютъ удовольствіе, мнћ кажется, столь же трудно объяснить, какъ и то, почему пріятны извћстные запахи и ароматы; но нћкоторую долю дћйствія слћдуетъ приписать привычкћ, ибо часто предметы, вначалћ не нравившіеся намъ, начинаютъ въ концћ-концовъ нравиться и привычка наслаждаться ими передается по наслћдству. Въ области звуковъ Гельмгольцу удалось объяснить до извћстной степени физіологически, почему гармонія и извћстные переходы пріятны. Однако, звуки, повторяющіеся съ неправильными промежутками, въ высшей степени непріятны, съ чћмъ согласится всякій, кто, напримћръ, прислушивался ночью на кораблћ къ хлопанью канатовъ. Этотъ принципъ, повидимому, распространяется и на зрћніе, ибо глазъ предпочитаетъ симметрію и фигуры съ правильными повтореніями. Подобные узоры служатъ украшеніемъ у самыхъ низко стоящихъ дикарей, и они же путемъ полового подбора развились въ украшенія у самцовъ многихъ животныхъ. Какъ бы то ни было, въ состояніи или не въ состояніи мы объяснить, почему созерцаніе нћкоторыхъ предметовъ и слышаніе нћкоторыхъ звуковъ доставляютъ наслажденіе, все-таки человћкъ и многія низшія животныя одинаково наслаждаются одними и тћми же красками, пріятными, оттћнками и формами, одними и тћми же звуками.

Понятіе о прекрасномъ, по крайней мћрћ насколько оно относится къ женской {64} красотћ, не имћетъ опредћленнаго характера у людей. Въ самомъ дћлћ оно весьма различно у разныхъ человћческихъ племенъ и даже не одинаково у отдћльныхъ націй одной расы. Судя по отвратительнымъ украшеніямъ и столь же отвратительной музыкћ, которыми восхищается большинство дикарей, можно было бы сказать, что ихъ эстетическія понятія развиты менће, чћмъ у иныхъ низшихъ животныхъ, напр. у птицъ. Конечно, ни одно изъ животныхъ не способно восхищаться такими картинами, какъ ночное небо, прекрасный пейзажъ, или наслаждаться утонченной музыкой; но такіе развитые вкусы, зависящіе отъ цивилизаціи и сложныхъ представленій, столь же чужды дикарямъ и необразованнымъ людямъ.

Многія свойства, оказавшія человћку неоцћнимыя услуги при его постепенномъ развитіи, напр. воображеніе, удивленіе, любопытство, неопредћленное сознаніе красоты, стремленіе подражать и любовь къ свћжимъ ощущеніямъ или новизнћ, должны были неотвратимо повести къ самымъ причудливымъ измћненіямъ обычаевъ и вкусовъ. Я коснулся этого вопроса, потому что одинъ современный писатель¹) страннымъ образомъ указалъ на причуды, какъ на «одно изъ самыхъ замћчательныхъ и характерныхъ различій между дикарями и животными». Но намъ не только легко понять, почему у человћка родятся причуды, но легко доказать, что и низшія животныя, какъ увидимъ впослћдствіи, капризны въ своихъ привязанностяхъ, антипатіяхъ и понятіяхъ о красотћ. Мы имћемъ, слћдовательно, достаточно основаній предполагать, что они способны любить новизну ради ея самой.

Вћрованія. — Много данныхъ, заимствованныхъ не у поверхностныхъ наблюдателей, a y людей, жившихъ долгое время между дикарями, заставляютъ думать, что многія изъ существовавшихъ и существующихъ до сихъ поръ расъ не имћютъ понятія о божествћ, въ формћ одного или многихъ боговъ, и не имћютъ даже въ своемъ языкћ словъ для выраженія такого понятія²). Этотъ вопросъ не имћетъ, конечно, ничего общаго съ великимъ вопросомъ, существуетъ-ли вообще Творецъ и Управитель вселенной, — вопросъ, на который отвћчали утвердительно величайшіе изъ когда-либо жившихъ умовъ.

Но если мы подъ словомъ «религія» будемъ понимать вћрованіе въ невидимыя вліянія и вмћшательства духовъ, то нашъ вопросъ приметъ другой оборотъ, потому что такое вћрованіе распространено почти у всћхъ менће цивилизованныхъ расъ. Нетрудно понять, какъ оно могло развиться. Когда важнћйшія свойства ума, воображеніе, удивленіе, любопытство, вмћстћ съ нћкоторой долей разсуждающей способности, достигли извћстной степени развитія, въ человћкћ должно было родиться желаніе понимать то, что происходило вокругъ него, и разъяснить себћ нћкоторые вопросы относительно своего собственнаго существованія. По замћчанію м-ра М'Леннана³) «человћкъ долженъ былъ придумать какое-нибудь объясненіе для внћшнихъ явленій жизни. Судя по всеобщему распространенію, наиболће простая гипотеза и первая, возникающая въ умћ человћка, есть та, посредствомъ которой естественныя явленія объясняются присутствіемъ въ животныхъ, растеніяхъ, неодушевленныхъ предметахъ и силахъ природы — духовъ, дћйствующихъ по тћмъ же побужденіямъ, какія знакомы людямъ изъ собственнаго опыта». Весьма вћроятно, какъ доказалъ м-ръ Тэйлоръ, что сны были первымъ толчкомъ къ представленіямъ о духахъ, потому что дикари не умћютъ ясно различать субъективныхъ {65} отъ объективныхъ впечатлћній. Когда дикарь видитъ сны, образы, являющіеся его воображенію, кажутся ему стоящими надъ нимъ, или передъ нимъ, или «душа спящаго идетъ странствовать и возвращается къ нему съ воспоминаніями о томъ, чтò она видћла»¹). Но пока перечисленныя выше свойства ума, воображеніе, любопытство, разумъ и т. д., не были достаточно развиты въ человћкћ, его сны не могли повести къ представленіямъ о духахъ, подобно тому, какъ они не ведутъ къ такимъ понятіямъ, напр., собаку.

Наклонность дикарей воображать, что внћшніе предметы и явленія природы одушевлены духовными или живыми силами, можно мнћ кажется, до нћкоторой степени объяснить слћдующимъ маловажнымъ случаемъ, которому я самъ былъ свидћтелемъ. Моя собака, взрослое и умное животное, лежала на травћ въ жаркій тихій день. На небольшомъ разстояніи отъ нея легкій вћтерокъ случайно пошевелилъ раскрытый зонтикъ — обстоятельство, на которое собака не обратила бы, вћроятно, ни малћйшаго вниманія, еслибъ кто-либо находился возлћ. Какъ бы то ни было, но всякій разъ, какъ зонтикъ шевелился, собака начинала сердито ворчать и лаять. Вћроятно, она разсудила быстро и не давая отчета самой себћ, что движеніе зонтика безъ всякой видимой причины обличаетъ присутствіе какого-либо неизвћстнаго живого существа, а никто чужой не имћлъ права вступать въ ея владћнія.

Вћрованіе во вліяніе духовъ можетъ легко перейти въ вћру въ существованіе одного или нћсколько боговъ. Дикари, конечно, приписываютъ духамъ тћ же страсти, ту же мстительность или элементарное понятіе о справедливости и тћ же привязанности, которыя свойственны имъ самимъ. Жители Огненной Земли находятся въ этомъ отношеніи на полдорогћ; когда докторъ на кораблћ «Бигль» застрћлилъ двухъ молодыхъ утокъ для коллекціи, Йоркъ-Минстеръ объявилъ самымъ торжественымъ образомъ: «О! м-ръ Байно, много дождя, много снћга, много вћтра», — и это должно было служить справедливымъ наказаніемъ за безполезную растрату человћческой пищи. Тотъ же дикарь разсказывалъ, что когда его братъ убилъ «дикаго человћка», то долгое время свирћпствовали бури и падало много снћга и дождя. Мы, однако, никакъ не могли открыть, чтобы жители Огненной Земли вћрили въ то, что мы называемъ Божествомъ, или имћли какіе-либо религіозные обряды, а Джимми-Беттонъ съ справедливой гордостью увћрялъ насъ, что на его родинћ нћтъ чертей. Это увћреніе тћмъ болће замћчательно, что у дикарей вћра въ злыхъ духовъ гораздо болће распространена, чћмъ вћра въ добрыхъ.

Религіозное чувство чрезвычайно сложное цћлое, состоящее изъ любви, полной покорности высшему и таинственному повелителю, изъ глубокаго сознанія зависимости¹), {66} страха, уваженія, благодарности, надежды на будущее и, можетъ быть, еще изъ другихъ элементовъ. Никакое существо не могло испытывать такого сложнаго чувства, пока оно не поднялось до довольно значительной высоты въ умственномъ и нравственномъ развитіи. Мы видимъ, впрочемъ, нћкоторое отдаленное сходство съ этимъ душевнымъ состояніемъ въ привязанности собаки къ своему хозяину, въ ея горячей любви, соединенной съ полной покорностью, нћкоторой боязнью и, можетъ быть, еще съ другими чувствами. Собака, возвращающаяся къ хозяину послћ долгой разлуки и — я могу прибавить — обезьяна при видћ любимаго сторожа держатъ себя совершенно иначе, чћмъ при встрћчћ съ своими товарищами. Въ послћднемъ случаћ радость не такъ сильна и чувство равенства выражается въ каждомъ дћйствіи. Проф. Браубахъ²) утверждаетъ даже, что собака смотритъ на хозяина какъ на Бога.

To же высокое умственное развитіе, которое впервые побудило человћка вћрить въ невидимое вмћшательство духовъ, затћмъ въ фетишизмъ, политеизмъ и наконецъ въ монотеизмъ, должно было роковымъ образомъ вести его къ различнымъ страннымъ суевћріямъ и обычаямъ, до тћхъ поръ, пока его разумъ оставался на низкой ступени развитія. О нћкоторыхъ изъ нихъ страшно вспомнить; таковы напр. приношеніе людей въ жертву кровожадному богу, испытаніе невинныхъ посредствомъ яда или огня, колдовство и т. д. Тћмъ не менће полезно размышлять иногда объ этихъ суевћріяхъ, потому что они показываютъ, какой глубокой благодарностью мы обязаны развитію нашего разума, наукћ и успћхамъ нашихъ знаній. Сэръ Леббокъ справедливо замћчаетъ³): «мы можемъ сказать безъ преувлеченія, что смутный ужасъ передъ невћдомымъ зломъ виситъ подобно черной тучћ надъ жизнью дикаря и отравляетъ ему всякую радость». Эти печальные и косвенные результаты нашихъ высшихъ способностей можно сравнить съ побочными и случайными ошибками инстинктовъ низшихъ животныхъ.

ГЛАВА ІV.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ (Продолженіе).

Нравственное чувство. — Основное положеніе. — Качества общежительныхъ животныхъ. — Начало общительности. — Борьба между противоположными инстинктами. — Человћкъ общественное животное. — Болће стойкіе общественные инстинкты берутъ верхъ надъ менће постоянными инстинктами. — Дикари уважаютъ лишь общественную добродћтель. — Личныя добродћтели возникаютъ на болће высокой ступени развитія. — Вліяніе мнћнія членовъ общины на образъ дћйствій каждаго члена въ отдћльности. — Передача нравственныхъ наклонностей. — Заключеніе.

Я вполнћ согласенъ съ мнћніемъ тћхъ писателей⁴), которые утверждаютъ, что изъ всћхъ различій между человћкомъ и низшими животными самое важное есть нравственное чувство, или совћсть. Это чувство, какъ замћчаетъ Мэкинтошъ⁵), имћетъ {67} законное преобладаніе надъ всћми «другими побужденіями человћческихъ дћйствій». Оно резюмируется въ короткомъ, но могущественномъ словћ «долженъ», столь полномъ высокаго значенія. Мы видимъ въ немъ благороднћйшее изъ всћхъ свойствъ человћка, заставляющее его, безъ малћйшаго колебанія, рисковать своей жизнью для ближняго или, послћ должнаго обсужденія, пожертвовать этой жизнью для какой-нибудь великой цћли, въ силу одного только глубокаго сознанія долга или справедливости. Кантъ говоритъ: «Чувство долга! чудное понятіе, дћйствующее на душу не посредствомъ увлекательныхъ доводовъ лести или угрозъ, но одной силой ничћмъ неприкрашеннаго, непреложнаго закона и поэтому внушающее всегда уваженіе, если и не всегда покорность; ты, передъ которымъ всћ страсти молчатъ, несмотря на тайный ропотъ, — гдћ твое начало?»¹)

Вопросъ этотъ разбирался многими изъ самыхъ талантливыхъ писателей²), и если я касаюсь его здћсь, то только потому, что его нельзя обойти; притомъ, сколько мнћ извћстно, никто еще не разбиралъ его исключительно съ естественно-исторической точки зрћнія. Такое изслћдованіе вопроса имћетъ слћдовательно своего рода интересъ, какъ попытка узнать, насколько изученіе низшихъ животныхъ можетъ бросить свћтъ на одну изъ высшихъ психическихъ способностей человћка.

Слћдующее положеніе кажется мнћ въ высокой степени вћроятнымъ, именно, что всякое животное, одаренное ясно выраженными общественными инстинктами³), включая сюда привязанность между родителями и дћтьми, должно роковымъ образомъ пріобрћсти нравственное чувство или совћсть, какъ только его умственныя способности достигнутъ такого же или почти такого же высокаго развитія, какъ у человћка. Въ пользу этого говоритъ, во-первыхъ, то, что общественные инстинкты побуждаютъ животное чувствовать удовольствіе въ обществћ своихъ товарищей, сочувствовать имъ до извћстной степени и оказывать имъ помощь. Послћдняя можетъ быть опредћленнаго и чисто инстинктивнаго характера; или она, какъ напр. у многихъ изъ высшихъ общежительныхъ животныхъ, можетъ выражаться только въ желаніи и готовности помогать товарищамъ извћстными общими способами. Но такія чувства вовсе не распространяются на всћхъ особей одного вида, а только на членовъ одной ассоціаціи. Во-вторыхъ, какъ скоро умственныя способности достигли высокаго развитія, образы прошлыхъ дћйствій и побужденій должны {68} были постоянно носиться въ мозгу каждаго недћлимаго; и то чувство недовольства, которое, какъ мы увидимъ далће, постоянно слћдуетъ за неудовлетвореніемъ инстинктовъ, должно было возникать во всћхъ случаяхъ, когда животное видћло, что сильные и присущіе ему общественные инстинкты уступили какому-либо другому инстинкту, болће живому въ ту минуту, но не столь сильному по своей природћ и не оставляющему за собой столь живыхъ впечатлћній. Ясно, что многія инстинктивныя желанія, напр. голодъ, кратковременны по своей природћ и не оставляютъ долгаго или живого воспоминанія, разъ они удовлетворены. Въ-третъихъ, послћ того, какъ развилась способность рћчи и желанія членовъ общины могли быть ясно выражаемы, общественное мнћніе должно было сдћлаться въ значительной степени руководителемъ поступковъ и опредћлять дћйствія каждаго изъ членовъ для общаго блага. Слћдуетъ, однако, помнить, что какое бы значеніе мы ни придавали общественному мнћнію, отношеніе къ одобренію или неодобренію нашихъ ближнихъ зависитъ отъ симпатіи, которая, какъ увидимъ далће, составляетъ существенную часть общественнаго инстинкта и, безъ сомнћнія, является его основнымъ камнемъ. Наконецъ, привычка особей должна была со временемъ играть важную роль въ управленіи поступками каждаго изъ членовъ, потому что общественные инстинкты и побужденія, подобно всћмъ другимъ, значительно подкрћпляются привычкою, напр. привычкой повиноваться желаніямъ и суду общины. Теперь мы должны разобрать каждое изъ нашихъ второстепенныхъ положеній и нћкоторыя изъ нихъ даже съ большой подробностью.

Я считаю необходимымъ заявить съ самаго начала, что я далекъ отъ мысли, будто каждое общежительное животное, умственныя способности котораго разовьются до такой дћятельности и высоты, какъ у человћка, пріобрћтетъ нравственныя понятія, сходныя съ нашими. Подобно тому, какъ всћмъ животнымъ присуще чувство прекраснаго, побуждающее ихъ восхищаться очень разнородными вещами, они могутъ имћть и такія понятія о добрћ и злћ, которыя поведутъ ихъ къ поступкамъ совершенно противоположнымъ нашимъ. Еслибы напр. — я намћренно беру крайній случай — мы были воспитаны въ совершенно тћхъ же условіяхъ, какъ улейныя пчелы, то нћтъ ни малћйшаго сомнћнія, что наши незамужнія женщины, подобно пчеламъ-работницамъ, считали бы священнымъ долгомъ убивать своихъ братьевъ, матери стремились бы убивать своихъ плодовитыхъ дочерей, — и никто не подумалъ бы протестовать противъ этого¹). Тћмъ не менће пчела (или всякое другое общежительное животное) имћла бы въ приведенномъ случаћ, какъ мнћ кажется, понятіе о добрћ и злћ, или совћсть. Въ самомъ дћлћ, всякое животное должно имћть внутреннее сознаніе, что одни изъ его инстинктовъ болће сильны и долговћчны, а другіе менће; въ каждомъ должна иногда возникать борьба между этими инстинктами и въ сознаніи должно оставаться удовольствіе или неудовольствіе при сравненіи прошлыхъ впечатлћній, безпрерывно пробћгающихъ въ умћ. Въ этомъ случаћ внутренній {69} голосъ долженъ говорить животному, что лучше было бы слћдовать тому, а не другому инстинкту, поступить такъ, а не иначе, что это было бы хорошо, a то дурно. Но къ этимъ выраженіямъ мы еще вернемся впослћдствіи.

Общительность. — Многіе виды животныхъ общежительны; извћстны даже случаи, что разнородные виды держатся вмћстћ, какъ напр. нћкоторыя американскія обезьяны или соединенныя стаи галокъ, воронъ и скворцовъ. Человћкъ обнаруживаетъ то же чувство въ своей сильной привязанности къ собакћ, за которую та платитъ ему съ избыткомъ. Каждый замћтилъ, вћроятно, какъ несчастны бываютъ лошади, собаки, овцы и т. д., разлученныя съ своими товарищами, и какъ, по крайней мћрћ первыя, радуются при встрћчћ между собой. Любопытно вникнуть въ чувства собаки, которая способна «идћть спокойно цћлые часы въ комнатћ съ хозяиномъ или съ кћмъ-либо изъ семьи, хотя на нее не обращаютъ ни малћйшаго вниманія; но начинаетъ тревожно лаять или выть, если ее на короткое время оставятъ одну. Мы остановимъ наше вниманіе на высшихъ общежительныхъ животныхъ, исключивъ изъ нашего разбора насћкомыхъ, хотя послћднія помогаютъ другъ другу во многихъ важныхъ случаяхъ. Самая обыкновенная услуга, оказываемая другъ другу высшими животными, — это предупрежденіе о грозящей опасности, которая выслћживается соединенными силами всћхъ. Каждому охотнику извћстно, замћчаетъ д-ръ Егеръ¹), какъ трудно приблизиться къ животнымъ въ стадћ или кучкћ. Дикія лошади и рогатый скотъ не подаютъ, сколько я знаю, сигналовъ, но пріемы того, кто первый открылъ непріятеля, предостерегаютъ остальныхъ. Кролики громко стучатъ о землю задними ногами для предупрежденія товарищей; то же дћлаютъ овцы и серны, по только передними ногами и вмћстћ съ тћмъ издаютъ особенный свистъ. Многія птицы и нћкоторыя млекопитающія ставятъ часовыхъ: роль послћднихъ у тюленей всегда исполняютъ самки²). Предводитель толпы обезьянъ играетъ роль часового и подаетъ голосъ какъ для увћдомленія о близости врага, такъ и въ знакъ безопасности³). Общежительныя животныя оказываютъ другъ другу много мелкихъ услугъ: лошади чешутъ, а коровы лижутъ другъ у друга зудящія мћста, обезьяны ищутъ другъ у друга паразитовъ. Бремъ разсказываетъ, что послћ того, какъ толпа Cercopithecus griseomridis пройдетъ черезъ колючій кустарникъ, однћ обезьяны ложатся на вћтви, а другія садятся возлћ нихъ, «добросовћстно» осматриваютъ ихъ кожу и вытаскиваютъ одну за другой всћ иглы или колючки.

Животныя оказываютъ другъ другу и болће важныя услуги; такъ, волки и нћкоторыя другія хищныя животныя охотятся сообща и помогаютъ одинъ другому при нападеніяхъ на добычу. Пеликаны ловятъ рыбу общими силами. Павіаны, гамадрилы имћютъ привычку переворачивать камни, отыскивая насћкомыхъ и т. п., и если имъ встрћчается большой камень, то вокругъ него становятся столько обезьянъ, сколько могутъ умћститься, и онћ, перевернувъ его общими усиліями, дћлятъ добычу между собою. Общежительныя животныя взаимно защищаютъ другъ друга. Быки-бизоны въ С. Америкћ во время опасности помћщаютъ коровъ и телятъ въ средину стада и сами для защиты становятся вокругъ. Въ слћдующей главћ я приведу случай, какъ два молодыхъ, дикихъ быка въ Чилингэмћ напали на стараго по взаимному соглашенію, и какъ два жеребца вмћстћ пытались отогнать третьяго отъ стада кобылъ. Бремъ встрћтилъ въ Абиссиніи большую толпу павіановъ, переходившихъ долину; одни взобрались уже на противолежащую гору, a другіе были еще въ долинћ. На послћднихъ напали собаки; {70} тогда старые самцы немедленно сбћжали съ горы и, раскрывъ широко рты, подняли такой страшный ревъ, что собаки обратились въ поспћшное бћгство. Собакъ вскорћ опять удалось натравить на павіановъ; но къ этому времени послћдніе уже взобрались на гору, кромћ одной молодой, приблизительно шестимћсячной обезьянки, которая съ громкимъ и жалобнымъ крикомъ вскочила на обломокъ скалы и была немедленно окружена собаками. Тогда самый большой изъ самцовъ, настоящій герой, снова спустился съ горы, медленно подошелъ къ дћтенышу, приласкалъ его и торжественно увелъ съ собой. Собаки были такъ удивлены, что имъ не пришло въ голову броситься на него. Я не могу не привести еще одной сцены, видћнной тћмъ же натуралистомъ: орелъ схватилъ молодого Cercopithecus, но не могь его унести, потому что тотъ уцћпился за вћтку. Обезьяна громко звала на помощь. Услыхавъ ея крикъ, остальные члены общества съ шумомъ бросились на выручку, окружили орла и такъ усердно принялись таскать ему перья, что онъ позабылъ думать о добычћ и былъ радъ убраться поздорову. Этотъ орелъ, замћчаетъ Бремъ, вћроятно, никогда болће не нападетъ на общество обезьянъ¹).

Извћстно, что общежительныя животныя чувствуютъ взаимную привязанность, которая неизвћстна взрослымъ необщительнымъ животнымъ. Насколько они въ большинствћ случаевъ принимаютъ участіе въ страданіяхъ и радостяхъ своихъ товарищей, трудно рћшить, въ особенности, что касается радостей. Тћмъ не менће м-ръ Бёкстонъ, обладавшій тонкой наблюдательностью²), увћряетъ, что его попугаи макао, жившіе на, свободћ въ Норфолькћ, принимали «странное участіе въ парћ, имћвшей гнћздо; всякій разъ, когда самка вылетала изъ него, она была окружаема толпой, поднимавшей странный крикъ въ ея честь». Часто бываетъ трудно рћшить, сочувствуютъ-ли животныя страданіямъ своихъ братьевъ или нћтъ. Кто можетъ сказать, что думаютъ коровы, когда онћ окружаютъ умирающую или мертвую подругу, пристально глядя на нее? По мнћнію Гузо, онћ, очевидно, не чувствуютъ состраданія. Что иногда животныя бываютъ далеки отъ всякой жалости — фактъ несомнћнный; они напр. выгоняютъ раненаго товарища изъ стада, или же забиваютъ и замучиваютъ его до смерти. Это одинъ изъ наиболће печальныхъ фактовъ въ естественной исторіи, если не принять объясненія, предложеннаго нћкоторыми, именно, что инстинктъ или разумъ животныхъ побуждаетъ ихъ выгонять раненаго товарища для избћжанія преслћдованій со стороны хищныхъ животныхъ и человћка, которымъ легче нагнать стадо при его замедленномъ движеніи. Если такъ, то эти животныя поступаютъ немногимъ хуже сћвероамериканскихъ индћйцевъ, оставляющихъ слабыхъ товарищей умирать въ полћ, или жителей острововъ Фиджи, которые зарываютъ въ землю живыми своихъ больныхъ или престарћлыхъ родителей³).

Многія животныя, впрочемъ, положительно принимаютъ участіе въ страданіяхъ, или опасностяхъ товарищей. Это встрћчается даже между птицами; капитанъ Стенсбёри⁴) нашелъ на Соленомъ озерћ въ Утахъ стараго и совершенно слћпого пеликана, который былъ очень жиренъ и котораго, вћроятно, долгое время хорошо кормили его товарищи. М-ръ Блитъ видћлъ, какъ вороны въ Индіи кормили двухъ или трехъ слћпыхъ {71} подругъ; я слыхалъ про сходный случай съ домашнимъ пћтухомъ. Мы можемъ, конечно, назвать такія дћйствія инстинктивными, но эти случаи слишкомъ рћдки, чтобы изъ нихъ могъ развиться какой-либо спеціальный инстинктъ¹). Я самъ видћлъ собаку, которая ни разу не проходила мимо своего друга, кошки, лежавшей больной въ корзинћ, не лизнувъ ее нћсколько разъ, — вћрнћйшій признакъ нћжности въ собакћ.

Слћдуетъ, вћроятно, отнести къ состраданію то чувство, которое заставляетъ храбрую собаку броситься на всякаго, кто нападетъ на ея хозяина. Я былъ свидћтелемъ, какъ одна изъ моихъ знакомыхъ шутя хотћла ударить госпожу, державшую на колћняхъ маленькую, очень робкую собаченку; опытъ дћлался въ первый разъ. Собаченка мгновенно спрыгнула съ колћнъ, но когда госпожу перестали «бить», она вернулась и было въ самомъ дћлћ трогательно видћть, какъ эта крошка лизала лицо госпожи и старалась ее утћшить. Бремъ²) пишетъ, что когда плћннаго павіана ловили съ цћлью наказать его, другіе старались защитить его. Состраданіе же побудило безъ сомнћнія павіана и cercopithecus, о которыхъ я разсказывалъ выше, защищать своихъ молодыхъ товарищей противъ собакъ и орла. Я приведу еще только одинъ примћръ участія и геройскаго самоотверженія маленькой американской обезьяны. Нћсколько лћтъ тому назадъ сторожъ зоологическаго сада показалъ мнћ нћсколько глубокихъ и едва зажившихъ ранъ на своемъ затылкћ; онћ были нанесены ему разозлившимся павіаномъ въ то время, какъ онъ стоялъ на колћняхъ на полу. Маленькая американская обезьяна, жившая въ большой дружбћ со сторожемъ, помћщалась въ томъ же отдћленіи и непомћрно трусила стараго павіана. Несмотря на это, она, при видћ своего друга въ опасности, бросилась ему на выручку и, крича и кусая старую обезьяну, настолько отвлекла ея вниманіе, что сторожъ могъ убћжать и избћгнулъ такимъ образомъ, какъ объявили доктора, положительной опасности.

Кромћ любви и участія, животныя обнаруживаютъ еще другія свойства, которыя у людей назывались бы нравственными. Я вполнћ согласенъ съ Агассисомъ³) въ томъ, что собаки обладаютъ чћмъ-то весьма похожимъ на совћсть. Онћ несомнћнно обладаютъ нћкоторымъ умћніемъ владћть собой и этого никакъ нельзя отнести на счетъ одного страха. Браубахъ⁴) замћчаетъ, что собаки не позволяютъ себћ украсть что-либо съћстное въ отсутствіе хозяина. Собака издавна считалась олицетвореніемъ вћрности и покорности. Слонъ тоже вћренъ своему вожаку или хозяину, вћроятно, считая его вожакомъ стада. М-ръ Гукэръ извћщаетъ меня, что однажды слонъ, на которомъ онъ ћхалъ въ Индіи, завязъ такъ глубоко въ трясинћ, что оставался недвижимъ почти въ теченіе всего слћдующаго дня, когда его наконецъ вытащили съ помощью канатовъ. Въ подобныхъ случаяхъ слоны хватаютъ хоботомъ всякій предметъ, живой или мертвый, и суютъ его себћ подъ ноги, чтобы воспрепятствовать дальнћйшему погруженію тћла; вожакъ ужасно боялся, какъ бы животное не схватило д-ра Гукэра и не раздавило бы его до смерти. Самъ же вожакъ, какъ увћряетъ д-ръ Гукэръ, находился внћ подобной опасности. Такое самообладаніе слона, въ моментъ когда тяжелое животное находится въ столь опасномъ для него положеніи, является удивительнымъ доказательствомъ его благородной вћрности⁵). Всћ животныя, которыя живутъ вмћстћ и защищаютъ другъ друга, или нападаютъ сообща на непріятеля, должны до извћстной степени быть вћрны другъ другу; а тћ, которыя слћдуютъ за своимъ предводителемъ, должны быть до извћстной степени {72} покорны. Когда павіаны въ Абиссиніи¹) грабятъ, сады они молча идутъ за своимъ вожакомъ; а если какая-либо неосторожная молодая обезьяна нарушитъ тишину, то пинки другихъ обезьянъ научаютъ ее молчанію и послушанію. М-ръ Гольтонъ, имћвшій превосходный случай наблюдать полудикій рогатый скотъ Ю. Африки, замћчаетъ²), что отдћльныя особи не выносятъ даже короткой разлуки со стадомъ. Онћ надћлены въ высшей степени рабскими инстинктами, поддаются всякому общему движенію и спокойно подчиняются всякому быку, достаточно рћшительному, чтобъ принять на себя роль вожака. Жители, съ цћлью добыть наилучшій упряжной скотъ, выбираютъ всегда для передовыхъ быковъ тћхъ, которые имћютъ обыкновеніе пастись отдћльно, обнаруживая такимъ образомъ извћстную самостоятельность. М-ръ Гольтонъ прибавляетъ, что такія животныя рћдки и цћнятся дорого; еслибы подобныя особи нарождались въ большемъ числћ, то были бы быстро истреблены, потому что львы всегда подкарауливаютъ тћхъ, которые такимъ образомъ отстаютъ отъ стада.

Что касается побужденія, заставляющаго нћкоторыхъ животныхъ соединяться обществами и помогать другъ другу, то въ большинствћ случаевъ его можно объяснить чувствомъ удовольствія или наслажденія, которое они испытываютъ при удовлетвореніи своихъ инстинктовъ, или же чувствомъ неудовольствія, которое остается обыкновенно послћ неудовлетворенія ихъ. Мы видимъ подобные примћры очень часто и они особенно поразительны въ пріобрћтенныхъ инстинктахъ нашихъ домашнихъ животныхъ. Такъ, молодая овчарка находитъ величайшее удовольствіе гнать передъ собой стадо овецъ и бћгать вокругъ него, но никогда не нападаетъ на нихъ; молодая лисья собака любитъ охотиться за лисицами, между тћмъ какъ другіе виды собакъ, по моему личному наблюденію, не обращаютъ на нихъ никакого вниманія. Какое сильное чувство внутренняго довольства нужно для того, чтобы заставить столь подвижныхъ птицъ сидћть долгіе дни на яйцахъ! Перелетныя птицы тоскуютъ, когда имъ мћшаютъ улетћть, можетъ быть, потому, что отлетъ въ этотъ долгій путь доставляетъ имъ наслажденіе. Но врядъ-ли можно допустить, чтобы описанный у Одюбона несчастный гусь съ подрћзанными крыльями, пустившійся въ путь пћшкомъ, когда наступило время отлета, отправился въ это далекое путешествіе — можетъ быть, за 1000 миль — съ чувствомъ удовольствія. Нћкоторые изъ инстинктовъ обусловливаются наоборотъ непріятными ощущеніями, напр. страхомъ, ведущимъ къ самосохраненію или направленнымъ преимущественно противъ извћстныхъ непріятелей. Никто, мнћ кажется, не въ состояніи анализировать чувства наслажденія или страданія. Во многихъ случаяхъ вћроятно, впрочемъ, что животныя слћдуютъ инстинктамъ единственно вслћдствіе врожденной наклонности, безъ всякаго побужденія со стороны пріятныхъ или непріятныхъ ощущеній. Молодая лягавая собака, которая въ первый разъ слышитъ запахъ дичи, дћлаетъ уже стойку. Бћлка въ клћткћ, зарывающая въ песокъ орћхи, которые она не въ состояніи съћсть, какъ будто съ цћлью спрятать ихъ, едва-ли побуждается къ этому пріятными или непріятными ощущеніями. Отсюда общепринятое мнћніе, будто всћ дћйствія человћка обусловливаются чувствомъ наслажденія или страданія, кажется мнћ ошибочнымъ. Но, принимая слћпое и непосредственное слћдованіе врожденной привычкћ, совершенно независимо отъ пріятныхъ или непріятныхъ ощущеній, получаемыхъ въ данную минуту, я не отрицаю, что въ сознаніи остается всегда неопредћленное чувство недовольства, если эти инстинкты подавляются насильственно или круто.

Многіе принимаютъ, что животныя были сначала приведены къ общественной жизни и уже потомъ стали чувствовать неудовольствіе при разлукћ съ своими и удовольствіе {73} въ ихъ обществћ. Мнћ, кажется, однако болће вћроятнымъ, что послћднія ощущенія были развиты первоначально и что они побудили соединиться въ общества тћхъ животныхъ, которыя могли выиграть отъ совмћстной жизни, подобно тому, какъ первоначально должно было существовать чувство голода и удовольствіе при утоленіи его, побудившія животныхъ ћсть. Наслажденіе, доставляемое обществомъ, проистекаетъ, вћроятно отъ расширенія родительской или дћтской любви, такъ какъ общественное чувство, по-видимому, развивается у молодыхъ животныхъ, остающихся долгое время при своихъ родителяхъ; а это расширеніе можетъ быть преимущественно отнесено на счетъ естественнаго подбора, но до нћкоторой степени и на счетъ одной привычки. Дћйствительно, между животными, выигрывавшими отъ близкой ассоціаціи, тћ особи, которыя находили наибольшее удовольствіе въ обществћ своихъ, всего легче избћгали различныхъ опасностей, тогда какъ тћ, которыя мало заботились о своихъ товарищахъ и держались въ одиночку, погибали въ большомъ числћ. Что касается источника родительской и дћтской любви, лежащей, очевидно, въ основћ общественныхъ привязанностей, то всћ наши умозрћнія безполезны; мы можемъ только принять, что эти чувства развились въ значительной степени путемъ естественнаго подбора. To же можно сказать и относительно противоположнаго и болће рћдкаго чувства — ненависти между ближайшими родственниками, напр. у пчелъ-работницъ, убивающихъ своихъ братьевъ-трутней, и у матокъ-пчелъ, убивающихъ своихъ дочерей. Желаніе уничтожать своихъ ближайшихъ родственниковъ вмћсто того, чтобы любить ихъ, приноситъ въ этомъ случаћ пользу общинћ.

Родительское чувство или какое-нибудь чувство, замћняющее его, развилось у многихъ весьма низко организованныхъ животныхъ, напр. у морскихъ звћздъ и пауковъ. Оно встрћчается случайно у нћкоторыхъ отдћльныхъ членовъ многихъ большихъ группъ животныхъ, какъ напр. въ родћ Forficula или клещей.

Могущественное чувство участія, состраданія совершенно отлично отъ чувства любви. Любовь хозяина къ своей собакћ отличается отъ участія точно такъ же, какъ и любовь собаки къ хозяину. Адамъ Смитъ утверждалъ въ прежнее время, а м-ръ Бэнъ въ новћйшее, что основа состраданія лежитъ въ нашемъ воспоминаніи о прошлыхъ наслажденіяхъ или страданіяхъ. Поэтому, «видъ другого человћка, терпящаго голодъ, холодъ, усталость, пробуждаетъ въ насъ воспоминаніе о подобныхъ же состояніяхъ, которыя мучительны, даже какъ отвлеченное представленіе». Отсюда мы стремимся облегчить страданія другихъ, чтобы избавиться тћмъ самымъ отъ собственнаго тяжелаго чувства. Тћ же мотивы заставляютъ насъ принимать участіе въ радостяхъ другихъ людей¹. Но я не знаю, какъ съ этой точки зрћнія объяснить то, что мы принимаемъ неизмћримо сильнћйшее участіе въ человћкћ, котораго любимъ, чћмъ въ томъ, къ которому равнодушны. Между тћмъ одного вида страданія, независимо отъ любви, должно было бы быть достаточно, чтобы вызвать въ нашей памяти живыя воспомиванія и ассоціаціи. Объясненіе заключается, можетъ быть, въ томъ фактћ, что у всћхъ животныхъ чувства симпатіи направлены исключительно на членовъ одного и того же стада, слћд. на болће знакомыхъ и болће или менће любимыхъ особей, но не на всћхъ индивидуумовъ того же вида. Фактъ этотъ нисколько не поразительнће того, что животныя боятся лишь нћкоторыхъ особыхъ враговъ своихъ. Виды не общественные, какъ напр. левъ или тигръ, чувствуютъ состраданіе, при видћ мученій своихъ молодыхъ, {74} но равнодушны ко всћмъ другимъ животнымъ. У людей расчетъ, опытъ и подражаніе, вћроятно, усиливаютъ, какъ замћтилъ м-ръ Бэнъ, чувство симпатіи. Насъ заставляетъ помогать другимъ надежда, что намъ отплатятъ тћмъ же. Далће, нћтъ сомнћнія, что симпатія усиливается подъ вліяніемъ привычки. Но каково бы ни было происхожденіе этого сложнаго чувства, оно должно было усилиться путемъ естественнаго подбора, потому что представляетъ громадную важность для всћхъ животныхъ, которыя помогаютъ другъ другу и защищаютъ одно другого. Въ самомъ дћлћ, тћ общества, которыя имћли наибольшее число сочувствующихъ другъ другу членовъ, должны были процвћтать и оставлять послћ себя многочисленное потомство.

Въ нћкоторыхъ случаяхъ невозможно рћшить, были-ли извћстные общественные инстинкты пріобрћтены путемъ естественнаго подбора, или же были косвеннымъ продуктомъ другихъ инстинктовъ и способностей, напр. сочувствія, разсудка, опыта и стремленія къ подражанію, или наконецъ они были простымъ результатомъ долговременной привычки. Столь замћчательный инстинктъ, какъ назначеніе часовыхъ для предостереженія общества отъ опасности, едва-ли могъ произойти изъ какой-либо другой способности; онъ стало быть былъ пріобрћтенъ непосредственно. Съ другой стороны, привычка самцовъ нћкоторыхъ общественныхъ животныхъ защищать общество или нападать на непріятеля и на добычу соединенными силами, произошла, можетъ быть изъ взаимнаго участія; но храбрость и въ большинствћ случаевъ сила должны были быть пріобрћтены раньше и всего вћроятнће путемъ естественнаго подбора.

Изъ многочисленныхъ инстинктовъ и привычекъ одни гораздо сильнће другихъ, т.-е. нћкоторые доставляютъ или больше наслажденія при удовлетвореніи, или больше неудовольствія при подавленіи ихъ, чћмъ другіе; или же животныя слћдуютъ имъ въ силу преобладающаго наслћдственнаго стремленія, независимо отъ чувства наслажденія или страданія. Мы изъ собственнага опыта знаемъ, что отъ иныхъ привычекъ гораздо труднће отдћлаться или исправиться, чћмъ отъ другихъ. Отсюда въ животныхъ должна часто возникать борьба между различными инстинктами или между какимъ-либо инстинктомъ и усвоенной привычкой. Мы видимъ такіе примћры борьбы, когда собака бросается за зайцемъ и, услыхавъ приказаніе вернуться, останавливается, колеблется и снова пускается бћжать, или же возвращается пристыженная къ хозяину, или когда въ собакћ борется любовь къ ея щенкамъ съ привязанностью къ хозяину; она уходитъ отъ него къ нимъ, точно стыдясь, что оставляетъ его. Но наиболће любопытный изъ извћстныхъ мнћ примћровъ борьбы между инстинктами есть борьба между материнскимъ инстинктомъ и наклонностью странствовать. Послћдній инстинктъ удивительно силенъ; когда настаетъ время перелета, птицы, заключенныя въ клћтку, бьются грудью о рћшетку, пока не вытрутъ всћхъ перьевъ на груди и не разобьютъ ее въ кровь. Молодые лососи выскакиваютъ изъ прћсной воды, гдћ они могли бы продолжать жить, и совершаютъ такимъ образомъ невольныя самоубійства. Всћмъ извћстно, какъ сильна материнская любовь, заставляющая даже робкихъ птицъ идти навстрћчу большимъ опасностямъ, — хотя правда съ нћкоторымъ колебаніемъ и борьбой противъ чувства самосохраненія; и несмотря на это, перелетный инстинктъ такъ силенъ, что поздней осенью ласточки и стрижи часто покидаютъ своихъ птенцовъ, оставляя ихъ въ гнћздахъ на произволъ мучительной смерти¹). {75}

Мы можемъ замћтить, что если какое-либо инстинктивное побужденіе оказывается болће полезнымъ для вида, чћмъ другой, противоположный ему инстинктъ, то оно со временемъ возьметъ верхъ надъ послћднимъ путемъ естественнаго подбора, такъ какъ животныя, у которыхъ оно сильнће развито, должны пережить остальныхъ и сохраниться въ бòльшемъ числћ. Можетъ-ли это правило быть примћнено къ случаю материнскаго и перелетнаго инстинкта, мнћ кажется сомнительнымъ. Большое постоянство или продолжительное вліяніе послћдняго въ теченіе цћлыхъ дней въ извћстное время года въ состояніи, можетъ быть, придать ему на нћкоторый срокъ преобладающую силу.

Человћкъ общественное животное. — Большинство принимаетъ, что человћкъ общественное животное. Мы видимъ это въ его нелюбви къ уединенію и въ его стремленіи къ обществу, за предћлами семьи. Одиночное заключеніе — одно изъ самыхъ тяжелыхъ наказаній, которыя можно придумать для него. Нћкоторые писатели полагаютъ, что человћкъ жилъ первоначально отдћльными семьями; во въ настоящее время отдћльныя семьи, или двое-трое людей вмћстћ, временно селящіеся въ какой-либо дикой странћ, сколько я знаю, всегда вступаютъ въ пріятельскія отношенія съ другими семействами, живущими въ томъ же участкћ. Такія семьи сходятся иногда для совћта и для общей защиты. Нельзя приводить, какъ доказательство необщительности человћка въ дикомъ состояніи, постоянныхъ войнъ между племенами сосћднихъ участковъ, потому что общественные инстинкты никогда не распространяются на всћхъ особей одного вида. Судя во аналогіи съ большимъ числомъ четырерукихъ, вћроятно, что древніе обезьянообразные родоначальники человћка были тоже общительны; но это не имћетъ большой важности для насъ. Хотя человћкъ, въ его современномъ состояніи, обладаетъ немногими особенными инстинктами, потому что онъ утратилъ всћ, бывшіе нћкогда принадлежностью его предковъ, тћмъ не менће нћтъ причины отвергать возможность сохраненія въ извћстной степени древней инстинктивной любви и сочувствія къ своимъ. Мы въ самомъ дћлћ всћ сознаемъ, что намъ присущи подобныя чувства¹); но наше сознаніе не говоритъ намъ, инстинктивны ли они, т.-е. развились ли въ отдаленныя времена такимъ же образомъ, какъ у низшихъ животныхъ, или были пріобрћтены каждымъ изъ насъ въ ранніе годы. Человћкъ, будучи общественнымъ животнымъ, вћроятно, тоже наслћдуетъ наклонность быть вћрнымъ своимъ товарищамъ и повиноваться вождю своего племени, потому что это черта, свойственная всћмъ общежительнымъ животнымъ. Отсюда онъ могъ пріобрћсти и нћкоторое умћнье владћть собой, и сохранить, путемъ наслћдственной передачи, по настоящее время наклонность защищать, вмћстћ съ другими, своихъ ближнихъ и помогать имъ всћми способами, не идущими наперекоръ его собственной пользћ и его собственнымъ сильнымъ желаніямъ.

Общежительныя животныя, стоящія на послћднихъ ступеняхъ лћстницы творенія, управляются почти исключительно, а животныя, стоящія высоко, въ значительной степени — общественными инстинктами; но ими руководить, кромћ того, взаимная любовь и участіе, поддерживаемыя, повидимому, до нћкоторой степени разумомъ. Хотя человћкъ, какъ справедливо замћчено, не имћетъ особыхъ инстинктовъ, которые указывали бы ему, какимъ образомъ помогать своимъ ближнимъ, — въ немъ существуетъ стремленіе помогать и, во мћрћ усовершенствованія его умственныхъ способностей, онъ будетъ въ {76} этомъ случаћ руководствоваться разумомъ и опытомъ. Инстинктивная симпатія къ своимъ заставляетъ также человћка высоко цћнить одобреніе другихъ людей. Въ самомъ дћлћ, м-ръ Бэнъ ясно показалъ¹), что любовь къ похвалћ, честолюбіе и еще болће сильный страхъ передъ презрћніемъ и позоромъ «представляютъ результаты симпатіи къ своимъ». Слћдовательно человћкъ находится подъ сильнымъ вліяніемъ личныхъ желаній, одобренія и порицаиія общества, выраженныхъ въ движеніяхъ или словахъ, и общественные инстинкты, которые, вћроятно, были пріобрћтены человћкомъ въ весьма грубомъ состояніи, — быть можетъ, его обезьянообразными родоначальниками, — остаются до сихъ поръ побудительной причиной его благороднћйшихъ поступковъ. Но его дћйствія въ значительной степени управляются опредћленными желаніями и сужденіями ближнихъ и, къ сожалћнію, еще чаще его собственными сильными и себялюбивыми желаніями. По мћрћ того однако, какъ чувства любви, симпатіи и умћнья владћть собой становятся сильнће подъ вліяніемъ привычки, и далће по мћрћ того, какъ развивается разумъ и человћкъ пріобрћтаетъ возможность вћрнће цћнить сужденія своихъ собратьевъ, онъ начинаетъ слћдовать той или другой дорогћ, независимо отъ наслажденія или страданія, чувствуемыхъ въ данную минуту. Онъ въ состояніи сказать (хотя я не думаю, чтобы дикарь или варваръ могли помыслить такъ): я самъ верховный судья моихъ дћйствій, или, говоря словами Канта, «я не хочу въ самомъ себћ унижать достоинство человћка».

Наиболће постоянные общественные инстинкты переживаютъ менће постоянные. — Мы не разсмотрћли еще до сихъ поръ главнаго пункта, на которомъ вертится весь вопросъ нравственнаго чувства. Почему человћкъ сознаетъ, что онъ долженъ слћдовать тому, а не другому инстинктивному желанію? Отчего онъ горько сожалћетъ о томъ, что послћдовалъ инстинкту самосохраненія и не рискнулъ жизнью для спасенія ближняго? Или почему онъ кается, если подъ вліяніемъ сильнаго голода укралъ что-нибудь для его утоленія?

Во-первыхъ, очевидно, что въ человћческомъ родћ инстинктивныя побужденія бываютъ различны по силћ. Дикарь рискнетъ, пожалуй, своею жизнью ради спасенія одного изъ членовъ своего племени, но останется совершенно равнодушнымъ къ чужестранцу; молодая, робкая мать, подъ вліяніемъ материнской любви, бросится, нисколько не колеблясь, на явную опасность, для спасенія своего ребенка, но не для спасенія другого человћка. Многіе взрослые люди и даже мальчики, никогда прежде не рисковавшіе своей жизнью, но въ которыхъ развита смћлость и человћколюбіе, бросались, не думая ни минуты, въ быстрый потокъ для спасенія утопающаго, наперекоръ инстинкту самосохраненія. Въ этомъ случаћ человћкъ поступаетъ подъ вліяніемъ того же инстинктивнаго побужденія, которое заставило геройскую американскую обезьянку, описанную мною выше, броситься на большого, страшнаго павіана, чтобы спасти сторожа. Поступки въ родћ перечисленныхъ представляютъ, повидимому, скорће простой результатъ сильнаго развитія общественнаго или материнскаго инстинкта, чћмъ слћдствіе какихъ-либо другихъ побужденій или инстинктовъ. Они совершаются такъ скоро, что не оставляютъ времени для размышленія или для пріятныхъ или непріятныхъ ощущеній. Но еслибы поступокъ такого рода не былъ совершенъ, то у человћка остался бы, конечно, глубокій слћдъ недовольства собой. Съ другой стороны, въ робкомъ человћкћ инстинктъ самосохраненія можетъ быть до такой степени силенъ, что онъ не въ состояніи будетъ заставить себя подвергнуться риску, можетъ быть, даже въ случаћ, когда опасность коснется его собственнаго ребенка.

Мнћ приходилось слышать, что поступки, совершенные подъ вліяніемъ минутнаго увлеченія, какъ въ приведенныхъ выше случаяхъ, не входятъ въ категорію нравственныхъ и не зависятъ отъ нравственнаго чувства. Люди, которые придерживаются этого {77} взгляда, называютъ нравственными лишь тћ поступки, которые совершаются сознательно, послћ побћды надъ противоположными желаніями, или тћ, которые совершаются для какой-либо возвышенной цћли. Но мнћ кажется едва-ли возможнымъ провести здћсь, рћзкую черту различія¹). Что касается возвышенныхъ побужденій, то извћстно много случаевъ, гдћ плћнные дикари, лишенные всякихъ понятій о человћколюбіи вообще и не руководимые никакими высшими побужденіями, сознательно жертвовали жизнью²), чтобы не выдать товарищей. Такой поступокъ слћдуетъ, конечно, назвать нравственнымъ. Что касается размышленія и побћды надъ противоположными стремленіями, то мы знаемъ, что и животныя колеблются между двумя противоположными инстинктами, напр. въ тћхъ случаяхъ, когда они спасаютъ своихъ дћтенышей; или товарищей, отъ опасности; тћмъ не менће ихъ поступки, хотя они направлены въ пользу другихъ, не называются нравственными. Наконецъ, часто повторяемое дћйствіе совершается наконецъ безъ всякаго размышленія или колебанія и тогда едва ли можетъ быть отличено отъ инстинкта; но никто, конечно, не станетъ утверждать, что дћйствіе, совершаемое такимъ образомъ, перестаетъ быть нравственнымъ. Напротивъ, мы всћ сознаемъ, что дћйствіе не можетъ быть названо совершеннымъ, или въ высокой степени благороднымъ, если оно не дћлается непосредственно, безъ размышленія и усилія. Тотъ, кто принужденъ преодолћвать свой страхъ или недостатокъ любви прежде, чћмъ рћшится дћйствовать, заслуживаетъ, однако, въ одномъ отношеніи большаго уваженія, чћмъ человћкъ, который дћлаетъ добра вслћдствіе врожденной наклонности и безъ всякаго усилія надъ собой. Такъ какъ мы не имћемъ возможности отличать побужденій, то и называемъ всћ поступки, принадлежащіе къ извћстной категоріи, нравственными, если они совершены нравственнымъ существомъ. Нравственнымъ же я называю такое существо, которое способно сравнивать между собой свои прошлыя и будущія дћйствія или побужденія, и осуждать или одобрять ихъ. Мы не имћемъ основаній предполагать, что какое-либо изъ низшихъ животныхъ обладаетъ этой способностью; поэтому, если собака-водолазъ вытаскиваетъ ребенка изъ воды, если обезьяна идетъ навстрћчу опасности, чтобы выручить товарища, или беретъ на себя заботу объ осиротћвшей обезьянкћ, то мы не называемъ ихъ поступки нравственными. Но относительно человћка, который одинъ можетъ быть съ увћренностью названъ нравственнымъ существомъ, всћ дћйствія извћстнаго рода называются нравственными, все равно, совершены ли они сознательно, послћ борьбы съ противоположными побужденіями, или вслћдствіе мало-помалу усвоенной привычки, или, наконецъ, непосредственно, подъ вліяніемъ инстинкта.

Но вернемся къ нашему прямому вопросу. Хотя нћкоторые инстинкты сильнће другихъ и ведутъ къ соотвћтственнымъ поступкамъ, тћмъ не менће нельзя утверждать, что у человћка общественные инстинкты (включая сюда любовь къ похвалћ и страхъ стыда) бываютъ первоначально, или становятся со временемъ, вслћдствіе долгой привычки, сильнће другихъ инстинктовъ, напр. сильнће чувства самосохраненія, голода, полового чувства, желанія мести и т. д. Почему же человћкъ жалћетъ, несмотря на усилія уничтожить въ себћ это сожалћніе, что онъ послћдовалъ тому, а не другому изъ своихъ естественныхъ побужденій? и далће, почему онъ сознаетъ, что долженъ сожалћть {78} о своемъ поступкћ? Въ этомъ отношеніи человћкъ далеко отличается отъ низшихъ животныхъ. Несмотря на это, мы, сколько мнћ кажется, можемъ до извћстной степени объяснить причины этого различія.

Человћкъ, вслћдствіе дћятельности своихъ умственныхъ способностей, не можетъ избћжать размышленій: прошлыя впечатлћнія и образы непрестанно носятся въ его умћ съ большой ясностью. Мы знаемъ уже, что у животныхъ, которыя держатся обществомъ, общественные инстинкты постоянны и очень сильны. Такія животныя всегда готовы предупреждать объ опасности, защищать общество и помогать товарищамъ, согласно своимъ нравамъ; они чувствуютъ постоянно, безъ всякаго побужденія со стороны какой-либо особой страсти или желанія, нћкоторую степень привязанности и участія къ своимъ; они тоскуютъ при долгой разлукћ съ ними и рады быть въ ихъ обществћ. Точно то же повторяется и на насъ. Даже когда мы остаемся совершенно одни, какъ часто помышляемъ мы съ чувствомъ удовольствія или скорби о томъ, чтò думаютъ о насъ другіе — о воображаемомъ ихъ одобреніи или осужденіи; а вћдь все это вытекаетъ изъ симпатіи, представляющей основу общественнаго инстинкта. Человћкъ, въ которомъ не было бы слћдовъ подобныхъ чувствъ, справедливо считался бы нравственнымъ уродомъ. Съ другой стороны, желаніе удовлетворить свой голодъ или другую какую-либо страсть, напр. мщеніе, временно по самой своей природћ и на-время можетъ быть вполнћ удовлетворено. Намъ трудно, даже почти невозможно, вызвать въ памяти съ полной живостью нћкоторыя чувства, какъ напр. чувство голода, равно какъ и прошлыя страданія. Инстинктъ самосохраненія сознается только въ присутствіи опасности, и не одинъ трусъ считалъ себя храбрымъ, пока ему не пришлось встрћтиться лицомъ къ лицу съ непріятелемъ. Желаніе обладать собственностью можетъ быть — одно изъ наиболће постоянныхъ въ человћческой природћ, но даже и въ этомъ случаћ удовольствіе при дћйствительномъ обладаніи бываетъ обыкновенно слабће самого желанія. He одинъ воръ, если только онъ не воръ по ремеслу, удивляется послћ успћшной кражи какого-либо предмета, зачћмъ онъ укралъ его¹).

Такъ какъ человћкъ не въ состояніи уничтожить прошлыхъ впечатлћній, проходящихъ постоянно въ его умћ, то онъ долженъ по необходимости сравнивать между собой воспоминаніе о прошломъ голодћ, удовлетворенномъ мщеніи или объ опасности, которой онъ избћгнулъ въ ущербъ другимъ людямъ, съ чувствами участія и расположенія къ своимъ, къ чему присоединяется знаніе того, что считается другими достойнымъ похвалы или осужденія. Знаніе это не можетъ быть изгнано изъ его ума, и оно {79} ставится имъ, по чувству инстинктивной симпатіи, очень высоко. Поэтому онъ будетъ чувствовать, что сдћлалъ промахъ, слћдуя данному инстинкту или привычкћ; сознаніе же сдћланной ошибки вызываетъ даже у животныхъ чувство недовольства или даже скорби.

Онъ сознаетъ тогда, что болће сильный инстинктъ уступилъ передъ другимъ, который въ настоящую минуту кажется ему сравнительно слабымъ. Вслћдъ затћмъ появляется то чувство недовольства, которое свойственно человћку, подобно всћмъ другимъ животнымъ, и побуждаетъ его слћдовать г своимъ инстинктамъ. Приведенный выше случай съ ласточками можетъ служить примћромъ, но только противоположнаго отношенія, гдћ временный, хотя въ данную пору и очень сильный, инстинктъ беретъ верхъ надъ другимъ, пересиливающимъ обыкновенно всћ прочіе. Въ извћстное время года эти птицы по цћлымъ днямъ находятся подъ вліяніемъ желанія улетћть; ихъ привычки измћняются; онћ становятся безпокойны, шумливы и собираются въ стаи. Пока самка кормитъ птенцовъ или высиживаетъ яйца, материнскій инстинктъ, вћроятно, сильнће перелетнаго; но наиболће постоянный одерживаетъ верхъ и наконецъ въ минуту, когда она не видитъ передъ собой птенцовъ, она улетаетъ и покидаетъ ихъ. Достигнувъ цћли долгаго путешествія и удовлетворивъ перелетному инстинкту, каждая птица, вћроятно, терзалась бы раскаяніемъ, еслибы ея умственныя способности были болће развиты: передъ ея глазами проходили бы тогда безпрерывно образы ея птенцовъ, умирающихъ на ненастномъ Сћверћ отъ холода и голода.

Въ минуту дћйствія человћкъ склоненъ, конечно, слћдовать болће сильному побужденію; и хотя это свойство ведетъ его иногда къ самымъ благороднымъ поступкамъ, но еще чаще заставляетъ его удовлетворять собственнымъ желаніямъ въ ущербъ другимъ людямъ. Когда же послћ ихъ удовлетворенія, прошлыя и болће слабыя впечатлћнія станутъ лицомъ къ лицу съ постоянно-присущими общественными инстинктами, и явится мысль, чтò скажутъ сограждане, — наказаніе послћдуетъ неминуемо. Онъ будетъ чувствовать угрызенія совћсти, раскаяніе, сожалћніе или стыдъ; послћднее чувство почти исключительно основано на страхћ осужденія со стороны ближнихъ. Послћдствіемъ будетъ то, что въ будущемъ онъ твердо рћшится поступать иначе; а это и есть совћсть, ибо совћсть судитъ прошлое и руководитъ будущимъ.

Природа и сила чувствъ, которыя мы называемъ сожалћніемъ, стыдомъ, раскаяніемъ и угрызеніемъ совћсти, очевидно, зависятъ не только отъ степени насилованія инстинкта, но отчасти также отъ силы искушенія и еще чаще отъ сужденія своихъ ближнихъ. Значеніе, какое человћкъ придаетъ мнћнію другихъ, зависитъ отъ степени врожденнаго или усвоеннаго имъ чувства симпатіи, а также отъ того, насколько онъ способенъ принимать въ расчетъ отдаленныя послћдствія своихъ поступковъ. Крайне важенъ, хотя и не столь необходимъ, другой элементъ — почтеніе или страхъ предъ Богомъ или духами, въ которыхъ вћруютъ люди; эти чувства прямо связаны съ угрызеніемъ совћсти. Нћкоторые критики, допуская, что чувства легкаго сожалћнія и раскаянія могутъ быть объяснены на основаніи развитыхъ въ этой главћ взглядовъ, отрицали, однако, возможность объяснить этимъ путемъ потрясающіе душу укоры совћсти. Но возраженія ихъ по-моему весьма слабы. Мои критики не указываютъ ясно, чтò они подразумћваютъ подъ укорами совћсти, я же не могу подобрать для этого чувства иного опредћленія, какъ то, что оно представляетъ высшую степень раскаянія. Укоры совћсти стоятъ въ такомъ же отношеніи къ раскаянію, какъ бћшеная злоба къ гнћву, или агонія къ мученію. He было бы удивительно, еслибы столь сильный и столь высоко цћнимый инстинктъ, какъ материнская любовь, будучи заглушенъ чћмъ-либо въ душћ матери, повергъ ее въ глубокое отчаяніе, какъ только ослабло бы въ умћ впечатлћніе той причины, которая повела къ нарушенію инстинкта. Если даже какой-нибудь поступокъ не идетъ въ разрћзъ съ какимъ-либо опредћленнымъ инстинктомъ, то {80} достаточно одного сознанія, что наши друзья и люди одного круга презираютъ насъ за этотъ поступокъ, чтобы испытать весьма сильныя страданія. Кто станетъ отрицатъ, что отказъ отъ дуэли изъ-за трусости причинилъ многимъ людямъ сильнћйшія мученія стыда? Многіе индусы, какъ говорятъ, возмущаются до глубины души, если случайно отвћдали нечистой пищи. А вотъ еще случай того, что я назвалъ бы укоромъ совћсти. Д-ръ Лендоръ былъ чиновникомъ въ западной Австраліи и разсказываетъ¹), что одинъ туземецъ съ его фермы, лишившись своей жены вслћдствіе болћзни, пришелъ къ нему и заявилъ, что «онъ отправляется къ отдаленному племени съ цћлью заколоть какую-нибудь женщину, потому что долженъ исполнить свой долгъ передъ женою. Я отвћтилъ ему, что если онъ исполнитъ свое намћреніе, то я долженъ буду приговорить его къ пожизненному тюремному заключенію. Онъ оставался послћ этого на фермћ нћсколько мћсяцевъ, но страшно исхудалъ и жаловался, что не можетъ ни спать ни ћсть, что духъ его жены преслћдуетъ его за то, что онъ не отнялъ жизнь у другого существа взамћнъ ея. Но я былъ неумолимъ и увћрилъ его, что если только онъ исполнитъ свое намћреніе, спасенья ему нћтъ». Тћмъ не менће онъ исчезъ на цћлый годъ и возвратился совершенно оправившимся; а вторая жена его передала Лендору, что мужъ ея таки лишилъ жизни женщину одного отдаленнаго племени; но невозможно было добыть законныхъ уликъ противъ него. Такимъ образомъ, нарушеніе правила, священнаго въ глазахъ всего племени, обрекаетъ, повидимому, человћка на нравственныя мученія, даже если общественный инстинктъ остается въ сторонћ. Мы не знаемъ, какимъ образомъ возникли безчисленныя суевћрія; также неизвћстно, почему нћкоторыя дћйствительно большія преступленія, какъ, напримћръ, кровосмћшеніе, считаются отвратительными даже у самыхъ грубыхъ дикарей (хотя и не вездћ). Относительно нћкоторыхъ племенъ сомнительно впрочемъ, чтобы кровосмћшеніе возбуждало въ нихъ большее отвращеніе, чћмъ бракъ между мужчиной и женщиной, хотя бы и не находящихся въ родствћ, но носящихъ одно и то же имя. «Нарушеніе этого закона австралійцы признаютъ величайшимъ преступленіемъ; то же имћетъ мћсто у нћкоторыхъ племенъ Сћверной Америки. Если предложить имъ вопросъ: что хуже, убить-ли дћвушку чужого племени или жениться на дћвушкћ изъ своего племени, то безъ замедленія воспослћдуетъ отвћтъ, совершенно обратный тому, какой дали бы мы»²). Поэтому мы отвергаемъ убћжденіе, высказанное недавно нћкоторыми писателями, будто отвращеніе къ кровосмћшенію коренится въ особо внушенной намъ Богомъ совћсти. Вообще вполнћ понятно, что человћкъ подъ давленіемъ столь могущественнаго, хотя и возникшаго вышеуказаннымъ путемъ, чувства, какъ укоры совћсти, можетъ рћшиться на поступокъ, который на основаніи общепринятыхъ взглядовъ признается искупленіемъ, напр. преданіе себя въ руки правосудія.

Человћкъ при помощи совћсти и путемъ долгой привычки пріобрћтаетъ со временемъ такую власть надъ собою, что безъ всякой душевной борьбы способенъ жертвовать своими желаніями и страстями въ угоду общественной симпатіи, включая сюда чувства, относящіяся до мнћнія другихъ. Человћкъ, несмотря на голодъ и желаніе отомстить, и не подумаетъ о томъ, чтобы украсть что-либо или удовлетворить своей мести. Возможно и, какъ мы увидимъ ниже, даже вћроятно, что привычка владћть собой можетъ, подобно другимъ привычкамъ, передаваться по наслћдству. Такимъ образомъ человћкъ приходитъ наконецъ къ убћжденію, что для него выгоднће слћдовать наиболће постояннымъ инстинктамъ. Повелительное слово долженъ выражаетъ, повидимому, только сознаніе того, что существуетъ извћстное правило для поведенія, все равно каково бы ни было его происхожденіе. Въ прежнія времена настоятельно {81} говорилось, что оскорбленный джентльменъ долженъ выйти на поединокъ. Мы говоримъ вћдь, что гончая собака должна гнать, а лягавая дћлать стойку или приносить дичь. Если онћ этого не дћлаютъ, онћ не исполняютъ своего долга, поступаютъ дурно.

Если какое-либо желаніе, или какой-либо инстинктъ, заставившіе человћка поступить въ ущербъ другимъ людямъ, кажутся при воспоминаніи столь же сильными, или болће сильными, чћмъ его общественные инстинкты, онъ не будетъ чувствовать остраго сожалћнія о своемъ поступкћ. Но онъ будетъ сознавать, что еслибъ его поступокъ былъ извћстенъ товарищамъ, онъ бы встрћтилъ у нихъ осужденіе; а мало людей, настолько равнодушныхъ къ своимъ собратьямъ, чтобы не печалиться въ такомъ случаћ. Если человћкъ не имћетъ симпатіи къ своимъ собратьямъ и если желанія, побудившія его къ дурному поступку, были сильны въ минуту дћйствія и при воспоминаніи не уступаютъ передъ общественными инстинктами, то мы въ правћ назвать его дурнымъ человћкомъ¹). Единственнымъ средствомъ, которое можетъ въ такомъ случаћ удержать его отъ зла, будетъ страхъ наказанія и убћжденіе, что въ концћ-концовъ было бы лучше для его личныхъ своекорыстныхъ цћлей имћть въ виду пользу другихъ, а не свою собственную.

Очевидно, что всякій можетъ съ легкой совћстью удовлетворять собственнымъ желаніямъ, если они не противорћчатъ его общественнымъ инстинктамъ, т.-е. не идутъ въ разрћзъ съ пользой другихъ людей. Но для того, чтобы быть совершенно свободнымъ отъ внутреннихъ упрековъ, или безпокойства, человћку почти необходимо избћгнуть осужденія своихъ собратьевъ, справедливаго или нћтъ — все равно. Онъ не долженъ также нарушать обычнаго строя своей жизни, въ особенности если послћдній разуменъ, иначе онъ будетъ тоже испытывать недовольство. Равнымъ образомъ онъ долженъ избћгать прогнћвить Бога или боговъ, въ которыхъ онъ вћритъ, согласно съ своими понятіями или суевћріями. Впрочемъ въ этомъ случаћ часто примћшивается новый моментъ — страхъ божескаго наказанія.

Однћ строго-общественныя добродћтели пользовались первоначально уваженіемъ. — Изложенное выше мнћніе о происхожденіи и природћ нравственнаго чувства, говорящаго намъ, что мы должны дћлать, и совћсти, укоряющей насъ въ случаћ неповиновенія первому голосу, вполнћ согласуется съ тћмъ, что мы видимъ относительно ранняго и недоразвитого состоянія этой способности въ человћческомъ родћ. Добродћтели, которымъ должны въ общихъ чертахъ слћдовать неразвитые люди, для того, чтобы ужиться обществомъ, суть именно тћ, которыя и до сихъ поръ считаются наиболће важными. Разница только въ томъ, что онћ здћсь примћняются почти исключительно къ членамъ одного племени, и поступки совершенно противоположнаго характера не считаются преступленіями, когда дћло идетъ о людяхъ другого племени. Никакое общество не ужилось бы вмћстћ, еслибъ убійство, грабежъ, измћна и т. д. были распространены между его членами; вотъ почему эти преступленія въ предћлахъ своего племени клеймятся «вћчнымъ позоромъ»²), но не возбуждаютъ подобныхъ чувствъ за этими предћлами. Сћверо-американскій индћецъ доволенъ собой и уважается другими, когда онъ скальпируетъ человћка другого племени; а даякъ отрубаетъ голову самаго миролюбиваго человћка и высушиваетъ ее, какъ трофей. Дћтоубійство было въ самыхъ широкихъ размћрахъ распространено по всему свћту³) и {82} не встрћчало нигдћ порицанія; относительно дћвочекъ оно считалось даже полезнымъ, или по крайней мћрћ не вреднымъ для племени. Самоубійство въ прежнія времена вообще не считалось преступленіемъ¹); напротивъ, мужество, которое требовалось для его исполненія, внушало уваженіе. И до сихъ поръ самоубійство весьма распространено между нћкоторыми полуцивилизованными народами и не встрћчаетъ осужденія, потому что для цћлой націи не чувствительна потеря одного человћка. Одинъ индћйскій тугъ выражалъ самое искреннее сожалћніе, что ему не удалось убить и ограбить столькихъ же путешественниковъ, какъ его отпу. Въ грубомъ состояніи цивилизаціи грабежи относительно иностранцевъ считаются вездћ дћломъ весьма почетнымъ.

Рабство, хотя и было до извћстной степени благотворно въ древнія эпохи²), представляетъ однако большой грћхъ; и тћмъ не менће его не признавали таковымъ еще недавно нћкоторые цивилизованные народы. Причиной этому было главнымъ образомъ то, что рабы принадлежали къ иной расћ, чћмъ ихъ господа. Такъ какъ дикари не заботятся о мнћніи своихъ женщинъ, то съ женами обращаются обыкновенно какъ съ рабынями. Дикари большею частью вполнћ равнодушны къ страданіямъ иностранцевъ и даже наслаждаются этимъ зрћлищемъ. Извћстно, что дћти и женщины сћвероамериканскихъ индћйцевъ помогаютъ мучить враговъ. Нћкоторые дикари находятъ особое наслажденіе мучить животныхъ³) и жалость къ послћднимъ для нихъ неизвћстное чувство. Тћмъ не менће между ними распространены состраданіе и участіе къ членамъ своего племени, особенно относительно больныхъ, и эти чувства распространяются даже иногда за предћлы племени. Трогательный разсказъ Мунго-Парка объ участіи, которое оказывали ему негритянки, хорошо извћстенъ. Можно было бы привести много примћровъ благороднћйшей вћрности дикарей между собой, но не относительно иностранцевъ; повседневный опытъ подтверждаетъ правило испанца: «никогда, никогда не вћрь индћйцу». Вћрность не можетъ существовать безъ любви къ правдћ, и эта основная добродћтель тоже не рћдкость между членами дикаго племени; такъ напр. Мунго-Паркъ слышалъ, какъ негритянки учили своихъ дћтей любить правду. Это одна изъ добродћтелей, которая такъ глубоко укореняется въ умћ, что даже дикари слћдуютъ ей иногда относительно чужихъ, но лгать своему врагу едва ли считается грћхомъ, какъ слишкомъ ясно показываетъ исторія современной дипломатіи. Коль скоро у племени есть признанный вождь, неповиновеніе становится преступленіемъ и даже низкопоклонничество считается священной добродћтелью.

Такъ какъ въ грубыя времена никто не могъ быть полезенъ своему племени безъ храбрости, то это качество цћнилось во всемъ мірћ чрезвычайно высоко. И хотя въ цивилизованной странћ добрый, но робкій человћкъ можетъ приносить обществу гораздо больше пользы, чћмъ храбрый, мы не можемъ отдћлаться отъ инстинктивнаго уваженія къ послћднему и ставимъ его выше труса, какъ бы тотъ ни былъ добръ. Съ другой стороны, осторожность, которая не имћетъ большого значенія для блага общества, никогда не цћнилась высоко, хотя можетъ быть весьма полезнымъ качествомъ. Такъ какъ далће человћкъ не можетъ обладать добродћтелями, необходимыми для блага племени, безъ самоотверженія, самообладанія и умћнья терпћть, то эти качества во всћ времена цћнились высоко и вполнћ справедливо. Американскій дикарь добровольно подвергается {83} самымъ ужаснымъ мученіямъ, чтобы доказатъ и укрћпить въ себћ мужество и терпћніе, а мы не можемъ не удивляться ему, точно такъ же, какъ и индусскому факиру, который вслћдствіе ложнаго религіознаго убћжденія виситъ на крючкћ, вонзенномъ въ его тћло.

Другія личныя добродћтели, которыя не касаются явно и непосредственно благосостоянія племени, но на самомъ дћлћ имћютъ большое вліяніе на него, никогда не уважались дикарями, хотя онћ теперь высоко цћнятся у цивилизованныхъ народовъ. Величайшая неумћренность не считается порокомъ у дикарей. Ихъ крайній развратъ, не говоря о противоестественныхъ преступленіяхъ,, въ самомъ дћлћ изумителенъ¹). Но какъ только бракъ, въ формћ одноженства или многоженства, начинаетъ распространяться н ревность начинаетъ охранять женское цћломудріе, это качество цћнится и мало-помалу усваивается и незамужними женщинами. Насколько медленно оно распространяется между мужчинами, можно видћть еще въ настоящее время. Цћломудріе требуетъ большого умћнія владћть собой; поэтому оно уважалось уже въ очень ранній періодъ нравственной исторіи цивилизованнаго человћка. Слћдствіемъ этого явилось безсмысленное почитаніе безбрачія, которое съ самыхъ древнихъ временъ считалось добродћтелью²). Отвращеніе къ неблагопристойностямъ, которое для насъ такъ естественно, какъ будто бы оно было врождено, и которое служитъ столь сильной поддержкой цћломудрію, представляетъ новую добродћтель, свойственную исключительно, какъ замћчаетъ сэръ Стаунгонъ³), цивилизованной жизни. Доказательствомъ этому служатъ древніе религіозные обряды различныхъ націй, картины на стћнахъ Помпеи и обычаи многихъ дикарей.

Мы видћли, что у дикарей, и, вћроятно, также у первобытныхъ людей, поступки считались хорошими или дурными, смотря лишь по тому, насколько они могли быть непосредственно полезны племени, а не виду или отдћльной личности. Это заключеніе согласуется съ теоріей, по которой т. наз. нравственное чувство развилось первоначально изъ общественнаго инстинкта, потому что оба были направлены вначалћ къ общественнымъ интересамъ. Главныя причины низкой степени нравственности у дикарей, съ нашей точки зрћнія, — во-первыхъ, ограниченіе симпатій узкими предћлами одного племени; во-вторыхъ, недостаточное развитіе разсуждающей способности, вслћдствіе чего вліяніе личныхъ добродћтелей на благосостояніе племени не можетъ быть оцћнено. Дикари не понимаютъ напр. многочисленныхъ вредныхъ послћдствій неумћренности, недостатка цћломудрія и т. д. Третья причина есть слабая степень способности владћть собой, потому что эта способность не была усилена долгой, можетъ быть наслћдственной, привычкой, воспитаніемъ и религіей.

Я коснулся безнравственности дикарей⁴) потому, что нћкоторые изъ современныхъ писателей составили себћ слишкомъ высокое мнћніе объ ихъ нравственныхъ качествахъ, или отнесли большинство ихъ преступленій на счетъ дурно-понятого добродушія⁵). Эти писатели судятъ, повидимому, по тћмъ дикарямъ, которые обладаютъ добродћтелями, полезными или даже необходимыми для существованія племенной общины, а мы знаемъ, что эти добродћтели встрћчаются у нћкоторыхъ дикарей даже очень развитыми.

Заключительныя замћчанія, — Философы школы производной⁶) нравственности въ прежнее время принимали, что основаніе нравственности лежитъ въ извћстномъ {84} родћ любви къ себћ, а позднће придумали «законъ наибольшаго счастья». Было бы, однако, справедливће считать послћдній принципъ желательною цћлью, а не побужденіемъ въ дћлћ поведенія. Тћмъ не менће всћ авторы, къ трудамъ которыхъ я обращался, за немногими исключеніями¹), требуютъ для каждаго поступка существованія опредћленныхъ мотивовъ, связанныхъ съ чувствомъ удовольствія или неудовольствія. Однако человћкъ, повидимому, часто дћйствуетъ внезапно, непосредственно, т.-е. по инстинкту или по давно усвоенной привычкћ, вовсе не думая объ удовольствіи, подобно тому, какъ поступаютъ, вћроятно, пчела или муравей, когда они слћпо повинуются инстинкту. Въ случаћ крайней опасности, напр. при пожарћ, человћкъ бросается на помощь ближнему, не разсуждая, а потому и не можетъ чувствовать удовольствіе; еще менће имћетъ онъ времени поразмыслить, какъ непріятно будетъ чувствовать себя, если не попытается помочь ему. Если онъ впослћдствіи разслћдуетъ свое поведеніе, то увидитъ, что руководствовался непосредственнымъ побужденіемъ, не имћющимъ ничего общаго съ погоней за удовольствіемъ или счастьемъ; побужденіе это и есть, повидимому, глубоко вкорененный въ него общественный инстинктъ. По отношенію къ низшимъ животнымъ можно съ большимъ вћроятіемъ принять, что развитіе общественныхъ инстинктовъ совершалось у нихъ скорће ради общаго блага, чћмъ ради счастья вида. Подъ словомъ общее благо можно понимать средства, благодаря которымъ возможно большее число особей можетъ вырасти въ полномъ здоровьћ и силћ и развить всћ свои способности при данныхъ условіяхъ. Такъ какъ соціальные инстинкты у человћка и у низшихъ животныхъ, безъ сомнћнія, развивались по однимъ и тћмъ же ступенямъ, то было бы желательно, если это будетъ найдено практичнымъ, ввести одно опредћленіе для обоихъ случаевъ и скорће принять, напримћръ, за мћрило нравственности общее благо и общественное благосостояніе, чћмъ общее счастье; но, можетъ быть, со стороны политической морали потребуется нћсколько ограничить это опредћленіе.

Когда человћкъ рискуетъ своей жизнью для спасенія жизни ближняго, кажется умћстнће сказать, что онъ поступаетъ такъ для общаго блага или благосостоянія, чћмъ. для общаго счастья человћческаго рода. Безъ сомнћнія, благосостояніе и счастіе частнаго лица обыкновенно совпадаютъ вмћстћ; и слћдовательно живущее въ довольствћ, счастливое племя будетъ процвћтать скорће, чћмъ недостаточное и несчастное. Мы видћли, что въ раннемъ періодћ исторіи человћка желанія общества должны были естественно имћть большое вліяніе на поведеніе каждаго члена; а такъ какъ всћ желаютъ счастья, то «начало наибольшаго счастья» сдћлалось весьма вліятельнымъ вторичнымъ руководителемъ и важной цћлью; общественные же инстинкты вмћстћ съ симпатіей (которая заставляетъ, насъ дорожить одобреніемъ или неодобреніемъ ближнихъ) служили всегда первичнымъ импульсомъ и руководителемъ. Такимъ образомъ устраняется упрекъ за постановленіе низкаго принципа себялюбія въ основу самой благородной стороны нашей природы, если только не называть себялюбіемъ удовольствія, которое чувствуетъ всякое животное, {85} слћдуя своимъ инстинктамъ, и недовольства, чувствуемаго имъ, когда ему мћшаютъ въ этомъ.

Выраженіе желаній и мнћній членовъ одного и того же общества, сначала устно, a потомъ письменнымъ языкомъ, служитъ, какъ сейчасъ замћчено, весьма важнымъ побочнымъ руководителемъ въ поступкахъ людей; оно часто помогаетъ соціальнымъ инстинктамъ, но иногда дћйствуетъ и наперекоръ имъ. Хорошій примћръ послћдняго представляетъ законъ чести, т.-е. законъ мнћнія о насъ равныхъ намъ, и далеко не всћхъ нашихъ соотечественниковъ. Нарушеніе этого закона, даже если оно и завћдомо строго согласуется съ истинной нравственностью, многимъ людямъ причинило больше угрызеній совћсти, чћмъ настоящее преступленіе. Мы узнаемъ его вліяніе въ жгучемъ чувствћ стыда, которое очень многіе изъ насъ чувствовали, припоминая спустя годы какое-нибудь случайное нарушеніе даже пустого, но общепринятаго правила приличія. Общественное мнћніе нерћдко руководится какимъ-нибудь грубымъ опытомъ относительно того, чтò въ конечномъ результатћ лучше для всћхъ членовъ общества. Но это мнћніе нерћдко бываетъ ошибочно вслћдствіе невћжества и недостатка разсуждающей способности. Вотъ отчего самые странные обычаи и предразсудки достигли всемогущей силы во всемъ мірћ, совершенно наперекоръ истинному благосостоянію и счастью рода человћческаго. Мы видимъ это въ ужасћ индуса, оставляющаго свою касту, и въ безчисленныхъ другихъ примћрахъ. Трудно было бы сдћлать различіе между угрызеніями совћсти индуса, съћвшаго нечистую пищу, и совершившаго кражу; первыя будутъ однако, по всей вћроятности, болће жестоки.

Какъ произошло такъ много нелћпыхъ правилъ поведенія, равно какъ и такое множество нелћпыхъ религіозныхъ вћрованій, мы не знаемъ. He знаемъ и того, какимъ образомъ, во всћхъ странахъ свћта, они такъ глубоко вкоренились въ умћ людей. Достойно, однако, замћчанія, что убћжденіе, внушаемое съ постоянствомъ въ ранніе годы жизни, когда мозгъ впечатлителенъ, повидимому, принимаетъ характеръ инстинкта, a вся сущность инстинкта состоитъ въ томъ, что ему слћдуютъ независимо отъ разсудка. Мы не можемъ также сказать, почему извћстныя высокія качества, какъ напр. любовь къ правдћ, болће уважаются въ нћкоторыхъ дикихъ племенахъ, чћмъ въ другихъ¹); ни почему подобныя различія существуютъ и между образованными народами. Зная, какъ глубоко укоренились многіе странные обычаи и суевћрія, мы не должны удивляться, что личныя добродћтели, основанныя, какъ это и есть на самомъ дћлћ, на разсудкћ, кажутся намъ теперь столь естественными, что мы готовы считать ихъ врожденными, хотя человћкъ не цћнилъ ихъ въ первобытномъ состояніи.

Несмотря на множество источниковъ сомнћнія, человћкъ можетъ вообще легко отличать высокіе нравственные законы отъ болће низкихъ. Первые основаны на общественныхъ инстинктахъ и относятся къ благосостоянію другихъ. Они поддерживаются одобреніемъ нашихъ ближнихъ и разумомъ. Низшіе нравственные законы, хотя нћкоторые изъ нихъ не заслуживаютъ этого названія, потому что требуютъ иногда самопожертвованія, относятся главнымъ образомъ къ собственпой личности и обязаны своимъ происхожденіемъ общественному мнћнію, послћ того какъ оно созрћло и выработалось опытомъ; они не существуютъ у грубыхъ племенъ.

Когда человћкъ подвигается впередъ на пути цивилизаціи и небольшія племена соединяются въ бòльшія общества, простой здравый смыслъ говоритъ всякому, что онъ долженъ распространять свои соціальные инстинкты и симпатіи на всћхъ членовъ той же націи, хотя бы они лично я не были знакомы ему. Когда человћкъ разъ достигъ этого пункта, ему остается только побћдить одно искусственное препятствіе, чтобы {86} распространить свои симпатіи на людей всћхъ націй и расъ. Если эти люди значительно отличаются отъ него по виду и по обычаямъ, то, къ несчастію, какъ показываетъ опытъ, нужно много времени, пока мы станемъ смотрћть на нихъ, какъ на своихъ ближнихъ. Симпатія за предћлами человћчества, т.-е. любовь къ животнымъ, есть, повидимому, одно изъ позднћйшихъ нравственныхъ пріобрћтеній. Какъ кажется, дикіе не чувствуютъ ея, развћ только въ отношеніи къ своимъ любимцамъ. Какъ мало оно было извћстно римлянамъ, это показываютъ ихъ отвратительныя гладіаторскія представленія. Самое понятіе о жалости къ животнымъ, какъ я самъ могъ убћдиться, было новостью для большей части гауховъ пампасовъ. Это качество, одно изъ благороднћйшихъ, какими одаренъ человћкъ, повидимому, происходитъ изъ нашихъ симпатій, дћлающихся все нћжнће и распространяющихся все далће, доколћ не обнимутъ наконецъ всћхъ живыхъ существъ. Какъ скоро эта добродћтель уважается и введена въ практику нћсколькими людьми, она передается посредствомъ воспитанія и примћровъ молодому поколћнію и распространяется далће посредствомъ общественнаго мнћнія.

Высшая степень нравственнаго развитія, которой мы можемъ достигнуть, есть та, когда мы сознаемъ, что мы должны провћрять свои мысли и «даже въ самыхъ затаенныхъ мысляхъ не вспомивать грћховъ, дћлавшихъ прошедшее столь пріятнымъ для насъ»¹). Все, что сближаетъ нашъ умъ съ какимъ-нибудь дурнымъ дћломъ, облегчаетъ совершеніе послћдняго. Маркъ-Аврелій давно сказалъ: «каковы твои постоянныя мысли, таковъ будетъ и складъ твоего ума, потому что душа окрашивается мыслями»²).

Нашъ великій философъ Гербертъ Спенсеръ недавно изложилъ свои взгляды на нравственное чувство. Онъ говоритъ³): «Я убћжденъ, что опыты пользы, сложившіеся и укрћпившіеся въ теченіе прошедшихъ поколћній человћческаго рода, произвели соотвћтственныя измћненія, которыя, при постоянной передачћ и накопленіи, образовала въ насъ извћстный складъ нравственныхъ понятій — извћстныя ощущенія, соотвћтствующія хорошимъ или дурнымъ поступкамъ ощущенія, которыя не имћютъ видимаго основанія въ личномъ опытћ пользы». Мнћ кажется, что нћтъ ничего невћроятнаго въ томъ, что доблестныя стремленія были болће или менће способны передаваться по наслћдству, ибо, не говоря о разныхъ наклонностяхъ и привычкахъ, наслћдственныхъ у многихъ изъ нашихъ домашнихъ животныхъ, я слышалъ про случаи, гдћ желаніе воровать и стремленіе лгать появлялось въ семействахъ высшаго класса, а такъ какъ воровство — рћдкость въ этихъ слояхъ общества, то едва-ли мы можемъ объяснить случайнымъ совпаденіемъ подобное стремленіе, являющееся у двухъ-трехъ членовъ одного семейства. Если худыя наклонности передаются по наслћдству, то, вћроятно, передаются также и хорошія. Тћлесное здоровье, дћйствуя на мозгъ, имћетъ большое вліяніе на нравственные поступки; это хорошо извћстно всћмъ, кто страдалъ хроническимъ разстройствомъ пищеваренія или болћзнью печени. Фактъ доказывается также тћмъ, что «извращеніе или исчезновеніе нравственнаго чувства часто является первымъ симптомомъ умственнаго разстройства»⁴); а сумашествіе, какъ извћстно, часто передается по наслћдству. Только-допуская наслћдственную передачу нравственныхъ принциповъ, мы въ состояніи понять, различія, которыя въ этомъ отношеніи предполагаются существующими между различными расами человћчества.

Даже частичная передача хорошихъ наклонностей была бы огромнымъ подспорьемъ первичному побужденію, вытекающему прямо и косвенно изъ соціальныхъ инстинктовъ. Допуская, на время, что хорошія наклонности передаются по наслћдству, кажется {87} вћроятнымъ, что по крайней мћрћ такія качества, какъ цћломудріе, умћренность, любовь къ животнымъ и т. п., запечатлћваются въ умственной организаціи привычкою, воспитаніемъ и примћромъ въ продолженіе нћсколькихъ поколћній въ одномъ и томъ же семействћ и, въ менъшей или ничтожной степени, тћмъ, что личности, отличавшіяся этими качествами, имћли наилучшій успћхъ въ борьбћ за существованіе. Главный источникъ моего сомнћнія на счетъ такого унаслћдованія состоитъ въ томъ, что безсмысленные обычаи, суевћрія и вкусы, въ родћ отвращенія индуса отъ нечистой пищи, должны были бы тоже передаваться въ силу того, же закона. Хотя сама по себћ такая передача можетъ быть не менће вћроятна, чћмъ наслћдственность вкуса къ извћстному роду пищи или страха передъ извћстными врагами, тћмъ не менће я не знаю ни одного фактическаго доказательства унаслћдованія суевћрныхъ обычаевъ или безсмысленныхъ привычекъ.

Итакъ соціальные инстинкты, которые у человћка, равно какъ и у животныхъ, были пріобрћтены, безъ сомнћнія, для блага общества, съ самаго начала были источникомъ желанія помогать ближнему, надћлили его чувствами симпатіи и заставили принимать въ расчетъ одобреніе и неодобреніе товарищей. Такія побужденія служили человћку, въ очень раннемъ періодћ, грубыми мћрилами добра и зла. Но когда человћкъ, постепенно развиваясь въ умственныхъ способностяхъ, сталъ способенъ понимать отдаленныя послћдствія своихъ поступковъ; когда онъ пріобрћлъ достаточно познаній, чтобы отвергнуть вредные обычаи и суевћрія; когда онъ сталъ имћть въ виду не одно только благосостояніе, но и счастье своихъ товарищей; когда вслћдствіе привычки, слћдовавшей за благодћтельнымъ опытомъ воспитанія и примћра, его симпатіи стали нћжнће и шире, такъ что онћ распространились на людей всћхъ расъ, на слабоумныхъ, на убогихъ и другихъ безполезныхъ членовъ общества, и наконецъ на низшихъ животныхъ, то и уровень его нравственности началъ подниматься все выше и выше. И моралисты деривативной школы, и нћкоторые интуиціонисты допускаютъ, что уровень нравственности вообще поднялся сравнительно съ раннимъ періодомъ исторіи человћка¹).

Такъ какъ мы видимъ иногда борьбу, происходящую между различными инстинктами у низшихъ животныхъ, то неудивительно, что и у человћка бываетъ борьба между его общественными инстинктами, вмћстћ съ происшедшими отъ нихъ доблестями, и низшими, хотя на время и сильнћйшими, побужденіями или желаніями. Это, по замћчанію м-ра Гольтона²), «тћмъ менће удивительно, что человћкъ вышелъ изъ состоянія дикости въ сравнительно недавнее время». Поддавшись какому-нибудь искушенію, мы ощущаемъ чувство недовольства, подобное тому, которое мы ощущаемъ при неудовлетвореніи другихъ инстинктовъ и называемое въ этомъ случаћ совћстью. Мы не въ состояніи воспрепятствовать прошедшимъ образамъ и впечатлћніямъ постоянно проходить въ нашей памяти и сравниваемъ ихъ въ ослабленномъ состояніи съ всегда присущими общественными инстинктами или съ привычками, пріобрћтенными въ ранней молодости, быть можетъ унаслћдованными и укрћпившимися въ продолженіе всей нашей жизни, такъ что наконецъ они стали почти такъ же сильны, какъ инстинкты. Если мы не уступаемъ продолжающемуся искушенію, то либо потому, что общественный инстинктъ или какая-нибудь привычка въ этотъ моментъ берутъ надъ нимъ въ нашей душћ верхъ, либо потому, что знаемъ изъ опыта, какъ вырастетъ, по сравненію съ ослабленнымъ впечатлћніемъ искушенія, этотъ самый инстинктъ и какъ намъ будетъ больно, что мы ему не послћдовали. Касательно {88} будущихъ поколћній нћтъ причины бояться ослабленія общественныхъ инстинктовъ и мы въ правћ ожидать, что добродћтели разовьются и станутъ, можетъ быть, постоянными, благодаря наслћдственности. Въ такомъ случаћ борьба между высшими и низшими побужденіями будетъ менће жестока и добродћтель будетъ торжествовать.

Обзоръ двухъ послћднихъ главъ. — Нћтъ сомнћнія, что существуетъ огромная разница между умомъ самаго низкаго человћка и самаго высшаго животнаго. Еслибы человћкообразная обезьяна могла имћть безпристрастный взглядъ относительно самой себя, она бы допустила, что хотя она умћетъ составить планъ грабежа сада, знаетъ употребленіе камней для драки или разбиванія орћховъ, — мысль объ устройствћ изъ камня инструмента все-таки далеко выше ея силъ. Она бы допустила, что она еще менће могла бы слћдить за ходомъ метафизическихъ разсужденій или разрћшить математическую задачу, или размышлять о Богћ, или восхищаться величавой картиной природы. Впрочемъ, нћкоторыя обезьяны, вћроятно, объявили бы, что способны восхищаться и въ самомъ дћлћ восхищаются красотой цвћтной кожи и шерсти своихъ супруговъ. Онћ бы допустили далће, что, несмотря на свою способность передавать другимъ обезьянамъ нћкоторыя изъ своихъ ощущеній и простыхъ желаній посредствомъ криковъ, имъ никогда не приходила въ голову мысль о выраженіи опредћленныхъ понятій опредћленными словами. Онћ могли бы утверждать, что готовы помогать другимъ обезьянамъ одного съ ними вида на разные лады, рисковать за нихъ своею жизнью и заботиться объ ихъ сиротахъ; но должны были бы признаться, что безкорыстная любовь ко всћмъ живымъ существамъ, благороднћйшее свойство человћка, далеко выше ихъ понятія.

Какъ бы ни было велико умственное различіе между человћкомъ и высшими животными, оно — количественное только, а не качественное. Мы видћли, что чувства и впечатлћнія, различныя ощущенія и способности, какъ любовь, память, вниманіе, любопытство, подражаніе, разсудокъ и т. д., которыми гордится человћкъ, могутъ быть найдены въ зачаткћ, или и въ хорошо развитомъ состояніи, въ низшихъ животныхъ. Они способны также къ нћкоторому наслћдственному усовершенствованію, какъ мы видимъ на домашней собакћ въ сравненіи съ волкомъ или шакаломъ. Если считать, что извћстныя способности, какъ напр. самосознаніе, способность отвлеченія и пр., свойственны исключительно человћку, что крайне сомнительно, то можно принять, что они суть главнымъ образомъ результаты другихъ высокоразвитыхъ способностей, а послћднія представляютъ, въ свою очередь, результатъ постояннаго употребленія высокоразвитого языка. Въ какомъ возрастћ новорожденное дитя пріобрћтаетъ способность къ отвлеченнымъ понятіямъ или дћлается самосознательнымъ и начинаетъ размышлять о своемъ существованіи? Мы не можемъ отвћчать на это, какъ не можемъ отвћтить на тотъ же вопросъ относительно животныхъ въ восходящей органической лћстницћ. Полуискусственный и полуинстинктивный характеръ рћчи уже носитъ на себћ печать ея прогрессивнаго развитія. Облагораживающая вћра въ Бога не существуетъ повсемћстно у человћка; а вћра въ дћятельность духовныхъ агентовъ естественно вытекаетъ изъ другихъ его умственныхъ способностей. Можетъ быть, нравственное чувство представляетъ наилучшее и самое высокое различіе между человћкомъ и низшими животными; но я не считаю нужнымъ говорить объ этомъ, такъ какъ я старался показать, что общественные инстинкты, первое основаніе нравственнаго склада человћка¹), — съ помощью дћятельныхъ умственныхъ способностей и вліянія привычки естественно ведутъ къ золотому правилу: «какъ вы хотите, чтобы люди поступали съ вами, такъ поступайте и вы съ ними»; а это составляетъ основаніе нравственности.

Въ одной изъ слћдующихъ главъ я сдћлаю нћсколько замћчаній на счетъ вћроятныхъ ступеней и способовъ, по которымъ прогрессивно развивались умственныя и нравственныя {89} способности человћка. Нельзя отрицать по крайней мћрћ возможности этого развитія, потому что мы ежедневно видимъ примћры его въ каждомъ ребенкћ и могли бы прослћдить совершенно постепенные переходы отъ ума полнаго идіота, болће низкаго, чћмъ умъ самаго низкаго животнаго, до генія Ньютона.

ГЛАВА V.

О развитіи умственныхъ и нравственныхъ способностей въ первобытныя и цивилизованныя времена.

Развитіе умственныхъ способностей посредствомъ естественнаго подбора. — Важность подражанія. — Общественныя и нравственныя способности. — Развитіе ихъ въ средћ одного племени. — Вліяніе естественнаго подбора на цивилизованныя націи. — Доказательство, что цивилизованные народы были нћкогда варварами.

Предметы, подлежащіе разсмотрћнію въ этой главћ, въ высшей степени интересны, но разсмотрћны мною очень несовершенно и отрывочно. М-ръ Уоллесъ, въ превосходномъ сочиненіи, упомянутомъ выше¹), доказываетъ, что послћ того, какъ человћкъ отчасти усвоилъ себћ тћ умственныя и нравственныя способности, которыя отличаютъ его отъ низшихъ животныхъ, его физическое строеніе могло измћниться лишь весьма незначительно, посредствомъ ли естественнаго подбора или другими какими-либо путями, потому что въ силу своихъ умственныхъ дарованій человћкъ способенъ «поддерживать гармонію между неизмћняющимся тћломъ и измћняющейся вселенною». Онъ обладаетъ большой способностью приноравливаться къ новымъ условіямъ жизни. Онъ изобрћтаетъ оружіе, снаряды и новые способы для того, чтобы добывать пищу и защищать себя. При переселеніяхъ въ болће холодный климатъ онъ защищаетъ себя одеждой, устраиваетъ убћжища и разводитъ огонь, а при помощи огня варитъ пищу, иначе неудобоваримую. Онъ помогаетъ своимъ собратіямъ разными способами и предвидитъ будущія событія. Даже въ отдаленные вћка у него существовало нћкоторое подраздћленіе труда.

Наоборотъ, низшія животныя должны измћнять свое строеніе, чтобы остаться въ живыхъ при значительно измћненныхъ условіяхъ. Они должны были сдћлаться сильнће или пріобрћсти болће сильные зубы и когти, чтобы защищаться отъ новыхъ враговъ, или должны были уменьшиться въ объемћ, чтобы не быть замћченными и уйти отъ опасности. При переселеніи въ болће холодный климатъ они должны были покрыться болће густымъ мћхомъ или измћнить свое тћлосложеніе. Еслибы они такимъ образомъ не измћнились, то перестали бы существовать.

Вопросъ принимаетъ, однако, другой видъ, какъ справедливо замћчаетъ м-ръ Уоллесъ, когда дћло идетъ объ умственныхъ и нравственныхъ способностяхъ человћка. Эти способности измћнчивы и мы имћемъ полное право думать, что измћненія способны наслћдоваться. Поэтому, если онћ были вначалћ очень важны для первобытнаго человћка и его обезьянообразныхъ прародителей, то совершенствовались и развивались подъ вліяніемъ естественнаго подбора. Сомнћваться въ великомъ значеніи умственныхъ способностей невозможно, потому что человћкъ обязанъ главнћйшимъ образомъ имъ своимъ высокимъ положеніемъ въ мірћ. Мы можемъ видћть, что въ самомъ грубомъ состояніи общества личности, наиболће смышленыя, изобрћтавшія и употреблявшія наилучшимъ образомъ оружіе и западни и наиболће способныя защищать самихъ себя, должны были {90} производить наибольшее потомство. Племена, заключавшія наибольшее число такихъ даровитыхъ людей, должны были увеличиваться въ числћ и вытћснять другія племена. Численность народонаселенія зависитъ главнымъ образомъ отъ средствъ къ существованію, а эти послћднія отчасти отъ физической природы страны, но гораздо болће отъ умћнья пользоваться ими. Когда одно племя увеличивается въ числћ и одерживаетъ верхъ, то оно часто увеличивается еще тћмъ, что поглощаетъ другія племена¹). Ростъ и сила людей даннаго племени играютъ, очевидно, роль въ успћхахъ послћдняго и зависятъ отчасти отъ качества и количества употребляемой пищи. Въ Европћ люди бронзоваго періода были подавлены расою болће сильною и, судя по рукояткамъ мечей, расою, имћвшею болће развитыя руки²); впрочемъ, успћхъ этой расы, вћроятно, зависћлъ скорће отъ превосходства ея въ искусствахъ.

Все, что мы знаемъ о дикихъ или что можемъ узнать изъ ихъ преданій и по древнимъ памятникамъ, исторія которыхъ совсћмъ забыта современными обитателями, показываетъ намъ, что съ самыхъ отдаленныхъ временъ племена, имћвшія успћхъ, вытћсняли другія племена. Остатки угасшихъ и забытыхъ племенъ встрћчаются повсюду, какъ въ цивилизованныхъ странахъ, такъ и въ дикихъ равнинахъ Америки и на уединенныхъ островахъ Тихаго океана. И въ настоящее время образованные народы повсюду вытћсняютъ дикарей, за исключеніемъ тћхъ мћстностей, гдћ природа противополагаетъ непреодолимыя препятствія; и успћхъ зависитъ здћсь главнымъ образомъ, хотя и не исключительно, отъ степени развитія. Слћдовательно, очень вћроятно, что у людей умственныя способности постепенно совершенствовались путемъ естественнаго подбора. Этого заключенія достаточно для нашихъ цћлей. Безъ сомнћнія, было бы очень важно прослћдитъ развитіе каждой способности въ отдћльности, начиная отъ состоянія, въ которомъ она находится у низшихъ животныхъ, и кончая состояніемъ ея у человћка; но у меня не достаетъ ни умћнья, ни знанія, чтобы взяться за это.

Необходимо замћтить, что какъ только родоначальники человћка сдћлались общественными (а это случилось, вћроятно, очень рано), умственныя способности подъ вліяніемъ подражанія, въ соединеніи съ разсудкомъ и опытомъ, должны были развиться и видоизмћниться въ такой степени, которой мы находимъ только слћды у низшихъ животныхъ. Обезьяны, равно какъ и низшіе дикари, очень склонны къ подражанію; и уже простой фактъ, приведенный выше, что ни одно животное не попадается въ западню, стоящую долгое время въ одномъ и томъ же мћстћ, показываетъ, что животныя выучиваются изъ опыта и подражаютъ осторожности своихъ товарищей. Еслибы напр. какой-нибудь одинъ членъ племени, болће одаренный, чћмъ всћ другіе, изобрћлъ новую западню, оружіе или какой-либо новый способъ нападенія или защиты, то прямая личная выгода, безъ особаго вмћшательства разсуждающей способности, заставила бы другихъ членовъ общества подражать ему; такимъ образомъ выиграли бы всћ. Съ другой стороны, привычное упражненіе въ новомъ искусствћ должно было, въ свою очередь, развивать до нћкоторой степени умственныя способности. Если новое изобрћтеніе было важно, то племя должно было увеличиться въ числћ, распространиться и вытћснить другія племена. Въ племени, которое стало многочисленнће вслћдствіе такихъ причинъ, будетъ всегда болће шансовъ для рожденія другихъ одаренныхъ и изобрћтательныхъ членовъ. Если такіе люди оставятъ дћтей, которые могли бы наслћдовать ихъ умственное развитіе, то шансы для рожденія еще болће одаренныхъ членовъ нћсколько возрастутъ, а въ маленькомъ племени положительно поднимутся. Даже въ томъ случаћ, если эти люди не оставятъ потомковъ, въ племени будутъ все-таки находиться ихъ кровные родственники; a {91} изъ опыта сельскихъ хозяевъ извћстно¹), что можно получать желаемыя особенности при тщательномъ разведеніи животныхъ изъ семьи убитой особи, въ которой по смерти оказались цћнныя качества.

Обратимся теперь къ общественнымъ и нравственнымъ способностямъ. Для того, чтобы первобытные люди, или обезьянообразные родоначальники человћка, сдћлались общественными, они должны были пріобрћсти тћ же инстинктивныя чувства, которыя побуждаютъ другихъ животныхъ жить какъ одно цћлое и, безъ сомнћнія, обладать тћми же общими наклонностями. Они должны были чувствовать скуку вдали отъ своихъ товарищей, къ которымъ имћли извћстную долю любви: должны были предупреждать другъ друга объ опасности и помогать одинъ другому при нападеніи и оборонћ. Все это предполагаетъ извћстную степень сочувствія, вћрности и храбрости. Такія общественныя качества, громадную важность которыхъ никто не оспариваетъ для низшихъ животныхъ, были, безъ сомнћнія, пріобрћтены родоначальниками человћка аналогичнымъ образомъ, т.-е. путемъ естественнаго подбора, вмћстћ съ наслћдственной привычкой. Когда два племени первобытныхъ людей, живущія въ одной странћ, сталкивались между собой, то племя, которое (при прочихъ равныхъ условіяхъ) заключало въ себћ большее число храбрыхъ, вћрныхъ и преданныхъ членовъ, всегда готовыхъ предупреждать другихъ объ опасности, помогать и защищать другъ друга, — безъ всякаго сомнћнія, должно было имћть больше успћха и покорить другое. He нужно забывать, какое огромное значеніе должны имћть мужество и вћрность при нескончаемыхъ войнахъ дикарей. Преимущество дисциплинированныхъ солдатъ надъ недисциплинированными массами основано главнымъ образомъ на довћріи, которое каждый имћетъ къ своимъ товарищамъ. Послушаніе, какъ показалъ Бэджотъ²), чрезвычайно важно, потому что любая форма правленія лучше, чћмъ полная анархія. Себялюбивые и сварливые люди не могутъ держаться вмћстћ, а безъ единенія, нельзя ничего достигнуть. Племя, обладающее перечисленными качествами въ значительной степени, безъ всякаго сомнћнія, распространится и одержитъ верхъ надъ другими племенами. Но съ теченіемъ времени оно, какъ показываетъ исторія всћхъ прошедшихъ вћковъ, будетъ, въ свою очередь, покорено какимъ-либо другимъ, еще болће одареннымъ племенемъ. Такимъ образомъ общественныя и нравственныя качества развиваются и распространяются мало-помалу по всей землћ.

Но можно спросить: какимъ образомъ въ предћлахъ одного племени извћстное число членовъ было впервые надћлено подобными общественными и нравственными качествами и какъ поднялся впервые уровень развитія? Весьма сомнительно, чтобы потомки людей добрыхъ и самоотверженныхъ, или особенно преданныхъ своимъ товарищамъ, были многочисленнће потомковъ себялюбивыхъ и предательскихъ членовъ того же племени. Тотъ, кто готовъ скорће пожертвовать жизнью, чћмъ выдать товарищей, чему извћстно столько примћровъ между дикарями, часто не оставляетъ потомковъ, которые могли бы наслћдовать его благородную природу. Наиболће храбрые люди, идущіе всегда впередъ на войнћ и добровольно рискующіе жизнью для другихъ, должны вообще гибнуть въ большемъ числћ, чћмъ другіе. Поэтому едва-ли окажется вћроятнымъ (имћя въ виду, что здћсь не идетъ рћчь о побћдћ одного племени надъ другимъ), чтобы число людей, одаренныхъ такими благородными качествами, или уровень ихъ развитія могли возрасти путемъ естественнаго подбора, т.-е. переживаніемъ наиболће способныхъ.

Хотя обстоятельства, ведущія къ увеличенію числа одаренныхъ такимъ образомъ. людей въ одномъ и томъ же племени, слишкомъ сложны, чтобы ихъ можно было прослћдить {92} вполнћ, тћмъ не менће мы имћемъ возможность указать на нћкоторыя вћроятныя ступени этого развитія. Можно принять, во-первыхъ, что по мћрћ того, какъ разсуждающая «способность и предусмотрительность членовъ развивались, каждый изъ нихъ могъ легко убћдиться изъ опыта, что, помогая другимъ, онъ обыкновенно получалъ помощь въ свою очередь. Изъ этого себялюбиваго побужденія онъ могъ пріобрћсти привычку помогать своимъ ближнимъ; а привычка дћлать добро, безъ сомнћнія, должна была усилить чувство симпатіи, служащее первымъ толчкомъ къ добрымъ дћламъ. Кромћ того, привычки, существовавшія въ теченіе нћсколъкихъ поколћній, вћроятно, склонны передаваться по наслћдству.

Но существуетъ другое, еще болће сильное, побужденіе къ развитію общественныхъ добродћтелей, именно одобреніе и порицаніе нашихъ ближнихъ. Любовь къ похваламъ и страхъ позора, равно какъ и самое одобреніе или осужденіе поступковъ, обусловливаются первоначально, какъ мы видћли въ третьей главћ, инстинктомъ участія; а этотъ инстинктъ былъ, безъ сомнћнія, пріобрћтенъ, подобно всћмъ другимъ общественнымъ инстинктамъ, путемъ естественнаго подбора. Насколько рано на пути своего развитія родоначальники человћка стали способными цћнить одобреніе и порицаніе товарищей и руководиться ими, мы, конечно, не можемъ сказать. Но, повидимому, даже собаки умћютъ цћнить одобреніе, похвалу и порицаніе. Самому грубому дикарю знакомо понятіе о славћ, какъ видно изъ того, что они сохраняютъ трофеи своихъ подвиговъ, имћютъ привычку страшно хвастать, старательно украшаютъ себя и заботятся о своей внћшности. Еслибы они не дорожили мнћніемъ своихъ товарищей, такія привычки не имћли бы смысла.

Нћтъ сомнћнія, что дикари стыдятся нарушенія нћкоторыхъ изъ своихъ даже менће важныхъ законовъ и, повидимому, чувствуютъ угрызенія совћсти, какъ объ этомъ можно судить изъ случая съ австралійцемъ, который сталъ худћть и не спалъ по ночамъ, потому что не убилъ другой женщины, съ цћлью умилостивить духъ своей умершей жены. Хотя я не знаю другого подобнаго случая, но трудно предположить, чтобы дикарь, который жертвуетъ жизнью, не желая выдать своего племени, или отдается въ плћнъ, чтобы не нарушить своего слова¹), не чувствовалъ въ глубинћ души угрызеній совћсти, если онъ не выполнитъ святого, по его понятіямъ, долга, хотя онъ тщательно скрываетъ это чувство.

Мы слћдовательно имћемъ право предполагать, что на первобытнаго человћка въ очень отдаленное время вліяли одобреніе и порицаніе товарищей. Очевидно, что члены одного племени одобряли поступки, которые, по ихъ мнћнію, служили къ общей пользћ, и осуждали тћ, которые казались вредными. Дћлать добро другимъ, поступать относительно другихъ такъ, какъ мы желаемъ, чтобы поступали съ нами, — вотъ основной камень нравственности. На этомъ основаніи едва-ли возможно преувеличивать значеніе любви къ одобренію и страха порицанія въ дикія времена. Человћкъ, который не побуждается никакимъ глубокимъ инстинктивнымъ чувствомъ жертвовать жизнью для блага другихъ и, несмотря на это, способенъ на такіе поступки изъ-за любви къ славћ, возбуждаетъ своимъ примћромъ то же желаніе славы въ другихъ и усиливаетъ въ нихъ благородныя чувства. Такимъ образомъ, онъ можетъ принести своему племени гораздо болће пользы, чћмъ въ томъ случаћ, еслибы онъ оставилъ потомковъ съ врожденнымъ стремленіемъ наслћдовать его возвышенный характеръ.

Съ наростаніемъ опыта и разсуждающей способности человћкъ замћчаетъ самыя отдаленныя послћдствія своихъ поступковъ, и тогда личныя добродћтели, какъ напр. умћренность, цћломудріе и т. д., которыя, какъ мы видћли, не пользуются никакимъ почетомъ въ раннія времена, начинаютъ высоко цћниться и даже считаться священными. {93} Нахожу, однако, лишнимъ повторять то, что было уже сказано объ этомъ предметћ въ четвертой главћ. Такимъ образомъ развивается мало-помалу то чрезвычайно сложное чувство, которое имћетъ первымъ источникомъ общественные инстинкты, руководится въ значительной степени одобреніемъ себћ-подобныхъ, управляется разсудкомъ, личной выгодой, а въ позднћйшія времена глубокимъ религіознымъ чувствомъ, подкрћпляется образованіемъ и привычкой и въ общей сложности составляетъ наше нравственное чувство или совћсть.

He слћдуетъ забывать, что хотя высокій уровень нравственности даетъ каждому человћку въ отдћльности и его дћтямъ лишь весьма небольшія преимущества надъ другими членами того же племени, или вовсе не приноситъ имъ никакихъ выгодъ, тћмъ не менће общее повышеніе этого уровня и увеличеніе числа даровитыхъ людей несомнћнно даютъ огромный перевћсъ одному племени надъ другимъ. Очевидно, что племя, заключающее въ себћ большое число членовъ, которые надћлены высоко развитымъ чувствомъ патріотизма, вћрности, послушанія, храбрости и участія къ другимъ, — членовъ, которые всегда готовы помогать другъ другу и жертвовать собой для общей пользы, — должно одержать верхъ надъ большинствомъ другихъ племенъ. Это будетъ естественнымъ подборомъ. Во всћ времена и на всей землћ одна раса вытћсняла другую; а такъ какъ нравственность составляетъ одинъ изъ элементовъ успћха, то ясно, что общій уровень нравственности и число выходящихъ изъ ряда людей должны постоянно стремиться къ увеличенію и наростанію.

Тћмъ не менће трудно дать себћ отчетъ въ томъ, почему именно одно племя, а не другое одерживало верхъ и поднималось на болће высокую ступень цивилизаціи. Многіе дикари все еще находятся въ томъ же состояніи, какъ при первомъ ихъ открытіи нћсколько столћтій тому назадъ. Какъ замћчаетъ м-ръ Бэджотъ, мы склонны считать прогрессъ естественнымъ закономъ человћческаго общества; но исторія опровергаетъ это вћрованіе. Древніе не были даже знакомы съ этимъ понятіемъ и современныя восточныя націи тоже совершенно не знаютъ его. Другой авторитетъ, м-ръ Мэнъ¹) находитъ, что «наибольшая часть человћчества никогда не обнаруживала ни малћйшаго желанія усовершенствовать свои гражданскія постановленія». Прогрессъ зависитъ, повидимому, отъ стеченія многихъ благопріятныхъ обстоятельствъ и этотъ комплексъ слишкомъ сложенъ, чтобы можно было прослћдить всћ составныя его части въ отдћльности. Было много разъ замћчено, что болће холодный климатъ, заставляющій человћка обратиться къ промышленности и различнымъ изобрћтеніямъ, чрезвычайно благопріятствуетъ этой цћли. Эскемосы, побуждаемые крайней нуждой, сдћлали много искусныхъ изобрћтеній; но ихъ климатъ оказался слишкомъ суровымъ для постояннаго прогресса. Нравы номадовъ, какъ въ широкихъ равнинахъ, такъ и въ густыхъ лћсахъ тропиковъ и по берегамъ моря, оказывались постоянно весьма неблагопріятными для прогресса. Во время моихъ наблюденій надъ дикими обитателями Огненной Земли я былъ пораженъ тћмъ, что обладаніе какой-либо собственностью, постоянное жильё и соединеніе нћсколькихъ семействъ подъ управленіемъ одного главы оказывались постоянно необходимыми условіями для цивилизаціи. Такіе нравы почти необходимо приводятъ къ обработкћ земли; и первые шаги въ земледћліи обусловливаются, вћроятно, какъ я показалъ въ другомъ мћстћ²), случайностью, наприм. паденіемъ сћмянъ плодоваго дерева на кучу гнилья, которое дало особенно цћнную разновидность. Во всякомъ случаћ вопросъ о первомъ движеніи дикарей къ цивилизаціи слишкомъ запутанъ, чтобы его можно было рћшить въ настоящее время.

Вліяніе естественнаго подбора на цивилизованныя націи. — Въ послћдней {94} и настоящей главахъ я разсматривалъ развитіе человћка отъ древняго получеловћческаго состоянія до степени дикаря. Стоитъ, однако, сказать нћсколько словъ о вліяніи естественнаго подбора на цивилизованныя націи. М-ръ Грегъ основательно разобралъ тотъ вопросъ¹), о которомъ еще раньше писали Уоллесъ и Гольтонъ²). Большинство моихъ замћчаній заимствовано у этихъ трехъ авторовъ. У дикарей слабые тћломъ или умомъ скоро уничтожаются и переживающіе обыкновенно одарены крћпкимъ здоровьемъ. Мы, цивилизованные народы, стараемся по возможности задержать этотъ процессъ уничтоженія; мы строимъ пріюты для слабоумныхъ, калћкъ и больныхъ; мы издаемъ законы для бћдныхъ и наши врачи употребляютъ всћ усилія, чтобы продлить жизнь каждаго до послћдней возможности. Есть основаніе думать, что оспопрививаніе сохранило тысячи людей, которые при своемъ слабомъ сложеніи въ прежнее время погибли бы отъ оспы. Такимъ образомъ слабые члены цивилизованнаго общества распространяютъ свой родъ. Ни одинъ человћкъ, знакомый съ законами разведенія домашнихъ животныхъ, не будетъ имћть ни малћйшаго сомнћнія въ томъ, что это обстоятельство — крайне неблагопріятно для человћческой расы. Насъ поражаетъ, до какой степени быстро недостатокъ ухода, или неправильный уходъ ведетъ къ вырожденію домашней породы; и за исключеніемъ случаевъ, касающихся самого человћка, едва-ли найдется кто-либо, настолько невћжественный, чтобы позволить худшимъ животнымъ размножаться.

Помощь, которую мы склонны оказывать слабымъ, представляетъ главнымъ образомъ слћдствіе инстинкта участія, пріобрћтеннаго первоначально какъ составная часть общественныхъ инстинктовъ и сдћлавшагося впослћдствіи, описаннымъ выше образомъ, болће нћжнымъ и широкимъ. Отказывать въ сочувствіи, даже по голосу разсудка, нельзя безъ униженія благороднћйшихъ свойствъ нашей природы. Хирургъ можетъ заглушать въ себћ состраданіе во время операціи, сознавая, что дћйствуетъ для пользы больного; но еслибы мы намћренно оставляли безъ вниманія слабыхъ и безпомощныхъ, то дћлали бы это лишь въ виду могущаго произойти отсюда добра въ будущемъ, купленнаго цћной большого и вћрнаго зла въ настоящемъ. Стало быть, мы должны переносить безропотно несомнћнно-вредныя послћдствія переживанія и размноженія слабыхъ. Существуетъ, повидимому, только одно средство задерживать ихъ размноженіе, именно, чтобы браки между слабыми и мало одаренными членами общества были рћже, чћмъ между здоровыми и способными. Эта задержка могла бы быть усилена до безконечности (хотя на это скорће можно надћяться, чћмъ ожидать), еслибы слабые умомъ или тћломъ совсћмъ воздерживались отъ брака. Въ каждой странћ, гдћ существуютъ большія постоянныя арміи, цвћтъ молодежи подпадаетъ набору. Такимъ образомъ, они подвергаются опасности смерти на войнћ, нравственной порчћ и не имћютъ возможности вступать рано въ бракъ. Съ другой стороны, болће низкорослые и слабые во всћхъ отношеніяхъ люди остаются дома и, слћдовательно, имћютъ болће шансовъ вступить въ бракъ и оставить потомство³).

Во всћхъ цивилизованныхъ странахъ человћкъ наживаетъ себћ собственность и оставляетъ ее дћтямъ. Такимъ образомъ дћти одной и той же страны выходятъ на {95} жизненную дорогу съ далеко неодинаковыми залогами на успћхъ. Кромћ того, дћти бћдныхъ и потому до извћстной степени слабыхъ здоровьемъ и тћломъ родителей становятся на ноги ранће дћтей богатыхъ и также вступаютъ ранће ихъ въ бракъ, оставляя большее число потомковъ, наслћдующихъ ихъ слабую организацію. Но въ этомъ злћ есть своя доля добра, потому что безъ накопленія капитала не могли бы процвћтать искусства, а между тћмъ цивилизованныя расы одержали и продолжаютъ одерживать верхъ надъ другими преимущественно благодаря имъ. Съ другой стороны, умћренное накопленіе богатствъ не мћшаетъ процессу подбора. Когда бћдный человћкъ становится богатымъ, его дћти берутся за торговлю или промыслы, въ которыхъ довольно борьбы и гдћ наиболће способный и сильный всегда успћваетъ болће другихъ. Существованіе извћстнаго числа образованныхъ людей, которымъ не нужно работать для добыванія насущнаго хлћба, имћетъ значеніе, котораго нельзя поставить достаточно высоко. Въ самомъ дћлћ, вся высшая интеллектуальная работа производится ими, а отъ этой работы зависитъ матеріальный прогрессъ въ самыхъ разнообразныхъ формахъ, не говоря уже о другихъ высшихъ преимуществахъ. Нћтъ сомнћнія, что очень большое богатство превращаетъ мало-помалу людей въ безполезныхъ трутней, но число ихъ никогда не бываетъ велико; притомъ же оно нерћдко подвергается сокращенію: мы видимъ ежедневно богатыхъ людей, которые вслћдствіе расточительности или недостатка умственныхъ способностей растрачиваютъ все свое состояніе.

Право первородства съ майоратами — болће прямое зло, хотя въ прежнія времена оно могло быть и большимъ благодћяніемъ, способствуя образованію преобладающаго класса: а мы уже сказали, что любое правленіе лучше анархіи. Старшіе сыновья, несмотря на умственную или физическую слабость, обыкновенно вступаютъ въ бракъ, между тћмъ какъ младшіе, хотя бы и были несравненно выше ихъ въ этихъ отношеніяхъ, женятся рћже. Но съ другой стороны, съ майоратами недостойные старшіе сыновья не могутъ растратить своего состоянія. Здћсь, какъ и во всћхъ другихъ случаяхъ, отношенія цивилизованной жизни такъ сложны, что встрћчаются компенсирующія вліянія. Мужчины, богатые по праву первородства, могутъ изъ поколћнія въ поколћніе выбирать себћ въ жены наиболће красивыхъ и привлекательныхъ женщинъ; а послћднія бываютъ обыкновенно здоровы тћломъ и дћятельны умомъ. Дурныя послћдствія, которыя должны проистечь отъ постояннаго сохраненія одной и той же родословной нити, безъ всякаго подбора, находятъ противовћсъ въ томъ обстоятельствћ, что люди высшихъ классовъ постоянно стремятся къ увеличенію своего богатства и вліянія и для этой цћли женятся на наслћдницахъ. Но дочери родителей, имћвшихъ только одного потомка, сами склонны, какъ показалъ Гольтонъ¹), быть безплодными. Такимъ образомъ аристократическія семейства постоянно урћзываются по прямой линіи и ихъ богатства идутъ по боковымъ вћтвямъ. Къ несчастью, эти вћтви опредћляются не превосходствами какого бы то ни было рода.

Хотя цивилизація противодћйствуетъ, какъ мы видћли, во многихъ отношеніяхъ вліянію естественнаго подбора, зато, съ другой стороны, введеніемъ лучшей пищи и избавленіемъ отъ случайныхъ нуждъ она, очевидно, благопріятствуетъ болће полному развитію организма. 9то видно изъ того, что при сравненіи цивилизованныхъ людей съ дикарями первые оказываются всегда сильнће послћднихъ²). Они, повидимому, и выносливы не менће дикарей, если судить по многочисленнымъ опаснымъ экспедиціямъ. Даже роскошь богатыхъ можетъ приносить лишь незначительный вредъ, потому что продолжительность жизни нашей аристократіи во всћхъ возрастахъ и въ обоихъ полахъ очень мало уступаетъ долговћчности здоровыхъ англичанъ низшихъ классовъ³). {96}

Обратимся теперь исключительно къ умственнымъ способностямъ. Если на каждой общественной ступени раздћлить членовъ общества на двћ равныя половины, изъ которыхъ одна заключала бы болће развитыхъ, а другая менће развитыхъ людей, то нћтъ причинъ сомнћваться, что первые стали бы успћвать во всћхъ предпріятіяхъ и оставили бы большее число дћтей. Благодаря раздћленію труда, даже въ самыхъ простыхъ житейскихъ дћлахъ умћнье и ловкость даютъ извћстныя преимущества, хотя при многочисленности занятій и весьма небольшія. Отсюда въ цивилизованныхъ націяхъ должно составиться извћстное стремленіе къ увеличенію числа и уровня способныхъ людей. Я не хочу, однако, отрицать, что это стремленіе болће чћмъ уравновћшивается другимъ образомъ, напр. размноженіемъ безпечныхъ и непредусмотрительныхъ людей. Но даже и этимъ дарованія даютъ нћкоторыя преимущества.

Противъ высказанныхъ выше мнћній возражали много разъ, что наиболће талантливые люди обыкновенно не оставляютъ потомковъ, которые могли бы наслћдовать ихъ высокое умственное развитіе. М-ръ Гольтонъ¹) говоритъ: «Мнћ жаль, что я не въ состояніи рћшить простого вопроса, дћйствительно ли и насколько именно мужчины и женщины, отличающіеся большими умственными дарованіями, безплодны. Я показалъ однако, что очень даровитые мужчины вовсе не безплодны». Впрочемъ, великіе законодатели, основатели благодћтельныхъ религіозныхъ сектъ, великіе философы и естествоиспытатели способствуютъ своими твореніями прогрессу человћчества въ несравненно большей степени, чћмъ еслибы они оставили многочисленное потомство. Относительно физическаго строенія, усовершенствованію вида²) способствуютъ преимущественно подборъ нћсколько болће одаренныхъ и исключеніе нћсколько менће одаренныхъ недћлимыхъ, а не сохраненіе рћзкихъ и рћдкихъ аномаліи. Тоже должно существовать и относительно умственныхъ способностей, вслћдствіе того, что нћсколько болће одаренные люди на каждой ступени общества успћваютъ болће, чћмъ люди менће способные, и слћдовательно должны увеличиваться въ числћ, если не встрћтится никакихъ другихъ препятствій. Если въ какой-либо націи уровень умственныхъ способностей и число даровитыхъ людей разъ увеличилось, то мы можемъ ожидать на основаніи закона уклоненія отъ средняго уровня, на который указалъ м-ръ Гольтонъ, что замћчательные таланты появятся въ нћсколько большемъ числћ противъ прежняго.

Что касается нравственныхъ качествъ, то убываніе самыхъ худшихъ наклонностей дћлаетъ постоянные успћхи даже въ наиболће цивилизованныхъ націяхъ. Преступниковъ убиваютъ или заключаютъ въ тюрьмы на долгое время, такъ что они не могутъ свободно передавать по наслћдству своихъ дурныхъ качествъ. Меланхолики или умалишенные бываютъ обыкновенно отдћлены отъ себћ-подобныхъ или кончаютъ жизнь самоубійствомъ. Злобные и неуживчивые люди часто находятъ кровавый конецъ. Безпокойные люди, которые не въ состояніи выбрать постояннаго занятія — этотъ остатокъ варварства составляетъ большую задержку для цивилизаціи³) — выселяются въ новооткрытыя страны, гдћ они оказываются полезными піонерами. Невоздержность такъ страшно губительна, что средняя продолжительность жизни пьяницъ за 30лћтній возрастъ составляетъ не болће 13,8 лћтъ; между тћмъ какъ для сельскихъ рабочихъ въ Англіи въ тћ же годы это число равняется 40,59 годамъ⁴). Развратныя женщины имћютъ обыкновенно мало дћтей, а развратные мужчины рћдко вступаютъ въ бракъ. Какъ тћ, такъ и другіе подвержены различнымъ болћзнямъ. При разведеніи домашнихъ животныхъ, уничтоженіе {97} хотя бы небольшого числа особей, имћющихъ какой-либо рћзкій порокъ, — вовсе не маловажный шагъ къ успћху. Это въ особенности относится къ дурнымъ свойствамъ, имћющимъ стремленіе появляться вновь, въ формћ возврата къ первоначальному типу, какъ, напримћръ черный цвћтъ у овецъ. У людей нћкоторыя изъ худшихъ наклонностей, проявляющіяся иногда въ семьяхъ безъ всякихъ понятныхъ причинъ, представляютъ, можетъ быть случаи возврата къ дикому состоянію, отъ котораго мы не удалены слишкомъ большимъ числомъ поколћній. Этотъ взглядъ, повидимому, лежитъ въ основћ англійской клички Mack sheep для такихъ выродковъ изъ семьи.

Насколько вопросъ касается высокаго уровня нравственности и увеличенія числа способныхъ людей, естественный подборъ имћетъ, повидимому, у цивилизованныхъ націй мало вліянія, несмотря на то, что ихъ основные общественные инстинкты были первоначально пріобрћтены этимъ путемъ. Но, говоря о низшихъ расахъ, я уже сказалъ довольно о причинахъ, обусловливающихъ развитіе нравственности, именно о вліяніи одобренія нашихъ собратій, объ усиленіи нашихъ симпатій вслћдствіе привычки, о примћрћ и подражаніи, о разсудкћ, опытћ и даже личномъ расчетћ, наконецъ, о вліяніи образованія въ молодости и религіознаго чувства.

Д-ръ Грегъ и Гольтонъ¹) обратили вниманіе на одно важное препятствіе, существующее въ цивилизованныхъ странахъ относительно увеличенія числа людей высшаго разряда, именно на тотъ фактъ, что наиболће бћдные и безпечные, часто зараженные пороками люди почти всегда женятся рано, тогда какъ люди расчетливые и умћренные, отличающіеся обыкновенно безукоризненной нравственностью, женятся поздно, чтобы имћть возможность жить самимъ и содержать семью въ довольствћ. Вступающіе рано въ бракъ даютъ въ данный періодъ времени не только большее число поколћній, но, какъ показываетъ д-ръ Дёвкенъ²), производятъ и гораздо большее число дћтей. Далће, дћти, рожденныя матерями въ молодости, крупнће и тяжелће, и стало быть сильнће рожденныхъ въ поздніе годы. Такимъ образомъ безпечные, безнравственные и часто порочные члены общества размножаются быстрће, чћмъ осмотрительные и вообще добродћтельные члены его. Или, по выраженію м-ра Грегъ: «беззаботные, лћнивые, непредпріимчивые, нестремящіеся ни къ чему ирландцы размножаются какъ кролики, тогда какъ воздержные, осмотрительные, уважающіе себя, честолюбивые шотландцы, которые строго нравственны, религіозны и обладаютъ здоровымъ и дисциплинированнымъ умомъ, проводятъ лучшіе годы въ борьбћ и безбрачіи, женятся поздно и оставляютъ послћ себя мало дћтей. Если представить себћ страну, заселенную первоначально тысячью саксовъ и тысячью кельтовъ, то послћ двћнадцати поколћній пять шестыхъ населенія будутъ кельты, но съ другой стороны, пять шестыхъ собственности, вліянія, умственныхъ силъ будутъ въ рукахъ одной шестой оставшихся саксовъ. Въ вћчной борьбћ за существованіе численный перевћсъ будетъ на сторонћ низшей и менће одаренной расы, и преобладаніе это будетъ обусловлено не добродћтелями и хорошими качествами, а, напротивъ, недостатками».

Существуютъ, однако, препятствія этому стремленію къ вырожденію. Мы видћли, что невоздержные люди подвержены огромной смертности, и что развратные оставляютъ мало потомковъ. Наибћднћйшіе классы скучиваются въ городахъ, а д-ръ Старкъ показалъ, на основаніи десяти лћтъ я ихъ статистическихъ данныхъ, собранныхъ въ Шотландіи³), что {98} во всћхъ возрастахъ цифра смертности въ городахъ выше, чћмъ въ деревняхъ; «въ теченіе первыхъ пяти лћтъ жизни цифра смертности въ городахъ почти ровно вдвое больше, чћмъ въ деревняхъ». Такъ какъ эти числа заключаютъ въ себћ богатыхъ и бћдныхъ, то нћтъ сомнћнія, что потребовалось бы болће чћмъ двойное число рожденій для поддержанія цифры населенія бћднаго класса въ городахъ на одномъ уровнћ съ деревенскимъ населеніемъ. Для женщинъ бракъ въ ранніе годы крайне пагубенъ; во Франціи найдено, что «замужнихъ женщинъ ниже двадцатилћтняго возраста умираетъ вдвое болће противъ незамужнихъ женщинъ тћхъ же лћтъ». Равнымъ образомъ и смертность женатыхъ мужчинъ моложе 20-ти лћтъ «очень высока»¹); но какая этому причина — трудно рћшить. Наконецъ, если мужчины, предусмотрительно откладывающіе вступленіе въ бракъ до той поры, пока будутъ въ состояніи содержать свою семью въ довольствћ, станутъ выбирать, какъ весьма часто случается, женщинъ въ цвћтущей порћ жизни, то цифра наростанія въ лучшемъ классћ будетъ лишь слегка понижена.

На основаніи громаднаго статистическаго матеріала за 1858 г, найдено, что во всей Франціи неженатыхъ мужчинъ между 20–80 годами умираетъ гораздо больше, чћмъ женатыхъ. Такъ напр. на каждую 1000 неженатыхъ мужчинъ между двадцатью и тридцатью годами умирало ежегодно 11,3, тогда какъ изъ женатыхъ умирало только 6,5²). Подобное же отношеніе существовало и въ 1863 и 1864 гг. для всего населенія свыше двадцати лћтъ въ Шотландіи. Напр. на каждую 1000 неженатыхъ мужчинъ между 20 и 30 годами умирало ежегодно 14,97, изъ женатыхъ же умирало только 7,24, т.-е. менће половины³). Д-ръ Старкъ замћчаетъ по этому поводу: «Холостая жизнь пагубнће наиболће опасныхъ промысловъ и даже жизни въ самыхъ нездоровыхъ помћщеніяхъ и мћстахъ, гдћ никогда не было сдћлано ни малћйшихъ попытокъ къ санитарнымъ усовершенствованіямъ». Онъ считаетъ уменьшеніе смертности прямымъ послћдствіемъ «брака и болће правильной домашней жизни, соединенной съ этимъ состояніемъ». Онъ признаетъ однако, что невоздержные, развратные и порочные классы, у которыхъ продолжительность жизни низка, обыкновенно не вступаютъ въ бракъ. Кромћ того, нужно принять въ расчетъ, что мужчины слабаго тћлосложенія, плохого здоровья и отличающіеся какимъ-нибудь умственнымъ или физическимъ недостаткомъ, часто не имћютъ желанія вступать въ бракъ, или не успћваютъ въ своихъ исканіяхъ. Д-ръ Старкъ приходитъ, повидимому, къ заключенію, что бракъ самъ по себћ составляетъ причину большей продолжительности жизни. Онъ нашелъ, что пожилые женатые люди имћютъ въ этомъ отношеніи тоже значительное преимущество надъ холостяками того же возраста. Впрочемъ, каждому должны быть извћстны примћры, что мужчины, слабые здоровьемъ въ молодости, не вступали въ бракъ и, несмотря на это, доживали до преклонныхъ лћтъ, продолжая быть слабыми и стало быть имћя меньше шансовъ на жизнь и на бракъ. Есть еще одно замћчательное обстоятельство, подтверждающее выводы д-ра Старка, именно, что вдовцы и вдовы во Франціи подвержены большей смертности сравнительно съ женатыми людьми. Но д-ръ Фарръ приписываетъ это обстоятельство бћдности и дурнымъ привычкамъ, проистекающимъ отъ расторженія семейства и отъ горя. Вообще мы можемъ заключить съ д-ромъ Фарромъ, что меньшая цифра смертности у женатыхъ мужчинъ сравнительно съ холостыми (которая представляетъ, повидимому, общій законъ) «есть простое слћдствіе постояннаго исключенія {99} несовершенныхъ типовъ и искуснаго подбора болће совершенныхъ въ каждомъ послћдующемъ поколћніи», подбора, относящагося здћсь только къ брачному состоянію и вліяющаго на физическія, умственныя и нравственныя качества¹). Мы можемъ слћдовательно принять, что здоровые и порядочные люди, остающіеся нћкоторое время холостыми изъ расчета, не подвергаются значительной смертности.

Если разнообразныя вліянія, перечисленныя въ двухъ предыдущихъ параграфахъ, и, можетъ быть, еще другія, неизвћстныя до сихъ поръ, не въ силахъ будутъ удержать численнаго перевћса безпечныхъ, порочныхъ и вообще худшихъ членовъ общества надъ лучшимъ классомъ людей, то нація, очевидно, начнетъ падать, какъ и случалось столько разъ въ исторіи міра. Мы должны помнить, что прогрессъ не представляетъ неизмћннаго закона. Крайне трудно сказать, почему одна цивилизованная нація поднимается, становится могущественнће и распространяется за болће далекіе предћлы, чћмъ другая; или почему одна нація успћваетъ болће въ одну эпоху, чћмъ въ другую. Мы можемъ только сказать, что это стоитъ въ зависимости отъ наростанія населенія, отъ увеличенія числа людей, одаренныхъ высокими умственными и нравственными качествами, равно какъ и отъ степени ихъ дарованій. Физическое сложеніе, за исключеніемъ той крћпости тћла, которая обусловливаетъ собою нормальность умственныхъ способностей, имћетъ, повидимому, мало вліянія.

Нћкоторыми писателями было выражено мнћніе, что такъ какъ существованіе высокихъ умственныхъ силъ служитъ къ дальнћйшему развитію націи, то древніе греки, стоявшіе по своему умственному развитію на нћсколько ступеней выше когда-либо существовавшихъ расъ²), должны были бы подняться еще выше въ своемъ общемъ развитіи, увеличиться въ числћ и занять всю Европу, еслибы естественный подборъ дћйствительно имћлъ столь важное значеніе. Въ основћ такого заключенія лежитъ скрытно мысль, весьма распространенная относительно физическаго строенія я предполагающая существованіе какого-то врожденнаго стремленія къ постоянному совершенствованію ума и тћла. Но всякое развитіе зависитъ отъ стеченія многихъ благопріятныхъ обстоятельствъ. Естественный подборъ дћйствуетъ рядомъ попытокъ. Отдћльныя личности и цћлыя расы могли пріобрћсти нћкоторыя неоспоримыя преимущества, и тћмъ не менће погибнуть за недостаткомъ другихъ необходимыхъ качествъ. Такъ, греки могли погибнуть вслћдствіе отсутствія единства между многочисленными мелкими государствами, вслћдствіе малости страны, существованія рабства или чрезмћрной чувственности; они пали лишь тогда, «когда были обезсилены и испорчены до мозга костей»³). Западныя націи Европы, превосходящія теперь неизмћримо своихъ дикихъ родоначальниковъ и стоящія на вершинћ цивилизаціи, обязаны весьма мало или даже вовсе не обязаны своимъ развитіемъ прямому наслћдству отъ древнихъ грековъ; но они очень многимъ обязаны письменнымъ твореніямъ этого замћчательнаго народа.

Кто можетъ съ увћренностью сказать, почему испанская нація, нћкогда столь могущественная, отстала отъ общаго движенія. Пробужденіе европейскихъ націй отъ темныхъ вћковъ варварства представляетъ еще болће трудную задачу. Въ этотъ ранній періодъ времени — замћчаетъ м-ръ Гольтонъ⁴) — почти всћ люди мягкаго нрава, склонные {100} къ умозрћнію или умственному труду, не имћли иного пріюта, кромћ церкви, которая требовала безбрачія; это обстоятельство едва-ли могло остаться безъ вреднаго вліянія на каждое послћдующее поколћніе. Въ то же самое время «святая инквизиція» выбирала съ особенной заботливостью наиболће мыслящихъ и смћлыхъ людей для того, чтобы сжигать ихъ или бросать въ тюрьмы. Въ одной Испаніи лучшіе изъ людей, — тћ, которые сомнћвались и спрашивали, а безъ сомнћній не можетъ быть прогресса, — были уничтожаемы въ теченіе трехъ столћтій, среднимъ числомъ, по тысячћ въ годъ. Зло, которое принесла такимъ образомъ католическая церковь, несмотря на компенсирующее дћйствіе ея полезнаго вліянія въ другихъ отношеніяхъ, неизмћримо; а между тћмъ Европа подвинулась впередъ съ безпримћрной быстротой.

Замћчательный успћхъ англичанъ-колонистовъ, сравнительно съ другими европейцами, лучшимъ примћромъ котораго можетъ служить сравненіе благосостоянія канадцевъ англійскаго и французскаго происхожденія, обыкновенно приписывается ихъ «смћлому и выдержанному характеру»; но кто можетъ сказать, какимъ образомъ англичане пріобрћли свою энергію. Повидимому, много правды лежитъ въ мнћніи, что изумительное процвћтаніе Соединенныхъ Штатовъ, равно какъ и характеръ тамошняго населенія представляютъ слћдствія естественнаго подбора. Наиболће энергичные, предпріимчивые и смћлые люди всћхъ частей Европы выселялись въ продолженіе послћднихъ десяти или двћнадцати поколћній въ эту обширную страну и успћвали здћсь соразмћрно своимъ дарованіямъ¹). Смотря въ далекое будущее, я не нахожу преувеличенія въ слћдующихъ словахъ м-ра Цинке²): «Всћ остальныя историческія явленія, какъ напримћръ, результаты умственнаго развитія Греціи и всћ послћдствія римскаго владычества, имћютъ, повидимому, цћль и значеніе лишь въ томъ случаћ, если разсматривать ихъ въ связи съ великимъ потокомъ англо саксонской эмиграціи на западъ». При неясности вопроса о прогрессћ цивилизаціи мы можемъ по крайней мћрћ убћдиться въ томъ, что нація, производившая въ теченіе долгаго времени наибольшее число умственно-развитыхъ, энергичныхъ, храбрыхъ, патріотическихъ и доброжелательныхъ людей, одерживаетъ обыкновенно верхъ надъ менће одаренными народами.

Естественный подборъ проистекаетъ изъ борьбы за существованіе, а послћдняя есть слћдствіе быстраго размноженія. Невозможно не сожалћть горькимъ образомъ (но разумно или нћтъ — это другой вопросъ) о той пропорціи, въ которой размножается человћкъ. Эта быстрота ведетъ у дикихъ племенъ къ дћтоубійству и многимъ другимъ преступленіямъ; приводитъ цивилизованныя націи къ крайней бћдности, безбрачію или позднимъ бракамъ предусмотрительныхъ людей. Но такъ какъ человћкъ страдаетъ отъ тћхъ же внћшнихъ вліяній, какъ и другія животныя, то онъ не имћетъ права ожидать пощады отъ пагубныхъ послћдствій борьбы за существованіе. He будь онъ подверженъ естественному подбору, онъ навћрное не достигъ бы никогда высокаго достоинства человћка. Встрћчая въ различныхъ частяхъ свћта огромныя протяженія плодороднћйшей земли, которыя населены лишь нћсколькими бродячими дикарями, тогда какъ они могли бы кормить множество счастливыхъ семействъ, можно было бы подумать, что борьба за существованіе не была еще достаточно жестокой, чтобы поднять человћка на высшую степень развитія. Судя по всему, что мы знаемъ о человћкћ и низшихъ животныхъ, существовало всегда достаточно измћнчивости въ ихъ умственныхъ и нравственныхъ способностяхъ для постояннаго развитія путемъ естественнаго подбора. Нћтъ сомнћнія, что такое постоянное усовершенствованіе требуетъ стеченія многихъ благопріятныхъ обстоятельствъ; тћмъ не менће можно сомнћваться въ томъ, была-ли бы достигнута эта цћль при помощи наиболће {101} благопріятныхъ обстоятельствъ, еслибы наростаніе населенія не шло быстро, а слћдовательно и борьба за существованіе не была жестока до послћдней крайности.

Изъ примћра нћкоторыхъ южноамериканскихъ странъ мы можемъ, повидимому, заключить, что нація болће или менће цивилизованная, какъ, напримћръ, тамошніе испанскіе поселенцы, способна впадать въ бездћятельность и отступать въ развитіи своемъ назадъ, если условія существованія становятся слишкомъ легкими. У народовъ высоко цивилизованныхъ непрерывный прогрессъ лишь въ нћкоторой степени зависитъ отъ естественнаго подбора, ибо эти націи не вытћсняютъ и не истребляютъ другъ друга, подобно племенамъ дикарей. Тћмъ не менће, въ общемъ, болће интеллигентные члены того же общества будутъ имћть успћхъ передъ менће способными и оставятъ болће многочисленное потомство; а это вћдь и есть одинъ изъ видовъ дћйствія естественнаго подбора. Одной изъ наиболће дћйствительныхъ причинъ прогресса является, повидимому, хорошее воспитаніе въ юности, когда мозги болће воспріимчивы, равно какъ высокая степень развитія, проявляющаяся въ лицћ наиболће достойныхъ и лучшихъ людей и воплощающаяся въ законахъ, обычаяхъ и традиціяхъ націи, подкрћпляемыхъ общественнымъ мнћніемъ. Слћдуетъ, однако, помнить, что усиленіе общественнаго мнћнія находится въ зависимости отъ умћнья цћнить одобреніе или неодобреніе своихъ ближнихъ, что основано на чувствћ симпатіи, развившейся первоначально въ качествћ наиболће важной составной части общественнаго инстинкта путемъ естественнаго подбора¹).

Доказательства въ пользу того, что всћ цивилизованные народы были нћкогда варварами. — Этотъ вопросъ разбирали такъ полно и талантливо Лёббокъ²), Тэйлоръ, М'Леннанъ и др., что мнћ остается только привести здћсь въ самыхъ короткихъ словахъ полученные ими результаты. Доводы, приведенные въ новћйшее время герцогомъ Аргайль³) и ранће архіепископомъ Уэтли въ пользу мнћнія, будто человћкъ появился на землћ какъ цивилизованное существо и будто всћ дикари упали впослћдствіи до ихъ теперешняго состоянія, кажутся мнћ слишкомъ слабыми въ сравненіи съ доводами, приводимыми противной стороной. Нћтъ сомнћнія, многія націи понизились въ своемъ развитіи и нћкоторыя впали, можетъ быть, въ дикое состояніе, хотя относительно послћднихъ случаевъ мнћ неизвћстно никакихъ положительныхъ фактовъ. Обитатели Огненной Земли были, по всей вћроятности, принуждены другими побћдоносными толпами поселиться въ своей негостепріимной странћ и могли вслћдствіе этого упасть на низшую степень культуры. Но было бы трудно доказать, что они упали значительно ниже ботокудовъ, населяющихъ самыя роскошныя части Бразиліи.

Доказательства въ пользу того, что всћ цивилизованные народы произошли отъ варваровъ, заключаются, съ одной стороны, въ ясныхъ слћдахъ прежняго низкаго состоянія, въ существующихъ до сихъ поръ обычаяхъ, вћрованіяхъ, языкћ и т. д. Съ другой стороны, ихъ можно видћть въ томъ обстоятельствћ, что дикари способны самостоятельно подниматься на извћстное число ступеней по лћстницћ цивилизаціи и дћйствительно поднялись такимъ образомъ. Доказательства перваго разряда крайне любопытны, но не могутъ быть приведены здћсь; я опираюсь на такіе факты, какъ наприм. искусство считать, которое, какъ ясно доказываетъ м-ръ Тэйлоръ, произошло (судя по названіямъ, употребляемымъ въ нћкоторыхъ мћстахъ) изъ пересчитыванія пальцевъ, сначала на одной рукћ, потомъ на обћихъ и наконецъ прибавленія ножныхъ пальцевъ. Мы видимъ слћды этого происхожденія въ нашей десятичной системћ и въ римскихъ цифрахъ, представляющихъ, повидимому, сокращенное изображеніе человћческой руки, которыя, дойдя {102} до V, измћняются въ VI и т. д., послћ того, какъ другая рука была привлечена къ счету. Далће, англійское выраженіе threescore and ten основано на двудесятичной системћ, при чемъ каждое score, взятое отвлеченно какъ единица или «одинъ человћкъ», какъ сказалъ бы мексиканецъ и карибъ, равно 20¹). По ученію весьма распространенной и постоянно увеличивающейся школы филологовъ, каждый языкъ носитъ въ себћ слћды медленнаго и постепеннаго усовершенствованія. To же относится и къ письму, такъ какъ буквы представляютъ зачатки образныхъ выраженій. Невозможно читать сочиненіе м-ра М'Меннана²) и не убћдиться, что почти всћ цивилизованныя націи сохраняютъ еще нћкоторые слћды столь грубыхъ нравовъ, какъ напр. насильственное похищеніе женъ. Можно-ли назвать хоть одинъ древній народъ, у котораго одноженство существовало бы съ самаго начала. Первобытное понятіе о справедливости, выражающееся въ законахъ войны и другихъ обычаяхъ, слћды которыхъ у насъ еще сохранились, было тоже крайне грубо. Многія изъ существующихъ суевћрій представляютъ остатки прежнихъ ложныхъ религіозныхъ вћрованій. Высшая форма религіи — великое понятіе о Богћ, ненавидящемъ зло и любящемъ правду — была неизвћстна въ первобытныя времена.

Обратимся ко второй категоріи доказательствъ. Сэръ Лёббокъ показалъ, что многіе дикари сдћлали въ послћднее время успћхи въ нћкоторыхъ изъ своихъ простћйшихъ искусствъ. Послћ его чрезвычайно интереснаго описанія оружія, снарядовъ и искусствъ, существующихъ у дикарей въ различныхъ частяхъ свћта, нельзя сомнћваться, что почти всћ они были самостоятельными изобрћтеніями, за исключеніемъ, можетъ быть, искусства добывать огонь³). Австралійскій бумерангъ — хорошій примћръ такихъ самостоятельныхъ изобрћтеній. Таитяне, при ихъ первомъ открытіи, были значительно развитће обитателей большинства другихъ острововъ Полинезіи. Нћтъ положительныхъ основаній относить высокую культуру древнихъ обитателей Перу и Мексики къ какому-нибудь чужеземному источнику⁴); они уже въ то время воздћлывали многія изъ туземныхъ растеній и обратили въ домашнее состояніе нћкоторое число животныхъ. Мы должны помнить, что кучка выходцевъ какой-нибудь полуцивилизованной страны, брошенная на берега Америки, не имћла бы, судя по ничтожному успћху большинства миссіонеровъ, никакого замћтнаго вліянія на туземцевъ, еслибы они не были уже до извћстной степени развитыми. Обращаясь къ весьма отдаленному періоду всемірной исторіи, мы встрћчаемъ, говоря словами сэра Лёббока, палеолитическій и неолитическій періодъ, и никто не будетъ утверждать, что искусство высћкать грубыя каменныя орудія было заимствовано. Во всћхъ частяхъ Европы, на востокъ до предћловъ Греціи, въ Палестинћ, Индіи, Японіи, Новой Зеландіи и Африкћ, не исключая и Египта, были найдены каменныя орудія въ большомъ числћ; между тћмъ современное населеніе не имћетъ никакихъ преданій объ ихъ прежнемъ значеніи. Съ другой стороны, существуютъ косвенныя доказательства ихъ прежняго употребленія у китайцевъ и древнихъ евреевъ. Слћдовательно, едвали можно сомнћваться въ томъ, что жители всћхъ этихъ странъ, заключающихъ въ себћ почти весь цивилизованный міръ, находились нћкогда въ состояніи варварства. Думать, что человћкъ былъ первоначально цивилизованъ и затћмъ подвергся упадку въ столь {103} многихъ областяхъ, значитъ имћть очень низкое понятіе о человћческой природћ. Очевидно, болће правды и отрады на сторонћ мысли, что прогрессъ — явленіе гораздо болће распространенное, чћмъ регрессъ; что человћкъ поднялся, хотя и очень медленными и прерывистыми шагами, изъ низкаго состоянія до того высокаго уровня развитія, котораго онъ достигъ теперь въ наукћ, нравственности и религіи.

ГЛAВA VI.

О сродствахъ и генеалогіи человћка.

Положеніе человћка въ ряду животныхъ. — Естественная система — генеалогическая. — Особенности, развившіяся вслћдствіе приспособленія, малозначущи. — Разнообразныя мелкія черты сходства между человћкомъ и четырерукими. — Мћсто человћка въ естественной системћ. — Мћсторожденіе и древность человћка. — Отсутствіе ископаемыхъ соединительныхъ звеньевъ. — Низшія ступени въ генеалогіи человћка, вытекающія, во-первыхъ, изъ его сродства съ другими формами, во-вторыхъ, изъ его строенія. — Первоначальный гермафродитизмъ позвоночныхъ. — Заключеніе.

Допуская даже, что различіе въ физическомъ строеніи между человћкомъ и его ближайшими родичами такъ велико, какъ утверждаютъ нћкоторые естествоиспытатели, и соглашаясь вполнћ, что различіе между ними въ умственномъ развитіи громадно, нельзя, по моему мнћнію, не видћть въ фактахъ, перечисленныхъ въ предыдущей главћ, самыхъ ясныхъ доказательствъ въ пользу того, что человћкъ произошелъ отъ низшихъ формъ, несмотря на то, что между ними до сихъ поръ не открыто еще соединительныхъ звеньевъ.

Человћкъ подверженъ многочисленнымъ мелкимъ и разнообразнымъ измћненіямъ, которыя обусловливаются тћми же общими причинами, управляются и передаются по тћмъ ж# общимъ законамъ, какъ у низшихъ животныхъ. Человћкъ стремится къ столь быстрому размноженію, что его потомки по необходимости должны подвергнуться борьбћ за существованіе, а слћдовательно и естественному подбору. Отъ него произошли многочисленныя расы, изъ которыхъ нћкоторыя такъ отличаются отъ обыкновеннаго типа, что ихъ неоднократно относили къ отдћльнымъ видамъ! Тћло человћка устроено по тому же общему плану, какъ и у другихъ млекопитающихъ. Далће, онъ проходитъ черезъ тћ же фазы зародышеваго развитія и удерживаетъ многія зачаточныя и безполезныя образованія, которыя нћкогда имћли, безъ всякаго сомнћнія, опредћленную цћль. Мы видимъ въ человћкћ примћры случайнаго возврата извћстныхъ особенностей, которыя, очевидно, должны были быть принадлежностью его раннихъ родоначальниковъ. Еслибы человћкъ по своему происхожденію отличался отъ всћхъ другихъ животныхъ, эти явленія были бы простой игрой природы; но такое предположеніе, конечно, не имћетъ смысла. Напротивъ, эти явленія становятся понятными, по крайней мћрћ въ очень значительной степени, если видћть въ человћкћ, какъ и въ другихъ млекопитающихъ, потомка какой-либо неизвћстной низшей формы.

Нћкоторые естествоиспытатели, находясь подъ сильнымъ впечатлћніемъ высоты умственныхъ и духовныхъ дарованій человћка, раздћлили весь органическій міръ на три царства: человћческое, животное и растительное, отдавая такимъ образомъ человћку особое царство¹). Духовныя силы не могутъ быть сравниваемы и классифицируемы {104} натуралистами; но послћдніе могутъ стремиться доказать, какъ сдћлалъ и я, что умственныя способности человћка и низшихъ животныхъ не отличаются по своему качеству, хотя я отличаются неизмћримо по степени. Различіе же въ степени, какъ бы оно ни было велико, не даетъ намъ права относить человћка къ отдћльному царству. Это лучше всего можно видћть изъ сравненія умственныхъ способностей двухъ насћкомыхъ, червеца (coccus) и муравья, которые принадлежатъ безспорно къ одному классу. Здћсь различіе больше, хотя и нћсколько иного рода, чћмъ между человћкомъ и высшими млекопитающими. Самка червеца въ молодости присасывается хоботкомъ къ растенію, сосетъ сокъ, и никогда не двигается съ мћста; здћсь же она оплодотворяется и кладетъ яйца; этимъ резюмируется вся исторія ея жизни. Напротивъ, описаніе нравовъ и умственныхъ способностей самки муравья требуетъ, какъ показалъ Пьерръ Гюберъ, большой книги. Я могу, однако, перечислить вкратцћ нћкоторыя черты этихъ нравовъ. Муравьи сообщаютъ другъ другу различныя свћдћнія и собираются по нћскольку вмћстћ для общей работы или забавы. Они узнаютъ своихъ товарищей послћ мћсяцевъ разлуки и чувствуютъ симпатію другъ къ другу. Они строятъ большія зданія, содержатъ ихъ въ чистотћ, запираютъ свои двери на ночь и приставляютъ сторожей. Они прокладываютъ дороги и даже туннели подъ рћками. Они собираютъ пищу для общины, и если къ муравейнику принесенъ предметъ слишкомъ большой для существующаго входа, они увеличиваютъ отверстіе и затћмъ снова закладываютъ его. Муравьи выходятъ на войну стройными массами и добровольно жертвуютъ жизнью для общей пользы. Они выселяются по заранће задуманному плану. Они имћютъ рабовъ. Они держатъ травяныхъ вшей въ качествћ дойныхъ коровъ; переносятъ яйца этихъ насћкомыхъ, такъ же, какъ и свои собственныя яйца и куколки, въ теплыя части муравейника, чтобы ускорить ихъ развитіе. Можно было бы привести безконечное число подобныхъ фактовъ¹. Словомъ, различіе въ умственныхъ способностяхъ между муравьемъ и червецомъ неизмћримо. А между тћмъ никому и не снилось никогда относить ихъ въ разные классы, тћмъ менће въ отдћльныя царства. Нћтъ сомнћнія, что пропасть, существующая между этими животными, пополняется другими насћкомыми, все болће и болће развитыми, чего нћтъ между человћкомъ и высшими обезьянами. Но мы имћемъ всћ основанія принимать, что этотъ пробћлъ въ животномъ ряду обусловливается лишь исчезновеніемъ большого числа формъ.

Проф. Оуэнъ, опираясь преимущественно на строеніе мозга, раздћлилъ всћхъ млекопитающихъ на четыре подкласса. Одинъ изъ послћднихъ онъ отдаетъ человћку; къ другому относитъ сумчатыхъ и птицезвћрей; такимъ образомъ онъ отдћляетъ человћка отъ прочихъ млекопитающихъ настолько же, какъ и эти двћ, соединенныя вмћстћ группы. Его система не была принята, насколько я знаю, ни однимъ натуралистомъ, способнымъ составить самостоятельное мнћніе, и потому нћтъ причины останавливаться на ней долће.

Легко понять, почему классификація, основанная на какомъ-либо одномъ признакћ или органћ — будь это даже столь удивительно сложный и важный органъ, какъ мозгъ, — или опирающаяся на высокомъ развитіи умственныхъ способностей, должна почти навћрное оказаться неудовлетворительною. Эта система была приложена для пробы къ перепончатокрылымъ насћкомымъ; но такое распредћленіе по нравамъ или инстинктамъ оказалось крайне искусственнымъ²). Классификація можетъ быть, конечно, основана на любомъ признакћ, ростћ, цвћтћ, средћ, въ которой живетъ животное; но натуралисты давно уже сознавали, что должна существовать естественная система. Эта система, какъ {105} принято теперь всћми, должна по возможности опираться на генеалогію, т.-е., другими словами, потомки одной и той же формы должны быть соединяемы въ одну группу, отдћльную отъ потомковъ другихъ формъ. Но если первоначальныя формы родственны, т.-е., конечно, и потомки ихъ будутъ родственными, и двћ такія группы составятъ вмћстћ одну бòльшую группу. Величина различій между отдћльными группами, т.-е. степень видоизмћненій, которымъ подверглась каждая изъ группъ, будетъ выражена словами: родъ, семейство, отрядъ, классъ. Такъ какъ у насъ нћтъ прямыхъ указаній на родословныя нити, то послћднія могутъ быть найдены только посредствомъ изученія степени сходства между животными, которыя должны быть распредћлены по классамъ. Для этой цћли многочисленность сходныхъ чертъ важнће, чћмъ величина сходства и несходства небольшого числа признаковъ. Если между двумя языками встрћчается множество сходныхъ между собой словъ и построеній, они будутъ единогласно признаны происшедшими отъ одного общаго корня, несмотря на то, что въ нихъ найдется нћкоторое число совершенно несходныхъ словъ и оборотовъ рћчи. Нужно, однако, замћтить, что для органическихъ существъ черты сходства не должны опредћляться результатами приспособленія къ сходному образу жизни. Два животныхъ могли, напр., измћниться во всемъ своемъ внћшнемъ строеніи вслћдствіе жизни въ водћ, и, несмотря на это, они не будутъ приближены другъ къ другу въ естественной системћ. Отсюда мы можемъ видћть, почему сходства въ маловажныхъ образованіяхъ, въ безполезныхъ и зачаточныхъ органахъ, въ частяхъ, еще не вполнћ развитыхъ или недћятельныхъ, имћютъ наибольшее значеніе для классификаціи. Въ самомъ дћлћ, такіе органы едва-ли могли развиться въ короткій промежутокъ времени, вслћдствіе приспособленія, и служатъ слћдовательно выраженіемъ прежней родословной нити или истиннаго сродства.

Мы можемъ далће видћть, почему большое количество видоизмћненій въ какомъ-нибудь одномъ признакћ не должно заставлять насъ отдћлять слишкомъ далеко два организма другъ отъ друга. Органъ, который значительно отличается отъ соотвћтствующаго органа въ другой родственной формћ, долженъ былъ уже, согласно съ теоріей постепеннаго развитія, значительно измћниться. Стало быть, пока животное будетъ оставаться подъ вліяніемъ тћхъ же условій, этотъ органъ будетъ способенъ къ дальнћйшимъ видоизмћненіямъ въ томъ же направленіи. Если же измћненія окажутся полезными, они будутъ сохраняться и такимъ образомъ постоянно усиливаться. Во многихъ случаяхъ постоянное развитіе одной части, напр. клюва у птицы или зубовъ у млекопитающаго, не было бы полезно животному для добыванія пищи или другой какой-либо цћли; но относительно человћка мы, съ точки зрћнія пользы, не можемъ опредћлить границъ постояннаго развитія мозга и умственныхъ способностей. Отсюда, при опредћленіи положенія человћка въ естественной или генеалогической системћ, высокое развитіе его мозга не должно было бы перевћшивать значенія многочисленныхъ сходствъ въ менће важныхъ и даже совсћмъ незначущихъ чертахъ.

Бòльшая часть естествоиспытателей, принявшихъ въ расчетъ строеніе человћка, со включеніемъ и его умственныхъ способностей, послћдовали Блюменбаху и Кювье, которые отнесли человћка къ отдћльному отряду, подъ названіемъ двурукихъ, и слћдовательно поставили его въ рядъ съ отрядами четырерукихъ, хищныхъ и т. д. Въ новћйшее время нћкоторые изъ нашихъ лучшихъ натуралистовъ вернулись къ воззрћнію, высказанному впервые Линнеемъ и отнесли человћка къ одному отряду съ четырерукими, подъ названіемъ приматовъ. Мы должны будемъ признать вћрность этой классификаціи, во-первыхъ, если станемъ держать въ памяти только-что высказанныя замћчанія о сравнительно ничтожномъ значеніи сильнаго развитія мозга у человћка въ дћлћ классификаціи, и примемъ во вниманіе, что рћзко выраженныя различія между черепами человћка и четырерукихъ (фактъ, на который указывали въ новћйшее время Бишофъ, Эби и др.) обусловлены, вћроятно, различіями въ развитіи мозга. Во-вторыхъ, намъ слћдуетъ {106} помнить, что почти всћ остальныя и наиболће важныя различія между человћкомъ и четырерукими по своей природћ, очевидно, приспособительныя и опредћляются главнымъ образомъ вертикальнымъ положеніемъ человћка; таковы напр. строеніе его руки, ноги и таза, изгибъ позвоночнаго столба и положеніе головы. Семейство тюленей представляетъ хорошій примћръ малаго значенія результатовъ приспособленія въ дћлћ классификаціи. Тюлени отличаются отъ всћхъ другихъ плотоядныхъ по формћ тћла и строенію конечностей гораздо болће, чћмъ отличается человћкъ отъ высшихъ обезьянъ; тћмъ не менће во всћхъ системахъ, начиная съ Кювье до новћйшей системы м-ра Флоуеръ¹), тюлени отнесены лишь къ отдћльному семейству въ отрядћ хищныхъ. Еслибы человћкъ не былъ собственнымъ классификаторомъ, онъ никогда бы не подумалъ учреждать для себя особаго отряда.

Я бы вышелъ изъ своей рамки и зашелъ бы далеко за предћлы моихъ знаній, еслибъ сталъ перечислять хоть одни названія безчисленныхъ сходствъ въ строеніи между человћкомъ и другими приматами. Нашъ великій анатомъ и философъ, проф. Гёкели, разобралъ этотъ вопросъ во всей полнотћ²) и пришелъ къ заключенію, что человћкъ во всћхъ частяхъ своего строенія отличается отъ высшихъ обезьянъ менће, чћмъ отличаются послћднія отъ низшихъ членовъ той же группы. Слћдовательно, «мы не имћемъ права относить человћка къ отдћльному отряду».

Въ началћ этой книги я привелъ различные факты, доказывающіе, насколько человћкъ сходенъ по своему строенію съ высшими млекопитающими. Это общее сходство зависитъ, безъ сомнћнія, отъ сходства въ микроскопическомъ строеніи и химическомъ составћ. Для примћра я привелъ общую человћку и животнымъ наклонность къ нћкоторымъ болћзнямъ, къ нападеніямъ родственныхъ паразитовъ, страсть къ тћмъ же возбуждающимъ средствамъ и тожество дћйствія послћднихъ, равно какъ и дћйствія различныхъ лћкарствъ, и т. п. факты.

Такъ какъ мелкія и маловажныя черты сходства между человћкомъ и высшими обезьянами не упоминаются обыкновенно въ систематическихъ сочиненіяхъ и такъ какъ онћ при своемъ большомъ числћ ясно показываютъ наше родство съ ними, то я перечислю нћкоторыя изъ этихъ особенностей. Взаимное расположеніе чертъ лица одинаково у человћка и четырерукихъ, и различныя душевныя движенія выражаются у нихъ почти одинаковыми движеніями мышцъ и кожи, преимущественно надъ бровями и вокругъ рта. Нћкоторыя, правда немногія, выраженія даже почти тожественны, напр. плачъ нћкоторыхъ видовъ обезьянъ и смћхъ другихъ, во время котораго углы рта отодвигаются назадъ и нижнія вћки сморщиваются. Наружное ухо поразительно сходно. У человћка носъ выдается гораздо болће впередъ, чћмъ у большинства обезьянъ, но мы находимъ слћды горба на носу у гиббона, a y кагау (Semnopithecus nasica) онъ доходитъ до смћшныхъ размћровъ.

Лица многихъ обезьянъ украшены бородами, бакенбардами или усами. Волоса на головћ достигаютъ значительной длины у нћкоторыхъ видовъ Semnopithecus³); a y хохлатой мартышки (Macacus radiatus) они выходятъ лучеобразно изъ одной точки на маковкћ и дћлятся проборомъ посерединћ, какъ у человћка. Говорятъ обыкновенно, что величина лба придаетъ лицу человћка, его благородное и умное выраженіе; но густые волоса на головћ хохлатой мартышки кончаются внезапно книзу и за ними слћдуютъ такіе тонкіе и короткіе волоски, что на нћкоторомъ разстояніи лобъ, за исключеніемъ бровей, кажется совершенно голымъ. Увћряли, но несправедливо, что ни у одной обезьяны нћтъ бровей. Въ только-что названномъ видћ степень голизны лба различна у {107} различныхъ особей. Эшрихтъ¹) замћчаетъ, что у нашихъ дћтей граница между покрытой волосами кожей головы и голымъ лбомъ не всегда ясно очерчена; такимъ образомъ мы имћемъ здћсь маловажный случай возврата къ типу предка, у котораго лобъ не сдћлался еще совершенно голымъ.

Извћстно, что волоса на нашихъ верхнихъ конечностяхъ стремятся сойтись снизу и сверху къ одной точкћ на локтћ. Эта странная особенность, не встрћчающая ничего похожаго у большинства низшихъ млекопитающихъ, свойственна гориллћ, чимпанзе, орангу, нћкоторымъ видамъ длиннорукихъ (Hylobates) и даже нћкоторымъ изъ американскихъ обезьянъ. Ho y Hylobates agilis волоса на предплечіяхъ обращены внизъ къ кисти, а у H. lar стоятъ почти прямо и лишь слегка наклонены впередъ; слћдовательно. у послћдняго вида они находятся въ переходномъ состояніи. Едва-ли можно сомнћваться, что у большинства млекопитающихъ густота волосъ и ихъ направленіе на спинћ приспособлены къ стоку дождя: даже поперечные волоса на предплечіяхъ собаки могутъ служить для этой цћли, когда животное спитъ свернувшись. Мистеръ Уоллесъ замћчаетъ, что направленіе волосъ на верхнихъ конечностяхъ оранга (нравы котораго онъ столь тщательно изучилъ) служитъ для стока дождя, когда, по обычаю этой обезьяны, она сидитъ съ опущенными конечностями, охвативъ руками вћтку или собственную голову. Согласно Ливингстону, горилла также сидитъ подъ дождемъ, охвативъ руками собственную голову²). Если предыдущее замћчаніе справедливо относительно оранга, то расположеніе волосъ на нашихъ предплечіяхъ представляетъ любопытный остатокъ нашего прошлаго состоянія; въ самомъ дћлћ, никто не станетъ думать, что такое расположеніе волосъ намъ теперь сколько-нибудь нужно для стока дождя, тћмъ болће, что при нашемъ теперешнемъ вертикальномъ положеніи оно даже не могло бы служить для этой цћли.

Было бы, однако, поспћшно придавать слишкомъ большое значеніе принципу приспособленія относительно направленія волосъ у человћка или у его древнихъ прародителей. Невозможно видћть рисунковъ Эшрихта, показывающихъ расположеніе волосъ у человћческаго зародыша (у котораго оно такое же, какъ и у взрослаго человћка), и не согласиться съ превосходнымъ наблюдателемъ, что въ этомъ случаћ должны были вліять другія и болће сложныя причины. Точки схожденія стоятъ, повидимому, въ извћстномъ отношеніи къ тћмъ точкамъ въ зародышћ, которыя закрываются всего позже во время развитія. Далће существуетъ, кажется, извћстное отношеніе между расположеніемъ волосъ на конечностяхъ и направленіемъ костныхъ артерій³).

He слћдуетъ думать, что сходства между человћкомъ и нћкоторыми изъ обезьянъ со сторону перечисленныхъ выше и многихъ другихъ признаковъ, каковы голый лобъ, длинные волосы на головћ и т. д., суть необходимыя слћдствія прямого наслћдства отъ общаго родоначальника, отличавшагося этими особенностями, или возврата къ прежнему типу. Гораздо вћроятнће, что многія изъ этихъ сходныхъ чертъ развились изъ аналогичныхъ видоизмћненій, которыя, какъ я старался доказать въ другомъ мћстћ⁴), обусловливаются тћмъ, что организмы, имћющіе общее происхожденіе, а слћдовательно близкіе по строенію, подверглись сходнымъ вліяніямъ, порождающимъ измћнчивость. Что касается тожественнаго направленія волосъ на предплечіяхъ человћка и нћкоторыхъ {108} обезьянъ, то эту особенность, свойственную всћмъ человћкообразнымъ обезьянамъ, можно было бы отнести къ прямому наслћдству; но и то не совсћмъ, потому что она встрћчается у нћкоторыхъ весьма отдаленныхъ другъ отъ друга американскихъ обезьянъ.

Какъ мы видћли, человћкъ не имћетъ достаточнаго права учреждать особый отрядъ для помћщенія въ немъ самого себя, но онъ, быть можетъ, имћетъ право на мћсто въ особомъ подотрядћ или семействћ. Проф. Гёксли въ своемъ послћднемъ сочиненіи¹) дћлатъ приматовъ на три подотряда, именно Anthropidae, въ которомъ стоитъ одинъ человћкъ, Simiadae, заключающій обезьянъ всћхъ видовъ, и Lemuridae, въ которомъ соединены различные роды лемуровъ. Насколько вопросъ касается различій въ нћкоторыхъ важныхъ чертахъ строенія, человћкъ можетъ съ полной справедливостью требовать себћ мћста въ особомъ подотрядћ; это мћсто окажется даже слишкомъ низкимъ, если главное вниманіе будетъ обращено на умственныя способности человћка. Но съ генеалогической точки зрћнія приходится сознаться, что и это мћсто слишкомъ высоко, и что человћкъ долженъ былъ бы составлять лишь особое семейство, а можетъ быть, даже только подсемейство. Если мы представимъ себћ три родословныя вћтви, идущія отъ одного общаго корня, то будетъ весьма понятно, что двћ изъ нихъ могли въ теченіе вћковъ измћниться весьма мало и удержать характеръ видовъ одного рода, тогда какъ третья могла видоизмћниться значительно и такимъ образомъ пріобрћсти право на титулъ особаго подсемейства, семейства или даже отряда. Но и въ этомъ случаћ эта третья вћтвь сохранитъ почти навћрное по наслћдству многочисленныя мелкія черты сходства съ другими двумя вћтвями. Здћсь является трудный и до сихъ поръ неразрћшимый вопросъ: какое значеніе должно придавать при классификаціи рћзкимъ отличіямъ въ нћкоторыхъ немногихъ чертахъ, т.-е. степени пройденныхъ видоизмћненій, и какое — близкому сходству въ многочисленныхъ маловажныхъ чертахъ, указывающихъ на родословную нить или генеалогію? Классификація, основанная на первомъ началћ, нагляднће и, можетъ быть, даже безопаснће, хотя второй способъ кажется наиболће вћрнымъ, потому что дћйствительно даетъ естественную классификацію.

Чтобы составить себћ понятіе объ этомъ вопросћ по отношенію къ человћку, мы должны взглянуть на классификацію Simiadae. Это семейство раздћлено почти у всћхъ зоологовъ на 2 группы; первая группа, узконосыхъ (Catarrhinae) или старосвћтныхъ обезьянъ, отличается, какъ видно уже изъ ея названія, особеннымъ строеніемъ ноздрей и четырьмя коренными зубами въ каждой челюсти. Вторая группа, плосконосыхъ (Ріаtyrrhinae), или обезьянъ Новаго Свћта (заключающая въ себћ двћ, весьма рћзко отличающіяся другъ отъ друга подгруппы), характеризуется другимъ устройствомъ ноздрей и шестью коренными зубами въ каждой челюсти. Можно было бы указать еще на нћкоторыя менће рћзкія отличія. Человћкъ по строенію своихъ зубовъ, ноздрей и нћкоторымъ другимъ особенностямъ принадлежитъ безспорно къ узконосымъ или старосвћтнымъ обезьянамъ; онъ не представляетъ ни въ чемъ близкаго сходства съ обезьянами Новаго Свћта, за исключеніемъ нћкоторыхъ маловажныхъ чертъ, представляющихъ, повидимому, лишь слћдствія приспособленія. Поэтому было бы противъ всякой вћроятности предполагать, что нћкоторые древніе виды обезьянъ Новаго Свћта видоизмћнились и, потерявъ всћ свои отличительные признаки, дали такимъ образомъ начало человћкообразному существу со всћми особенностями, характеризующими старосвћтную группу. Слћдовательно, едва-ли можно сомнћваться, что человћкъ произошелъ отъ обезьянъ Стараго Свћта и что съ генеалогической точки зрћнія онъ долженъ быть отнесенъ къ отдћлу узконосыхъ²). {109}

Человћкообразныя обезьяны, именно горилла, чимпанзе, орангъ и длиннорукія, отдћлены большинствомъ зоологовъ въ особую группу отъ прочихъ старосвћтныхъ обезьянъ. Насколько мнћ извћстно, Грасіоле, опираясь на строеніе мозга, не признаетъ существованія этой подгруппы; и нћтъ сомнћнія, что она не представляетъ ничего цћльнаго; такъ напр. орангъ, по замћчанію м-ра Майварта¹), — «одна изъ самыхъ странныхъ и уклоняющихся формъ, которыя встрћчаются въ этомъ отрядћ». Остальныя нечеловћкообразныя старосвћтныя обезьяны опять раздћлены у нћкоторыхъ зоологовъ на двћ или на три меньшихъ подгруппы. Родъ тонкотћлыхъ (Semnopithecus), съ его замћчательно сложнымъ желудкомъ, представляетъ типъ одной изъ этихъ подгруппъ. Ho, по замћчательнымъ открытіямъ г. Годри въ Греціи, оказывается, что въ міоценовый періодъ тамъ существовалъ одинъ видъ, стоявшій между Semnopithecus и Macacus. Этотъ фактъ указываетъ на вћроятный способъ, по которому другія и высшія группы слились между собою.

Если допустить, что человћкообразныя обезьяны составляютъ естественную подгруппу, то, на основаніи сходствъ между ними и человћкомъ, не только по признакамъ, которые онъ раздћляетъ со всей узконосой группой, но и по другимъ, напр. по отсутствію хвоста, сћдалищныхъ мозолей и по общему виду, мы имћемъ право предположить, что нашимъ прародителемъ былъ какой-нибудь древній членъ человћкообразной подгруппы. Мало вћроятія, чтобы одинъ членъ какой-либо изъ другихъ низшихъ подгруппъ могъ посредствомъ аналогичныхъ измћненій дать начало человћкообразному существу, сходному въ столь многихъ отношеніяхъ съ человћкообразными обезьянами. Нћтъ сомнћнія, человћкъ пережилъ громадное количество видоизмћненій, сравнительно съ большинствомъ своихъ родичей, какъ видно изъ значительнаго развитія его мозга и вертикальнаго положенія. Тћмъ не менће мы должны помнить, что онъ представляетъ лишь одну изъ нћсколькихъ исключительныхъ формъ «приматовъ»²).

Каждый естествоиспытатель, который вћритъ въ принципъ постепеннаго развитія, согласится, что оба главныя отдћленія обезьянъ, именно узконосыя и плосконосыя, съ ихъ подгруппами, произошли отъ общаго, весьма древняго родоначальника. Древніе потомки этого предка, прежде чћмъ они стали значительно отличаться другъ отъ друга, должны были составлять одну естественную группу. Но нћкоторые изъ видовъ, или развивающихся родовъ, должны были уже указывать по своимъ уклоненіямъ отъ общаго типа на будущее раздћленіе на узконосыхъ и плосконосыхъ обезьянъ. Отсюда слћдуетъ, что члены этой предполагаемой древней группы не должны были отличаться такимъ однообразіемъ въ строеніи зубовъ или ноздрей, какъ существующія теперь узконосыя обезьяны, съ одной стороны, и плосконосыя, съ другой; но что они имћли въ этомъ отношеніи больше сходства съ лемурными, которыя весьма отличаются другъ отъ друга по формћ морды³) и еще болће по зубамъ.

Узконосыя и плосконосыя обезьяны сходны между собой по множеству признаковъ, вслћдствіе чего они неоспоримо принадлежатъ къ одному отряду. Множество признаковъ, которые встрћчаются у этихъ обоихъ семействъ, едва-ли могли быть пріобрћтены самостоятельно такимъ огромнымъ числомъ различныхъ видовъ; стало быть, эти признаки должны были быть переданы имъ по наслћдству. Нћтъ никакого сомнћнія, что древняя форма, обладавшая, съ одной стороны, многими особенностями, общими узконосымъ и плосконосымъ, съ другой стороны, многими переходными признаками и наконецъ небольшимъ числомъ особенностей, не встрћчающихся ни у одной изъ этихъ {110} двухъ группъ, была бы отнесена къ обезьянамъ всякимъ зоологомъ, который взялся бы опредћлить ее. А такъ какъ человћкъ съ генеалогической точки зрћнія принадлежитъ къ узконосымъ обезьянамъ, или старосвћтному корню, то мы должны заключить, сколько бы ни возставала наша гордость противъ подобнаго вывода, что наши древніе родоначальники были бы по всей справедливости отнесены къ этому семейству¹). Мы не должны, однако, впасть въ другую ошибку, предполагая, что древній родоначальникъ всего обезьяньяго рода, не исключая и человћка, былъ тождественъ или даже только близко сходенъ съ какой-либо изъ существующихъ нынћ обезьянъ.

О мћсторожденіи и древности человћка. — Для насъ, конечно, весьма естественно желать узнать, гдћ находилось мћсторожденіе человћка въ тотъ періодъ его развитія, когда прародители наши отдћлились отъ семейства узконосыхъ. Тотъ фактъ, что они принадлежали этому семейству, ясно показываетъ, что они жили въ Старомъ Свћтћ, а не въ Австраліи или на другихъ океанійскихъ островахъ, какъ можно было бы заключить на основаніи законовъ географическаго распредћленія. Во всякомъ большомъ участкћ свћта живущія млекопитающія бываютъ весьма сходны съ вымершими видами того же участка. Поэтому вћроятно, что Африка была первоначально населена вымершими обезьянами, весьма близкими къ гориллћ и чимпанзе; а такъ какъ эти два вида самые близкіе родичи человћка, то предположеніе, что наши древніе родоначальники жили на африканскомъ, а не на другомъ какомъ-либо материкћ, становится еще болће вћроятнымъ. Но безполезно предаваться умозрћніямъ по этому предмету, потому что обезьяна, почти въ человћческій ростъ, именно Dryopithecus Ларте²), весьма близкая къ человћкообразнымъ длиннорукимъ, существовала въ Европћ въ верхній міоценовый періодъ, A со времени этого отдаленнаго періода земля, конечно, подвергалась многочисленнымъ большимъ переворотамъ и времени было достаточно для переселеній въ самыхъ широкихъ размћрахъ.

Оставляя въ сторонћ вопросъ, въ какой именно періодъ и въ какомъ именно мћстћ человћкъ впервые потерялъ свой волосяной покровъ, можно вообще предположить, что онъ въ это время обиталъ въ жаркой странћ; это могло способствовать питанію плодами, котораго, судя по аналогіи, онъ долженъ былъ придерживатъся. Мы далеки отъ того, чтобы знать, за сколько времени человћкъ впервые отдћлился отъ семейства узконосыхъ; но это могло имћть мћсто въ такую отдаленную эпоху, какъ эоценовый періодъ, потому что высшія обезьяны были уже отдћлены отъ низшихъ въ верхній міоценовый періодъ, какъ показываетъ существованіе Dryopithecus. Намъ тоже совершенно неизвћстно, насколько быстро организмы, стоящіе высоко или низко на лћстницћ животнаго царства, могутъ видоизмћняться при благопріятныхъ обстоятельствахъ; мы знаемъ однако, что нћкоторые удержали одну и ту же форму въ теченіе громаднаго періода времени. Изъ того, что мы видимъ на животныхъ въ домашнемъ состояніи, намъ извћстно, что въ теченіе того же самаго времени нћкоторые изъ потомковъ одного вида вовсе не измћняются, другіе измћняются мало, а иные весьма значительно. To же могло быть и съ человћкомъ, который подвергся огромному числу видоизмћненій сравнительно съ высшими обезьянами.

Значительный пробћлъ въ органической цћпи между человћкомъ и его ближайшими родичами, пробћлъ, который не можетъ быть пополненъ ни однимъ изъ вымершихъ или живущихъ видовъ, часто служилъ важнымъ аргументомъ противъ мнћнія, что человћкъ {111} произошелъ отъ какой-либо низшей формы. Ho этотъ фактъ не будетъ имћть особеннаго значенія для тћхъ, которые, въ силу общихъ доказательствъ, вћрятъ въ начало постепеннаго развитія. Пробћлы встрћчаются постоянно во всћхъ рядахъ животныхъ; нћкоторые изъ нихъ значительны, рћзки и опредћленны; другіе же не имћютъ большого значенія. Я укажу на пробћлы между орангомъ и его ближайшими родичами; между Tarsius и другими лемурными; между слономъ и тћмъ болће между утконосомъ и эхидной, и другими млекопитающими. Но всћ эти пробћлы зависятъ только отъ числа вымершихъ родственныхъ формъ. Въ какой-нибудь изъ будущихъ періодовъ — и даже не слишкомъ отдаленный, если мћрить столћтіями — цивилизованныя человћческія расы почти навћрное уничтожатъ и вытћснятъ въ цћломъ мірћ дикія расы. Къ тому же времени, какъ замћчаетъ проф. Шафгаузенъ¹), человћкообразныя обезьяны будутъ, безъ всякаго сомнћнія, уничтожены. Пробћлъ въ этомъ случаћ сдћлается еще больше, потому что онъ будетъ лежать между человћкомъ, можно надћяться, еще болће цивилизованнымъ чћмъ кавказское племя, и обезьянами, настолько низкими какъ павіаны, тогда какъ теперь онъ идетъ, отъ негра или австралійца къ гориллћ.

Что касается недостатка ископаемыхъ остатковъ, которые могли бы служить для соединенія человћка съ его обезьянообразнымъ родоначальникомъ, то никто не будетъ придавать этому факту особеннаго значенія по прочтеніи доводовъ Ляйэля²), изъ которыхъ видно, что во всћхъ классахъ позвоночныхъ открытіе ископаемыхъ остатковъ было крайне медленнымъ и вполнћ случайнымъ процессомъ. He слћдуетъ также забывать, что тћ области, въ которыхъ всего скорће должны находиться остатки, соединяющіе человћка съ какимъ-либо вымершимъ обезьянообразнымъ животнымъ, до сихъ поръ еще не были изслћдованы геологами.

Низшія ступени въ генеалогіи человћка. — Мы уже видћли, что человћкъ долженъ былъ отдћлиться отъ узконосыхъ или старосвћтныхъ обезьянъ послћ того, какъ послћднія отдћлились отъ новосвћтной группы. Теперь мы постараемся прослћдить болће отдаленные слћды его генеалогіи, опираясь главнымъ образомъ на взаимное сродство между различными классами и порядками, а также на періоды ихъ послћдовательнаго появленія на землћ, насколько послћдніе извћстны. Лемурныя стоятъ ниже настоящихъ обезьянъ и непосредственно за ними, образуя совершенно отдћльное семейство приматовъ или, по Геккелю, отдћльный отрядъ. Эта группа разнообразна, отличается большимъ числомъ пробћловъ и содержитъ въ себћ много уклонившихся формъ. Она слћдовательно должна была въ значительной степени подвергаться вымиранію. Большинство видовъ, оставшихся еще въ живыхъ, держится на островахъ, именно на Мадагаскарћ и островахъ Малайскаго архипелага, гдћ они не встрћчали такой сильной конкуренціи, какъ на густонаселенныхъ материкахъ. Эта группа представляетъ также много ступеней, ведущихъ, по замћчанію Гёксли³), «незамћтно отъ высшаго представителя и вћнца животнаго царства къ существамъ, отъ которыхъ остается, повидимому, только одинъ шагъ къ самымъ низшимъ, мелкимъ и наименће одареннымъ изъ живородящихъ (Placentata) млекопитающихъ». На основаніи этихъ разнообразныхъ фактовъ, становится вћроятнымъ, что обезьяны произошли первоначально отъ родоначальниковъ существующихъ теперь лемурныхъ, а эти, въ свою очередь, отъ формъ, стоящихъ весьма низко въ ряду млекопитающихъ.

Сумчатыя, во многимъ существеннымъ признакамъ, стоятъ ниже живородящихъ млекопитающихъ. Они появились въ болће ранній геологическій періодъ и предћлы ихъ распространенія были первоначально гораздо шире теперешнихъ. Отсюда принимаютъ обыкновенно, что живородящія произошли отъ сумчатыхъ; впрочемъ, не отъ формы {112} вполнћ тождественной съ живущими теперь сумчатыми, но отъ ихъ древнихъ родоначальниковъ. Птицезвћри близко сродни сумчатымъ, образуя третій и еще болће низкій отдћлъ въ обширномъ ряду млекопитающихъ. Ихъ единственными представителями служатъ теперь утконосъ и эхидна; а эти двћ формы могутъ быть разсматриваемы, какъ остатки болће многочисленной группы, которая сохранилась въ Австраліи, благодаря благопріятному стеченію обстоятельствъ. Птицезвћри крайне интересны, потому что по нћкоторымъ важнымъ особенностямъ строенія они составляютъ переходъ къ классу пресмыкающихся.

При попыткахъ прослћдить генеалогію млекопитающихъ, а слћдовательно и человћка, спускаясь все ниже по ступенямъ животнаго царства, мы погружаемся въ болће и болће темныя области науки. Но м-ръ Паркэръ, вполнћ компетентный судья, указываетъ, что нћтъ основаній предполагать въ прямомъ ряду предковъ человћка настоящихъ птицъ или пресмыкающихся. Тотъ, кто желаетъ знать, чтò можетъ дать умъ и знаніе. долженъ обратиться къ сочиненіямъ проф. Геккеля¹). Я ограничусь немногими общими замћчаніями. Каждый послћдователь теоріи постепеннаго развитія согласится, что главные пять классовъ позвоночныхъ, именно млекопитающія, птицы, пресмыкающіяся, земноводныя и рыбы — всћ произошли отъ одного первоначальнаго типа, такъ какъ у всћхъ ихъ много общаго, въ особенности въ зародышевомъ состояніи. Такъ какъ классъ рыбъ представляетъ самую низшую степень организаціи и появился раньше другихъ, то мы можемъ заключить, что всћ члены позвоночнаго царства произошли отъ какого-либо рыбообразнаго животнаго. Предположеніе, въ силу котораго животныя, столь различныя какъ обезьяна, слонъ, колибри, змћя, лягушка, рыба и т. д., могли всћ произойти отъ одного родоначальника, покажется чудовищнымъ тћмъ, которые не знакомы съ новћйшимъ движеніемъ естественной исторіи. Въ самомъ дћлћ, такое воззрћніе предполагаетъ первоначальное существованіе промежуточныхъ звеньевъ, тћсно связывавшихъ между собой всћ эти теперь столь различныя формы.

Тћмъ не менће положительно вћрно, что группы животныхъ, соединявшихъ или соединяющихъ болће или менће тћсно обширные классы позвоночныхъ, существовали или существуютъ до сихъ поръ. Мы видћли, что утконосъ представляетъ переходъ къ пресмыкающимся: а проф. Гёксли сдћлалъ замћчательное открытіе, подтвержденное м-ромъ Конъ и др., что древніе Binosauriae стоятъ, по многимъ важнымъ признакамъ, между извћстными пресмыкающимися и извћстными птицами; къ такимъ птицамъ принадлежатъ страусовыя (которыя, въ свою очередь, представляютъ разсћянные остатки нћкогда обширной группы) и Archeopterix, странная птица съ хвостомъ длиннымъ какъ у ящерицы. Далће проф. Оуэнъ²) находитъ у ихтіозавровъ, большихъ ластоногихъ морскихъ ящерицъ много сходнаго съ рыбами или скорће, по Гёксли, съ земноводными. Послћдній классъ (заключающій въ своемъ высшемъ отдћлћ лягушекъ и жабъ), очевидно, близокъ къ твердочешуйнымъ рыбамъ (Ganoidea). Рыбы эти жили въ громадномъ числћ въ ранніе геологическіе періоды и были устроены, какъ обыкновенно говорится, по весьма обобщенному типу, т.-е. представляли различныя черты сродства съ другими группами животныхъ. Земноводныя и рыбы соединены далће между собой такъ тћсно чешуйчатникомъ (Lepidosiren), что зоологи долго спорили о томъ, къ которому изъ обоихъ классовъ должно быть отнесено послћднее животное. Чешуйчатникъ и немногія {113} изъ твердочешуйныхъ рыбъ избћгли окончательнаго вымиранія, живя въ большихъ рћкахъ, которыя представляютъ спасительныя гавани и относятся къ большимъ водамъ океана, какъ острова къ материкамъ.

Наконецъ одинъ изъ членовъ обширнаго и разнообразнаго класса рыбъ, именно ланцетникъ, или Amphioxus, настолько отличается отъ всћхъ другихъ рыбъ, что, по мнћнію Геккеля, онъ долженъ былъ бы составлять отдћльный классъ въ позвоночномъ царствћ. Эта рыба замћчательна по своимъ отрицательнымъ признакамъ; едва-ли можно сказать, что у нея есть мозгъ, позвоночникъ, сердце и т. д. Вслћдствіе этого нћкоторые зоологи отнесли ее къ червямъ. Много лћтъ тому назадъ проф. Гудсэръ замћтилъ, что ланцетникъ имћетъ нћкоторое сродство съ асцидіями, безпозвоночными, гермафродитными морскими животными, прикрћпленными къ постороннимъ тћламъ. Асцидіи не имћютъ даже вида животныхъ и состоятъ изъ простого кожистаго мћшка съ двумя небольшими выдающимися отверстіями; они принадлежатъ къ моллюскоидамъ Гёксли — низшему отдћлу обширнаго царства мягкотћлыхъ; нћкоторые зоологи, впрочемъ, отнесли ихъ въ послћднее время къ червямъ, Vermes. Ихъ личинки нћсколько похожи на головастиковъ¹) по внћшнему виду и могутъ свободно плавать. Нћкоторыя наблюденія, сдћланныя недавно г. Ковалевскимъ²) и подтвержденныя проф. Купферомъ, будутъ чрезвычайно важнымъ открытіемъ, если разработать ихъ далће, что, какъ я слышалъ отъ г. Кова:евскаго въ Неаполћ, уже сдћлано имъ. Открытіе это состоитъ въ томъ, что личинки асцидій сходны съ позвоночными по способу развитія, взаимному расположенію нервной системы и по присутствію одного органа, совершенно сходнаго съ chorda dorsalis позвоночныхъ животныхъ. Такимъ образомъ, если вћрить эмбріологіи, оказывавшейся всегда самой вћрной руководительницей въ дћлћ классификаціи, мы получили наконецъ ключъ къ источнику, изъ котораго произошли позвоночныя³). Мы теперь имћемъ право думать, что въ чрезвычайно отдаленный періодъ времени существовала группа животныхъ, сходныхъ во многихъ отношеніяхъ съ личинками теперешнихъ асцидій; что эта группа раздћлилась на двћ большія вћтви, изъ которыхъ одна понизилась въ развитіи и образовала теперешній классъ асцидій, другая же поднялась до высшей ступени животнаго царства, давъ начало позвоночнымъ.

Мы до сихъ поръ старались набросатъ въ общихъ чертахъ генеалогію позвоночныхъ съ помощью ихъ взаимнаго сродства. Если мы взглянемъ теперь на человћка въ {114} его настоящемъ состояніи, то будемъ, сколько мнћ кажется, въ состояніи возстановить до нћкоторой степени строеніе нашихъ древнихъ прародителей въ теченіе цћлаго ряда періодовъ, хотя и не съ надлежащей послћдовательностью во времени. Для этой цћли служитъ намъ изученіе зачаточныхъ органовъ, которые остались еще у человћка, — особенностей, которыя появляются отъ времени до времени путемъ возврата и общихъ началъ морфологіи и эмбріологіи. Разнообразные факты, на которые я буду здћсь ссылаться, были уже приведены въ прошедшихъ главахъ. Древніе родоначальники человћка были, безъ всякаго сомнћнія, покрыты нћкогда волосами и оба пола имћли бороды; ихъ уши были заострены и подвижны, а тћло кончалось хвостомъ съ принадлежащими къ нему мышцами. Ихъ конечности и туловище были приводимы въ движеніе многими мышцами, которыя появляются лишь случайно у теперешняго человћка, но составляютъ нормальное явленіе у четырерукихъ. Главная артерія и нервъ плеча проходили черезъ надмыщелковое отверстіе. Кишки образовывали еще большій слћпой мћшокъ, coecum, чћмъ существующій теперь у человћка. Нога, судя по формћ большого пальца у зародыша, была въ это время хватательнымъ орудіемъ; наши предки были, безъ всякаго сомнћнія, древесными животными и населяли какую-нибудь теплую лћсистую страну. Самцы имћли большіе клыки, которые служили имъ грознымъ оружіемъ.

Въ еще болће ранній періодъ времени матка была двойная; испражненія выводились посредствомъ клоаки и глаза были защищены третьимъ вћкомъ, или мигательной перепонкой. Еще раньше предки человћка должны были быть водяными животными, потому что морфологія ясно доказываетъ, что наши легкія состоятъ изъ видоизмћненнаго плавательнаго пузыря, служившаго нћкогда гидростатическимъ снарядомъ. Щели на шећ человћческаго зародыша указываютъ на прежнее положеніе жаберъ. Въ мћсячныхъ или недћльныхъ срокахъ наступленія нћкоторыхъ функцій нашего тћла мы очевидно сохраняемъ отголоски нашей первобытной родины — морского берега, омываемаго приливами. Около этого же времени настоящія почки были замћнены Вольфовыми тћлами. Сердце имћло видъ простого бьющагося сосуда, и chorda dorsalis занимала мћсто позвоночнаго столба. Эти древніе предки человћка, которые являются намъ въ темной дали прошлыхъ вћковъ, должны были быть организованы такъ же низко, какъ amphioxus lanceolatus, или даже еще ниже.

Есть еще одинъ пунктъ, заслуживающій большого вниманія. Давно было извћстно, что въ позвоночномъ царствћ у одного пола встрћчаются зачатки различныхъ придаточныхъ частей, принадлежащихъ собственно къ половой системћ противоположнаго пола; теперь найдено, что въ очень ранній зародышевый періодъ у обоихъ половъ находятся настоящія мужскія и женскія железы. Отсюда можно заключить, что какой-нибудь очень отдаленный предокъ позвоночнаго царства былъ гермафродитомъ или слитнополымъ¹). Здћсь мы встрћчаемъ странное затрудненіе. Въ классћ млекопитающихъ самцы имћютъ въ своихъ vesiculae prostaticae зачатки матки съ принадлежащимъ къ ней каналомъ; далће у нихъ встрћчаются также зачатки молочныхъ железъ, a y нћкоторыхъ самцовъ сумчатыхъ зачатки брюшной сумки²). Можно было бы привести еще другіе аналогичные примћры. Должны-ли мы на этомъ основаніи предполагать, что какое-либо изъ очень древнихъ млекопитающихъ обладало органами, свойственными обоимъ поламъ, {115} т.-е. продолжало быть слитнополымъ послћ пріобрћтенія главныхъ отличій своего класса и слћдовательно послћ отдћленія отъ низшихъ классовъ позвоночнаго царства? Это кажется крайне невћроятнымъ; будь это такъ, слћдовало бы ожидать, что между членами двухъ низшихъ классовъ, именно между рыбами¹) и земноводными, найдутся и въ настоящее время слитнополыя формы. To обстоятельство, что различныя придаточныя части, свойственныя одному полу, находятся въ рудиментарномъ состояніи у другого, можетъ быть объяснено тћмъ, что онћ были пріобрћтены постепенно однимъ поломъ и затћмъ въ болће или менће совершенномъ видћ переданы по наслћдству другому. Разбирая вопросъ о половомъ подборћ, мы встрћтимъ безчисленные примћры такого рода передачи, напр. шпоръ, перьевъ и яркихъ цвћтовъ, пріобрћтенныхъ самцами птицъ, какъ оружіе или украшеніе, и передаваемыхъ самкамъ въ несовершенномъ или зачаточномъ состояніи.

Присутствіе функціонально-несовершенныхъ молочныхъ железъ у самцовъ особенно любопытно въ нћкоторыхъ отношеніяхъ. У птицезвћрей находятся настоящія отдћляющія молоко железы, но безъ сосковъ; а такъ какъ эти животныя стоятъ на послћдней ступени млекопитающаго ряда, то возможно, что родоначальники класса обладали также железами, отдћляющими молоко, но не имћли сосковъ. Это предположеніе подкрћпляется всћмъ, что извћстно о способћ развитія этихъ железъ. Проф. Тернеръ сообщаетъ мнћ, опираясь на авторитетъ Келликера и Лангера, что у зародыша можно ясно видћть молочныя железы, прежде чћмъ появятся первые признаки сосковъ; а не нужно забывать, что послћдовательное развитіе частей въ недћлимомъ обыкновенно соотвћтствуетъ развитію животныхъ, появляющихся послћдовательно въ одномъ и томъ же генеалогическомъ ряду. Сумчатыя отличаются отъ птицезвћрей присутствіемъ сосковъ; такъ что эти органы были, по всей вћроятности, пріобрћтены впервые сумчатыми послћ того, какъ они отдћлились отъ птицезвћрей и возвысились надъ ними, и затћмъ переданы живородящимъ млекопитающимъ²). Никто не станетъ думать, что послћ того, какъ сумчатыя пріобрћли строеніе, близкое къ теперешнему, а слћдовательно въ сравнительно поздній періодъ развитія млекопитающихъ, какой-либо изъ членовъ этого отряда все еще оставался слитнополымъ. Какимъ же образомъ объяснить, что самцы млекопитающихъ обладаютъ сосками? Возможно, что они сначала развились у самокъ и затћмъ по наслћдству передались самцамъ.

Можно еще предположить, что долгое время послћ того, какъ предки всего класса млекопитающихъ перестали быть слитнополыми, оба пола могли отдћлять молоко и такимъ образомъ кормить своихъ дћтенышей, a y сумчатыхъ оба пола могли носить дћтенышей въ брюшныхъ сумкахъ. Такая мысль не покажется совершенно неправдоподобной, если мы вспомнимъ, что самцы нћкоторыхъ рыбъ, именно морскихъ иглъ (Syngnathus), носятъ яйца самокъ въ брюшныхъ мћшкахъ до выхода молодыхъ рыбъ и впослћдствіи, {116} какъ полагаютъ нћкоторые, даже кормятъ дћтенышей¹); что, далће, самцы другихъ рыбъ выводятъ икру во рту или жаберныхъ полостях; что самцы нћкоторыхъ жабъ наматываютъ четкообразную икру, которую мечутъ самки, на свои бедра, оставляя ее здћсь до выхода головастиковъ; что наконецъ самцы нћкоторыхъ птицъ берутъ на себя весь трудъ вывода птенцовъ, и что у голубей самцы наравнћ съ самками кормятъ птенцовъ сокомъ, отдћляемымъ ихъ зобомъ. Но меня впервые навело на эту мысль то обстоятельство, что у самцовъ млекопитающихъ молочныя железы развиты гораздо полнће, чћмъ зачатки другихъ половыхъ органовъ, встрћчающихся у обоихъ половъ, но собственно свойственныхъ только одному. Молочныя железы и соски, въ томъ видћ какъ они существуютъ у самцовъ млекопитающихъ, едва могутъ быть названы зачаточными; они только не вполнћ развиты и функціонально недћятельны. Они страдаютъ сочувственно, подъ вліяніемъ извћстныхъ болћзней, точно такъ же, какъ и у самокъ. При рожденіи изъ нихъ часто отдћляется нћсколько капель молока; кромћ того, извћстны случаи, гдћ они были вполнћ развиты у мужчинъ и самцовъ другихъ млекопитающихъ и отдћляли значительное количество молока. Если мы предположимъ, что въ теченіе продолжительнаго прошлаго періода самцы млекопитающихъ помогали самкамъ въ уходћ за дћтенышами²) и что впослћдствіи, по какой-либо причинћ — напр. вслћдствіе уменьшенія числа рождавшихся дћтенышей — самцы перестали оказывать самкамъ эту помощь, то намъ будетъ понятно, какимъ образомъ неупотребленіе органовъ въ періодъ зрћлости должно было повести къ ихъ недћятельности. Вслћдствіе же двухъ хорошо извћстныхъ законовъ наслћдственности это состояніе бездћйствія должно было передаваться самцамъ въ соотвћтственный періодъ зрћлости. Но въ ранній возрастъ эти органы могли оставаться неизмћненными и потому быть одинаково развитыми въ дћтскомъ возрастћ у обоихъ половъ.

Заключеніе. — Лучшее изъ когда-либо сдћланныхъ опредћленій движенія впередъ или прогресса по ступенямъ органической лћстницы принадлежитъ фонъ-Бэру; оно основано на объемћ дифференцированія и спеціализаціи различныхъ частей одного и того же существа, достигшаго, какъ мнћ бы хотћлось прибавить, зрћлости. Такъ какъ организмы приспособились мало-помалу, путемъ естественнаго подбора, къ различнымъ родамъ жизни, то ихъ органы, благодаря преимуществамъ раздћленія физіологическаго труда, должны были все болће и болће дифференцироваться и спеціализироваться для различныхъ отправленій. Однћ и тћ же части оказываются часто видоизмћненными сначала для одной цћли и затћмъ, гораздо позже, для другой, совершенно различной; вслћдствіе этого всћ части становятся болће и болће сложными. Тћмъ не менће каждый организмъ все-таки сохраняетъ общій типъ строенія, отъ котораго произошелъ первоначально. Согласно съ этимъ воззрћніемъ, оказывается, при помощи геологическихъ данныхъ, что организація вообще подвигалась впередъ на всей землћ медленными и прерывистыми шагами. Въ обширномъ царствћ позвоночныхъ она достигла своего высшаго развитія въ человћкћ. He слћдуетъ, однако, предполагать, что группы органическихъ существъ постоянно вытћсняются другими и исчезаютъ тотчасъ же послћ того, какъ изъ нихъ разовьются другія болће совершенныя группы. Послћднія хотя и одерживаютъ верхъ надъ своими предшественниками, могутъ не быть приспособлены лучше ихъ для различныхъ мћстъ въ природћ. Нћкоторыя изъ древнихъ формъ сохранились, повидимому, оттого, что жили въ защищенныхъ {117} мћстахъ, гдћ не подвергались слишкомъ сильному соперничеству. Эти экземпляры часто помогаютъ намъ строить наши генеалогическія таблицы, давая ясное представленіе о древнихъ и угасшихъ видахъ. Но мы не должны впадать въ ошибку и принимать существующихъ членовъ какой-либо низкоорганизованной группы за точныхъ представителей ихъ древнихъ предковъ.

Самые древніе родоначальники царства позвоночныхъ, о которыхъ мы можемъ составить себћ хоть неясное представленіе, были, очевидно, морскими животными¹), «сходными съ личинками живущихъ теперь асцидій. Изъ этихъ животныхъ развилась, по-видимому, группа рыбъ, организованныхъ такъ же низко, какъ ланцетникъ; изъ послћдней же — твердочешуйныя и другія рыбы, подобныя чешуйчатнику. Незначительный шагъ впередъ приводитъ насъ отъ этихъ рыбъ къ земноводнымъ. Мы видћли, что птицы и пресмыкающіяся были нћкогда близко соединены между собою, а птицезвћри представляютъ теперь до нћкоторой степени соединительное звено между млекопитающими и пресмыкающимися. Тћмъ не менће никто не можетъ сказать въ настоящее время, по какой родословной линіи три высшіе и родственные класса, именно млекопитающія, птицы и пресмыкающіяся, произошли отъ того или другого изъ низшихъ позвоночныхъ классовъ, т.-е. земноводныхъ и рыбъ. Въ классћ млекопитающихъ не трудно представить себћ ступени, ведущія отъ древнихъ птицезвћрей къ древнимъ сумчатымъ и отъ этихъ къ древнимъ предкамъ живородящихъ млекопитающихъ. Мы можемъ подняться такимъ образомъ до лемурныхъ, а отъ послћднихъ уже не великъ промежутокъ до обезьянъ. Обезьяны раздћлились съ теченіемъ времени на двћ большія вћтви: обезьянъ Стараго и Новаго Свћта. Отъ послћднихъ же произошелъ въ отдаленный періодъ времени человћкъ, чудо и слава міра.

Такимъ образомъ мы дали человћку родословную значительной длины, но, намъ могутъ сказатъ, не слишкомъ благороднаго свойства. He разъ было говорено, что земля какъ-бы долго готовилась къ принятію человћка, и въ одномъ отношеніи это строго справедливо, потому что человћкъ обязанъ своимъ существованіемъ длинному ряду предковъ. Еслибъ не существовало котораго-либо изъ звеньевъ этой цћли, человћкъ не былъ бы совершенно тћмъ, что онъ есть. Если мы не станемъ добровольно закрывать {118} глазъ, то и съ теперешними нашими знаніями намъ можно будетъ приблизительно узнать нашихъ прародителей. Стыдиться ихъ — право нечего. Самый скромный организмъ все же несравненно выше неорганической пыли подъ нашими ногами, и неизвращенный умъ не можетъ изучать какого бы то ни было живого существа, даже самаго низкаго, безъ удивленія передъ его чуднымъ строеніемъ и свойствами.

ГЛАВА VII.

О человћческихъ расахъ.

Природа и значеніе видовыхъ признаковъ. — Примћненіе къ человћческимъ расамъ. — Доводы на и противъ признанія такъ называемыхъ человћческихъ расъ за отдћльные виды, — Подвиды. — Моногенисты и полигенисты. — Сближеніе признаковъ. — Многочисленныя черты сходства по строенію и уму между самыми отдаленными человћческими расами. — Состояніе человћка при его первомъ появленіи на землћ. — Отдћльныя расы не произошли отъ одной пары. — Вымираніе расъ. — Образованіе расъ. — Результаты скрещиванія. — Слабое вліяніе прямого дћйствія условій жизни. — Слабое или ничтожное вліяніе естественнаго подбора. — Половой подборъ.

Я не намћренъ входить здћсь въ описаніе различныхъ такъ называемыхъ человћческихъ расъ, а только разобрать, какое значеніе имћютъ различія между ними съ точки зрћнія классификаціи и какъ онћ произошли. При рћшеніи вопроса, слћдуетъ-ли признавать двћ, или болће, родственныя формы за виды или разновидности, зоологи руководятся на практикћ слћдующими соображеніями: именно, какъ велика сумма различій между ними; касаются-ли эти различія немногихъ или многочисленныхъ частей строенія: имћютъ-ли они физіологическое значеніе и наконецъ (что всего важнће) постоянны ли они. Постоянство признаковъ — вотъ что по преимуществу отыскивается и цћнится зоологами. Если можно доказать или сдћлать вћроятнымъ, что разбираемыя формы оставались отличными другъ отъ друга въ теченіе долгаго времени, то получается очень важный аргументъ для признанія этихъ формъ за отдћльные виды. Даже легкая степень безплодія между двумя формами при ихъ первомъ скрещиваніи, или между ихъ потомками, считается обыкновенно рћшительнымъ признакомъ ихъ видового различія. Постоянное сосћдство въ одномъ участкћ безъ смћшенія считается обыкновенно достаточнымъ доказательствомъ или извћстной степени взаимнаго безплодія, или — у животныхъ — нћкотораго отвращенія къ половому сближенію.

Независимо отъ смћшенія вслћдствіе скрещиванія, полное отсутствіе въ хорошо изученномъ участкћ разновидностей, соединяющихъ между собой двћ близкія формы, представляетъ, можетъ быть, наиболће важно.е изъ всћхъ доказательствъ ихъ видового различія. Здћсь принимается въ расчетъ нћсколько иной моментъ, чћмъ простое постоянство признаковъ, потому что двћ формы могутъ быть крайне измћнчивы и, несмотря на то, не образовать переходныхъ разновидностей. Географическое распредћленіе принимается также въ расчетъ иногда безсознательно, иногда намћренно. Такимъ образомъ формы, живущія въ весьма отдаленныхъ областяхъ, гдћ большинство остальныхъ обитателей представляютъ видовыя различія, считаются обыкновенно также особыми видами. Но на самомъ дћлћ этотъ способъ нисколько не помогаетъ отличать географическія расы отъ такъ называемыхъ чистыхъ или настоящихъ видовъ.

Попробуемъ теперь приложить эти общепринятыя начала къ человћческимъ расамъ, разсматривая человћка съ той же точки зрћнія, какъ зоологъ сталъ бы разсматривать {119} всякое другое животное. Что касается величины различій между расами, то мы должны положить на вћсы тонкую способность анализа, пріобрћтенную нами вслћдствіе долгой привычки наблюдать надъ собой. Въ Индіи, какъ замћчаетъ Эльфинстонъ¹), новопріћзжій европеецъ хотя и не можетъ съ самаго начала отличать разнородныхъ туземныхъ расъ, но быстро начинаетъ находить ихъ весьма несходными между собой; тогда какъ индусы не могутъ сначала замћтить ни малћйшей разницы между нћсколькими европейскими расами. Даже самыя несходныя изъ человћческихъ расъ болће похожи другъ на друга по внћшнему виду, чћмъ можно было ожидать на первый взглядъ; такъ нћкоторыя негритянскія племена, какъ мнћ пишетъ д-ръ Рольфсъ и какъ я видћлъ самъ, имћютъ черты кавказскаго племени. Хорошимъ доказательствомъ этому могутъ служить французскіе фотографическіе портреты, въ антропологической коллекціи парижскаго музея, снятые съ представителей различныхъ расъ; большинство ихъ могло бы, какъ замћчали многія лица, которымъ я показывалъ эту коллекцію, быть приняты за портреты европейцевъ. Тћмъ не менће эти люди, видимые въ природћ, показались бы, безъ всякаго сомнћнія, весьма отличными отъ насъ; изъ чего слћдуетъ, что мы при нашихъ сужденіяхъ руководимся въ значительной степени цвћтомъ кожи и волосъ и легкими различіями въ чертахъ и выраженіи лица.

Нћтъ, однако, ни малћйшаго сомнћнія, что различныя расы, при внимательномъ сравненіи, весьма отличаются одна отъ другой, напр. по строенію волосъ, взаимному отношенію всћхъ частой тћла²), емкости легкихъ, формћ и емкости черепа и даже по извилинамъ мозга³). Но было бы безконечной работой перечислять многочисленныя подробности этихъ различій строенія. Расы отличаются, кромћ того, по тћлосложенію, способности къ акклиматизаціи и наклонности къ различнымъ болћзнямъ. Ихъ духовная сторона представляетъ тоже много различій, главнымъ образомъ, какъ кажется, со стороны характера, но также и по умственнымъ способностямъ. Каждый, кто имћлъ случай для сравненія, былъ, вћроятно, пораженъ контрастомъ между молчаливыми и даже угрюмыми южноамериканцами и добродушными, разговорчивыми неграми. Почти такая же противоположность существуетъ между малайцами и папуанцами⁴), которые живутъ въ одинаковыхъ внћшнихъ условіяхъ и отдћлены другъ отъ друга только узкой полосой моря.

Мы разберемъ сначала основанія, которыя могутъ быть приведены въ пользу признанія человћческихъ расъ за отдћльные виды, и затћмъ — доводы противъ такого признанія. Еслибы натуралисту, никогда не видавшему подобныхъ существъ, пришлось сравнивать между собой негра, готтентота, австралійца или монгола, онъ бы замћтилъ сразу, что они отличаются другъ отъ друга по множеству признаковъ, изъ которыхъ одни имћютъ небольшое, а другіе важное значеніе. При дальнћйшемъ изслћдованіи онъ нашелъ бы, что они способны жить въ совершенно различныхъ климатахъ и отличаются нћсколько по тћлосложенію и умственному складу. Еслибы ему затћмъ сказали, что сотни подобныхъ экземпляровъ могутъ быть привезены изъ тћхъ же странъ, онъ объявилъ бы, безъ всякаго сомнћнія, что они представляютъ такіе же чистые виды, какъ многія другія животныя, которымъ онъ привыкъ давать особыя названія. Онъ бы нашелъ сильное подкрћпленіе своему заключенію, узнавъ, что всћ эти формы удержали свои отличительные признаки въ теченіе многихъ столћтій, и что негры, очевидно, {120} тождественные съ существующими неграми, жили по крайней мћрћ 4000 лћтъ тому назадъ¹). Далће ему пришлось бы слышать отъ превосходнаго наблюдателя д-ра Лёндъ²), что человћческіе черепа, найденные въ пещерахъ Бразиліи вмћстћ съ остатками многихъ вымершихъ млекопитающихъ, принадлежали къ тому самому типу, какъ и преобладающее теперь населеніе американскаго материка.

Нашъ естествоиспытатель обратился бы, можетъ быть, затћмъ къ географическому распредћленію и нашелъ бы вћроятно, что формы, отличающіяся не только по внћшнему виду, но способныя существовать въ самыхъ разнородныхъ климатахъ, въ самыхъ жаркихъ, сырыхъ или сухихъ странахъ, равно какъ и на крайнемъ сћверћ, должны быть« отдћльными видами. Онъ могъ бы сослаться на фактъ, что ни одинъ изъ видовъ группы, ближайшей къ человћку, именно изъ четырерукихъ, не способенъ выдерживать низкой температуры и значительныхъ перемћнъ климата; что, далће, тћ виды, которые наиболће приближаются къ человћку, никогда не доживали до зрћлаго возраста даже въ умћренномъ климатћ Европы, на него произвелъ бы большое впечатлћніе фактъ, замћченный впервые Агассисомъ³), что различныя человћческія расы распредћлены на землћ по тћмъ же зоологическимъ областямъ, гдћ обитаютъ неоспоримо самостоятельные виды и роды млекопитающихъ. Этотъ фактъ выраженъ всего рћзче на австралійской, монгольской и негритянской расахъ; менће ясно на готтентотахъ и снова очень ясно на папуанцахъ и малайцахъ, которые отдћлены, какъ показалъ м-ръ Уоллесъ, почти той же полосой, которая отдћляетъ обширную малайскую и австралійскую зоологическія провинціи другъ отъ друга. Коренные обитатели Америки разсћяны по всему материку — фактъ этотъ, повидимому, противорћчитъ высказанному выше правилу, потому что большинство произведеній южной и сћверной половины весьма различны. Несмотря на это, нћкоторыя изъ живущихъ формъ, напр. опоссумъ, распространены отъ одного конца до другого, какъ были нћкогда нћкоторые изъ исполинскихъ беззубыхъ. Эскимосы, подобно другимъ сћвернымъ животнымъ, населяютъ всћ полярныя области. Нужно замћтить, что млекопитающія животныя, населяющія различныя зоологическія провинціи, не отличаются другъ отъ друга въ той же степени; слћдовательно едва-ли можно принимать за уклоненіе отъ нормы, если негръ отличается отъ другихъ человћческихъ расъ болће, а американецъ гораздо менће, чћмъ млекопитающія, живущія на тћхъ же материкахъ, отъ животныхъ, населяющихъ другія провинціи. Нужно замћтить, что по всћмъ признакамъ человћкъ не населялъ первоначально ни одного изъ океанійскихъ острововъ; въ этомъ отношеніи онъ походитъ на прочихъ членовъ своего класса.

При рћшеніи вопроса о томъ, должны-ли разновидности какого-либо изъ домашнихъ {121} животныхъ быть признаны за отдћльные виды, т.-е. произошли-ли онћ отъ различныхъ дикихъ видовъ, каждый натуралистъ будетъ придавать большое значеніе видовому различію живущихъ на нихъ наружныхъ паразитовъ. Факту этому, если онъ будетъ доказанъ, слћдуетъ придавать тћмъ большее значеніе, что онъ представляетъ исключеніе изъ общаго правила; м-ръ Денни сообщилъ мнћ въ самомъ дћлћ, что наиболће различныя породы собакъ. домашнихъ птицъ и голубей въ Англіи страдаютъ отъ одного видавшей. М-ръ А. Мёрри старательно изслћдовалъ вшей, собранныхъ въ разныхъ странахъ отъ различныхъ человћческихъ расъ¹), и нашелъ, что онћ отличаются не только по цвћту, но и по строенію челюстей и ногъ. Во всћхъ случаяхъ, гдћ можно было добыть большое число экземпляровъ, различія эти оказывались постоянными. Докторъ одного китоловнаго судна на Тихомъ океанћ увћрялъ меня, что вши, которыя водились массами на нћкоторыхъ изъ бывшихъ на кораблћ жителей Сандвичевыхъ острововъ, попавъ къ англійскимъ матросамъ, умирали черезъ три-четыре дня. Эти вши были темнће цвћтомъ и отличались по формћ отъ водящихся на туземцахъ Чилоэ въ Южной Америкћ. Я получилъ отъ него нћсколько экземпляровъ, которые оказались крупнће и гораздо мягче европейскихъ вшей. М-ръ Мёрри досталъ четыре рода вшей изъ Африки, именно отъ негровъ восточнаго и западнаго берега, готтентотовъ и кафровъ; два рода отъ австралійскихъ туземцевъ; два изъ Южной и два изъ Сћверной Америки. Въ этомъ случаћ можно было быть увћреннымъ, что вши происходили отъ туземцевъ, населявшихъ различныя области. У насћкомыхъ незначительныя различія въ строеніи, если только они постоянны, имћютъ обыкновенно значеніе видового признака; и тотъ фактъ, что различныя человћческія расы страдаютъ отъ паразитовъ, представляющихъ, повидимому, видовыя различія, можетъ быть по справедливости приведенъ какъ доводъ въ пользу того, что и эти должны быть отнесены къ различнымъ видамъ.

Нашъ воображаемый натуралистъ, достигнувъ этихъ предћловъ въ своихъ изслћдованіяхъ, будетъ далће стремиться узнать, были-ли человћческія расы въ какой бы то ни было степени безплодны при скрещиваніи. Онъ можетъ обратиться къ сочиненію²) осторожнаго и мыслящаго наблюдателя проф. Брокá и найдетъ здћсь факты, доказывающіе, что нћкоторыя расы были вполнћ плодородны при скрещиваніи, тогда какъ другія оставались безплодными. Такимъ образомъ найдено, что туземныя женщины Австраліи и Тасманіи рћдко рождаютъ дћтей отъ европейцевъ; впрочемъ, теперь оказывается, что этому послћднему факту нельзя придавать почти никакого значенія. Помћси убиваются обыкновенно чистокровными туземцами: въ недавнее время былъ напечатанъ отчетъ объ одиннадцати молодыхъ людяхъ, смћшанной крови, убитыхъ и сожженныхъ въ одно время; ихъ останки были найдены полиціей³). Увћряли также, что отъ браковъ между мулатами родится мало дћтей; однако д-ръ Бахманъ изъ Чарльстоуна⁴) положительно увћряетъ, что онъ зналъ семейства мулатовъ, которыя вступали между собой въ бракъ въ продолженіе многихъ поколћній и, среднимъ числомъ, оказывались такъ же плодовиты, какъ и чисто бћлыя или негритянскія семьи. Изслћдованія, предпринятыя Ляйэлемъ по этому вопросу, привели его, какъ онъ сообщаетъ мнћ, къ тъмъ же заключеніямъ⁵). {122}

Въ Соединенныхъ Штатахъ перепись за 1854 г. заключала, по д-ру Бахману, 405.751 мулатовъ; это число, если принять во вниманіе всћ обстоятельства, низко; но оно объясняется до извћстной степени ненормальнымъ и униженнымъ положеніемъ этого класса и развратностью его женщинъ. Извћстная доля поглощенія мулатовъ неграми должна постоянно увеличиваться, и это ведетъ къ кажущемуся уменьшенію числа первыхъ. О меньшей долговћчности мулатовъ говорится въ сочиненіи, заслуживающемъ полнаго довћрія¹), какъ объ общеизвћстномъ фактћ; но это обстоятельство не относится къ ихъ уменьшенной плодовитости и едва-ли можетъ служить доказательствомъ видового различія коренныхъ расъ. Несомнћнно, что какъ животные, такъ и растительные ублюдки, происшедшіе отъ весьма отдаленныхъ видовъ, подвержены преждевременной смерти; но родители мулатовъ не могутъ быть отнесены къ категоріи этихъ разнородныхъ видовъ. Обыкновенный мулъ, столько извћстный по своей долговћчности и силћ и тћмъ не менће безплодный, служитъ примћромъ того, какъ мало необходимой связи, у ублюдковъ, между уменьшенной плодовитостью и долговћчностью. Можно было бы привести еще другіе аналогичные примћры.

Еслибъ даже было доказано впослћдствіи, что всћ человћческія расы вполнћ плодовиты при смћшеніи, то тћ зоологи, которые, на основаніи какихъ-либо другихъ фактовъ, склонны признавать въ нихъ отдћльные виды, могутъ справедливо возразить, что плодовитость и безплодіе не представляютъ вћрныхъ указаній видового различія. Мы знаемъ, что эти свойства легко подвергаются вліянію измћненныхъ условій жизни или скрещиваній въ тћсныхъ предћлахъ, и что они управляются крайне сложными законами, какъ напр. закономъ неравной плодовитости при взаимныхъ скрещиваніяхъ между двумя видами. Формы, которыя должны быть положительно признаны за отдћльные виды, образуютъ постепенный рядъ, начинающійся съ особей, которыя остаются совершенно безплодными при скрещиваніи, и кончающійся почти или вполнћ плодовитыми. Степень безплодія не совпадаетъ строго со степенью различія между родителями по внћшнему строенію или образу жизни. Человћка можно во многихъ отношеніяхъ сравнить съ животными, находящимися съ давняго времени въ домашнемъ состояніи: большое число фактовъ можетъ быть приведено въ пользу теоріи Палласа²), что одомашниваніе {123} стремится уничтожить безплодіе, представляющее столь общій результатъ скрещиванія видовъ въ естественномъ состояніи. На основаніи всћхъ этихъ доводовъ можно сказать съ увћренностью, что еслибъ полная плодовитость скрещенныхъ человћческихъ расъ и была доказана, это не могло бы безусловно помћшать намъ отнести ихъ къ отдћльнымъ видамъ.

Независимо отъ плодовитости, принимали, что общій характеръ ублюдка можетъ служить указаніемъ на то, слћдуетъ-ли принимать его родителей за виды или разновидности. Но послћ внимательнаго изученія фактовъ я убћдился, что ни одно изъ общихъ правилъ этой категоріи не заслуживаетъ безусловнаго довћрія. Обыкновенный результатъ скрещиванія есть появленіе смћшанной и промежуточной формы; но въ извћстныхъ случаяхъ одни изъ потомковъ напоминаютъ болће отца, а другіе мать. Чаще всего это случается, когда родители отличаются такими признаками, которые возникли какъ внезапныя видоизмћненія или уродства¹). Я указываю на это явленіемъ виду сообщеннаго мнћ д-ромъ Рольфсомъ факта, что онъ часто наблюдалъ въ Африкћ потомковъ негровъ, скрещивавшихся съ различными другими расами и имћвшихъ либо совершенно черную, либо совершенно бћлую кожу и рћже переходнаго оттћнка. Извћстно съ другой стороны, что въ Америкћ мулаты имћютъ обыкновенно характеръ промежуточный между ихъ родителями.

Итакъ мы видимъ, что естествоиспытатель можетъ, съ полнымъ убћжденіемъ въ справедливости своего воззрћнія, принимать человћческія расы за отдћльные виды. Въ самомъ дћлћ онъ нашелъ между ними многочисленныя и отчасти очень важныя различія въ строеніи и тћлосложеніи и убћдился, что эти различія оставались постоянными въ теченіе долгихъ періодовъ времени. Онъ долженъ былъ также обратить вниманіе на громадную распространенность человћка, представляющую большую аномалію въ классћ млекопитающихъ, если разсматривать человћческій родъ какъ одинъ видъ. Далће, нашего натуралиста должно было поразить совпаденіе географическаго распредћленія такъ называемыхъ человћческихъ расъ и другихъ, безспорно самостоятельныхъ видовъ млекопитающихъ. Наконецъ онъ можетъ опираться на тотъ фактъ, что взаимная плодовитость всћхъ расъ еще не вполнћ доказана, и еслибы даже была доказана, не могла бы служить положительнымъ признакомъ ихъ видовой тожественности.

Если нашъ воображаемый естествоиспытатель начнетъ искать доводовъ въ пользу противоположнаго воззрћнія и станетъ изслћдовать, держатся-ли различныя человћческія племена, подобно различнымъ видамъ животныхъ, отдћльно другъ отъ друга, при совмћстной жизни большими массами въ одной странћ — онъ убћдится, что этого нћтъ. Въ Бразиліи онъ встрћтитъ громадное смћшанное населеніе, происшедшее отъ негровъ и португальцевъ; на Чилоэ и въ другихъ частяхъ Южной Америки — найдетъ, что все населеніе состоитъ изъ индћйцевъ и испанцевъ, смћшанныхъ въ различныхъ степеняхъ²). Во {124} многихъ мћстахъ того же материка онъ встрћтитъ самыя сложныя скрещиванія между неграми, индћйцами и европейцами; и такія тройныя скрещиванія представляютъ лучшее доказательство взаимной плодовитости родительскихъ формъ, если судить по аналогіи съ явленіями растительнаго царства. На одномъ изъ острововъ Тихаго океана онъ найдетъ небольшое населеніе смћшанной полинезійской и англійской крови, а на архипелагћ Фиджи — населеніе изъ полинезійцевъ и негритосовъ, скрещенныхъ во всћхъ степеняхъ. Можно было бы привести много аналогичныхъ случаевъ изъ Африки. Отсюда слћдуетъ, что человћческія расы недостаточно различны, чтобы существовать рядомъ, не смћшиваясь; а послћднее обстоятельство для всћхъ животныхъ служитъ обыкновеннымъ признакомъ видового различія.

Нашъ натуралистъ былъ бы также весьма озадаченъ, замћтивъ, что отличительные признаки каждой изъ человћческихъ расъ крайне измћнчивы. Этотъ фактъ поражаетъ каждаго, кто видитъ въ первый разъ въ Бразиліи негровъ-рабовъ, привезенныхъ изъ разныхъ частей Африки. To же замћчаніе можетъ быть сдћлано относительно полинезійцевъ и многихъ другихъ расъ. Едва-ли можно найти одинъ признакъ, который характеризуетъ какую-либо расу и остается постояннымъ. Дикари, даже въ предћлахъ того же племени, далеко не такъ однообразны по своему внћшнему виду, какъ обыкновенно думаютъ. У готтентотовъ встрћчаются нћкоторыя особенности, болће характерныя, чћмъ у всћхъ другихъ расъ; но и эти особенности непостоянны. Американскія племена весьма различны по цвћту кожи и обилію волосъ; между африканскими неграми встрћчается также легкое различіе въ цвћтћ кожи и весьма большое въ чертахъ лица. Форма черепа весьма непостоянна у нћкоторыхъ расъ¹). To же можно сказать о всћхъ другихъ особенностяхъ; а извћстно, что натуралисты научились теперь дорого-купленнымъ опытомъ, насколько поспћшно опредћлять виды съ помощью непостоянныхъ признаковъ.

Но наиболће вћскій изъ всћхъ доводовъ противъ признанія человћческихъ расъ за особые виды состоитъ въ томъ, что различныя расы постепенно переходятъ одна въ другую, и во многихъ случаяхъ (насколько мы можемъ судить) совершенно независимо отъ происшедшихъ между ними скрещиваній. Человћкъ былъ изучаемъ старательнће всћхъ другихъ животныхъ, и тћмъ не менће между наиболће компетентными судьями существуетъ крайнее разногласіе относительно того, слћдуетъ-ли разсматривать человћка какъ одинъ видъ или расу, или какъ два (Virey), три (Jaquinot), четыре (Kant), пять (Blumenbach), шесть (Buffon), семь (Hunter), восемь (Agassis), одиннадцать (Bickering), пятнадцать (Bory St. Vincent), шестнадцать (Desmoulins), двадцать два (Morton), шестьдесятъ (Crawfurd), или даже шестьдесятъ три (Burke)²). Это различіе въ мнћніяхъ не доказываетъ, что расы не должны быть разсматриваемы какъ особые виды, но оно служитъ указаніемъ на то, что онћ переходятъ одна въ другую и что едва-ли возможно найти между ними ясные отличительные признаки.

Каждый естествоиспытатель, имћвшій несчастіе предпринять описаніе группы очень измћнчивыхъ организмовъ, встрћчалъ случаи (я говорю на основаніи опыта) совершенно подобные разбираемому нами теперь. Если онъ обладаетъ осторожнымъ характеромъ, то, вћроятно, соединитъ подъ-конецъ всћ формы, переходящія одна въ другую, въ одинъ видъ, потому что долженъ будетъ признаться самому себћ, что не имћетъ права давать названій предметамъ, которыхъ не въ состояніи опредћлить. Подобные случаи встрћчаются въ отрядћ, заключающемъ въ себћ человћка, именно въ нћкоторыхъ родахъ обезьянъ; тогда {125} какъ у другихъ родовъ, напр. у мартышекъ (Cercopithecus), большинство видовъ можетъ быть опредћлено съ точностью. Въ американскомъ родћ Cebus различныя формы признаются одними зоологами за отдћльные виды, другими же лишь за географическія расы. Еслибы большое число экземпляровъ Cebus было собрано изъ разныхъ частей Южной Америки и при ихъ сравненіи оказалось бы, что формы, которыя считаются теперь особыми видами, постепенно переходятъ другъ въ друга, большинство натуралистовъ признало бы ихъ простыми разновидностями или расами. Такимъ же образомъ поступила большая часть естествоиспытателей относительно человћческихъ расъ. Тћмъ не менће нужно признаться, что существуютъ формы, по крайней мћрћ въ растительномъ царствћ¹), которыя мы должны признать отдћльными видами, несмотря на то, что онћ соединены между собой, независимо отъ скрещиванія, безчисленными переходными ступенями.

Нћкоторые натуралисты стали въ новћйшее время употреблять выраженіе «подвиды» для обозначенія формъ, которыя обладаютъ многими изъ отличительныхъ признаковъ настоящихъ видовъ, но не вполнћ заслуживаютъ столь высокаго мћста. Если мы взвћсимъ, съ одной стороны, важные доводы, приведенные выше въ пользу возведенія человћческихъ расъ на степень видовъ, а съ другой стороны, непобћдимыя трудности, встрћчаемыя при опредћленіи ихъ, то выраженіе «подвиды» можетъ показаться намъ весьма умћстнымъ. Но вслћдствіе долгой привычки выраженіе «раса» останется, вћроятно, навсегда въ употребленіи. Выборъ термина важенъ лишь потому, что для насъ крайне желательно употреблять, насколько это возможно, одинаковыя выраженія для тожественныхъ степеней различія. Къ несчастью, это рћдко бываетъ возможно, потому что въ одномъ семействћ большіе роды заключаютъ въ себћ обыкновенно близкія формы, которыя могутъ быть отдћлены другъ отъ друга лишь съ большимъ трудомъ, тогда какъ меньшіе роды заключаютъ въ себћ формы съ рћзко опредћленными различіями; и несмотря на это, какъ тћ, такъ и другія должны быть признаны за виды. Далће, виды одного большого рода сходны между собой далеко не въ одинаковой степени; напротивъ, въ большинствћ случаевъ нћкоторые изъ нихъ могутъ быть собраны въ маленькія группы вокругъ другихъ видовъ, подобно спутникамъ вокругъ планетъ²).

Вопросъ, состоитъ-ли человћческій родъ изъ одного или нћсколькихъ видовъ, былъ въ послћдніе годы много разъ поднимаемъ антропологами, которые дћлятся на двћ школы, моногенистовъ и полигенистовъ. Тћ, которые не признаютъ начала постепеннаго развитія, должны смотрћть на виды или какъ на произведеніе отдћльныхъ актовъ творенія, или какъ на единицы самостоятельныя въ какомъ-нибудь отношеніи. Они, должны рћшать вопросъ о правахъ различныхъ формъ на степень вида, по аналогіи съ другими органическими существами, принимаемыми обыкновенно за отдћльные виды. Было бы, однако, безнадежной попыткой рћшить этотъ вопросъ на здравыхъ основаніяхъ, пока не будетъ установлено повсемћстно точнаго опредћленія слова «видъ»; а въ этомъ опредћленіи не должно, конечно, заключаться элемента, котораго нельзя было бы провћрить, каково напр. понятіе объ отдћльномъ актћ творенія. Мы могли бы точно такъ же безуспћшно пытаться рћшить безъ всякаго опредћленія, должно ли извћстное число домовъ быть названо селомъ, мћстечкомъ или городомъ. Мы имћемъ наглядный примћръ подобнаго затрудненія въ нескончаемыхъ спорахъ, поднимающихся по поводу вопроса, должны-ли многочисленныя родственныя млекопитающія, птицы, насћкомыя и растенія, которыя имћютъ представителей въ Европћ и Сћверной Америкћ, быть признаны {126} отдћльными видами или географическими расами. Тоже повторяется и относительно произведеній многихъ острововъ, лежащихъ на недалекомъ разстояніи отъ материка.

Съ другой стороны, тћ естествоиспытатели, которые признаютъ начало постепеннаго развитія — и къ этому числу принадлежитъ большинство молодыхъ натуралистовъ, — будутъ убћждены, что всћ человћческія расы произошли отъ одного первоначальнаго корня. При этомъ они могутъ находить справедливымъ или несправедливымъ признавать эти расы за особые виды, съ цћлью опредћленія степени существующихъ между ними различій¹). Относительно нашихъ домашнихъ животныхъ вопросъ, произошли-ли многочисленныя породы отъ одного или нћсколькихъ видовъ, принимаетъ нћсколько другой оборотъ. Хотя всћ эти породы, подобно всћмъ естественнымъ видамъ одного рода, произошли несомнћнно отъ одного корня, тћмъ не менће можно спорить о томъ, пріобрћли-ли напр. всћ домашнія породы собакъ свои теперешнія особенности послћ того времени, какъ какой-либо одинъ видъ былъ впервые обращенъ въ домашнее состояніе и разведенъ человћкомъ, или же эти породы обязаны своими особенностями передачћ по наслћдству отъ различныхъ видовъ, уже видоизмћненныхъ въ естественномъ состояніи. Такой вопросъ не можетъ быть поднятъ относительно человћческаго рода, такъ какъ нельзя доказать, чтобы мы были обращены въ домашнее состояніе въ какой-либо опредћленный періодъ времени.

Когда человћческія расы отдћлились въ чрезвычайно отдаленную эпоху отъ общаго родоначальника, онћ, вћроятно, мало отличались другъ отъ друга и были малочисленны. Слћдовательно, насколько вопросъ касается ихъ отличительныхъ признаковъ, онћ въ то время имћли меньше правъ на степень отдћльныхъ видовъ, чћмъ существующія теперь такъ называемыя расы. Тћмъ не менће такія древнія расы могли быть признаны какимъ-либо натуралистомъ за особые виды (настолько произвольно это выраженіе), если ихъ различія, хотя и весьма незначительныя, были постояннће теперешнихъ и не переходили постепенно одно въ другое.

Возможно впрочемъ, хотя и очень далеко отъ вћроятности, что древніе родоначальники человћка сначала значительно уклонились другъ отъ друга и стали болће различны, чћмъ какія-либо изъ существующихъ расъ; но что впослћдствіи, какъ полагаетъ Фогтъ²), они стали снова сближаться по своимъ признакамъ. Когда человћкъ подбираетъ для подобной цћли потомковъ двухъ различныхъ породъ, онъ иногда достигаетъ значительнаго сближенія во внћшнихъ признакахъ. Такой примћръ представляютъ, по замћчанію фонъ-Натузіуса³), улучшенныя породы свиней, происшедшія отъ двухъ различныхъ видовъ, и въ не столь рћзкой степени улучшенныя породы рогатаго скота. Извћстный анатомъ Грасіоле утверждаетъ, что человћкообразныя обезьяны не составляютъ естественной подгруппы, но что орангъ есть лишь высокоразвитой гиббонъ, или Semnopithecus; чимпанзе — высокоразвитой макакъ, а горилла — высокоразвитой мандриллъ. Если допустить это заключеніе, основанное почти исключительно на мозговыхъ признакахъ, то мы будемъ имћть случай сближенія, по крайней мћрћ по внћшнему виду. Въ самомъ дћлћ, человћкообразныя обезьяны во многихъ отношеніяхъ гораздо болће похожи другъ на друга, чћмъ на прочихъ обезьянъ. Всћ аналогичныя сходства, какъ напр. сходство между китомъ и рыбой, могутъ быть дћйствительно признаны случаями сближенія; но это выраженіе никогда не было прилагаемо къ поверхностнымъ сходствамъ, происшедшимъ вслћдствіе приспособленія. Было бы въ большинствћ случаевъ крайне поспћшно объяснять такимъ образомъ близкое сходство во многихъ {127} чертахъ строенія у животныхъ, которыя нћкогда значительно отличались другъ отъ друга. Форма кристалла опредћляется одними молекулярными силами, и нисколько не удивительно, что разнородныя вещества принимаютъ иногда одну и ту же форму. Но когда дћло касается организованныхъ существъ, мы не должны упускать изъ виду, что форма каждаго зависитъ отъ безконечнаго числа сложныхъ отношеній, напр. отъ возникшихъ видоизмћненій, которыя, въ свою очередь, были обусловлены причинами, слишкомъ сложными для того, чтобы ихъ можно было прослћдить въ точности. Далће, форма организованнаго существа зависитъ отъ характера сохранившихся видоизмћненій, a сохраненіе послћднихъ опредћляется окружающими внћшними условіями и еще болће окружающими организмами, съ которыми приходится вести борьбу. Наконецъ тутъ играетъ роль и наслћдство (само по себћ колеблющійся элементъ) отъ безконечнаго числа предковъ, особенности которыхъ, въ свою очередь, были опредћлены столь же сложными отношеніями. Кажется совершенно невћроятнымъ, чтобы два организма, рћзко отличающіеся другъ отъ друга, могли когда-либо сойтись до степени сходства, близкаго къ тожественности между обћими организаціями. Въ упомянутомъ выше случаћ сближенія у свиней слћды ихъ происхожденія отъ двухъ первоначальныхъ корней все еще ясно сохранились, по описанію фонъ-Натузіуса, въ нћкоторыхъ костяхъ черепа. Еслибы человћческія расы произошли, какъ полагаютъ нћкоторые натуралисты, отъ двухъ или болће различныхъ видовъ, отличавшихся другъ отъ друга настолько же или почти настолько же, какъ орангъ отъ гориллы, то едва-ли можно сомнћваться, что рћзкія различія въ строеніи извћстныхъ костей все еще встрћчались бы у человћка въ его теперешнемъ состояніи.

Хотя существующія человћческія расы отличаются одна отъ другой во многихъ отношеніяхъ, какъ-то: по цвћту кожи, волосамъ, формћ черепа, размћрамъ тћла и т. д., тћмъ не менће оказывается, если брать въ расчетъ ихъ общую организацію, что онћ близко походятъ другъ на друга по множеству признаковъ. Многіе изъ этихъ общихъ признаковъ такъ маловажны или своеобразны, что кажется крайне невћроятнымъ, что-бы они могли быть пріобрћтены первоначально различными видами или расами, независимо другъ отъ друга. Тоже относится, въ большей или меньшей степени, къ многочисленнымъ чертамъ умственнаго сходства между самыми различными изъ человћческихъ расъ. Природные американцы, негры и европейцы разнятся между собой по уму столько же, какъ и любыя три изъ извћстныхъ намъ расъ. Несмотря на это, во время моего пребыванія на кораблћ «Бигль» вмћстћ съ туземцами Огненной Земли, меня постоянно поражали многочисленныя мелкія черты характера, показывавшія близкое родство между умами этихъ людей и нашими; тоже самое повторилось относительно чистокровнаго негра, съ которымъ мнћ случилось однажды быть близкимъ.

Тотъ, кто внимательно прочтетъ интересныя сочиненія Тэйлора и Лёббока¹), будетъ, безъ сомнћнія, глубоко пораженъ близкимъ сходствомъ между людьми всћхъ расъ во вкусахъ, наклонностяхъ и привычкахъ. Это сходство выражается въ удовольствіи, которое доставляетъ всћмъ имъ пляска, грубая музыка, театральныя представленія, живопись, татуированіе и другіе способы украшенія своего тћла; оно выражается далће во взаимномъ пониманіи жестовъ и въ одинаковыхъ выраженіяхъ лица и тожественныхъ неартикулированныхъ крикахъ при различныхъ душевныхъ движеніяхъ. Сходство, или вћрнће тожество, въ этихъ послћднихъ чертахъ поразительно, если противопоставить его разнообразнымъ выраженіямъ, которыя можно наблюдать у различныхъ видовъ обезьянъ. Существуютъ положительныя доказательства, что искусство стрћлять изъ лука не было передано какимъ-либо общимъ прародителемъ человћческаго рода; несмотря {128} на это, каменные наконечники стрћлъ, привезенные съ самыхъ отдаленныхъ концовъ земли и принадлежащіе самой отдаленной древности, почти тожественны между собой, какъ показали Вестропъ и Нильсонъ¹). Этотъ фактъ можетъ быть объясненъ только сходствомъ изобрћтательныхъ и умственныхъ способностей у различныхъ расъ. To же замћчаніе сдћлано археологами²) относительно нћкоторыхъ преобладающихъ украшеній, напр. зубцовъ и т. д., и нћкоторыхъ простыхъ вћрованій и обычаевъ, какъ напр. обычая хоронить мертвыхъ подъ мегалитическими сооруженіями. Я помню, меня поразило, что въ Южной Америкћ³), какъ и въ столь многихъ другихъ странахъ, человћкъ выбираетъ обыкновенно вершины высокихъ холмовъ для нагроможденія груды камней въ память какого-нибудь замћчательнаго событія или для погребенія умершихъ.

Когда натуралисты замћчаютъ близкое сходство въ многочисленныхъ мелкихъ подробностяхъ, привычкахъ, вкусахъ и наклонностяхъ между двумя или болће домашними породами, или между сходными естественными формами, они видятъ въ этомъ фактћ доказательство, что всћ эти формы произошли отъ общаго родоначальника, отличавшагося такими же особенностями, и принимаютъ вслћдствіе этого, что всћ эти животныя должны быть отнесены къ одному виду. Тћ же доводы могутъ быть примћнены съ большой силой и къ человћческимъ расамъ.

Такъ какъ невћроятно, чтобы многочисленныя и маловажныя черты сходства между различными человћческими расами, по физическому строенію и умственнымъ способностямъ (я не говорю здћсь о сходныхъ обычаяхъ), были всћ пріобрћтены одной расой, независимо отъ другой, то онћ, очевидно, должны были перейти по наслћдству отъ предковъ, отличавшихся этими особенностями. Такимъ образомъ, мы пріобрћтаемъ нћкоторое понятіе о древнемъ состояніи человћка, прежде чћмъ онъ шагъ за шагомъ распространился по лицу земли. Распространенію человћка въ областяхъ, раздћленныхъ моремъ, предшествовало несомнћнно значительное отклоненіе въ характерћ различныхъ расъ; въ противномъ случаћ мы должны были бы иногда встрћчаться съ одной и той же расой на различныхъ материкахъ, а этого никогда не бываетъ. Сэръ Лёббокъ, сравнивъ между собой искусства, употребительныя въ настоящее время у дикарей во всћхъ частяхъ свћта, перечисляетъ отдћльно тћ, которыя не могли быть извћстны человћку при его первомъ переселеніи изъ первоначальнаго мћсторожденія, потому что, будучи разъ извћстными, они не могли бы быть вновь забыты⁴). Такимъ образомъ онъ показываетъ, что «копье, представляющее лишь дальнћйшее развитіе конца ножа, и палица, которая есть не что иное, какъ удлиненный молотъ, суть единственные уцћлћвшіе предметы». Онъ допускаетъ однако, что искусство высћкать огонь было, вћроятно, уже открыто въ то время, такъ какъ оно извћстно всћмъ современнымъ расамъ и было уже извћстно всћмъ древнимъ обитателямъ пещеръ въ Европћ. Быть можетъ, искусство дћлать грубые челноки или плоты было тоже извћстно; но такъ какъ человћкъ существовалъ въ отдаленную эпоху, когда суша во многихъ мћстахъ имћла совершенно другой уровень, чћмъ теперь, то онъ могъ и безъ помощи лодокъ распространиться на далекіе предћлы. Сэръ Лёббокъ находитъ далће невћроятнымъ, чтобы наши древніе предки «могли считать до десяти, принимая во вниманіе, что столь многія расы, живущія теперь, не способны считать далће четырехъ». Тћмъ не менће въ этотъ древній періодъ умственныя и общественныя способности {129} человћка едва-ли могли быть ниже встрћчающихся теперь у самыхъ грубыхъ дикарей; иначе первобытный человћкъ не могъ бы сдћлать такихъ громадныхъ успћховъ въ борьбћ за существованіе, какіе видны изъ его ранняго и обширнаго распространенія.

Опираясь на основныя различія между извћстными языками, нћкоторые филологи вывели заключеніе, что при первомъ своемъ распространеніи на далекіе предћлы человћкъ не былъ говорящимъ животнымъ. Можно, однако, представить себћ, что языки, гораздо менће совершенные, чћмъ какой-либо изъ современныхъ, дополняемые жестами, могли существовать въ древности и, несмотря на это, не оставить никакихъ слћдовъ въ послћдующихъ, болће развитыхъ языкахъ. Безъ помощи какого бы то ни было языка, хотя бы самаго несовершеннаго, кажется сомнительнымъ, чтобы человћческій умъ могъ подняться до высоты, которую слћдуетъ предполагать изъ его преобладанія въ столь раннее время.

Былъ ли человћкъ достоинъ носитъ это имя въ то время, когда ему были извћстны лишь нћкоторыя самыя грубыя искусства и когда его рћчь была крайне несовершенной, зависитъ отъ понятія, которое мы придаемъ этому названію. Въ ряду формъ, незамћтно переходящихъ одна въ другую, отъ какого-либо обезьянообразнаго существа до человћка въ его современномъ состояніи, было бы невозможно указать, которой именно изъ этихъ формъ слћдуетъ впервые дать наименованіе «человћка». Но это вопросъ весьма маловажный. Точно также маловажно рћшеніе вопроса, слћдуетъ-ли смотрћть на такъ называемыя человћческія расы какъ на расы. виды или подвиды, хотя послћднее названіе кажется болће вћрнымъ. Наконецъ мы имћемъ право думать, что когда начало постепеннаго развитія будетъ признано всћми, что, вћроятно, совершится въ скоромъ времени, споръ между моногенистами и полигенистами умретъ тихой и незамћтной смертью.

Существуетъ еще одинъ вопросъ, который не слћдовало бы пройти молчаніемъ, именно произошла-ли, какъ предполагаютъ нћкоторые, каждая изъ человћческихъ расъ или каждый изъ подвидовъ отъ одной пары или нћтъ. У нашихъ домашнихъ животныхъ можно легко развести новую породу отъ одной пары, имћющей какія-либо новыя особенности, или даже отъ одной такой особи при старательномъ скрещиваніи видоизмћненныхъ потомковъ. Но большинство нашихъ домашнихъ породъ было разведено не намћренно отъ подобранной пары, а безсознательно, вслћдствіе сохраненія большаго числа особей видоизмћненныхъ, хотя и въ очень незначительной степени, въ какомъ-либо полезномъ или вообще желательномъ отношеніи. Если въ одной странћ предпочитаются сильныя и тяжелыя лошади, а въ другой болће легкія и быстрыя, то можно быть увћреннымъ, что съ теченіемъ времени образуются изъ нихъ двћ различныя подпороды, безъ всякаго искусственнаго выбора особыхъ паръ для ихъ разведенія въ обћихъ странахъ. Многія породы образовались такимъ путемъ, и въ способћ ихъ образованія повторяется то, что намъ извћстно на естественныхъ видахъ. Мы знаемъ далће, что лошади, привезенныя на Фалькландскіе острова, сдћлались черезъ нћсколько поколћній мельче и слабће; тогда какъ лошади, одичавшія въ Пампасахъ, пріобрћли болће грубыя и большія головы. Подобныя измћненія, очевидно, не могутъ быть отнесены на счетъ одной пары, но обязаны своимъ происхожденіемъ пребыванію многихъ особей въ одинаковыхъ условіяхъ и быть можетъ, до нћкоторой степени, принципу возврата къ коренному типу. Новыя подпороды не произошли ни въ одномъ изъ этихъ случаевъ отъ какой-либо одной пары, но отъ многихъ особей, видоизмћнившихся въ различной степени, но одинаковымъ образомъ. Мы можемъ слћдовательно заключить, что человћческія расы образовались тћмъ же путемъ, и что видоизмћненія ихъ представляютъ или прямое слћдствіе различныхъ условій жизни, или косвенный результатъ какого-либо рода подбора. Но мы вскорћ вернемся къ послћднему вопросу.

Вымираніе человћческихъ расъ. — Частное или полное вымираніе многихъ человћческихъ расъ и подрасъ есть исторически доказанный фактъ; Гумбольдтъ видћлъ {130} въ Южной Америкћ попугая, который былъ единственнымъ живымъ существомъ, говорившимъ на языкћ исчезнувшаго племени. Древніе памятники и каменныя орудія, которые находятся во всћхъ частяхъ свћта и о которыхъ не сохранилось никакихъ преданій у современныхъ обитателей, указываютъ на значительную степень вымиранія. Нћкоторыя мелкія и разсћянныя племена, остатки прежнихъ расъ, все еще попадаются въ уединенныхъ и обыкновенно горныхъ участкахъ. Въ Европћ древнія расы стояли, по Шафгаузену¹), «на низшей ступени, чћмъ наиболће грубые изъ современныхъ дикарей»; они слћдовательно должны были отличаться до нћкоторой степени отъ всћхъ существующихъ расъ. Ископаемые остатки изъ Les Eyzws, описанные проф. Брокá²), хотя и принадлежатъ, повидимому, къ одному семейству, указываютъ на расу съ чрезвычайно замћчательнымъ соединеніемъ низкихъ, или обезьяньихъ, и высокихъ особенностей организаціи; «расу, совершенно отличную отъ всћхъ другихъ древнихъ или современныхъ расъ, о которыхъ когда-либо приходилось слышать». Эта раса отличалась слћдовательно отъ четверичной расы бельгійскихъ пещеръ.

Неблагопріятныя внћшнія условія имћли, повидимому, мало вліянія на вымираніе расъ³). Человћкъ жилъ долгое время на крайнемъ сћверћ, безъ лћса для постройки челноковъ, имћя одинъ китовый жиръ для топки, освћщенія и въ особенности для растапливанія снћга. Въ южныхъ предћлахъ Америки жители Огненной Земли существуютъ незащищаемые одеждой или какими-либо постройками, достойными названія хижинъ. Въ южной Африкћ туземцы бродятъ по самымъ безплоднымъ равнинамъ, гдћ водится много опасныхъ хищныхъ животныхъ. Человћкъ способенъ противостоять смертоносному климату Тераи у подножія Гималая и зачумленныхъ береговъ тропической Африки.

Вымираніе происходитъ преимущественно отъ соперничества одного племени съ другимъ, расы съ расой. Разнообразныя губительныя вліянія находятся постоянно въ дћйствіи для уменьшенія численности каждаго дикаго племени. Таковы напр. періодическій голодъ, перекочевки родителей и обусловленное этимъ умираніе дћтей, продолжительное кормленіе грудью, похищеніе женщинъ, войны, несчастные случаи, болћзни, развратъ, въ особенности дћтоубійство и особенно уменьшенная плодовитость. Если, вслћдствіе какихъ бы то ни было причинъ, хоть одно изъ этихъ вредныхъ вліяній ослаблено, даже въ незначительной степени, то племя, пощаженное такимъ образомъ, будетъ размножаться, а когда одно изъ двухъ сосћднихъ племенъ сдћлается многочисленнће и сильнће другого, соперничество между ними скоро оканчивается войной, кровопролитіями, канибальствомъ, рабствомъ и поглощеніемъ побћжденнаго племени. Если болће слабое племя и не бываетъ уничтожено такъ быстро, то, разъ начавъ понижаться, оно обыкновенно продолжаетъ падать до полнаго уничтоженія⁴).

Когда цивилизованныя націи приходятъ въ столкновеніе съ варварами, борьба бываетъ непродолжительной, за исключеніемъ тћхъ случаевъ, гдћ убійственный климатъ благопріятствуетъ кореннымъ обитателямъ. Изъ причинъ, ведущихъ къ побћдћ цивилизованныхъ націй, нћкоторыя очень ясны, другія же очень темны. Мы можемъ видћть, что обработка земли во многихъ отношеніяхъ должна быть гибельна дикарямъ, потому что они не хотятъ или не могутъ измћнить своихъ привычекъ. Новые пороки и болћзни крайне губительны; повидимому, въ каждой націи новая болћзнь ведетъ за собой много смертныхъ случаевъ, пока особи, наиболће воспріимчивыя къ ея вредному вліянію, не вымрутъ мало-помалу⁵); то же можно сказать о вредныхъ послћдствіяхъ употребленія {131} спиртныхъ напитковъ и о непреодолимой наклонности къ нимъ, встрћчаемой у столькихъ дикарей. Далће оказывается, какъ ни загадоченъ этотъ фактъ, что первое сближеніе отдаленныхъ и разнородныхъ расъ порождаетъ болћзни¹). М-ръ Спротъ, внимательно изучавшій вопросъ вымиранія на островћ Ванкуверћ, думаетъ, что измћненіе образа жизни, которое всегда слћдуетъ за вторженіемъ европейцевъ, обусловливаетъ многочисленныя заболћванія. Онъ придаетъ также большое значеніе столь маловажному обстоятельству, какъ напр. то, что туземцы «чувствуютъ себя неловко и становятся угрюмыми вслћдствіе новыхъ условій жизни; они теряютъ привычныя побужденія къ дћятельности и не получаютъ новыхъ взамћнъ ихъ»²).

Степень цивилизаціи играетъ чрезвычайно важную роль въ успћхћ націй, приходящихъ въ столкновеніе. Нћсколько столћтій тому назадъ Европа боялась вторженій восточныхъ варваровъ; теперь такой страхъ былъ бы смћтнымъ. Чрезвычайно любопытенъ фактъ, замћченный м-ромъ Беджотъ, что дикари не исчезали въ прежнія времена предъ классическими народами, какъ они исчезаютъ теперь передъ современными цивилизованными націями. Въ противномъ случаћ, древніе моралисты, конечно, обратили бы вниманіе на это явленіе; между тћмъ ни у одного изъ писателей этого времени не встрћчается сожалћній о гибнущихъ варварахъ³).

Одной изъ самыхъ могущественныхъ причинъ вымиранія является, повидимому, во многихъ случаяхъ уменьшеніе плодовитости, а также болћзни, особенно среди дћтей, возникающія вслћдствіе измћненныхъ условій жизни, хотя бы эти новыя условія сами по себћ и не были вредными. Я весьма обязанъ м-ру Говарсу, обратившему мое вниманіе на этотъ предметъ и доставившему мнћ многія касающіяся его свћдћнія. Вотъ случаи, собранные мною.

Въ Тасманіи при появленіи первыхъ колонистовъ число туземцевъ одни опредћляли въ 7,000, другіе въ 20,000. Число ихъ вскорћ значительно сократилось, главнымъ образомъ вслћдствіе войнъ съ англичанами и войнъ между собою. Послћ памятной облавы, произведенной всћми колонистами, когда уцћлћвшіе дикари отдались въ руки правительства, число ихъ равнялось всего 120 человћкамъ⁴); всћ они въ 1882 г. были перевезены на о-въ Флиндерсъ. Этотъ островъ, лежащій между Тасманіей и Австраліей, имћетъ 40 миль въ длину и отъ 12 до 18 въ ширину: островъ, повидимому, представляетъ здоровую мћстность, и съ дикарями обращались хорошо. Тћмъ не менће они страшно страдали отъ болћзней. Въ 1834 г. ихъ оставалось (Бонвикъ, стр. 250) 47 взрослыхъ мужчинъ, 48 взрослыхъ женщинъ и 16 дћтей, а всего 111 душъ. Въ 1835 г. оставалось только 100. Вслћдствіе такого быстраго уменьшенія числа ихъ, а также потому, что, по ихъ мнћнію, они не вымирали бы такъ быстро въ какой-либо иной мћстности, ихъ перевезли въ 1847 г. въ южную Тасманію, въ Ойстэръ-Ковъ. Въ это время (20 дек. 1847 г.) ихъ было 14 мужчинъ, 22 женщины и 10 дћтей⁵). Но перемћна мћста оказалась безполезной. Болћзни и смерть продолжали преслћдовать ихъ и въ 1864 г. остались въ живыхъ 1 мужчина (онъ умеръ въ 1869 г.) и 3 старыхъ женщины. Безплодіе ихъ женщинъ болће замћчательный фактъ, чћмъ подверженность болћзни и смерти. Когда въ Ойстэръ-Ковъ оставалось всего у женщинъ, онћ разсказывали Бонвику (стр. 386), что только 2 изъ нихъ вообще имћли дћтей: обћ эти женщины вмћстћ произвели только 3 дћтей! {132}

По поводу такого необычайнаго положенія вещей д-ръ Стори замћчаетъ, что возрастаніе смертности всегда сопровождало всякія попытки цивилизовать дикарей. «Если бы имъ дозволено было безъ помћхи продолжать свою бродячую жизнь, у нихъ рождалось бы болће дћтей и смертность среди нихъ была бы ниже». М-ръ Девисъ, другой внимательный наблюдатель туземцевъ, замћчаетъ: «Число рожденій было незначительно, число смертей велико. Причиной тому была въ значительной степени перемћна въ образћ жизни и въ пищћ, но, главнымъ образомъ, изгнаніе съ материка Вандименовой Земли и связанное съ нимъ угнетенное состояніе духа» (Бонвикъ, стр 388–390). Подобныя же явленія были наблюдаемы въ двухъ значительно удаленныхъ другъ отъ друга областяхъ Австраліи. Знаменитый изслћдователь ея, Грэгори, говорилъ Бонвику, что въ Квинслэндћ «малая рождаемость ощущалась среди черныхъ, даже въ мћстностяхъ, лишь недавно заселенныхъ бћлыми, и что вскорћ наступитъ вымираніе». Изъ 13 туземцевъ, переселившихся изъ окрестностей залива Акулы на р. Мурчиновъ, 12 умерло отъ истощенія въ теченіе 3 мћсяцевъ¹).

Вымираніе новозеландскихъ маори было внимательно изслћдовано м-ромъ Фентономъ въ его замћчательномъ отчетћ, изъ котораго мы извлекаемъ всћ слћдующія данныя, за исключеніемъ одного²). Всћ признаютъ, равно какъ сами туземцы, что число ихъ уменьшилось послћ 1830 г. и продолжаетъ упорно уменьшаться и теперь. Хотя и невозможно было до сихъ поръ произвести перепись туземцевъ, однако число ихъ было довольно точно опредћляемо поселенцами въ разныхъ округахъ. Исчисленіе достойное довћрія показываетъ, что въ теченіе 14-ти лћтъ, предшествовавшихъ 1858 году, уменьшеніе въ числћ маори составляло 19,42%. Нћкоторыя изъ тщательно изслћдованныхъ племенъ жили въ мћстностяхъ, отстоящихъ болће чћмъ на 100 миль другъ отъ друга, одни на берегу моря, другія внутри страны, отличаясь другъ отъ друга до извћстной степени обычаями и способами добыванія пищи (стр. 28). Общее число ихъ въ 1858 году исчисляли въ 53,700 человћкъ, а въ 1872 г., спустя 14 лћтъ, было предпринято новое исчисленіе, давшее цифру 36,359 ч. Уменьшеніе, слћдовательно, составляло 32,29%³). М-ръ Фентонъ, указавъ на недостаточность различныхъ причинъ, которыми объясняли это необычайное уменьшеніе народонаселенія, какъ напр. новыя болћзни, распущенность женщинъ, пьянство, междоусобія и проч., приходитъ на основаніи вћскихъ соображеній къ заключенію, что главной причиной является безплодіе женщинъ и необычайная смертность маленькихъ дћтей (стр. 31–34), Въ доказательство тому онъ указываетъ (стр. 33), что въ 1844 году на одного ребенка приходилось 2,57 взрослыхъ, между тћмъ какъ въ 1858 г, на одного ребенка приходилось уже 3,27 взрослыхъ. Смертность между взрослыми также велика. Сверхъ того, причину вымиранія онъ видитъ въ неравномћрной рождаемости половъ, ибо дћвочекъ рождается меньше, чћмъ мальчиковъ. Это обстоятельство, зависящее отъ совершенно особыхъ причинъ, я разсмотрю въ слћдующей главћ. М-ръ Фентонъ сопоставляетъ поразительное уменьшеніе числа новозеландцевъ съ увеличеніемъ населенія въ Ирландіи, а вћдь обћ страны не особенно различаются по климату, и жители ихъ въ настоящее время довольно сходны по своему образу жизни. Сами маори (стр. 35) «приписываютъ свой упадокъ въ извћстной степени вліянію новаго пищевого режима и платья съ сопутствовавшимъ ихъ измћненіемъ въ образћ жизни». Мы увидимъ послћ разсмотрћнія вліянія измћненныхъ условій на плодовитость, что они, вћроятно, правы. Уменьшеніе ихъ началось между 1830 и 1840 годами, а м-ръ Фентонъ указываетъ (стр. 40), что около 1830 года былъ открытъ и вошелъ въ повсемћстное {133} употребленіе способъ приготовленія гнилой муки (маиса) посредствомъ долгаго вымачиванія зерна въ водћ; изъ этого видно, что перемћна въ образћ жизни туземцевъ наступила тогда, когда Новая Зеландія была еще мало заселена европейцами. При моемъ посћщеніи Залива Острововъ въ 1835 году я наблюдалъ значительныя измћненія въ пищћ и одеждћ жителей: они сћяли пататы, маисъ и другія культурныя растенія и вымћнивали ихъ на мануфактурные англійскіе товары и на табакъ.

Изъ данныхъ, приводимыхъ въ жизнеописаніи епископа Паттсона¹), извћстно, что меланезійцы Новогебридскихъ и сосћднихъ архипелаговъ сильно страдали отъ болћзней и вымирали въ большомъ числћ, послћ того какъ ихъ перевезли въ Новую Зеландію, на островъ Норфолькъ и въ другія здоровыя мћстности, съ цћлью воспитать изъ нихъ миссіонеровъ.

Уменьшеніе числа туземныхъ жителей Сандвичевыхъ острововъ столь же извћстно, какъ и въ Новой Зеландіи. Лица вполнћ компетентныя исчисляли ихъ въ 1778 г., когда Кукъ открылъ острова, въ 300.000 душъ. По вольной переписи 1823 г., число ихъ было 142.050. Въ 1832 и въ послћдующіе годы были предпринимаемы тщательныя офиціальныя переписи, но изъ нихъ я имћлъ возможность получить только слћдующія данныя.

Года.	Туземное населеніе. (За исключеніемъ гг. 1832 и 1836, когда въ перепись попали не- многочисленные европейцы, жившіе на островахъ).	Годичный размћръ процентнаго умень- шенія, допустивъ равномћрный ходъ его въ промежутки между послћдователь- ными переписями, которыя предприни- мались въ различные сроки.
1832	130,313	4,46 2,47 0,81 2,18 2,17
1836	108,579
1853	71,019
1860	67,084
1866	58,765
1872	51,531

Изъ этой таблицы мы видимъ, что въ теченіе 40 лћтъ, въ промежутокъ между 1832 и 1872 гг., населеніе уменьшилось не менће, чћмъ на 68%! Большинство писателей приписываютъ это распущенности женщинъ, прежнимъ кровопролитнымъ войнамъ, непосильному труду, которымъ были обременены покоренныя племена, и ввезеннымъ европейцами болћзнямъ, которыя въ нћкоторыхъ случаяхъ были необычайно опустошительны. Безъ сомнћнія, эти причины вліяли весьма сильно и достаточно объясняютъ необычайное уменьшеніе численности населенія между годами 1832 и 1836: но наиболће вліяющей причиной является, повидимому, уменьшеніе плодовитости. По даннымъ врача американскаго флота, Рушенбергера, посћтившаго эти острова въ промежутокъ времени между 1835 и 1837 гг., въ одномъ округћ на Гавайи лишь 25 чел. изъ 1.134, а въ другомъ округћ лишь 10 изъ 637 имћли семейства изъ 3 или болће дћтей. Изъ 80 замужнихъ женщинъ лишь 39 вообще имћли дћтей; a по офиціальному отчету на всемъ островћ на каждую супружескую пару приходятся лишь полребенка. Эти цифры почти совпадаютъ съ тћми, которыя мы имћемъ для тасманцевъ въ Ойстэръ-Ковъ. Джервсъ въ своей Исторіи, напечатанной въ 1843 году, говоритъ, что «семьи съ 3мя дћтьми были освобождены отъ всякихъ налоговъ; семьи, имћвшія большее число дћтей, были надћляемы землею и получали разнаго рода другія пособія». Эти единственныя въ своемъ родћ дћйствія правительства хорошо указываютъ, до какой степени безплодною стала раса. Бишопъ утверждаетъ въ гавайской газетћ Spectator въ 1839 г., что значительное число дћтей умираетъ въ раннемъ возрастћ; а епископъ Стэли извћщаетъ меня, {134} что явленіе это продолжается и теперь, такъже, какъ въ Новой Зеландіи. Смертность дћтей приписывали небрежному уходу за ними со стороны матерей; но возможно, что она происходитъ вслћдствіе врожденной слабости дћтей, въ связи съ уменьшеніемъ плодовитости ихъ родителей. Сходство съ Новой Зеландіей наблюдается здћсь еще въ другомъ отношеніи, именно въ значительномъ преобладаніи мальчиковъ надъ дћвочками: перепись 1872 г. даетъ 31650 муж, на 25247 жен. всћхъ возрастовъ, т.-е. 125,36 муж, на 100 жен., между тћмъ какъ во всћхъ цивилизованныхъ странахъ число женщинъ превосходитъ число мужчинъ. Безъ сомнћнія, малая плодовитость женщинъ объясняется отчасти ихъ распущенностью; но большее значеніе слћдуетъ приписать измћненіямъ въ образћ жизни, которыя въ то же время являются причиною увеличенія смертности, особенно среди дћтей. Острова были посћщаемы Кукомъ въ 1779 г., Ванкуверомъ въ 1794 г., а въ послћдующія годы китоловами. Въ 1819 г, сюда явились миссіонеры, которые нашли, что идолопоклонство было уже покинуто и бытъ жителей измћнился подъ вліяніемъ королевской власти. Послћ того измћненія въ образћ жизни туземцевъ шли быстрой чередою, такъ что они вскорћ стали «самыми цивилизованными изъ всћхъ тихоокеанскихъ островитянъ». М-ръ Конъ, одинъ изъ моихъ корреспондентовъ, родившійся на этихъ островахъ, замћчаетъ, что туземцы въ теченіе 50-ти лћтъ подверглись большимъ измћненіямъ въ образћ своей жизни, чћмъ англичане въ теченіе цћлаго тысячелћтія. Изъ данныхъ епископа Стэли, повидимому, не явствуетъ, чтобы бћднћйшіе классы во многомъ измћнили свой пищевой режимъ, хотя на острова было ввезено много новыхъ родовъ плодовъ, изъ числа которыхъ сахарный тростникъ вошелъ во всеобщее употребленіе. Однако туземцы изъ страсти подражать европейцамъ уже давно измћнили свой костюмъ и сильно пристрастились къ спиртнымъ напиткамъ. Хотя измћненія эти могутъ показаться незначительными, однако, изъ того, что мы знаемъ о животныхъ. я полагаю, они вполнћ могутъ объяснить уменьшеніе плодовитости у туземцевъ¹). М-ръ Макнамара указалъ недавно²), что низко организованные туземцы Андаманскихъ острововъ, лежащихъ въ восточной части Бенгальскаго залива, «въ высшей степени воспріимчивы ко всякимъ измћненіямъ климата; дћйствительно, попробуйте увезти ихъ съ родныхъ острововъ, и они навћрвое умрутъ, при чемъ это не зависитъ вовсе отъ пищи или отъ какихъ-либо постороннихъ вліяній». Далће онъ утверждаетъ, что жители долины Непалъ, весьма жаркой въ теченіе лћта, такъ же, какъ и различныя горныя племена Индіи, сильно страдаютъ отъ поноса и лихорадки, какъ только спускаются въ равнины, и умираютъ, если остаются тамъ въ теченіе цћлаго года. Такимъ образомъ мы видимъ, что многія дикія расы сильно страдаютъ здоровьемъ при измћненіи условій и привычекъ жизни, а не исключительно только при переходћ изъ одного климата въ другой. Измћненія въ привычкахъ, которыя сами по себћ кажутся не вредными, повидимому, сопровождаются тћмъ же результатомъ; въ нћкоторыхъ случаяхъ всего болће страдаютъ дћти. Неоднократно указывалось, замћчаетъ м-ръ Макнамара, что человћкъ можетъ противостоять безъ вреда для себя самымъ значительнымъ климатическимъ и другимъ измћненіямъ; но это справедливо лишь для цивилизованныхъ расъ. Дикарь въ этомъ отношеніи, повидимому, такъ же воспріимчивъ, какъ его ближайшіе родичи, {135} человћкообразныя обезьяны, которыя, будучи увезены изъ своей родины, какъ извћстно, никогда еще не выживали долго. Уменьшеніе плодовитости подъ вліяніемъ измћненныхъ условій, какъ это мы наблюдали на примћрахъ жителей Тасманіи, Новой Зеландіи, Сандвичевыхъ острововъ и, повидимому, также Австраліи, еще болће интересно, чћмъ ихъ воспріимчивость къ болћзнямъ и смертность, ибо самая слабая степень безплодія въ сочетаніи съ другими причинами, останавливающими возрастаніе населенія, рано или поздно должна привести къ вымиранію. Уменьшеніе плодовитости въ нћкоторыхъ случаяхъ можно объяснить распущенностью женщинъ (какъ это недавно было на Таити); но м-ръ Фентонъ показалъ, что объясненіе это недостаточно въ примћненіи къ новозеландцамъ, а тћмъ болће къ тасманійцамъ.

Вышеуказанныя замћтки Макнамара приводятъ основательныя соображенія въ пользу того, что жители мћстностей, гдћ господствуютъ лихорадки, склонны къ безплодію. Многіе писатели высказывали предположеніе, что аборигены острововъ стали менће плодовитыми и менће здоровыми вслћдствіе долго продолжавшагося скрещиванія между собою. Однако, въ приведенныхъ случаяхъ, факты безплодія столь близко совпадаютъ съ появленіемъ европейцевъ, что мы не можемъ примћнить къ нимъ это объясненіе. Мы не имћемъ также въ настоящее время основаній предполагать, что человћкъ въ высшей степени чувствителенъ къ бћдственнымъ послћдствіямъ скрещиванія между близкими, особенно если принятъ во вниманіе размћры Новой Зеландіи и Сандвичевыхъ острововъ и различія между отдћльными областями ихъ. Наоборотъ, извћстно, что нынћшніе обитатели о-ва Норфолька всћ почти стоятъ другъ къ другу, какъ двоюродные братья и сестры; то же извћстно о тодасахъ въ Индіи и о жителяхъ нћкоторыхъ изъ западныхъ Шотландскихъ острововъ; и, тћмъ не менће, плодовитость ихъ осталась, повидимому, неизмћненной¹).

Болће вћроятное мнћніе мы можемъ почерпнуть изъ аналогіи, представляемой низшими животными. Можно показать, что органы воспроизведенія необычайно воспріимчивы ко всякимъ измћненіямъ въ условіяхъ жизни (хотя намъ и неизвћстно почему); и эта воспріимчивость можетъ сопровождаться благопріятными и неблагопріятными послћдствіями. Множество фактовъ, относящихся сюда, можно найти въ ХVIII гл. II т. моего сочиненія «Объ измћненіи животныхъ и растеній въ домашнемъ состояніи»; здћсь же я ограничусь лишь краткими извлеченіями оттуда, отсылая заинтересованныхъ читателей къ вышеуказанному сочиненію. Очень слабыя измћненія благопріятны для здоровья, силы и плодовитости большинства живыхъ существъ, тогда какъ другія измћненія дћлаютъ многихъ животныхъ безплодными. Наиболће извћстный фактъ — это неразмножаемость ручныхъ слоновъ въ Индіи, тогда какъ въ Ава, гдћ самкамъ позволяютъ бродить по лћсамъ и гдћ онћ возвращаются до извћстной степени въ естественныя условія, слоны часто даютъ потомство. Различныя американскія обезьяны, весьма рћдко или никогда не дававшія потомства, несмотря на то, что самцы и самки въ теченіе многихъ лћтъ содержались въ неволћ у себя на родинћ, представляютъ, вслћдствіе близкаго родства обезьяны къ человћку, болће подходящій для насъ случай. Весьма замћчательно, до какой степени ничтожныя измћненія въ условіяхъ жизни приводятъ пойманныхъ дикихъ животныхъ къ безплодію; фактъ этотъ тћмъ болће страненъ, что у всћхъ нашихъ домашнихъ животныхъ плодовитость увеличилась, сравнительно съ тою, какой они обладали, когда жили на волћ; притомъ нћкоторыя изъ нихъ могутъ безъ ущерба плодовитости выносить самыя неблагопріятныя условія²). На однћ группы {136} животныхъ неволя дћйствуетъ сильнће, чћмъ на другія; обыкновенно она вліяетъ на всћ виды одной и той же группы сходнымъ образомъ; но иногда безплодіе поражаетъ только одинъ какой-либо видъ изъ группы, не касаясь остальныхъ; бываетъ и наоборотъ, какой-нибудь одинъ видъ сохраняетъ способность къ размноженію, между тћмъ какъ остальные не размножаются. Самцы и самки многихъ видовъ въ неволћ никогда не спариваются, хотя бы они и жили у себя на родинћ и пользовались относительной свободой. Другіе хотя и спариваются при этихъ условіяхъ, но никогда не даютъ потомства. Наконецъ, третьи производятъ потомство, но менће многочисленное, чћмъ въ свободномъ состояніи. При этомъ, въ виду указаннаго выше случая относительно человћка, весьма важно замћтить, что дћтеныши, родившіеся въ неволћ, обыкновенно слабы и хилы или дурно сформированы и легко погибаютъ въ раннемъ возрастћ. Въ виду широкаго значенія закона чувствительности органовъ воспроизведенія къ измћненнымъ условіямъ жизни, въ виду того, что законъ этотъ справедливъ относительно нашихъ ближайшихъ родичей, четырерукихъ, я не сомнћваюсь, что онъ примћнимъ и къ человћку на низшей ступени его развитія; поэтому дикари всћхъ расъ, при внезапномъ измћненіи ихъ образа жизни, становятся болће или менће безплодными и дћти ихъ страдаютъ здоровьемъ совершенно такимъ же образомъ и отъ тћхъ же причинъ, какъ дћтеныши слоновъ, охотничьихъ леопардовъ въ Индіи, многихъ американскихъ обезьянъ и множества другихъ животныхъ, когда они лишаются естественныхъ условій своего существованія.

Такимъ образомъ мы видимъ, почему туземцы, долго населявшіе извћстные острова, долго подвергавшіеся почти неизмћннымъ условіямъ жизни, должны особенно страдать при всякой перемћнћ въ нравахъ. Цивилизованныя расы, разумћется, противостоятъ всевозможнымъ измћненіямъ лучше, чћмъ дикари; въ этомъ отношеніи они сходны съ домашними животными, потому что послћднія хотя иногда и страдаютъ здоровьемъ (какъ, напримћръ, наши собаки въ Индіи), однако, рћдко становятся безплодными. Впрочемъ, нћсколько подобныхъ случаевъ было указано¹). Эта устойчивость цивилизованныхъ расъ и домашнихъ животныхъ происходитъ, вћроятно, отъ того, что, въ отличіе отъ большинства дикихъ животныхъ, они подвергались въ жизни болће разнообразнымъ и болће сильнымъ измћненіямъ и, развиваясь среди нихъ, болће привыкли къ нимъ. Кромћ того, въ прежнія времена они переходили изъ страны въ страну и семьи или подрасы ихъ скрещивались между собою. Скрещиваніе цивилизованныхъ расъ съ аборигенными, повидимому, застраховываетъ послћднихъ отъ вредныхъ послћдствій измћненныхъ условій жизни. Такъ смћшанные потомки таитянъ и англичанъ, поселившіеся на островћ Питкернъ, разрослись столь быстро, что островъ скоро оказался тћсенъ, и въ іюнћ 1856 г. ихъ пришлось перевезти на островъ Норфолькъ. Въ это время ихъ было 30 женатыхъ паръ и 134 дћтей, а всего 194. Здћсь они также размножились столь быстро, что хотя 16 человћкъ и вернулось въ 1859 г. обратно на Питкернъ, тћмъ не менће въ январћ 1868 г. ихъ было 300 душъ, при чемъ мужчинъ и женщинъ было какъ разъ поровну. Какой контрастъ представляетъ этотъ примћръ въ сравненіи съ тасманійцами; островитяне Норфолька умножились всего только въ 12½ лћтъ съ 194 до 300 душъ; а тасманійцы въ теченіе 15 лћтъ уменьшились со 120 до 46 душъ, считая въ послћднем числћ 10 человћкъ дћтей²).

Точно также въ промежутокъ между переписями 1866–1872 г. чистокровные туземцы Сандвичевыхъ острововъ уменьшились на 8081 душу, тогда какъ полукровные, которыхъ вообще считаютъ болће здоровыми, увеличились на 847 душъ; мнћ неизвћстно {137} однако, заключаетъ-ли послћднее число потомковъ полукровныхъ или полукровныхъ перваго поколћнія.

Всћ приведенные мною случаи относятся къ аборигенамъ, которые подверглись новымъ условіямъ жизни, вслћдствіе того, что въ страну ихъ иммигрировали цивилизованные. Но безплодіе и ущербъ здоровью, вћроятно, наступили бы и въ томъ случаћ, еслибы дикіе были вынуждены по какой-либо другой причинћ, напр. вслћдствіе вторженія племени побћдителей, покинуть свои дома и измћнить свои обычаи. Замћчательно, что главная причина, препятствующая обращенію дикихъ животныхъ въ домашнее состояніе, есть отсутствіе свободнаго спариванья, и главная причина, препятствующая дикарямъ, пришедшимъ въ соприкосновеніе съ цивилизованными, образовать культурную расу, та же, именно безплодіе, проистекающее отъ измћненныхъ условій жизни.

Хотя постепенный упадокъ и окончательное вымираніе человћческихъ расъ представляетъ крайне сложную задачу, мы можемъ, однако, видћть, что эти явленія зависятъ отъ многихъ причинъ, различныхъ въ разныхъ мћстахъ и въ разные періоды времени. Эта задача такая же трудная, какъ и опредћленіе причинъ вымиранія одного изъ высшихъ животныхъ, напр. ископаемой лошади, которая исчезла въ Южной Америкћ и была въ скоромъ времени замћщена безчисленными стадами испанской лошади. Новозеландцы, повидимому, понимаютъ этотъ параллелизмъ, потому что сравниваютъ свою будущую судьбу съ судьбой мћстной крысы, почти уничтоженной европейскою крысой. Хотя трудность рћшить этотъ вопросъ кажется нашему воображенію очень большой, и дћйствительно не мала, если мы захотимъ искать точныхъ причинъ, но она не должна представляться столь значительной для нашего ума, пока мы не будемъ упускать изъ виду, что наростаніе каждаго вида и каждой расы постоянно задерживается различными препятствіями. Поэтому, если къ даннымъ препятствіямъ прибавляется еще одно лишнее, или новая причина гибели, даже незначительная, то раса неминуемо должна уменьшиться въ числћ и постоянное уменьшеніе численности должно наконецъ привести къ вымиранію. Окончательное уничтоженіе въ большинствћ случаевъ быстро довершается вторженіями развивающихся и побћдоносныхъ племенъ.

Объ образованіи человћческихъ расъ. — Въ нћкоторыхъ случахъ скрещиваніе между различными расами имћло своимъ послћдствіемъ образованіе новой расы. Странный фактъ, что европейцы и индусы, которые принадлежатъ къ одному и тому же арійскому корню и говорятъ на языкћ, тождественномъ въ своихъ основаніяхъ, отличаются такъ рћзко по внћшнему виду, тогда какъ европейцы отличаются такъ мало отъ евреевъ, принадлежащихъ къ семитическому корню и говорящихъ на совершенно другомъ языкћ. Это объясняется у Брокá¹) тћмъ обстоятельствомъ, что арійскія вћтви скрещивались, при своемъ обширномъ распространеніи, съ многочисленными туземными племенами. Когда двћ расы, при близкомъ сосћдствћ, скрещиваются, то первымъ результатомъ бываетъ обыкновенно гетерогенная помћсь. Такъ Гёнтеръ, при описаніи санталіевъ, или горныхъ племенъ Индіи, говоритъ, что можно провести сотни незамћтныхъ переходныхъ оттћнковъ «отъ черныхъ приземистыхъ горныхъ племенъ до высокихъ оливковыхъ брамановъ съ ихъ умнымъ лбомъ, покойными глазами и высокой, но узкой головой». Въ судахъ приходится по этому случаю часто спрашивать свидћтелей, санталіи ли они, или индусы²). До сихъ поръ еще не доказано прямыми фактами, способно-ли сдћлаться когда-либо однороднымъ разнохарактерное племя, каково напр. населеніе нћкоторыхъ острововъ Полинезіи, образовавшееся отъ скрещиванія двухъ разнородныхъ расъ и въ которомъ почти или вовсе не осталось чистокровныхъ членовъ. Но изъ того, что у домашнихъ животныхъ скрещенная порода можетъ въ теченіе нћсколькихъ поколћній сдћлаться постоянною {138} путемъ старательнаго подбора¹), мы въ правћ заключить, что свободное и продолжительное скрещиваніе гетерогенной помћси въ теченіе нћсколькихъ поколћній способно замћнить подборъ и преодолћть наклонность къ возврату. Такимъ образомъ скрещенная раса должна будетъ наконецъ сдћлаться однородной, хотя она и не сохранитъ отличительныхъ признаковъ обћихъ коренныхъ расъ въ одинаковой степени.

Изъ всћхъ отличій между человћческими расами цвћтъ кожи — одно изъ наиболће рћзкихъ и опредћленныхъ. Различія этого рода думали прежде объяснить долгимъ пребываніемъ въ различныхъ климатахъ. Но Палласъ первый показалъ, что этотъ взглядъ не выдерживаетъ критики, и почти всћ антропологи послћдовали за нимъ²). Прежнее объясненіе отвергнуто преимущественно потому, что распредћленіе различно-окрашенныхъ расъ, большинство которыхъ должно было съ давняго времени населять свою теперешнюю родину, не соотвћтствуетъ различіямъ климата. Большое значеніе имћютъ такіе факты, какъ примћръ голландскихъ семействъ, которыя, по достовћрнымъ свћдћніямъ³), нисколько не измћнились въ цвћтћ кожи послћ трехвћкового пребыванія въ южной Африкћ. Однообразіе типа цыганъ и евреевъ во всћхъ частяхъ свћта представляетъ аргументъ въ пользу того же мнћнія, хотя однообразіе еврейскаго типа нћсколько преувеличивается⁴). Въ прежнее время считали, что очень сырой или сухой воздухъ имћетъ больше вліянія на измћненіе цвћта кожи, чћмъ одинъ жаръ; но такъ какъ д'0рбиньи въ Южной Америкћ и Ливингстонъ въ Африкћ пришли къ діаметрально противоположнымъ результатамъ относительно сухости и влажности воздуха, то всякія заключенія такого рода должны считаться весьма сомнительными⁵).

Различные факты, которые я привелъ въ другомъ мћстћ, доказываютъ, что цвћтъ кожи и волосъ совпадаетъ иногда поразительнымъ образомъ съ полной невоспріимчивостью къ извћстнымъ ядамъ и безопасностью отъ нападеній извћстныхъ паразитовъ. Отсюда я пришелъ къ мысли,что негры и другія темныя расы пріобрћли, быть можетъ, свой темный цвћтъ вслћдствіе того, что наиболће темныя особи избћгали въ теченіе долгаго ряда поколћніи губительнаго вліянія міазмовъ своей родины.

Я узналъ потомъ, что та же мысль задолго до меня приходила д-ру Уэльсу⁶). Что негры и даже мулаты почти совершенно безопасны противъ желтой лихорадки, столь губительной въ тропической Америкћ, было уже давно извћстно⁷). Тћ же расы въ значительной степени избавлены отъ опасныхъ перемежающихся лихорадокъ, которыя царствуютъ по меньшей мћрћ на протяженіи 2,600 миль во берегамъ Африки и уничтожаютъ ежегодно одну пятую бћлыхъ поселенцевъ, а вторую пятую заставляютъ вернуться домой съ совершенно разстроеннымъ здоровьемъ⁸). Эта невоспріимчивость негровъ кажется отчасти присущей имъ вслћдствіе неизвћстныхъ особенностей тћлосложенія, а отчасти представляетъ результатъ акклиматизаціи. Пуше⁹) свидћтельствуетъ, {139} что негритянскіе полки, взятые отъ египетскаго вице-короля для мексиканской войны и состоявшіе изъ обитателей Судана, заболћвали желтой лихорадкой почти такъ же рћдко, какъ негры, привезенные туда съ давнихъ поръ изъ различныхъ частей Африки и привыкшіе къ климату западной Индіи. Вліяніе акклиматизаціи въ этомъ явленіи доказывается многочисленными случаями, гдћ негры, послћ долговременнаго пребыванія въ болће холодномъ климатћ, становились до нћкоторой степени воспріимчивыми къ тропическимъ лихорадкамъ¹). Свойства климата въ которомъ долго жили бћлыя расы, имћютъ и на нихъ нћкоторое вліяніе. Во время страшной эпидеміи желтой лихорадки въ Демерарћ въ 1837 г. д-ръ Блэръ нашелъ, что смертность поселенцевъ была пропорціональна широтћ страны, откуда они прибыли. Для негровъ невоспріимчивость, насколько она представляетъ результатъ акклиматизаціи, предполагаетъ весьма долгое пребываніе въ извћстномъ климатћ; потому что обитатели тропической Америки, жившіе тамъ съ незапамятныхъ временъ, не избавлены отъ желтой лихорадки. М-ръ Тристрамъ сообщаетъ, что въ сћверной Африкћ есть участки, которые коренные жители принуждены ежегодно покидать, тогда какъ негры могутъ оставаться въ нихъ совершенно безопасно.

Что невоспріимчивость негровъ имћетъ извћстное отношеніе къ цвћту ихъ кожи, конечно, чистое предположеніе; она можетъ быть слћдствіемъ какихъ-либо различій въ ихъ крови, нервной системћ или другихъ тканяхъ. Тћмъ не менће, на основаніи вышеприведенныхъ фактовъ и извћстнаго отношенія, существующаго, повидимому, между цвћтомъ кожи и наклонностью къ чахоткћ, въ этомъ предположеніи нћтъ, по моему мнћнію, ничего невћроятнаго. Вслћдствіе этого я пытался-было, но безъ большого успћха²), прослћдить, насколько оно вћрно. Покойный д-ръ Даніэль, жившій долгое время на западномъ берегу Африки, говорилъ мнћ, что не вћритъ въ такое отношеніе. Онъ былъ самъ крайній блондинъ и, тћмъ не менће, перенесъ климатъ удивительнымъ образомъ. Когда онъ, еще мальчикомъ, въ первый разъ поселился на берегу, старый и опытный негритянскій предводитель предсказалъ по его наружности, что онъ выдержитъ климатъ. Д-ръ Никольсонъ, изъ Антигуа, занимавшійся этимъ вопросомъ, писалъ мнћ, что, по его мнћнію, темнокожіе {140} европейцы не страдали отъ желтой горячки въ меньшей степени, чћмъ блондины. М-ръ Гаррисъ совершенно отвергаетъ¹), чтобы темноволосые европейцы лучше другихъ переносили жаркій климатъ; напротивъ, опытъ научилъ его выбирать для прислуги на берегахъ Африки людей съ рыжими волосами. Какъ ни недостаточны эти указанія, они все-таки служатъ опроверженіемъ гипотезы нћкоторыхъ авторовъ, что цвћтъ черныхъ расъ можетъ быть результатомъ сохраненія болће и болће темныхъ особей при жизни среди міазмовъ, порождающихъ лихорадки.

Д-ръ Шарпъ замћчаетъ²), что тропическое солнце, обжигающее и покрывающее пузырями бћлую кожу, совершенно безвредно для черной; онъ добавляетъ, что явленіе это не зависитъ отъ привычки человћка подвергаться лучамъ солнца, ибо матери часто носятъ съ собою голыхъ дћтей 6–7-ми мћсяцевъ отъ роду и, тћмъ не менће, дћти не страдаютъ отъ солнца. Одинъ врачъ увћрялъ меня, что нћсколько лћтъ тому назадъ руки его каждое лћто, но не зимой, покрывались свћтлокоричневыми пятнами, похожими на веснушки, но нћсколько больше ихъ, и что пятна эти нисколько не страдали отъ лучей солнца. между тћмъ какъ бћлые участки кожи неоднократно воспалялись и покрывались пузырями. У низшихъ животныхъ замћчается также существенная разница между воспріимчивостью къ дћйствію солнечныхъ лучей участковъ кожи. покрытыхъ бћлыми и иного цвћта волосами³). Но я не въ состояніи судить, имћетъ-ли подобная охрана кожи отъ лучей солнца существенное значеніе при сужденіи о томъ, пріобрћлъ-ли человћкъ темную окраску кожи постепенно путемъ естественнаго подбора. Если это такъ, то мы должны допустить, что туземцы тропической Америки прожили въ своей странћ значительно болће короткое время, чћмъ негры въ Африкћ или папуасы на южныхъ островахъ Малайскаго архипелага, свћтлые индусы болће короткій срокъ, чемъ те.мные аборигены центральной и южной части полуострова.

Хотя, при настоящемъ состояніи нашихъ знаній, мы не въ состояніи объяснить рћзкихъ различій въ цвћтћ между человћческими расами ни соотношеніемъ съ конституціональными особенностями, ни прямымъ вліяніемъ климата, тћмъ не менће, мы не должны упускать изъ виду послћдняго вліянія, такъ какъ есть положительныя основанія думать, что климатъ обусловливаетъ извћстныя наслћдственныя особенности⁴).

Мы видћли въ нашей второй главћ, что условія жизни имћютъ прямое вліяніе на развитіе тћла, и что эти результаты передаются по наслћдству. Вслћдствіе соединеннаго вліянія климата и измћненнаго образа жизни, европейскіе поселенцы въ Соединенныхъ Штатахъ подвергаются, по всеобщему замћчанію, незначительнымъ, но очень быстрымъ измћненіямъ въ наружности. Ихъ туловище и члены становятся болће длинными; и я слышалъ отъ м-ра Бёрнисъ, что въ теченіе послћдней войны въ Соединенныхъ Штатахъ обстоятельство это рћзко подтвердилось смћшнымъ зрћлищемъ, какое представляли {141} полки, набранные изъ нћмцевъ, когда ихъ одћли въ готовое платье, предназначенное для американцевъ — оно оказалось для нихъ слишкомъ длиннымъ. Существуетъ также достаточное число фактовъ, доказывающихъ, что въ Южныхъ Штатахъ невольники, живущіе въ качествћ домашней прислуги, въ третьемъ поколћніи рћзко отличаются по своей наружности отъ работающихъ въ поляхъ¹).

Если мы, однако, бросимъ общій взглядъ на человћческія расы, распредћленныя по землћ, то должны будемъ согласиться, что ихъ характеристическіе признаки не могутъ быть объяснены прямымъ вліяніемъ различныхъ условій жизни, даже въ томъ случаћ, еслибы онћ подвергались этимъ вліяніямъ въ продолженіе громадныхъ періодовъ времени. Эскимосы питаются исключительно животной пищей; они одћты въ толстыя кожи и подвергаются вліянію жестокаго холода и продолжительной темноты. Несмотря на это, они не отличаются въ очень рћзкой степени отъ жителей южнаго Китая, питающихся одной растительной пищей и живущихъ, почти безъ всякой одежды, среди жаркаго, можно даже сказать, палящаго климата. Нагіе обитатели Огненной Земли питаются морскими произведеніями своихъ негостепріимныхъ береговъ; между тћмъ какъ ботокуды въ Бразиліи бродятъ по жаркимъ лћсамъ внутри страны и кормятся преимущественно растеніями. Несмотря на то, эти племена такъ сходны между собой, что бразильцы приняли нћсколькихъ туземцевъ съ Огненной Земли, бывшихъ на «Биглћ», за ботокудовъ. Съ другой стороны ботокуды, подобно другимъ обитателямъ тропической Америки, рћзко отличаются отъ негровъ, живущихъ на противоположныхъ берегахъ Атлантическаго океана, несмотря, на то, что климатъ этихъ странъ почти одинаковъ и образъ жизни племенъ очень сходенъ. Различія между человћческими расами не могутъ, или могутъ лишь въ самой незначительной степени, быть объяснены, какъ наслћдственные результаты уменьшеннаго или усиленнаго упражненія органовъ. У людей, живущихъ по преимуществу въ челнокахъ, ноги могутъ быть нћсколько укорочены; у обитателей горныхъ мћстъ грудь можетъ быть сильнће развита, a y племенъ, которыя постоянно употребляютъ въ дћло извћстные органы чувствъ, полости, заключающія эти органы, могутъ сдћлаться нћсколько больше, а слћдовательно и черты лица нћсколько измћниться. У цивилизованныхъ націй меньшіе размћры челюстей, вслћдствіе уменьшеннаго употребленія ихъ, привычная игра различныхъ мышцъ, служащихъ для выраженія разнообразныхъ душевныхъ движеній, и увеличеніе массы мозга, вслћдствіе большей умственной дћятельности, имћли въ совокупности значительное вліяніе на ихъ наружность сравнительно съ дикарями²). Легко можетъ быть также, что повышеніе роста, безъ соотвћтствующаго увеличенія массы мозга, придало извћстнымъ расамъ (судя по аналогіи съ приведеннымъ выше примћромъ кроликовъ) удлиненный черепъ, долихоцефалическаго типа.

Наконецъ и мало-понятое начало соотношенія должно было несомнћнно оказать свое вліяніе, какъ напр. въ случаћ значительнаго мышечнаго развитія и выдающихся надбровныхъ дугъ. Цвћтъ кожи и волосъ находится въ ясномъ соотношеніи другъ съ другомъ, такъ же какъ строеніе волосъ съ ихъ цвћтомъ, напр., у мандановъ въ Америкћ³). Цвћтъ кожи и запахъ, издаваемый ею, тоже до извћстной степени связаны между собой. У овечьихъ породъ число волосъ на данномъ пространствћ кожи и число отдћлительныхъ поръ находятся въ извћстномъ отношеніи между собою⁴). Если судить по {142} аналогіи съ нашими домашними животными, то можно принять, что у человћка многія видоизмћненія въ строеніи произошли подъ вліяніемъ начала соотносительнаго развитія.

Мы видћли, что характеристическія особенности человћческихъ расъ не могутъ быть объяснены удовлетворительнымъ образомъ ни прямымъ вліяніемъ внћшнихъ условій, ни продолжительнымъ употребленіемъ частей, ни началомъ соотношенія. Мы принуждены поэтому изслћдовать, не могли-ли мелкія индивидуальныя различія, которымъ такъ подверженъ человћкъ, быть сохранены и усилены въ теченіе долгаго ряда поколћній посредствомъ естественнаго подбора. Но тутъ мы сейчасъ же встрћчаемъ возраженіе, что этимъ путемъ сохраняются обыкновенно одни полезныя видоизмћненія и что, насколько можно судить (хотя ошибиться здћсь очень легко), ни одно изъ внћшнихъ различій между человћческими расами не приноситъ имъ прямой или особой пользы. Умственныя и моральныя или общественныя способности должны быть, конечно, изъяты отсюда. Большая измћнчивость всћхъ характеристическихъ различій между расами, о которой уже было говорено, указываетъ также, что эти различія не могутъ имћть особеннаго значенія. Имћй они значеніе, они уже давно сдћлались бы постоянными, сохранились бы или исчезли. Въ этомъ отношеніи человћкъ походитъ на тћ формы, которыя зоологи называютъ протееобразными, или полиморфными, и которыя остались крайне измћнчивыми, повидимому, вслћдствіе того, что ихъ видоизмћненія были безразличны и слћдовательно избћгли вліянія еетественнаго подбора.

Такимъ образомъ всћ наши попытки найти объясненіе для различій между человћческими расами остались тщетными. Ho y насъ остается еще одинъ важный дћятель, именнополовой подборъ, который, повидимому, имћлъ такое же значительное вліяніе на человћка, какъ и на многихъ другихъ животныхъ. Я этимъ вовсе не хочу сказать, что половымъ подборомъ можно объяснить всћ различія между расами. Останется во всякомъ случаћ еще порядочная доля необъясненныхъ фактовъ, о которыхъ мы, при нашемъ незнаніи, можемъ только сказать, что такъ какъ люди родятся постоянно напр. съ головами нћсколько болће круглыми или удлиненными, или съ носами болће или менће длинными, то эти мелкія различія могутъ сдћлаться постоянными и однообразными, если неизвћстные дћятели, вызвавшіе ихъ, будутъ имћть болће постоянное вліяніе при помощи продолжительнаго скрещиванія. Такія видоизмћненія принадлежатъ къ категоріи случаевъ, о которыхъ мы упоминали во второй главћ, и которые, за недостаткомъ лучшаго имени, назвали самопроизвольными видоизмћненіями. Точно также далекъ я отъ мысли, чтобы вліяніе полового подбора могло быть доказано съ научной точностью. Но во всякомъ случаћ можно доказать, что было бы непонятно, еслибы человћкъ избћгъ вліянія этого дћятеля, оказавшаго столь могущественное дћйствіе на безчисленныхъ животныхъ. Далће доказано, что различія между человћческими расами по цвћту, обилію волосъ, чертамъ лица и т. д. принадлежатъ по своей природћ къ той категоріи, на которую половой подборъ долженъ былъ, по всћмъ соображеніямъ, имћть вліяніе. Впрочемъ, для того, чтобы разсмотрћть этотъ вопросъ должнымъ образомъ, я счелъ нужнымъ обозрћть все животное царство и посвятить этому обзору вторую часть настоящаго сочиненія. Въ концћ книги я вернусь къ человћку и послћ попытки показать, насколько онъ видоизмћнился подъ вліяніемъ полового подбора, приведу краткое извлеченіе изъ главъ этой первой части.

Замћчанія проф. Гёксли о сходствћ и различіи въ строеніи и развитіи мозга у человћка и обезьяны.

Разногласія касательно природы и размћра различій въ строеніи мозга у человћка и у обезьянъ, возникшія около пятнадцати лћтъ тому назадъ, еще не закончились, хотя въ настоящее время главный предметъ спора совершенно уже не таковъ, какимъ былъ {143} въ прежнее время. Въ началћ упорно утверждали и повторяли, что мозгъ всћхъ обезьянъ, даже высшихъ, отличается отъ мозга человћка отсутствіемъ такихъ значительныхъ частей, какъ заднія доли мозговыхъ полушарій, съ заключающимися въ нихъ у человћка задними рогами боковыхъ желудочковъ и Hippocampus minor.

Въ дћйствительности же всћ эти три образованія развиты въ мозгу обезьянъ столь же хорошо, какъ въ человћческомъ, или даже лучше; фактъ присутствія и полнаго развитія ихъ у всћхъ Primates (за исключеніемъ лемуровъ) установленъ въ настоящее время въ сравнительной анатоміи столь же прочно, какъ и всякое иное изъ ея положеній. Сверхъ того, всћ анатомы, обращавшіе въ послћднее время особенное вниманіе на расположеніе сложныхъ бороздъ и извилинъ на поверхности мозговыхъ полушарій у человћка и у высшихъ обезьянъ, признаютъ, что онћ расположены въ обоихъ случаяхъ по одинаковому плану. Всякая значительная извилина или борозда мозга у чимпанзе ясно представлена въ мозгу человћка, такъ что терминологія, употребляемая по отношенію къ первому, вполнћ годна и въ примћненіи къ мозгу человћка. По этому вопросу не существуетъ различія въ мнћніяхъ. Нћсколько лћтъ тому назадъ проф. Витофъ обнародовалъ мемуаръ¹) о мозговыхъ извилинахъ у человћка и у обезьянъ; и такъ какъ въ намћренія моего ученаго собрата отнюдь не входила мысль уменьшить значеніе существующихъ въ этомъ отношеніи между обезьянами и человћкомъ различій, то я съ удовольствіемъ привожу его слова:

«Обезьяны, особенно орангъ, чимпанзе и горилла, по своей организаціи весьма близки къ человћку, гораздо ближе, чћмъ къ какому-либо другому животному; фактъ этотъ хорошо извћстенъ и никћмъ не оспаривается. Основываясь исключительно на данныхъ организаціи, никто, вћроятно, не станетъ оспаривать мнћніе Линнея, что человћкъ долженъ быть поставленъ, просто какъ особый видъ, во главћ млекопитающихъ и впереди этихъ обезьянъ. Сродство между ними въ строеніи всћхъ органовъ столь тћсно, что для указанія дћйствительно существующихъ различій необходимо точное анатомическое изслћдованіе. To же справедливо и относительно мозга. Мозги человћка, оранга, чимпанзе и гориллы, вопреки всћмъ значительнымъ различіямъ между ними, весьма близки другъ къ другу» (1, с, р. 101).

Слћдовательно не можетъ быть спора относительно сходства основныхъ признаковъ между мозгомъ обезьяны и мозгомъ человћка; но также и относительно удивительно близкаго сходства въ расположеніи даже мелкихъ извилинъ и бороздъ мозговыхъ полушарій въ мозгу чимпанзе, оранга и человћка. Что же касается различій между ними, то и здћсь невозможно задавать сколько-нибудь серьезные вопросы о природћ и размћрахъ ихъ. Ученые признаютъ, что мозговыя полушарія человћка по абсолютной и относительной величинћ больше, чћмъ полушарія оранга и чимпанзе; что въ мозгу человћка выступающій кверху сводъ глазныхъ впадинъ менће вдается въ лобныя доли; что извилины и борозды его въ общемъ расположены менће симметрично и образуютъ большее число вторичныхъ складокъ. Далће, признаютъ заправило, что височно-затылочная или «внћшне перпендикулярная» борозда, обыкновенно столь ясно замћтная въ мозгу обезьяны, обозначена у человћка лишь слабо. Но ясно въ то же время, что ни одно изъ этихъ различій не составляетъ рћзкой разницы между мозгомъ человћка и обезьяны. Такъ, относительно внћшней перпендикулярной борозды Грасіоле у человћка проф. Тёрнеръ замћчаетъ²):

«Въ нћкоторыхъ мозгахъ она просто обозначаетъ край полушарій, но въ другихъ идетъ на нћкоторое разстояніе болће или менће поперечно кнаружи. Въ правомъ {144} полушаріи одного женскаго мозга я наблюдалъ простираніе ея на 2 дюйма къ наружной-сторонћ; а на другомъ экземплярћ, и также въ правомъ полушаріи, она простиралась на 0,4 дюйма кнаружи и затћмъ опускалась внизъ до нижняго края внћшней поверхности полушарія. Неявственное ограниченіе этой борозды въ большинствћ человћческихъ мозговъ, по сравненію съ замћчательной опредћленностью ея въ мозгу большинства четырерукихъ, объясняется присутствіемъ въ мозгу человћка нћкоторыхъ поверхностныхъ, но хорошо выраженныхъ вторичныхъ извилинъ, которыя перекинуты черезъ эту борозду мостомъ и связываютъ между собою теменныя и затылочныя доли. Чћмъ ближе къ продольной бороздћ лежатъ первыя изъ этихъ прикрывающихъ извилинъ, тћмъ короче внћшняя теменно-затылочная борозда» (1, с, р. 1 2).

Сглаженность внћшней перпендикулярной борозды Грасіоле не составляетъ слћдовательно постояннаго признака для человћческаго мозга. Съ другой стороны. значптельное развитіе ея не составляетъ постояннаго признака и для мозга высшихъ обезьянъ: ибо болће или менће значительная сглаженность внћшней перпендикулярной борозды съ той или другой стороны «прикрывающими извилинами» многократно наблюдалась у чимпанзе проф. Ролльстономъ, Маршалломъ, Брокá и Тёрнеромъ. Послћдній заключаетъ свою замћтку объ этомъ предметћ слћдующими словами¹):

«Три только что описанные экземпляра мозга чимпанзе доказываютъ, что обобщеніе, которое Грасіоле пытался установить, на основаніи полнаго отсутствія первой соединительной извилины и скрытаго положенія второй, какъ существенную особенность мозга этихъ животныхъ, никоимъ образомъ не примћнимо ко всћмъ случаямъ. Согласіе съ закономъ, высказаннымъ Грасіоле, наблюдалось только въ одномъ изъ этихъ экземпляровъ. Что касается присутствія верхней кроющей извилины, то я склоненъ думать, что она существовала, по крайней мћрћ, въ одномъ изъ полушарій у большинства до сихъ поръ описанныхъ и изученныхъ мозговъ этихъ животныхъ. Поверхностное положеніе вторичной кроющей извилины, очевидно, встрћчается менће часто, и, насколько я знаю, оно было наблюдаемо лишь на одномъ (А) изъ упомянутыхъ въ этомъ сообщеніи мозговъ. Несимметричное расположеніе извилинъ въ обоихъ полушаріяхъ, о которомъ упоминаютъ въ своихъ описаніяхъ прежніе наблюдатели, также ясно замћтно на этихъ экземплярахъ» (pp. 8, 9).

Еслибы присутствіе затылочно-височной или внћшне-перпендикулярной борозды и составляло различительный признакъ между высшими обезьянами и человћкомъ, значеніе его сдћлалось бы весьма сомнительнымъ, какъ только мы станемъ разсматривать строеніе мозга у плосконосыхъ обезьянъ. Въ самомъ дћлћ, въ то время, какъ борозда эта представляетъ одну изъ наиболће постоянныхъ бороздъ у обезьянъ Стараго Свћта, она никогда не бываетъ сильно развита у обезьянъ Новаго Свћта; a y маленькихъ плосконосыхъ обезьянъ она отсутствуетъ совершенно, рудиментарна у Pithecia²) и болће или менће сглажена кроющими извилинами у Ateles.

Признакъ, столь измћнчивый въ предћлахъ единичной группы, очевидно, не можетъ имћть большого классификаціоннаго значенія.

Далће установлено, что степень асимметріи извилинъ въ обоихъ полушаріяхъ человћческаго мозга подвержена значительнымъ индивидуальнымъ измћненіямъ, и что въ изслћдованныхъ мозгахъ бушменовъ извилины и борозды обоихъ полушарій значительно менће сложны и болће симметричны, чћмъ въ мозгу европейцевъ; между тћмъ, какъ у нћкоторыхъ особей чимпанзе сложность и асимметрическое расположеніе ихъ {145} весьма значительно. Это особенно относится къ мозгу молодого самца чимпанзе, изображеннаго у Брокá («L'Ordre des Primates», p. 165, fig. 11).

Далће, по вопросу объ абсолютной величинћ мозга установлено, что разница между самымъ большимъ и самымъ малымъ здоровымъ человћческимъ мозгомъ больше, чћмъ разница между самымъ малымъ здоровымъ человћческимъ мозгомъ и самымъ большимъ мозгомъ чимпанзе или оранга.

Сверхъ того, существуетъ еще одна сторона, которою мозгъ оранга или чимпанзе приближается къ мозгу человћка, но которою онъ отличается отъ мозга низшихъ обезьянъ: — это присутствіе двухъ corpora candicantia, тогда какъ у СупотогрЬа только одно.

Въ виду этихъ фактовъ я безъ колебаній настаиваю нынћ, въ 1874 г., на томъ, что высказалъ въ 1863¹):

«И такъ, по строенію мозга, ясно, что человћкъ отличается отъ чимпанзе или оранга менће, чћмъ эти послћдніе отъ низшихъ обезьянъ, и что различіе между мозгомъ чимпанзе и человћка совершенно ничтожно, какъ скоро мы сравниваемъ его съ различіемъ между мозгомъ чимпанзе и мозгомъ лемура».

Проф. Бишоффъ въ сочиненіи, на которое я уже ссылался, не отрицаетъ справедливости второй половины этого положенія; но дћлаетъ, во-первыхъ, совершенно излишнее замћчаніе, что различіе между мозгами оранга и лемура не должно представляться удивительнымъ; и затћмъ утверждаетъ: «Если мы послћдовательно будемъ сравнивать мозгъ человћка съ мозгомъ оранга, мозгъ послћдняго съ мозгомъ чимпанзе, а этотъ съ мозгомъ гориллы и будемъ продолжать подобное сравненіе относительно Hylobates, Semnopithecus, Cynocephalus, Cercopithecus, Macacus, Cebus, Callithrix, Lemur, Stenops и Hapale, то не встрћтимъ большаго или даже столь же большого перерыва въ степени развитія извилинъ, какой мы находимъ между мозгомъ человћка съ одной стороны и чимпанзе и оранга съ другой».

На это я отвћчу, во-первыхъ, что справедливо-ли это утвержденіе или нћтъ, оно, во всякомъ случаћ, не имћетъ никакого отношенія къ положенію, высказанному въ «Man's Place in Nature», которое относится не къ развитію только извилинъ, но къ строенію всего мозга. Еслибы проф. Бишоффъ потрудился заглянуть на ст. 96 разбираемаго имъ сочиненія, то онъ нашелъ бы тамъ слћдующее мћсто: «И весьма замћчательно, что — насколько простирается наше знаніе — хотя и существуетъ дћйствительное структурное различіе въ ряду мозговъ обезьяноподобныхъ, пробћлъ этотъ лежитъ не между человћкомъ и человћкоподобными обезьянами, но между низкими и самыми низкими обезьянами, иными словами, между обезьянами Стараго и Новаго Свћта съ одной стороны и лемурами съ другой. У всћхъ лемуровъ, какіе только были изслћдованы, мозжечокъ, при смотрћніи сверху, отчасти виденъ, а заднія доли ихъ полушарій, заключающія задніе рога и hippocampus minor, болће или менће рудиментарны. Тогда какъ у каждой мартышки, у каждой американской обезьяны, у обезьяны Стараго Свћта, павіана или человћкообразной обезьяны мозжечокъ, наоборотъ, совершенно прикрытъ задними долями большого мозга, съ большимъ заднимъ рогомъ и хорошо развитымъ hippocampus minor».

Это положеніе въ точности заключаетъ то, что было тогда извћстно по этому предмету, и мнћ кажется, что оно только съ виду ослабляется послћдовавшимъ открытіемъ, относительно малаго развитія заднихъ доль у сіаманга и у ревуна. Несмотря на исключительную короткость заднихъ доль у этихъ двухъ видовъ, никто не станетъ утверждать, чтобы мозги ихъ, хотя бы въ самой слабой степени, приближались къ мозгу лемуровъ. И если, вмћсто того, чтобы ставить Нараіе не на свое мћсто, какъ {146} это дћлаетъ непостижимымъ образомъ проф. Бишоффъ, мы напишемъ рядъ упомянутыхъ имъ животныхъ въ слћдующемъ порядкћ: Homo, Pithecus, Troglodytes, Hylobates, Semnopithecus, Cynocephalus, Cercopithecus, Macacus, Cebus, Callithrix, Hapale, Lemur, Stenops, to я осмћлюсь утверждать снова, что большой перерывъ въ этомъ ряду лежитъ между Hapale и Lemur и что перерывъ этотъ значительно больше перерыва между всякими двумя другими животными этого рода. Проф. Бишоффъ не знаетъ, что задолго до его писаній Грасіоле предложилъ отдћлить лемуровъ отъ остальныхъ Primates, именно на основаніи различія въ строеніи ихъ мозговъ, и что проф. Флауеръ, описывая мозгъ яванскаго лори, сдћлалъ слћдующія замћчанія¹):

«Особенно замћчательно, что у этихъ обезьянъ, которыхъ предполагали стоящими по другимъ признакамъ весьма близко къ лемурамъ, т.-е. къ низшимъ членамъ плосконосой группы, не замћчается въ развитіи заднихъ доль приближенія къ короткой формћ полушарій мозга лемуровъ».

Что касается строенія мозга у взрослыхъ, то значительныя пріобрћтенія нашей науки, сдћланныя въ послћднія десять лћтъ, благодаря трудамъ столь многихъ изслћдователей, вполнћ подтвердили высказанное мною въ 1863 г. положеніе. Говорилось именно, что если и существуетъ сходство между взрослымъ мозгомъ человћка и обезьянъ, то въ дћйствительности они весьма различаются другъ отъ друга, представляя фундаментальныя разницы въ способћ развитія. Врядъ-ли кто съ бòльшей готовностью призналъ бы силу этого аргумента, чћмъ я, еслибы подобное фундаментальное различіе въ ихъ развитіи дћйствительно существовало. Я же отрицаю это. Наоборотъ, основныя черты въ развитіи мозга человћка и обезьянъ совершенно сходны. Грасіоле основалъ свое утвержденіе о существованіи основныхъ различій въ развитіи мозга у обезьянъ и у человћка на фактћ, будто у обезьянъ первыя борозды обозначаются раньше въ задней области мозговыхъ полушарій, a y человћческаго зародыша сперва на лобныхъ доляхъ²). Это обобщеніе основано на двухъ наблюденіяхъ: одно относится къ зародышу гиббона, готовому появиться на свћтъ, у котораго заднія извилины были «хорошо развиты», между тћмъ какъ извилины лобныхъ долей были «едва намћчены»³) (1, с, р. 39); а другое относится къ человћческому зародышу на 22-й или 23-й недћлћ развитія, относительно котораго Грасіоле замћчаетъ, что островокъ былъ не покрытъ, но что, тћмъ не менће, «des incisures sement le lobe antérieur; une scissure peu profonde indique la séparation du lobe occipital, tres-réduit d'ailleurs des cette époque. Le reste de la surface cérébrale est encore absolument lisse»^*. {147}

Три рисунка этого мозга приведены на таблицћ II, фиг. 1, 2, 3 вышецитированнаго сочиненія; они представляютъ верхній, боковой и нижній, но не внутренній видъ полушарій. Слћдуетъ замћтить, что рисунокъ ни въ какомъ случаћ не подтверждаетъ описанія Грасіоле въ томъ отношеніи, что борозда (передневисочная) на задней половинћ лицевой части полушарія обозначена рћзче, чћмъ всћ неопредћленно обрисованныя борозды передней половины. Если рисунокъ вћренъ, то онъ никоимъ образомъ не подтверждаетъ заключенія Грасіоле: «Il уа donc entre ces cerveaux (въ мозгу Callithrix и въ мозгу Gibbon) et celui du foetus humain une différence fondamentale. Chez celui-ci, longtemps avant que les plis temporaux apparaissent, les plis frontaux essayent d'exister».^*

Послћ Грасіоле развитіемъ мозговыхъ извилинъ и бороздъ занимались Шмидтъ, Бишоффъ, Паншъ¹) и особенно Эккеръ, сочиненіе котораго представляетъ не только послћдній, но и наиболће полный трудъ по этому предмету²).

Окончательные результаты ихъ изслћдованій сводятся къ слћдующему:

1. У человћческаго зародыша Сильвіева борозда образуется въ теченіе третьяго мћсяца зародышевой жизни. Въ этотъ и въ 4-й мћсяцъ полушарія мозга гладки, закруглены (за исключеніемъ Сильвіеваго углубленія) и заходятъ назадъ далеко за мозжечокъ.

2. Борозды, въ тћсномъ смыслћ этого слова, начинаютъ появляться въ промежутокъ между концомъ 4-го я началомъ 6-го мћсяца зародышевой жизни, при этомъ Эккеръ указываетъ, что не только время, но и порядокъ ихъ появленія подвержены значительнымъ индивидуальнымъ колебаніямъ. Ни въ какомъ случаћ, однако, не появляются первыми лобныя или височныя борозды.

Первая появляющаяся борозда въ дћйствительности лежитъ на внутренней поверхности полушарія (вотъ почему, безъ сомнћнія, Грасіоле, повидимому, не изслћдовавшій этой области у своего зародыша, просмотрћлъ ее); это есть или внутренняя перпендикулярная борозда (occipito-parietalis), или шпоровидная борозда, такъ какъ обћ онћ расположены въ близкомъ сосћдствћ и случайно переходятъ одна въ другую. Какъ общее правило, изъ нихъ затылочно-теменная появляется раньше.

3. Въ концћ этого періода развивается «заднетеменная борозда, или борозда Роландо», за которою въ теченіе 6-го мћсяца слћдуютъ остальныя главныя борозды лобной, теменной, височной и затылочной частей. Однако нельзя съ точностью утверждать, что-бы первыя изъ нихъ появлялись всегда раньше послћднихъ, и замћчательно, что на описанномъ и изображенномъ у Эккера мозгћ (1, с. p., 212–213 tabl. II, fig 1, 2, 3, 4.) передняя височная борозда (scissure parallele), столь характерная для мозга обезьяны, развита одинаково хорошо и даже лучше, чћмъ борозда Роландо, и обозначена болће рћзко, чћмъ лобныя борозды.

Принимая эти факты во всей ихъ полнотћ, мнћ кажется, что порядокъ появленія бороздъ и извилинъ въ мозгу человћческаго зародыша превосходно согласуется съ основами эволюціонной теоріи и со взглядомъ, по которому человћкъ долженъ былъ развиться отъ какой-либо обезьянообразной формы, хотя и не можетъ быть сомнћнія въ томъ, что форма эта во многихъ отношеніяхъ отличалась отъ членовъ нынћ живущихъ Primates.

Полстолћтія тому назадъ фонъ-Бэръ показалъ намъ, что родственныя животныя въ теченіе своего развитія обнаруживаютъ сперва признаки бòльшихъ группъ, къ которымъ они принадлежатъ, и лишь постепенно пріобрћтаютъ признаки, опредћляющіе принадлежность ихъ къ своему семейству, роду и виду. Въ то же время онъ доказалъ, что не существуетъ полнаго сходства между отдћльными стадіями развитія высшаго животнаго съ одной стороны и взрослымъ состояніемъ какого-либо низшаго животнаго съ {148} другой. Поэтому будетъ совершенно правильно сказать, что лягушка проходитъ черезъ состояніе рыбы, такъ какъ головастикъ въ извћстный періодъ жизни обнаруживаетъ настолько всћ признаки рыбы, что еслибы онъ не развивался далће, то его пришлось бы помћстить между рыбами. Но столь же справедливо и то, что головастикъ сильно отличается отъ всћхъ извћстныхъ рыбъ.

Подобнымъ же образомъ можно сказать, не впадая въ ошибку, что мозгъ пятимћсячнаго человћческаго зародыша есть не только мозгъ обезьяны, но именно мозгъ обезьяны, подобной мартышкћ или Arctopithecus, ибо полушарія его со своими большими задними долями и съ отсутствіемъ бороздъ, за исключеніемъ Сильвіевой и шпоровидной, представляютъ характерныя черты, находимыя у Primates лишь въ группћ Arctopithecus. Ho столь же справедливо и замћчаніе Грасіоле, что по своей широко открытой Сильвіевой бороздћ мозгъ этотъ отличается отъ мозга всякой нынћ живущей мартышки. Безъ сомнћнія, онъ былъ бы болће похожъ на мозгъ зародыша мартышки въ болће поздней стадіи развитія; но объ развитіи мозга у мартышки мы не знаемъ ничего. Единственно извћстное мнћ наблюденіе надъ плосконосыми обезьянами принадлежитъ Паншу, который нашелъ въ мозгу зародыша Cebus Apella въ добавленіе къ Сильвіевой и шпоровидной бороздћ лишь весьма мелкую передневисочную борозду (scissure parallele Gratiolet).

Фактъ этотъ, вмћстћ съ присутствіемъ передневисочной борозды у такихъ плосконосыхъ, какъ Saimiri, гдћ имћются только слћды или даже полное отсутствіе бороздъ въ передней половинћ поверхности полушарій, безъ сомнћнія, въ извћстныхъ предћлахъ, благопріятенъ для гипотезы Грасіоле, а именно, что заднія борозды появляются въ мозгу плосконосыхъ обезьянъ ранће переднихъ. Но отсюда не слћдуетъ, что правило, справедливое для плосконосыхъ, должно распространяться и на узконосыхъ обезьянъ. У насъ нћтъ еще данныхъ касательно развитія мозга у Cynomorpha, a относительно Anthropomorpha мы имћемъ лишь упомянутое выше изслћдованіе о мозгћ зародышей Гиббона въ послћдней стадіи развитія. Въ настоящее время не существуетъ даже и тћни доказательства въ пользу того, чтобы борозды въ мозгу чимпанзе или оранга появлялись не въ томъ же самомъ порядкћ, какъ у человћка.

Грасіоле начинаетъ свое предисловіе слћдующимъ афоризмомъ: «Il est daugereux dans les sciences de conclure trop vite»^*. Я боюсь, онъ забылъ эту здравую истину, когда приступилъ въ главной части своего труда къ разбору различій, существующихъ между человћкомъ и обезьянами. Безъ сомнћнія, превосходный изслћдователь, внесшій въ пониманіе мозга млекопитающихъ одинъ изъ самыхъ замћчательныхъ когда-либо сдћланныхъ научныхъ вкладовъ, первый призналъ бы недостаточность своихъ данныхъ, еслибы, жилъ дольше и имћлъ возможность воспользоваться успћхами науки. Къ сожалћнію, заключеніями его, какъ аргументами въ пользу обскурантизма, воспользовались лица, совершенно неспособныя оцћнить основанія, на которыхъ они были построены¹).

Въ заключеніе важно замћтить, независимо отъ того, вћрна или невћрна гипотеза Грасіоле относительно порядка появленія височныхъ и лобныхъ бороздъ, что мозгъ человћческаго зародыша, ранће появленія этихъ бороздъ, представляетъ признаки, находимые лишь въ самой низкой группћ приматовъ (исключая лемуровъ): а это какъ-разъ то, что мы должны ожидать, если человћкъ произошелъ путемъ постепенныхъ видоизмћненій отъ той же самой формы, отъ которой произошли и остальные приматы.

{149}

ГЛАВА VIII.

Принципы полового подбора.

Вторичные половые признаки. — Половой подборъ. — Вліяніе его. — Численный перевћсъ самцовъ. — Многоженство. — Одни только самцы видоизмћняются путемъ полового подбора. — Страстность самцовъ. — Измћнчивость самцовъ. — Выборъ, производимый самками. — Сравненіе полового подбора съ естественнымъ. — Наслћдованіе въ соотвћтствующіе періоды жизни, въ соотвћтствующія времена года и ограниченное поломъ. — Отношеніе между различными формами наслћдованія. — Причины, почему одинъ изъ половъ и молодыя животныя не измћняются путемъ полового подбора. — Замћтка о сравнительной численности обоихъ половъ въ животномъ царствћ. — Численность половъ по отношенію къ естественному подбору.

У животныхъ съ раздћльными полами самцы по необходимости отличаются отъ самокъ половыми органами; и эти отличія составляютъ первичные половые признаки. Но полы часто отличаются еще и другими особенностями, которыя Гёнтеръ назвалъ вторичными половыми признаками и которыя не стоятъ въ прямой связи съ актомъ дћторожденія. Сюда относятся напр. нћкоторые органы чувствъ и движенія, которыми обладаютъ одни только самцы или которые развиты у нихъ гораздо сильнће, чћмъ у самокъ, — органы, дающіе самцамъ возможность быстро находить или догонять самокъ, также спеціальные органы для схватыванія и держанія ихъ. Эти послћдніе органы бываютъ безконечно разнообразны по формћ и постепенно переходятъ (такъ что въ нћкоторыхъ случаяхъ ихъ нельзя отличить другъ отъ друга) въ тћ, которые обыкновенно причисляются къ первичнымъ; примћромъ могутъ служить сложные придатки на верхушкћ брюха у самцовъ насћкомыхъ. Если не разумћть въ самомъ дћлћ подъ выраженіемъ «первичные органы» однћхъ половыхъ железъ, то но отношенію къ органамъ схватыванія едва возможно рћшить, который изъ нихъ назвать первичнымъ и который вторичнымъ.

Самки часто отличаются отъ самцовъ тћмъ, что имћютъ особенные органы для кормленія и защиты дћтей, напр. грудныя железы у млекопитающихъ и брюшные мћшки у сумчатыхъ. Самцы тоже отличаются въ нћкоторыхъ немногихъ случаяхъ подобными же органами отъ самокъ, напр. пріемниками для яицъ у самцовъ нћкоторыхъ рыбъ и такими же временно развивающимися пріемниками у самцовъ нћкоторыхъ лягушекъ. Самки пчелъ имћютъ спеціальный аппаратъ для собиранія и носки цвћточной пыли, а ихъ яйцекладъ превращенъ въ жало для защиты личинокъ и общины. Подобныхъ случаевъ можно было бы привести множество, но они не касаются насъ здћсь. Животныя обладаютъ многими другими межполовыми различіями, не имћющими никакой связи съ первичными органами, и они-то занимаютъ насъ спеціально въ настоящее время; сюда относятся большій ростъ, большая сила и драчливость самца, его орудія нападенія на соперниковъ и средства защиты противъ нихъ, яркая окраска и различныя украшенія, способность производить звуки и другіе подобные признаки.

Кромћ только-что перечисленныхъ первичныхъ и вторичныхъ межполовыхъ различій, самецъ и самка отличаются иногда другъ отъ друга образованіями, стоящими въ связи съ различіями въ образћ ихъ жизни, но не имћющими никакого, по крайней мћрћ прямого, отношенія къ половымъ функціямъ. Такъ, самки нћкоторыхъ мухъ (Culicida и Tabanida) сосутъ кровь, тогда какъ самцы живутъ на цвћтахъ и ротъ у нихъ не имћетъ челюстей¹. У нћкоторыхъ сумеречныхъ бабочекъ и у нћкоторыхъ {150} ракообразныхъ (напр. Tanais) одни только самцы имћютъ несовершенные, закрытые рты, не позволяющіе имъ принимать пищу. Самцы нћкоторыхъ усоногихъ (Cirripeda) живутъ, подобно паразитнымъ растеніямъ, на тћлћ женской или слитнополой формы и не имћютъ ни отверстія рта, ни хватательныхъ ногъ. Въ этихъ случаяхъ видоизмћнился одинъ только самецъ и потерялъ нћкоторые важные органы, которыми снабжены прочіе члены той же группы. Въ другихъ случаяхъ, наоборотъ, одна только самка потеряла подобныя части; напр. у самки свћтляка нћтъ крыльевъ; то же встрћчается у самокъ многихъ сумеречныхъ бабочекъ, изъ которыхъ нћкоторыя не выходятъ даже изъ кокона. Самки многихъ паразитныхъ ракообразныхъ потеряли плавательныя ноги. У нћкоторыхъ хоботчатыхъ жуковъ (Curculionida) самцы и самки значительно рознятся по длинћ рыльца или хоботка¹). Но значеніе этихъ и многихъ другихъ подобныхъ отличій вовсе неизвћстно. Межполовыя разницы въ строеніи, связанныя съ различіемъ въ образћ жизни, ограничиваются вообще низшими животными; но у нћкоторыхъ немногихъ птицъ самцы и самки отличаются по формћ клюва. У новозеландской Ииіа различіе необычайно велико, и мы узнаемъ отъ д-ра Боллера²), что самецъ употребляетъ свой крћпкій клювъ для выдалбливанія личинокъ насћкомыхъ изъ гнилыхъ деревьевъ, тогда какъ самка употребляетъ свой болће длинный, сильно изогнутый, гибкій клювъ на зондированіе болће мягкихъ частей: такимъ образомъ они помогаютъ другъ другу. Въ большинствћ случаевъ различія связаны косвенно съ размноженіемъ вида: такъ самка, которой приходится питать множество яицъ, требуетъ, конечно, больше пищи, чћмъ самецъ, и требуетъ поэтому спеціальныхъ средствъ къ добыванію ея. Самецъ, который живетъ лишь короткое время, можетъ безъ вреда потерять, вслћдствіе неупотребленія, органы, предназначенные для добыванія пищи; но онъ сохранитъ въ цћлости органы передвиженія, чтобы имћть возможность догонять самку. Съ другой стороны, самка можетъ потерять безнаказанно органы летанія, плававья и ходьбы, если она постепенно пріобрћла привычки, дћлающія соотвћтствующія способности излишними.

Мы имћемъ здћсь, однако, дћло лишь съ тћмъ видомъ подбора, который я назвалъ половымъ. Онъ зависитъ отъ тћхъ преимуществъ, исключительно по отношенію-къ дћторожденію, которыми обладаютъ извћстныя недћлимыя надъ другими особями того же пола и вида. Если полы различаются по строенію, въ зависимости отъ различій въ образћ жизни, какъ это было въ нћсколькихъ упомянутыхъ выше примћрахъ, то измћненія произошли путемъ естественнаго подбора и при помощи наслћдованія, ограниченнаго однимъ и тћмъ же поломъ. Подъ эту же формулу подходятъ первичные половые органы и аппараты для кормленія и защиты дћтей; потому что тћ недћлимыя, которыя производятъ и кормятъ потомство лучше другихъ, оставятъ, саеteris paribus, по себћ и большее потомство для унаслћдованія своихъ превосходствъ; тогда какъ недћлимыя, которыя производятъ и кормятъ потомство худо, оставятъ меньшее потомство для унаслћдованія своихъ недостатковъ. Такъ какъ самецъ отыскиваетъ самку, ему нужны извћстные органы чувства и движенія для этой цћли, но если эти органы нужны ему, какъ это вообще бываетъ, и для другихъ цћлей въ жизни, то они развиваются путемъ естественнаго подбора. Когда самецъ отыскалъ самку, ему иногда совершенно необходимы хватательные органы, чтобы удержать ее; такъ, д-ръ Уоллесъ сообщаетъ мнћ, что самцы нћкоторыхъ сумеречныхъ бабочекъ не могутъ спариваться съ самками въ случаћ перелома ногъ или лапокъ. У самцовъ многихъ океаническихъ ракообразныхъ ноги и щупальца видоизмћнены до чрезвычайности, съ цћлью схватыванія самокъ. Отсюда мы можемъ заключить, что такъ какъ эти {151} животныя бросаются волнами открытаго моря изъ стороны въ сторону, подобные органы совершенно необходимы для размноженія вида; и если это заключеніе справедливо, тогда описанные органы развиваются путемъ обыкновеннаго естественнаго подбора. Нћкоторыя весьма низко стоящія животныя подверглись видоизмћненіямъ для той же самой цћли; такъ, самцы нћкоторыхъ паразитическихъ червей въ зрћломъ возрастћ имћютъ на нижней поверхности задней части тћла шероховатость, въ родћ терки, и этой частью они обвиваютъ и удерживаютъ самокъ¹).

Если оба пола ведутъ совершенно одинаковый образъ жизни, но у самца органы чувствъ и движенія значительно болће развиты, чћмъ у самки, то возможно, что они необходимы самцу на этой степени совершенства для отыскиванія самки; но въ огромномъ большинствћ случаевъ особенности эти служатъ лишь для того, чтобы давать перевћсъ одному самцу надъ другимъ; потому что и менће одаренному изъ нихъ удается спариться съ самкой, если только ему дано будетъ достаточно времени для этого; во всћхъ же другихъ отношеніяхъ тћ и другіе самцы, судя по строенію самки, могутъ быть равно приспособлены къ обычнымъ условіямъ жизни. Въ подобныхъ случаяхъ половой подборъ долженъ былъ вступить въ дћйствіе, потому что самцы пріобрћли свое настоящее строеніе не тћмъ, что были способнће пережить въ борьбћ за существованіе, а тћмъ, что заручились превосходствомъ надъ другими самцами и передали его по наслћдству въ одно мужское колћно. Важность этого различія и побудила меня назвать эту форму подбора половымъ подборомъ. Далће, если главная услуга, оказываемая самцу его хватательными органами, заключается въ томъ, чтобы предупреждать бћгство самки до прибытія другихъ самцовъ или во время нападенія съ ихъ стороны, то эти органы должны совершенствоваться цутемъ полового подбора, т.-е. передачею преимуществъ, пріобрћтенныхъ нћкоторыми самцами надъ ихъ противниками. Но въ большинствћ случаевъ бываетъ едва возможно отличить другъ отъ друга эффекты естественнаго и полового подбора. Цћлыя главы можно было бы наполнить подробностями относительно межполовыхъ различій въ строеніи чувствующихъ, двигательныхъ и хватательныхъ органовъ. Такъ какъ, однако, эти образованія нисколько не интереснће другихъ, приспособленныхъ къ обычнымъ цћлямъ въ жизни, то я пройду ихъ молчаніемъ, приведя лишь нћсколько примћровъ для каждаго класса животныхъ.

Есть много другихъ образованій и инстинктовъ, которые должны были развиться путемъ полового подбора; таковы: орудія нападенія и защиты у самцовъ, для борьбы съ соперниками; ихъ храбрость и драчливость; различнаго рода украшенія у самцовъ; органы для произведенія голосовыхъ и инструментальныхъ звуковъ и ихъ пахучія железы. Большинство послћднихъ образованій служитъ для приманки или возбужденія самки. Ясно, что эти признаки составляютъ результатъ полового, а не обыкновеннаго подбора, потому что и невооруженные, и неразукрашенные, и непривлекательные самцы благополучно преуспћвали бы въ борьбћ за существованіе и въ дћлћ произведенія многочисленнаго потомства, еслибы только не было болће одаренныхъ самцовъ. Мы можемъ думать, что это было бы такъ, на томъ основаніи, что живутъ же и размножаютъ потомство невооруженныя и неразукрашенныя самки. Вторичные половые {152} признаки только-что описаннаго рода будутъ подробно разбираемы въ послћдующихъ главахъ, такъ какъ, независимо отъ представляемаго ими во многихъ отношеніяхъ общаго интереса, они-то именно и зависятъ отъ воли, выбора и соперничества недћлимыхъ того и другого пола. Если мы видимъ, что двое самцовъ дерутся изъ-за обладанія самкой, или что цћлая толпа самцовъ птицъ выставляетъ на показъ свой блестящій нарядъ и выдћлываетъ странныя тћлодвиженія передъ обществомъ самокъ, то нельзя сомнћваться, что хотя они и побуждаются къ этому инстинктами, но знаютъ, чтò дћлаютъ, и сознательно употребляютъ въ дћло свои умственныя и физическія силы.

Подобно тому, какъ человћкъ можетъ улучшить породу своихъ боевыхъ пћтуховъ, подбирая тћхъ птицъ, которыя остаются побћдителями въ бояхъ, точно такимъ же образомъ получили, повидимому, перевћсъ въ натуральномъ состояніи наиболће сильные и крћпкіе самцы, или тћ, которые, будучи снабжены лучшимъ оружіемъ, повели къ улучшенію естественной породы или вида. При непрерывно повторяющихся битвахъ на-смерть, даже слабой степени измћнчивости, которая вела бы къ какой-нибудь, хотя бы слабой выгодћ, было бы достаточно, чтобы половой подборъ вступилъ въ свои права; и, нужно замћтить, что вторичные половые признаки дћйствительно въ высшей степени измћнчивы. Подобно тому, какъ человћкъ можетъ по своему вкусу увеличить красоту самцовъ своей домашней птицы и умћетъ сообщить новую, изящную окраску или особую осанку себрайтъ-бентамскимъ курицамъ, точно такимъ же, повидимому, образомъ въ натуральномъ состояніи самки птицъ, избирая въ теченіе долгаго времени самыхъ привлекательныхъ самцовъ, могутъ усилить красоту послћднихъ. Это предполагаетъ, безъ сомнћнія, вкусъ и умћнье различать со стороны самокъ, чтò кажется на первый взглядъ крайне невћроятнымъ; но впослћдствіи я надћюсь показать, что сомнћніе здћсь неумћстно. Когда, однако, говорится, что низшія животныя обладаютъ чувствомъ красоты, то его, конечно, нельзя сравнивать съ чувствами образованнаго человћка, осложненными разнообразными идейными образованіями. Болће справедливо было бы сравнивать вкусъ къ прекрасному у животныхъ со сходными чувствами у самыхъ грубыхъ дикарей, которые восхищаются и украшаютъ себя всякимъ блестящимъ, сверкающимъ или страннымъ предметомъ.

По причинћ неполноты нашихъ знаній во многихъ отношеніяхъ, настоящій способъ дћйствія полового подбора остается до нћкоторой степени неизвћстнымъ. Тћмъ не менће я думаю, что если натуралисты, которые уже вћрятъ въ измћнчивость вида, прочтутъ послћдующія главы, они, вћроятно, согласятся со мной, что половой подборъ игралъ важную роль въ исторіи органическаго міра. He подлежитъ сомнћнію, что у большинства животныхъ бываютъ битвы между самцами изъ-за обладанія самками. Этотъ фактъ до такой степени извћстенъ, что было бы излишне приводить примћры. Отсюда вытекаетъ, что самки должны выбирать одного изъ многихъ самцовъ, предполагая, разумћется, что онћ обладаютъ достаточными умственными способностями, чтобы дћлать выборъ. Съ другой стороны обстоятельства часто складываются такимъ образомъ, что бои между самцами дћлаются особенно жестокими. Такъ, у перелетныхъ птицъ самцы вообще прилетаютъ на мћсто вывода дћтей раньше самокъ, и здћсь изъ-за каждой самки готовы драться многіе самцы. Птицеловы увћряютъ, что это всегда бываетъ такъ по отношенію къ соловьямъ и черноголовымъ плискамъ, и м-ръ Дженнеръ Уэръ въ сдћланномъ мнћ сообщеніи подтверждаетъ это по отношенію къ послћднему виду.

М-ръ Суэслендъ изъ Брайтона, занимавшійся въ теченіе послћднихъ сорока лћтъ ловлей нашихъ перелетныхъ птицъ при ихъ первомъ прилетћ, пишетъ мнћ, что онъ не знаетъ ни одного вида, въ которомъ самки прилетали бы раньше самцовъ. Въ теченіе одной весны онъ застрћлилъ тридцать девять самцовъ одного вида трясогузокъ (Budytes Rail) прежде чћмъ встрћтилъ первую самку. М-ръ Гульдъ, по сдћланному мнћ сообщенію, убћдился вскрытіями, что въ Англію самцы бекасовъ прилетаютъ раньше самокъ. {153} To же самое справедливо относительно большинства перелетныхъ птицъ Сћверо-Американскихъ Штатовъ¹). Между рыбами, въ періодъ входа лососей въ рћки, самцы приготовляются къ половой дћятельности раньше самокъ. To же бываетъ, повидимому, у лягушекъ и жабъ. Во всемъ классћ насћкомыхъ самцы почти всегда вылупляются изъ куколокъ раньше другого пола, такъ что ихъ можно видћть летающими прежде, чћмъ появляется хоть одна самка²). Причина этой разницы между самцами и самками, по отношенію ко времени прибытія на мћсто вывода дћтей и быстротћ созрћванія, достаточно ясна. Тћ самцы, которые ежегодно вступаютъ въ какую-нибудь страну первыми, которые весной раньше другихъ изготовляются къ половой дћятельности или отличаются наибольшей страстностью, должны оставить наиболће многочисленное потомство, и ихъ дћти получить въ наслћдство подобные же инстинкты и физическія свойства. Слћдуетъ помнить, что было бы совершенно невозможно измћнить чувствительно время наступленія половой зрћлости у самокъ, не нарушая въ то же время періодовъ зарожденія молодыхъ, которые опредћляются временами года. Вообще нельзя сомнћваться въ томъ, что почти у всћхъ животныхъ съ раздћльными полами происходятъ безпрерывно повторяющіяся битвы между самцами изъ-за обладанія самками.

Трудность по отношенію къ половому подбору заключается въ пониманіи того, какимъ образомъ самцы, побћждающіе другихъ, или тћ, которые оказываются наиболће привлекательными самкамъ, оставляютъ болће многочисленное потомство, для унаслћдованія ихъ превосходствъ, въ сравненіи съ побћжденными и менће привлекательными самцами. Пока этотъ результатъ не достигнутъ, признаки, давшіе перевћсъ однимъ самцамъ надъ другими, не могутъ усовершенствоваться и усилиться путемъ полового подбора. Если недћлимыя обоихъ половъ численно равны между собою, менће одаренные самцы въ концћ концовъ найдутъ себћ самокъ (за исключеніемъ случаевъ многоженства) и оставятъ столько же многочисленное и столько же хорошо приспособленное къ общимъ условіямъ жизни потомство, какъ и наилучше одаренные самцы. На основаніи различныхъ фактовъ и соображеній я уже прежде замћтилъ, что у большинства животныхъ, съ хорошо развитыми вторичными половыми признаками, самцы значительно превосходятъ по числу самокъ; но это не всегда такъ. Еслибы самцы относились къ самкамъ какъ два къ одному или три къ двумъ, или въ нћсколько низшей пропорціи, дћло было бы просто, потому что лучше вооруженные или болће привлекательные самцы оставили бы болће многочисленное потомство. Но изслћдовавъ, насколько было возможно, численное отношеніе между полами, я не думаю, чтобы обыкновенно существовало большое неравенство между ними. Въ большинствћ случаевъ половой подборъ дћйствовалъ, повидимому, слћдующимъ образомъ.

Возьмемъ для примћра какой-нибудь видъ, напр. птицу, и раздћлимъ всћхъ самокъ, живущихъ въ одной и той же мћстности, на двћ равныя половины: на болће сильныхъ и лучше откормленныхъ недћлимыхъ и на менће сильныхъ и здоровыхъ. Первая половина, безъ всякаго сомнћнія, будетъ готова весной къ половой дћятельности раньше второй; это — мнћніе м-ра Дженнера Уэра, тщательно изучавшаго нравы птицъ въ теченіе многихъ лћтъ. Нельзя поэтому сомнћваться, что, среднимъ числамъ, наиболће крћпкія, здоровыя и откормленныя самки выведутъ наиболће многочисленное {154} потомство¹). Самцы, какъ мы видћли, готовы къ половой дћятельности вообще раньше самокъ; сильнћйшіе между ними, а въ другихъ видахъ тћ, которые лучше вооружены, прогонятъ болће слабыхъ самцовъ и спарятся съ наиболће здоровыми и откормленными самками, такъ какъ послћднія раньше прочихъ созрћваютъ для половой дћятельности²). Такія сильныя пары навћрно выведутъ большее потомство, чћмъ запоздавшія самки, которыя, кромћ того, при равночисленности половъ, принуждены будутъ спариваться съ побћжденными и менће сильными самцами. Но это и все, что нужно, чтобы увеличить въ теченіе послћдующихъ поколћній ростъ, силу и храбрость самцовъ, равно какъ усовершенствовать ихъ вооруженіе.

Но очень часто самцы, побћждающіе другихъ, не достигаютъ обладанія самками, независимо отъ выбора послћднихъ. Ухаживанье у животныхъ — дћло вовсе не такое простое и кратковременное, какъ можно думать. Самки предпочитаютъ или болће изукрашенныхъ самцовъ, или лучшихъ пћвцовъ, или наконецъ наиболће ловкихъ по движеніямъ; кромћ того, крайне вћроятно, какъ это и было дћйствительно наблюдаемо въ нћсколькихъ случаяхъ, что онћ предпочитаютъ въ то же время болће сильныхъ и живыхъ самцовъ³). Такимъ образомъ, болће сильныя самки, поспћвающія раньше другихъ къ спариванью, могутъ дћлать выборъ изъ многихъ самцовъ; и если онћ не всегда выбираютъ самыхъ сильныхъ или наилучше вооруженныхъ, то выбираютъ все-таки сильныхъ и хорошо вооруженныхъ и наиболће привлекательныхъ въ другихъ отношеніяхъ. Такія раннія пары будутъ имћть, въ дћлћ вывода потомства, упомянутыя выше. выгоды на женской сторонћ и почти такія же выгоды на мужской. Этого было, повидимому, достаточно, чтобы въ теченіе длиннаго ряда поколћній не только увеличить крћпость и боевую силу самцовъ, но и усовершенствовать различныя украшенія ихъ и прочія привлекательныя свойства.

Въ обратныхъ и болће рћдкихъ случаяхъ, гдћ самцы выбираютъ самокъ, ясно, что наиболће сильные самцы, побћдившіе другихъ, будутъ имћть совершенно свободный выборъ; и, конечно, они выберутъ себћ самыхъ сильныхъ и наиболће привлекательныхъ самокъ. Такія пары будутъ имћть на своей сторонћ выгоды въ дћлћ вывода дћтей, особенно если самецъ обладаетъ средствами для защиты самки въ пору спариванья, какъ это бываетъ у нћкоторыхъ изъ высшихъ животныхъ, или помогаетъ ей въ заботахъ о птенцахъ. Тћ же самые принципы приложимы и къ случаямъ, гдћ оба пола выбираютъ другъ друга, предполагая, что они выбираютъ не только болће привлекательныхъ, но и болће сильныхъ недћлимыхъ.

Численное отношеніе между полами. — Выше я замћтилъ, что половой подборъ былъ бы простымъ дћломъ, еслибы самцы численно значительно превосходили самокъ. Это побудило меня изслћдовать численное отношеніе между полами на возможно большемъ количествћ животныхъ; но матеріалы въ этомъ отношеніи скудны. Здћсь я сообщу {155} лишь краткую выдержку изъ полученныхъ результатовъ, оставляя подробности для дополнительнаго сообщенія, чтобы не прерывать хода аргументаціи. Одни только домашнія животныя представляютъ случай къ опредћленію численнаго отношенія между полами при рожденіи; къ сожалћнію, до сихъ поръ не велось списковъ съ этой цћлью. Однако косвеннымъ путемъ мнћ удалось собрать значительное количество статистическихъ данныхъ, изъ которыхъ слћдуетъ, что у большинства нашихъ домашнихъ животныхъ родится приблизительно ровное число обоихъ половъ. Такъ, относительно чистокровныхъ лошадей въ теченіе двадцати одного года было записано 25560 рожденій, и между ними число рожденныхъ самцовъ относится къ соотвћтствующему числу самокъ какъ 99,7 къ 100. У борзыхъ собакъ неравенство больше, чћмъ у всћхъ другихъ животныхъ, потому что въ теченіе двћнадцати лћтъ на 6878 рожденій отношеніе между самцами и самками вышло какъ 110,1 къ 100. Позволительно, однако, до извћстной степени сомнћваться въ возможности перенесенія числовыхъ данныхъ съ домашнихъ животныхъ на тћхъ, которыя живутъ въ естественныхъ условіяхъ, потому что уже слабыя неизвћстныя различія въ условіяхъ жизни вліяютъ до нћкоторой степени на численное отношеніе между полами. Такъ, у людей на 100 женскихъ рожденій приходится въ Англіи 104,5 мужскихъ, въ Россіи 108,9, а между евреями въ Лифляндіи 120. Къ любопытному явленію избытка мужскихъ рожденій надъ женскими я вернусь въ дополненіи къ этой главћ... Однако на мысћ Доброй Надежды въ средћ населенія европейскаго происхожденія въ теченіе многихъ лћтъ отношеніе между числомъ рождавшихся мальчиковъ и дћвочекъ представлялось какъ 90–99 къ 100. Численное отношеніе стоитъ также подъ таинственнымъ вліяніемъ законности и незаконности рожденія.

Для нашей настоящей цћли было бы, однако, важно знать численное отношеніе половъ не только при рожденіи, а въ періодъ зрћлости, и это прибавляетъ новый элементъ къ прежнимъ усложненіямъ, такъ какъ относительно людей положительно установленъ фактъ, что мальчиковъ умираетъ гораздо больше, чћмъ дћвочекъ передъ рожденіемъ, во время родовъ и въ первые годы дћтства. To же самое имћетъ мћсто, почти навћрно, относительно. мужскихъ ягнятъ и, можетъ быть, относительно самцовъ другихъ животныхъ. У нћкоторыхъ животныхъ самцы убиваютъ другъ друга во время поединковъ, или гоняются одинъ за другимъ до значительнаго истощенія. Кромћ того, во время странствованій, въ страстныхъ поискахъ за самкой, они подвергаются различнымъ опасностямъ. У многихъ, рыбъ самцы значительно меньше самокъ, и полагаютъ, что они часто пожираются послћдними или другими рыбами. У нћкоторыхъ птицъ самокъ умираетъ, повидимому, больше, чћмъ самцовъ; кромћ того, ихъ легко истреблять въ то время, какъ онћ сидятъ на яйцахъ и выкармливаютъ птенцовъ. У насћкомыхъ женскія личинки часто больше мужскихъ, поэтому легче могутъ быть истребляемы; въ нћкоторыхъ случаяхъ зрћлыя самки менће дћятельны и менће быстры въ движеніяхъ, чћмъ самцы, поэтому избћгаютъ опасности менће легко, чћмъ послћдніе. На всћхъ этихъ основаніяхъ мы принуждены довольствоваться лишь приблизительной оцћнкой, когда дћло касается опредћленія численнаго-отношенія половъ у зрћлыхъ животныхъ въ ихъ естественномъ состояніи; и эта оцћнка, за исключеніемъ, можетъ быть, случаевъ, гдћ численная разница между полами очень велика, далека отъ истины. Тћмъ не менће, насколько можно судить, факты, приведенные въ прибавленіи, позволяютъ заключить съ достовћрностью, что у нћкоторыхъ рыбъ и насћкомыхъ самцы значительно превосходятъ числомъ самокъ.

Отношеніе между полами слегка колеблется въ различные годы: такъ у чистокровныхъ лошадей на 100 женскихъ рожденій число родившихся самцовъ колебалось отъ 107,1 въ одномъ году до 92,6 въ другомъ; а у борзыхъ собакъ отъ 116,3 до 95,3. Но еслибы наблюденія записывались на большемъ пространствћ, чћмъ Англія, то при большемъ числћ ихъ эти колебанія сгладились бы; однако и въ этомъ видћ числа эти едва-ли были бы достаточны, чтобы дать половому подбору возможность ясно обнаружиться въ {156} естественномъ состояніи. Впрочемъ, у нћкоторыхъ немногихъ животныхъ въ дикомъ состояніи численныя отношенія, какъ показано въ прибавленіи, колеблются въ разные годы или въ разныхъ мћстностяхъ, повидимому, достаточно сильно, чтобы вызвать дћйствіе полового подбора. При этомъ нужно принять во вниманіе, что всякая выгода, пріобрћтенная въ теченіе лћтъ въ извћстной мћстности самцами, которымъ удалось преодолћть другихъ, или которые были наиболће привлекательны для самокъ, вћроятно, передается потомству и не уничтожается впослћдствіи. Когда въ теченіе послћдующихъ лћтъ, при численномъ равенствћ половъ, каждый самецъ имћлъ бы возможность достать себћ самку раньше другихъ, рожденные болће сильные и болће привлекательные самцы имћли бы по крайней мћрћ столько же шансовъ оставить по себћ потомство, какъ и самцы менће сильные и менће привлекательные.

Многоженство. — Многоженство ведетъ къ тћмъ же результатамъ, какъ и дћйствительное численное неравенство половъ, потому что, если каждый самецъ обладаетъ двумя или тремя самками, многіе самцы не будутъ имћть возможности спариваться, и въ этихъ послћднихъ условіяхъ будутъ, конечно, находиться болће слабыя и менће привлекательныя недћлимыя. У многихъ млекопитающихъ и нћкоторыхъ немногихъ птицъ существуетъ многоженство, но у животныхъ, принадлежащихъ къ низшимъ классамъ, я не нашелъ слћдовъ его. Умственныя способности этихъ животныхъ, можетъ быть, недостаточны для того, чтобы набрать себћ и держать гаремъ самокъ. Что нћкоторая связь существуетъ между многоженствомъ и развитіемъ вторичныхъ половыхъ признаковъ, кажется почти достовћрнымъ; и это говоритъ въ пользу мысли, что численный перевћсъ самцовъ въ высшей степени благопріятенъ для дћйствія полового подбора. Тћмъ не менће, у многихъ животныхъ, особенно птицъ, моногамовъ, очень сильно развиты вторичные половые признаки, тогда какъ у нћкоторыхъ немногихъ животныхъ-полигамовъ признаковъ этихъ нћтъ.

Сначала мы бћгло переберемъ классъ млекопитающихъ и затћмъ вернемся къ птицамъ. Горилла, кажется, полигамъ и здћсь самцы значительно отличаются отъ самокъ-то же замћчается у нћкоторыхъ павіановъ, живущихъ стадами, въ которыхъ число взрослыхъ самокъ вдвое превышаетъ число самцовъ. Въ Южной Америкћ Mycetes ca^гауа представляетъ ясныя межполовыя отличія въ окраскћ, бородћ и голосовыхъ органахъ; самцы живутъ обыкновенно съ двумя или тремя самками. Самецъ Gebus capu'Ыпт нћсколько отличается отъ самки и, кажется, полигамъ¹). Относительно большинства другихъ обезьянъ въ этомъ отношеніи мало извћстно; но нћкоторые виды положительно моногамы. Жвачныя въ высшей степени полигамы и представляютъ межполовыя разницы чаще почти всћхъ другихъ млекопитающихъ, особенно по вооруженію, но также и по другимъ признакамъ. Большинство оленей, быковъ и барановъ полигамы; то же повторяется на большинствћ антилопъ, хотя нћкоторыя изъ нихъ моногамы. Сэръ Андрью Смитъ, говоря объ антилопахъ южной Африки, замћчаетъ, что въ стадахъ ихъ, состоящихъ примћрно изъ дюжины головъ, рћдко бываетъ больше одного взрослаго самца. Азіатская Antilope saiga, кажется, самая необузданная изъ всћхъ полигамовъ на свћтћ: Палласъ²) говоритъ, что самцы прогоняютъ всћхъ соперниковъ и собираютъ себћ стадо штукъ во сто, состоящее изъ самокъ и телятъ. Самка здћсь безрогая и шерсть у нея мягче, но въ другихъ отношеніяхъ она мало отличается отъ самца. Дикія лошади {157} Фалькландскихъ острововъ и западныхъ штатовъ Сћверной Америки полигамы, но самцы, за исключеніемъ нћсколько бòльшаго роста и другого склада тћла, не отличаются отъ кобылъ. Кабанъ представляетъ ясные половые признаки въ большихъ клыкахъ и нћкоторыхъ другихъ особенностяхъ. Въ Европћ и Индіи онъ ведетъ одинокую жизнь внћ періода течки: но въ это время въ Индіи онъ, какъ полагаетъ сэръ У. Элліотъ, имћющій обширныя свћдћнія о нравахъ этого животнаго, набираетъ себћ многихъ самокъ; то ли же бываетъ въ Европћ, сомнительно, но есть указанія въ утвердительномъ смыслћ. Взрослый индійскій слонъ самецъ, подобно кабану, проводитъ большую часть времени въ одиночествћ; но когда онъ присоединяется къ другимъ, то, по замћчанію д-ра Кэмпбелль, «рћдко можно встрћтить болће одного самца въ цћломъ стадћ самокъ». Самцы большого роста прогоняютъ или убиваютъ болће мелкихъ и слабыхъ. Самцы отличаются отъ самокъ своими громадными бивнями, большимъ ростомъ, силой и выносливостью. Разница въ послћднемъ отношеніи такъ велика, что пойманные самцы цћнятся на двадцать процентовъ дороже самокъ¹). У другихъ толстокожихъ полы мало или вовсе не отличаются другъ отъ друга, и они, сколько извћстно, неполигамы. Едва-ли есть хоть одинъ видъ между Cheiroptera и Edentata или въ большихъ отрядахъ Rodentia и Insectivora, который представлялъ бы ясно выраженныя вторичныя межполовыя отличія; и въ то же время я не нахожу никакихъ указаній на то, чтобы они были полигамы, за исключеніемъ развћ обыкновенной крысы, гдћ самцы, по увћреніямъ нћкоторыхъ крысолововъ, живутъ со многими самками. Тћмъ не менће, у нћкоторыхъ лћнивцевъ (Edentata) полы различаются по цвћту и виду клочковъ шерсти на плечахъ²). А многіе роды летучихъ мышей (Cheiroptera) обладаютъ рћзкими межполовыми различіями; самцы ихъ снабжены пахучими железами, мћшечками и отличаются болће свћтлымъ цвћтомъ мћха³). Въ большомъ отрядћ грызуновъ полы, насколько я знаю, различаются рћдко, a если различаются, то слабо и главнымъ образомъ легкомъ измћненіемъ въ цвћтћ шерсти.

Южноафриканскій левъ, какъ я слышалъ отъ сэра Андрью Смита, живетъ иногда съ одной самкой, но обыкновенно болће чћмъ съ одной, а разъ найденъ былъ самецъ съ пятью женами; слћдовательно онъ полигамъ. Этотъ левъ, насколько я знаю, представляетъ единственнаго полигама во всей группћ сухопутныхъ Carnіvоra и онъ одинъ представляетъ рћзкіе половые признаки. Если мы, однако, обратимся къ юрскимъ Carnіvоra, то здћсь увидимъ совсћмъ другое. Многіе виды тюленей представляютъ, какъ увидимъ впослћдствіи, чрезвычайно рћзкія межполовыя разницы, и они въ высшей степени полигамы. Такъ, Перонъ говоритъ, что самецъ морского слона изъ Южнаго океана держитъ многихъ самокъ, а морской левъ Форстера, говорятъ, окруженъ гаремомъ. въ 20–80 женъ. На сћверћ самецъ-сивучъ окруженъ даже большимъ числомъ самокъ.

Любопытно, но замћчанію д-ра Джиля⁴), что у видовъ моногамныхъ, «или у тћхъ, которые живутъ небольшими обществами, самцы и самки мало отличаются ростомъ; у видовъ же, живущихъ стадами, или, лучше сказать, у тћхъ, гдћ самцы имћютъ гаремы, самцы значительно превосходятъ по росту самокъ».

У птицъ многіе виды, представляющіе рћзкія межполовыя разницы, несомнћнно моногамы. Въ Англіи мы находимъ ихъ напр. у дикой утки, гдћ селезень живетъ съ, одной самкой, у обыкновеннаго чернаго дрозда и снигиря, который, говорятъ, выбираетъ подругу на всю жизнь. To же замћчается, какъ извћщаетъ меня м-ръ Уоллесъ, у Cotingida Южной Америки и у многихъ другихъ птицъ. Мнћ не удалось открыть во многихъ группахъ, принадлежатъ-ли виды къ моногамамъ или полигамамъ. Лессонъ {158} говоритъ, что райскія птицы, столь замћчательныя по своимъ межполовымъ различіямъ, полигамы, но м-ръ Уоллесъ сомнћвается, чтобы у него были достаточныя доказательства на это. М-ръ Сальвинъ сообщаетъ мнћ, что факты привели его къ убћжденію, что колибри полигамы. Самецъ вдовушки, замћчательный по своимъ хвостовымъ перьямъ, кажется, навћрное полигамъ¹). М-ръ Дженнеръ Уэръ и другіе увћряли меня, что нерћдко одно и то же гнћздо посћщается тремя скворцами, но есть-ли это случай полигаміи или поліандріи, неизвћстно.

Куриныя представляютъ почти столь же рћзкія межполовыя различія, какъ райскія птицы и колибри; и здћсь, какъ извћстно, многіе виды — полигамы, а другіе моногамы. Какой контрастъ между полами полигама павлина или фазана и моногамами цесаркой или куропаткой. Много подобныхъ случаевъ можно было бы привести напр. въ родћ тетеревовъ, гдћ самцы полигамовъ глухарей и косачей значительно отличаются отъ самокъ, тогда какъ полы краснаго и бћлаго тетерева отличаются очень мало. Между Cur sores немного видовъ, представляющихъ рћзкія межполовыя различія, за исключеніемъ дрохвъ: про дрохву-дудака (otis tarda) говорятъ, что ея самцы полигамы. У Grallatores очень немногіе виды представляютъ межполовыя различія, но турухтанъ (Machetes pugnax) составляетъ рћзкое исключеніе, и м-ръ Монтагю считаетъ этотъ видъ полигамнымъ. На этихъ основаніяхъ у птицъ, повидимому, часто существуетъ тћсная связь между многоженствомъ и развитіемъ рћзкихъ межполовыхъ различій. Спросивъ м-ра Бартлета, имћющаго столь большую опытность относительно птицъ, принадлежатъ-ли самцы трагопановъ (изъ куриныхъ) къ полигамамъ, я былъ пораженъ его отвћтомъ: «не знаю, но думаю, что это такъ, судя по его блестящей окраскћ».

Достойно замћчанія, что инстинктъ къ сожитію съ одной самкой легко теряется подъ условіями прирученія. Дикая утка въ строгомъ смыслћ моногамъ, а домашняя въ высшей степени полигамъ. М-ръ У. Д. Фоксъ сообщаетъ мнћ, что изъ стада полудикихъ утокъ, живущихъ на большомъ прудћ въ его сосћдствћ, было пристрћлено столько селезней, чтобы оставить по одному самцу на каждыя семь или восемь самокъ, и несмотря на это вывелось чрезвычайно много утятъ. Цесарка живетъ въ строгомъ одноженствћ; но м-ръ Фоксъ находитъ, что у него эта птица ведется лучше, если онъ держитъ одного пћтуха на двухъ или трехъ самокъ. Канарейки живутъ въ естественномъ состояніи парами; но англійскіе птицеводы съ успћхомъ сводятъ одного самца съ четырьмя и пятью самками. Я привелъ эти случаи, такъ какъ они съ вћроятностью указываютъ на то, что виды, представляющіеся въ естественномъ состояніи моногамами, могутъ дћлаться временно или навсегда полигамами.

По отношенію къ пресмыкающимся и рыбамъ извћстно слишкомъ мало объ ихъ нравахъ, чтобы имћть возможность говорить объ ихъ брачныхъ отношеніяхъ. Про колюшекъ, однако, говорятъ, что онћ полигамы²), и здћсь въ пору метанія икры самцы значительно отличаются отъ самокъ.

Перечислимъ теперь всћ способы, при посредствћ которыхъ половой подборъ, насколько мы можемъ судить, повелъ къ развитію вторичныхъ половыхъ признаковъ. Выше было показано, что наибольшее число здороваго, крћпкаго потомства происходитъ отъ спариванья самыхъ сильныхъ и, лучше другихъ вооруженныхъ самцовъ, побћдившихъ своихъ соперниковъ, съ наиболће сильными и лучше другихъ откормленными самками, которыя раньше прочихъ приготовлены весною къ половой дћятельности. Такія самки, выбравъ наиболће привлекательныхъ и въ то же время сильныхъ {159} самцовъ, оставятъ болће многочисленное потомство, чћмъ запоздавшія самки, принужденныя спариваться съ менће сильными и привлекательными самцами. To же должно произойти, если болће сильные самцы выберутъ себћ самыхъ привлекательныхъ и въ то же время здоровыхъ и крћпкихъ самокъ, — особенно въ томъ случаћ, если они защищаютъ самокъ и помогаютъ имъ въ уходћ за дћтьми. Выгодъ, пріобрћтенныхъ такимъ образомъ болће сильными парами, въ дћлћ произведенія болће многочисленнаго потомства, было, повидимому, достаточно, чтобы вызвать половой подборъ къ дћятельности. Но значительный численный перевћсъ самцовъ надъ самками оказался бы еще болће благопріятнымъ въ этомъ отношеніи, все равно былъ-ли этотъ перевћсъ лишь случайный и мћстный или постоянный, относился-ли онъ къ новорожденнымъ, или произошелъ вслћдствіе большаго истребленія самокъ, или наконецъ вытекалъ изъ существованія многоженства.

Самцы вообще больше измћняются, чћмъ самки. — Во всемъ животномъ царствћ, если полы отличаются другъ отъ друга по внћшнему виду, видоизмћняется, за рћдкими исключеніями, самецъ, а не самка, потому что послћдняя обыкновенно остается схожей съ молодыми животными своего вида и съ прочими членами всей группы. Причина этого заключается, повидимому, въ томъ, что у всћхъ почти животныхъ самцы одарены большею страстностью, чћмъ самки. Отсюда-то и вытекаетъ, что дерутся между собою и щеголяютъ своими прелестями передъ другимъ поломъ не самки, а самцы, и что опять они же, въ случаћ побћды, передаютъ свои превосходства мужскому колћну. Почему самцы не передаютъ своихъ особенностей обоимъ поламъ, будетъ разсмотрћно ниже. Всякому извћстно, что между млекопитающими всћ самцы горячо гоняются за самками. To же и у птицъ; но здћсь многіе самцы не столько гоняются за самкой, сколько щеголяютъ въ ея присутствіи своими перьями, тћлодвиженіями и пћніемъ. Между тћми немногими рыбами, которыя могли быть наблюдаемы, самцы, кажется, гораздо страстнће самокъ; то же у аллигаторовъ и, повидимому, у батрахій. Черезъ весь громадный классъ насћкомыхъ, по замћчанію Кирби¹), «проходить законъ, по которому самецъ долженъ отыскивать самку». У пауковъ и ракообразныхъ, какъ я слышалъ отъ двухъ большихъ авторитетовъ, м-ра Блекуолля и м-ра Спенса Бэта, самцы дћятельнће самокъ и ведутъ болће бродячую жизнь. Между тћми насћкомыми и ракообразными, гдћ органами чувствъ и движенія снабженъ одинъ лишь полъ, или гдћ эти органы, какъ это часто бываетъ, сильнће развиты у одного пола, чћмъ у другого, такими преимуществам, насколько я могъ найти, пользуются всегда самцы, и это показываетъ, что они представляютъ болће дћятельный элементъ въ дћлћ полового ухаживанья²).

Съ другой стороны, самка, за рћдкими исключеніями, менће страстна, чћмъ самецъ. Она, какъ уже давно замћтилъ знаменитый Гёнтеръ³), вообще «требуетъ, чтобы за ней ухаживали»; въ то же время она неприступна, и часто можно видћть, что она сильно старается убћжать отъ самца. Всякій, присматривавшійся къ нравамъ животныхъ, припомнитъ, конечно, примћры такого рода. На основаніи приводимыхъ ниже разнообразныхъ фактовъ, которые смћло могутъ быть приписаны половому подбору, самка, хотя сравнительно и пассивная, должна дћлать извћстный выборъ и отдавать предпочтеніе {160} одному самцу передъ другими. Можетъ быть, она допускаетъ къ себћ, какъ факты иногда заставляютъ думать, не того самца, который для нея привлекательнће другихъ, но того, который ей наименће противенъ; во всякомъ же случаћ разборчивость со стороны самки, повидимому, почти такой же общій законъ, какъ страстность самца.

Насъ естественно долженъ занимать вопросъ, почему самецъ въ столь многочисленныхъ и разнообразныхъ классахъ сдћлался страстнће самки, ищетъ ее и играетъ болће активную роль въ ухаживаніи. Еслибы оба пола искали другъ друга, этимъ не пріобрћталось бы никакой выгоды и только тратилась бы напрасно сила; но почему ищетъ всегда самецъ? У растеній яички требуютъ пищи нћкоторое время по оплодотвореніи; поэтому цвћточная пыль необходимо должна приноситься къ женскимъ органамъ и она приносится на пестикъ насћкомыми, вћтромъ или самостоятельными движеніями тычинокъ, а у водорослей и др. посредствомъ движеній споръ. У низшихъ животныхъ, съ раздћльными полами, прикрћпленныхъ къ одному мћсту, мужской элементъ постоянно приносится къ женскому; причина понятна: еслибы даже яйца могли быть отдћлены раньше оплодотворенія и не нуждались послћдовательно въ пищћ и защитћ, все-таки они, по сравнительно большей величинћ, были бы менће удобны для переноски, чћмъ мужской элементъ. Поэтому растенія¹) и многія изъ низшихъ животныхъ аналогичны между собой въ этомъ отношеніи. Самцы водныхъ и прикрћпленныхъ неподвижно организмовъ принуждены были выдћлять свои оплодотворяющіе элементы описаннымъ образомъ; естественно, что потомки ихъ, развившись и ставъ подвижными, сохранили эту же самую привычку; они должны приближаться къ самкћ возможно ближе изъ опасенія, какъ бы въ противномъ случаћ оплодотворяющіе элементы на долгомъ пути по водћ не утратили своихъ дћятельныхъ свойствъ. У нћкоторыхъ низшихъ животныхъ неподвижно живутъ однћ самки, которыхъ и отыскиваютъ подвижные самцы. Но трудно понять, почему у видовъ, предки которыхъ были подвижны, самцы неизмћнно сохранили привычку приближаться къ самкамъ, вмћсто того, чтобы быть отыскиваемы ими. Во всћхъ случаяхъ самцы должны были обладать болће сильными страстями, чтобы сдћлаться дћятельными искателями; а пріобрћтеніе такихъ страстей естественно должно было вытекать изъ того, что болће страстные самцы оставляли по себћ бòльшее потомство, чћмъ менће страстные.

Такимъ образомъ бòльшая страстность самца должна была косвенно повести къ болће частому развитію вторичныхъ половыхъ признаковъ у самца, чћмъ у самки. Но развитіе такихъ признаковъ облегчилось бы въ значительной степени, еслибы заключеніе, къ которому я пришелъ, на основаніи изученія домашнихъ животныхъ, оказалось справедливымъ, именно, что самецъ вообще больше склоненъ измћняться, чћмъ самка. Фонъ-Натузіусъ, обладающій громаднымъ опытомъ, держится совершенно того же мнћнія²). Вћское доказательство въ пользу этого заключенія представляетъ также сравненіе обоихъ половъ у человћка. Во время экспедиціи Новары³) сдћлано было большое число измћреній различныхъ частей тћла у разныхъ племенъ, и оказалось, что почта всћ мужчины представляли большія колебанія, чћмъ женщины; я еще вернусь къ этому предмету въ будущей главћ. М-ръ Дж. Вудъ⁴), тщательно изучавшій варіаціи мышцъ у человћка, подчеркиваетъ заключеніе, что, «наибольшее число уклоненій, встрћчаемыхъ {161} въ трупћ, приходится на долю мужчинъ». Онъ замћтилъ прежде, что «въ 102 трупахъ случаи сверхчисленныхъ образованій встрћтились у мужчинъ въ полтора раза чаще, чћмъ у женщинъ, въ противоположность съ большею частотою недостаточности образованій у послћднихъ». Проф. Макалистеръ тоже замћчаетъ¹), что варіаціи мышцъ, «вћроятно, болће обыкновенны у мужчинъ, чћмъ у женщинъ». Нћкоторыя мышцы, нормально отсутствующія у людей, тоже чаще встрћчаются у мужчинъ, чћмъ у женщинъ, хотя, говорятъ, бываютъ и исключенія изъ этого правила. Д-ръ Бертъ Уильдеръ²) составилъ таблицу 152 случаевъ излишняго числа пальцевъ; на долю мужчинъ пришлось 86, а на долю женщинъ 39, т.-е. меньше, чћмъ половина (какому полу принадлежали остальные 27 случаевъ, неизвћстно). He слћдуетъ, однако, упускать изъ виду, что женщины чаще будутъ стараться скрыть подобные недостатки, чћмъ мужчины. Д-ръ Мейеръ также утверждаетъ, что уши мужчины болће измћнчивы по формћ, чћмъ уши женщины³). Наконецъ температура у мужчины подвержена большимъ колебаніямъ, чћмъ у женщины⁴).

Причина бòльшей измћнчивости мужского пола передъ женскимъ неизвћстна, за исключеніемъ развћ того, что вторичные половые признаки чрезвычайно измћнчивы и что обладаютъ ими обыкновенно одни самцы, а этотъ фактъ, какъ мы увидимъ, можетъ быть до извћстной степени объясненъ. Половой и естественный подборъ привели къ тому, что самцы, въ весьма многихъ случаяхъ, стали значительно отличаться отъ самокъ; но, независимо отъ подбора, оба пола, вслћдствіе различій въ строеніи, стремятся измћняться нћсколько различнымъ образомъ. Самкћ для образованія яицъ приходится затрачивать значительное количество органическаго вещества, между тћмъ какъ самецъ тратитъ много силы въ яростныхъ бояхъ съ соперниками, въ странствованіяхъ, въ поискахъ за самкой, издаетъ звуки, выдћляетъ пахучія вещества и т. д., и трату эту онъ принужденъ производить въ теченіе короткаго періода. Значительная сила самца въ періодъ любви часто, повидимому, усиливаетъ его окраску, независимо отъ имћющихся уже у него отличій отъ самки⁵). У человћка и книзу отъ него, до ЬеріДоріега включительно, температура тћла у самца выше, чћмъ у самки, содровождаясь у человћка болће рћдкимъ пульсомъ⁶). Въ общемъ, затрата вещества и силы у обоихъ половъ приблизительно одинакова, хотя она и производится различными способами и въ различныхъ количествахъ.

По указаннымъ только-что причинамъ оба пола необходимо должны различаться нћсколько по своему строенію, по крайней мћрћ въ періодъ произведенія потомства, и при совершенно сходныхъ условіяхъ стремиться измћняться различнымъ образомъ. Если подобныя измћненія безполезны каждому изъ половъ, то они не будутъ накопляться или увеличиваться путемъ естественнаго или полового подбора. Тћмъ не менће они могутъ стать постоянными, если возбуждающая ихъ причина дћйствуетъ непрерывно, и согласно часто встрћчающейся формћ наслћдственности, могутъ перейти лишь къ тому полу, въ {162} которомъ первоначально появились. Въ этомъ случаћ оба пола будутъ имћть постоянное, но не имћющее значенія различіе въ признакахъ. Такъ напр. мистеръ Элленъ наблюдалъ, что большинство птицъ Южныхъ Штатовъ окрашены темнће, чћмъ птицы Сћверныхъ Штатовъ — явленіе, зависящее, повидимому, отъ различій въ температурћ, освћщеніи и т. д. обћихъ областей. Притомъ, въ нћсколькихъ случаяхъ оба пола того же вида подверглись различнымъ измћненіямъ; такъ, у самцовъ Agelaeus phoenieeus на югћ цвћтъ оперенія сталъ болће интенсивнымъ, между тћмъ какъ у Cardinalis virginianus то же самое случилось съ самкой; у Quiscalus major самки подверглись разнообразнымъ измћненіямъ въ окраскћ, между тћмъ какъ самцы остались почти одинаковыми¹).

Немногочисленныя исключенія встрћчаются въ различныхъ классахъ животныхъ, у которыхъ самки вмћсто самцовъ пріобрћли хорошо выраженные вторичные половые признаки, напримћръ болће яркій цвћтъ, большій ростъ, силу или драчливость. У птицъ иногда случается полное перенесеніе обыкновенныхъ признаковъ съ одного пола на другой; самки становятся болће страстными въ ухаживаніи, самцы сравнительно пассивны, но явно выбираютъ болће привлекательныхъ самокъ, какъ можно заключить по результатамъ. Такимъ образомъ самки многихъ птицъ пріобрћли болће яркое опереніе или другія украшенія и стали болће сильными и драчливыми, чћмъ самцы, при чемъ признаки эти передавались по наслћдству только женскому поколћнію.

Можно было бы предположить, что въ нћкоторыхъ случаяхъ шелъ двойной процессъ подбора: самцы выбирали болће привлекательныхъ самокъ, а послћднія болће привлекательныхъ самцовъ. Но такой процессъ, хотя и могъ бы повести къ измћненію обоихъ половъ, не сдћлалъ бы, однако, одного изъ нихъ отличнымъ отъ другого, пока вкусъ къ прекрасному не сталъ у нихъ различенъ. Впрочемъ, послћднее предположеніе слишкомъ невћроятно, по отношенію къ какому бы то ни было животному, за исключеніемъ человћка, чтобы на немъ останавливаться. Тћмъ не менће, есть много животныхъ, у которыхъ полы походятъ другъ на друга и оба изукрашены одинаково; такая аналогія можетъ заставить насъ думать о дћйствіи полового подбора. Въ подобныхъ случахъ можно было бы предположить, что здћсь существовалъ двойной или взаимный половой подборъ: болће сильныя и ранће созрћвшія самки выбирали болће привлекательныхъ и сильныхъ самцовъ, а послћдніе отвергали всћхъ, за исключеніемъ наиболће привлекательныхъ самокъ. Но на основаніи того, что мы знаемъ о нравахъ животныхъ, и это воззрћніе мало вћроятно, такъ какъ самцы вообще настолько страстны, что стремятся спариться съ любой самкой. Гораздо правдоподобнће, что украшенія общія обоимъ поламъ были пріобрћтены однимъ поломъ, обыкновенно мужскимъ, и были имъ затћмъ переданы обоимъ поламъ. Если въ самомъ дћлћ самцы какого-нибудь вида, въ теченіе длиннаго періода времени, значительно превосходили числомъ самокъ, а затћмъ въ теченіе другого длиннаго періода времени, подъ вліяніемъ измћненныхъ условій, случилось обратное, то могь произойти, но не одновременно, двойной половой подборъ, который и сдћлалъ оба пола значительно отличными другъ отъ друга.

Мы увидимъ впослћдствіи, что существуетъ много животныхъ, у которыхъ ни одинъ изъ половъ не представляетъ блестящей окраски или особенныхъ украшеній, и тћмъ не менће члены одного или обоихъ половъ пріобрћли, вћроятно, простые цвћта, напр. черный и бћлый, путемъ полового подбора. Отсутствіе яркихъ красокъ или другихъ украшеній могло произойти оттого, что не народилось подходящихъ варіацій, или оттого, что животныя предпочитали простые цвћта, напр. чисто-черный или бћлый цвћтъ. Темная окраска часто пріобрћталась путемъ естественнаго подбора съ цћлью охраны, а пріобрћтеніе яркихъ цвћтовъ путемъ полового подбора парализовалось вытекавшею изъ нихъ опасностью. Но въ другихъ случаяхъ хотя самцы вћроятно и соперничали между собою {163} въ теченіе долгихъ годовъ за обладаніе самками, однако изъ этого ничего не выходило до тћхъ поръ, пока болће счастливымъ самцамъ не удалось оставить по себћ болће многочисленнаго потомства, для унаслћдованія ихъ превосходствъ; послћднее же, какъ выше было показано, зависитъ отъ различныхъ сложныхъ условій.

Половой подборъ дћйствуетъ менће сурово, чћмъ естественный. Послћдній достигаетъ своихъ результатовъ во всћ возрасты какъ жизнью, такъ и смертью недћлимыхъ, болће или менће приспособленныхъ къ жизни, такъ какъ поединки самцовъ-соперниковъ нерћдко кончаются смертью. Вообще же менће счастливому самцу только не удается добыть себћ самку, или онъ получаетъ ее уже поздно по времени года, притомъ запоздавшую и менће сильную; если же самецъ — полигамъ, то получаетъ меньшее число самокъ; и на всћхъ этихъ основаніяхъ онъ оставляетъ по себћ или менће многочисленное, или менће здоровое потомство, или даже не оставляетъ вовсе никакого. Что касается до образованій, пріобрћтаемыхъ обыкновеннымъ или естественнымъ подборомъ, то въ большинствћ случаевъ, если только условія жизни остаются неизмћнными, для накопленія уклоненій, выгодныхъ въ какомъ бы то ни было отношеніи, существуетъ предћлъ. По отношенію же къ образованіямъ, имћющимъ цћлью сдћлать самца сильнће въ бояхъ или болће способнымъ плћнять самокъ, такого предћла не существуетъ; поэтому, пока возникаютъ соотвћтствующія уклоненія, половой подборъ не перестаетъ дћйствовать. Это обстоятельство можетъ отчасти объяснить ту, часто необычайную измћнчивость, которую представляютъ вторичные половые признаки. Несмотря на это, естественный подборъ имћетъ опредћляющее значеніе въ дћлћ непріобрћтенія побћдителями самцами такихъ признаковъ, которые могли быть имъ вредны, заставляя ихъ расходовать слишкомъ много жизненныхъ силъ или подвергая ихъ какой-нибудь большой опасности. Однако развитіе извћстныхъ образованій, напр. роговъ у нћкоторыхъ изъ оленьихъ, было доведено до замћчательной крайности, и въ нћкоторыхъ случаяхъ оно дошло до такой степени, что стало по отношенію къ общимъ условіямъ жизни нћсколько вреднымъ для самцовъ. Изъ этого факта мы узнаемъ, что выгоды, вытекшія для счастлиныхъ самцовъ изъ побћдъ надъ другими въ бояхъ или ухаживаньи и обусловившія нарожденіе многочисленнаго потомства, превысили въ теченіе долгаго времени выгоды, вытекшія изъ болће совершеннаго приспособленія ко внћшнимъ условіямъ существованія. Далће мы увидимъ — чего никакъ нельзя было бы предположить, — что способность плћнять самокъ была важнће умћнья побћждать соперниковъ въ бояхъ.

Законы наслћдованія. Чтобы понять, какимъ образомъ дћйствовалъ половой подборъ и произвелъ въ теченіе лћтъ такіе рћзкіе результаты въ столькихъ классахъ животныхъ, необходимо принять во вниманіе законы наслћдованія, насколько они извћстны. Въ словћ «наслћдованіе» заключены два отдћльныхъ понятія: передача и развитіе признаковъ; но такъ какъ то и другое идутъ обыкновенно вмћстћ, различіе часто просматривается. Это различіе мы видимъ въ тћхъ признакахъ, которые передаются въ ранніе періоды жизни, но развиваются только въ зрћлости или въ старости. Еще яснће видно это различіе на вторичныхъ половыхъ признакахъ, потому что они передаются черезъ посредство обоихъ половъ, а развиваются въ одномъ. Что они присущи обоимъ поламъ, видно изъ того, что, когда скрещиваются между собою два вида съ рћзко-развитыми половыми признаками, каждый изъ нихъ передаетъ ублюдкамъ того и другого пола особенности, свойственныя и самцамъ, и самкамъ. To же самое высказывается въ фактћ, когда признаки, свойственные самцу, случайно развиваются у самки въ старости или во время болћзней, какъ напр., когда курица пріобрћтаетъ развћвающіяся перья хвоста, перья ожерелья, гребень, шпоры, голосъ и даже драчливость, — качества, свойственныя однимъ самцамъ; или когда кастраты самцы пріобрћтаютъ характерные признаки самокъ. Далће, бываютъ случаи, гдћ, независимо отъ болћзни или старости, признаки какъ-будто передаются отъ самца къ самкћ; напр. въ {164} которыхъ куриныхъ породахъ молодыя, здоровыя самки постоянно являются co шпорами. Въ дћйствительности шпоры развиваются у самокъ послћдовательно, потому что въ каждомъ, выводкћ всякая подробность въ строеніи шпоръ передается мужскому колћну черезъ ихъ посредство. Ниже я приведу много случаевъ, гдћ у самки появляются болће или менће хорошо выраженные признаки, свойственные одному самцу, у котораго они должны были развиться раньше и отъ котораго затћмъ уже по наслћдству перешли къ самкћ. Обратный случай первоначальнаго появленія признаковъ у самки и передачи ихъ по наслћдству самцу встрћчается рћже; приведу поэтому одинъ поразительный примћръ. У пчелъ аппаратъ для собиранія пыльцы употребляется въ дћло однћми самками, собирающими пыльцу для личинокъ; и, тћмъ не менће, у большинства видовъ онъ отчасти развитъ и у самцовъ, которымъ совершенно безполезенъ, и развитъ очень хорошо у Bombus или у шмелей¹). Такъ какъ ни одно другое перепончатокрылое насћкомое, даже оса, столь близкая къ пчелћ, не обладаетъ подобнымъ аппаратомъ, то мы не имћемъ основанія предпол

Проблемы Эволюции

Происхождение человека и половой отбор.

Предисловіе ко 2-му изданію.

ВВЕДЋНІЕ.

ГЛАВА I.

Очевидность происхожденія человћка отъ какой-либо низшей
формы.

ГЛАВА II.

О способћ развитія человћка изъ нћкоторой низшей формы.

ГЛАВА III.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ.

ГЛАВА ІV.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ (Продолженіе).

ГЛАВА V.

О развитіи умственныхъ и нравственныхъ способностей въ первобытныя и цивилизованныя времена.

ГЛAВA VI.

О сродствахъ и генеалогіи человћка.

ГЛАВА VII.

О человћческихъ расахъ.

Замћчанія проф. Гёксли о сходствћ и различіи въ строеніи и развитіи мозга у человћка и обезьяны.

ГЛАВА VIII.

Принципы полового подбора.

Проблемы Эволюции

Происхождение человека и половой отбор.

Предисловіе ко 2-му изданію.

ВВЕДЋНІЕ.

ГЛАВА I.

Очевидность происхожденія человћка отъ какой-либо низшей формы.

ГЛАВА II.

О способћ развитія человћка изъ нћкоторой низшей формы.

ГЛАВА III.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ.

ГЛАВА ІV.

Сравненіе между умственными способностями человћка и низшихъ животныхъ (Продолженіе).

ГЛАВА V.

О развитіи умственныхъ и нравственныхъ способностей въ первобытныя и цивилизованныя времена.

ГЛAВA VI.

О сродствахъ и генеалогіи человћка.

ГЛАВА VII.

О человћческихъ расахъ.

Замћчанія проф. Гёксли о сходствћ и различіи въ строеніи и развитіи мозга у человћка и обезьяны.

ГЛАВА VIII.

Принципы полового подбора.

Очевидность происхожденія человћка отъ какой-либо низшей
формы.