Проблемы Эволюции

Нестрашные монстры, нестандартные хищники

«Помни о дыре»

«Осторожно, двери закрываются», — эта фраза является визитной карточкой нашего метро. А вот в лондонской подземке женский голос предупреждает пассажиров перед тем, как «двери открываются». Произносимая в этот момент фраза звучит как «Mind the gap», что-то типа «Помни о дыре». На самом деле первые из построенных в Лондоне в начале XX века станций метро не вполне соответствуют габаритам современных вагонов, поэтому пассажирам напоминают, чтобы они не забыли о промежутке между вагоном и платформой и не оступились. Однако, эту же фразу про «дыру» можно интерпретировать и по-иному, что англичане и сделали с присущим им качественным юмором. В том же лондонском метро на стенах висят плакаты с распахнутой пастью огромной белой акулы. И в самом центре этой чудовищной пасти — те же слова: «Mind the gap!» Мой сынишка долго улыбался...

А ведь действительно, жизнерадостная улыбка большой белой стала символом. Ни с чем не спутаешь. Можно зубную пасту рекламировать. Вот только всё разнообразие акульего племени в «дырку» этой пасти не помещается.

Палеонтологи уверены, что акулы — рыбы с хрящевым скелетом, вместе со скатами образующие группу Elasmobranchia, с самого начала были хищниками. И они оставались и остаются хищниками на протяжении всей своей невероятно длинной эволюционной карьеры с середины палеозоя по настоящее время. 425 миллионов лет! За это время эласмобранхии (с латыни — «ремнежаберные») прошли через несколько периодов адаптивных радиаций (так называют быстрое увеличение разнообразия той или иной группы организмов) и выстояли в восьми массовых вымираниях. В том числе и в том, что не смогли пережить динозавры и морские ящеры. Самая последняя из радиаций акул по времени совпала с началом расцвета млекопитающих, одной из веток которых являемся и мы с вами. Другими словами, современные акулы и скаты — квинтэссенция сотен миллионов лет эволюционных экспериментов на пути к созданию идеального хищника. Они — одна из фундаментальных форм жизни, с многочисленными и чрезвычайно сложными структурными, физиологическими и поведенческими особенностями.

Итак, эласмобранхии возникли как хищники, и подавляющее большинство современных акул и скатов (а всего их около 1100 видов) тоже хищники. То есть те, кто ищет живую добычу, глотает её целиком или съедает по частям. Лишь 13 видам — гигантской и китовой акулам, акуле-мегарот, скату-манте и 9 видам скатов-дьяволов не свойственны кровожадные привычки их родственников. Они — фильтраторы. Пропуская через рот и жабры колоссальные объёмы воды, они питаются мелкими планктонными организмами, в основном, рачками, а также планктонными водорослями, икрой, личинками, в том числе рыбьими. На самом деле все эти виды также являются хищниками, однако, согласитесь, очень специфическими. Хватать и откусывать им не надо. Они, скорее, пасутся. Необходимо отметить, что эти 13 видов — не очень близкие родственники, представляющие собой четыре разные эволюционные линии эласмобранхий. Особенно интересным является то, что переход к фильтрационному питанию у них произошёл независимо, в промежутке между 60 и 30 миллионами лет назад. Вы скажете — давненько. Но по эволюционным меркам — совсем недавно, ведь на самом деле 30 миллионов лет — это всего лишь 7% времени всей истории данной группы рыб. Так почему же, учитывая невероятно успешное «хищное» прошлое акул и скатов, среди них появились фильтраторы? Как устроены их «ловчие сети», и в каких условиях это могло произойти?

Фильтры тонкие, фильтры грубые

Фильтрующие аппараты эласмобранхий по строению можно разделить на две группы. Как у любой другой рыбы, вода проходит через рот и выходит через жаберные щели. А что если перегородить эти щели? Сделать из них подобие сита. Один из таких способов основан на использовании изменённых жаберных тычинок, особых выростов жаберных дуг, которые развиваются на них вместе с жаберными лепестками. Только вот если жаберные лепестки нежные, тонкостенные, пронизанные кровеносными сосудами, то жаберные тычинки жёсткие, сплошные. Функция первых — газообмен, функция вторых — не дать добыче выскочить через жабры. Однако если у настоящих хищников жаберные тычинки немногочисленны, то у фильтраторов их очень много. Такой фильтр относительно грубый. Он обнаружен у двух холодноводных видов: у обитающей в умеренной климатической зоне гигантской акулы (Cetorhinus maximus), и у глубоководной акулы-мегарот (Megachasma pelagios). Жаберные тычинки являются видоизменёнными кожными зубчиками (одного происхождения с зубами акул). У гигантской акулы они похожи на щетинки. У экземпляров в 9 м тычинки достигают 7.5 см в длину, располагаясь на жаберных дугах с плотностью 4 щетинки на 1 квадратный сантиметр. У акулы-мегарот тычинки, скорее, похожи на пальчики. Они располагаются в четыре ряда вдоль каждой жаберной дуги, достигая 10-15 см у 4.5-метровых экземпляров.

Фильтры второй категории можно назвать тонкими. Они состоят из розо-коричневой губчатой ткани, поддерживаемой каркасом из хрящевых перегородок, перекрывающих жаберные щели. Такой фильтр имеется у китовой акулы (Rhincodon typus), манты (Manta birostris) и скатов-дьяволов (род Mobula). Все они — обитатели тропических и тёплых умеренных вод. Кроме того, у всех эласмобранхий-фильтраторов развиваются различные вспомогательные структуры, которые соответствуют особенностям их пищевого поведения.

Гигантская акула

Этот монстр — пассивный фильтратор, чей улов зависит напрямую зависит от «количества движения» собственного тела. По простому, «сколько потопаешь, столько и полопаешь». Во время питания форма головы гигантской акулы меняется буквально драматически. Её огромная распахнутая пасть и раздутые жабры, почти полностью опоясывающие голову, напоминают трал или гигантский сачок. На самом деле они таковыми и являются: двигаясь с крейсерской скоростью в 3.7 км/ч, взрослая гигантская акула за этот же час пропускает сквозь свой фильтр 1360 (!) тонн морской воды. При этом акула каждые 1-3 минуты закрывает рот, встряхивает жабры, и в этот момент, по-видимому, глотает свой улов. Пища, остающаяся на жаберных тычинках и затем попадающая в глотку, в основном, состоит из копепод — мельчайших планктонных рачков, а также личинок различных беспозвоночных. Всех вместе их называют зоопланктоном. Размеры этих созданий указывают на то, что сам жаберный фильтр не так уж и груб, как кажется. Кроме того, этот фильтр работает очень избирательно: отцеживается лишь определённая размерная группа планктонных животных.

Весной и летом пища гигантской акулы крайне изобильна. Ведь в этот период в воде находится огромное количество фитопланктона — микроскопических водорослей, которыми питаются рачки. В это время акулы часто кормятся вместе с другими гигантами-фильтраторами — усатыми китами. Однако, даже при самых благоприятных условиях, акуле приходится постоянно есть, чтобы получить необходимое количество энергии для поддержания своего существования. Трудиться, так сказать, не закрывая рта. С утра до ночи она бороздит приповерхностные воды и фильтрует, фильтрует, фильтрует. Кстати, её английское название «basking shark» переводится, как «акула, которая греется [на солнце]», в смысле постоянно находится у поверхности. Рассчитано, что 6.7-метровой гигантской акуле требуется 663 калории в час только для того, чтобы двигать своё массивное тело в толще воды. Когда количество планктона резко уменьшается, что происходит в начале зимы, акула съедает меньше килограмма рачков в час (эквивалентно 410 калориям). Получается, что зимой она получает меньше энергии, нежели тратит. А поскольку у пойманных зимой гигантских акул жаберные тычинки отсутствуют, и у поверхности их не встретить, то выдвинуто предположение, что в этот период они переходят на питание донными животными, а то и вовсе впадают в оцепенение. Фильтр становится не нужен! До следующей весны, когда количество планктона вновь увеличиться до необходимого уровня. А что касается жаберных тычинок, то их сезонные утрата и приобретение, по сути, являются единственным известным среди рыб примером сезонной...линьки!

Акула-мегарот

Из-за того, что основное количество планктонных организмов обитает в приповерхностных слоях воды, мезопелагической (то есть обитающей в средней части толщи воды) акуле, получившей название мегарот, приходится жить и питаться по-другому. В условиях, когда пища скудна, давление велико, а температуры низки, быть энергичным пловцом сложно. И не очень рационально. Поэтому мышцы и скелет у акулы-мегарот не очень мощные, можно даже сказать, слабые. Зато рот огромный (название говорит само за себя), а поддерживающие его дуги чрезвычайно подвижны. Исходя из их строения, можно предположить, что эта акула питается, резко распахивая свою пасть и всасывая свою добычу. Работе такого глоточного насоса, возможно, помогает очень крупный и очень мобильный «язык». Кроме того, на нёбе — нижней поверхности верхней челюсти акулы — были обнаружены два участка блестящей серебристой ткани. Вполне вероятно, что в темноте они обладают способностью светиться. Если это так, то акула-мегарот использует биолюминесценцию, чтобы приманивать потенциальную добычу — глубоководных креветок и медуз — в зону досягания своего чудовищного рта, и является самым крупным «светящимся» организмом на планете.

Впервые случайно пойманная у Гавайских островов в ноябре 1976 года, акула-мегарот считается самым громким ихтиологическим открытием, сделанным со времени обнаружения знаменитой кистепёрой рыбы-целаканта в Южной Африке в 1938 году. До сих пор было поймано всего 14 экземпляров этой акулы: у Гаваев, Японии, Калифорнии, западной Австралии, Бразилии, Сенегале, Индонезии и на Филиппинах. Поскольку мы практически ничего не знаем об образе жизни этого существа, чрезвычайно интересными оказались результаты слежения за меченой акулой. Пойманный в дрифтерную сеть в 1990 году в Калифорнии пятиметровый экземпляр снабдили двумя радиомаячками и выпустили обратно в океан. Слежение удалось вести в течение двух дней. Оказалось, что в ночное время акула-мегарот держится на глубине 15 метров, погружаясь на 150 метров днём. Другими словами, она осуществляет регулярные вертикальные миграции, следуя за своей добычей, которая ночью поднимается ближе к поверхности, а днём вновь уходит на глубину. Перемещения же объектов питания акулы объясняются той же причиной: они следуют за своей добычей — мигрирующими вверх и вниз некоторыми видами планктонных рачков. В свою очередь, миграции рачков объясняются причиной прямо противоположной — они, не желая быть съеденными и спасаясь от своих самых многочисленных врагов — мелких видов рыб, на день уходят в глубину. Рыбы остаются в приповерхностных слоях — в темноте они охотники неважные, зато за рачками погружаются другие хищники, в том числе медузы, а за ними следует и мегарот. Так они, вверх-вниз, и живут.

Китовая акула

Вырастающая до длины в 20 м при весе в 34 тонны (а именно такого гиганта недавно поймали у берегов Тайваня), китовая акула является самой крупной акулой, когда-либо существовавшей на нашей планете, и самой крупной рыбой современности. Её единственным соперником по части размеров (не считая голубого кита и некоторых динозавров) являлась обитавшая в середине юрского периода костистая рыба Leedsichthys problematicus. Тоже, кстати, фильтратор.

Китовая акула — могучий, хотя и не очень быстрый, пловец, с мощной скелетной, горловой и жаберной мускулатурой. В этом отношении она, так сказать, полная противоположность акуле-мегарот. Тем не менее, как и последняя, китовая акула часто охотиться при помощи глоточного насоса, резко раскрывая пасть и буквально засасывая добычу. В то же время, она может подолгу барражировать под поверхностью, фильтруя воду, как акула гигантская. Особенности строения ротового и фильтрационного аппаратов позволяют ей ловить не только планктонных животных: ракоообразных и личинок, но и мелкую стайную рыбу — сардин, анчоусов и макрель. Умение засасывать пищу объясняет способность китовой акулы питаться в вертикальном положении. Неоднократно наблюдалось, как эти гиганты, «встав на хвост», то всплывают, то погружаются с интервалом в 15-20 секунд. Во время этих колебательных, вверх-вниз, перемещений голова акулы сначала выходит из воды, после чего погружается. Пасть при этом всё время остаётся открытой. Таким образом, вода сначала выходит из ротовой полости через жаберные щели, а в тот момент, когда голова начинает погружаться, она снова устремляется в рот. При этом акула дополнительно всасывает её, а заодно всё то, что в ней находится. Кроме того, китовая акула может двигать головой из стороны в сторону.

Довольно многочисленными являются сообщения о том, что во время питания китовых акул вокруг их рта активно кормятся крупные пелагические рыбы, например, тунцы и альбакоры. Предположительно, они хватают мелкую рыбёшку, которую, в свою очередь, привлекает тот же планктон, которым питаются китовые акулы.

Программа слежения за перемещениями китовых акул позволила выдвинуть предположение о том, что эти рыбы — вечные бродяги. Они перемещаются на огромные расстояния, следуя к местам вспышек численности планктона. Но как они находят их? Возможно, что по запаху. Когда рачки-копеподы питаются планктонными водорослями, то в воду из последних попадает диметилсульфид, один из продуктов жизнедеятельности водорослей. Недавно показано, что некоторые морские птицы, в частности альбатросы, способны чувствовать это вещество, а крачек оно, более того, сильно привлекает. Учитывая, что обоняние у акул развито чрезвычайно тонко, можно предположить, что китовые акулы также могут улавливать диметилсульфид, и, ориентируясь по его присутствию в воде, обнаруживать скопления рачков.

Скаты: манта и дьяволы

Питание неимоверно грациозных скатов-фильтраторов, как и гигантской акулы, основано на движении рыбы сквозь толщу воды. Однако кроме широкой пасти и жаберного фильтра они обладают так называемыми «головными плавниками» (на самом деле это передние выросты грудных плавников) — крупными гибкими лопастями, расположенными по бокам рта. Предполагается, что с их помощью манта и скаты-дьяволы концентрируют и направляют планктон в рот. Огромные грудные плавники делают скатов крайне маневренными: они способны кружиться и закладывать мёртвые петли вокруг скоплений планктона. Возможно, что с помощью такой акробатики скаты делают такие скопления ещё более плотными, что повышает эффективность питания. Закончив есть, скат сворачивает «головные плавники», делая из них «волнорез»: в свёрнутом состоянии они сходятся на средней линии рта, напоминая две сложенные вместе ладошки буддиста во время молитвы.

Загадка происхождения

При всём своём разнообразии, эласмобранхии-фильтраторы характеризуются несколькими общими признаками. У них широкие головы, а рот расположен на переднем конце головы, а не на нижней её поверхности, как у остальных акул и скатов. Зубы маленькие и их функциональная значимость невелика, хотя у взрослой китовой акулы они всё ещё очень многочисленны: 270 000 зубов, расположенных в 310 рядов. Жаберный аппарат несёт фильтрующие элементы, а сами рыбы довольно велики и могут достигать поистине колоссальных размеров. Ещё один важный момент — все рыбы-фильтраторы обладают особыми пищеварительными ферментами, которые разлагают хитиновые панцири планктонных рачков. Хитин — полисахарид, и переварить его также нелегко, как и целлюлозу. Все вместе эти отличительные признаки похожи на те, которыми обладают усатые киты. У китов, естественно, жабр нет, поэтому фильтрационный аппарат находится в ротовой полости. И усатые киты, и эласмобранхии-фильтраторы появились на нашей планете приблизительно в одно и то же время. Совпадение ли это?

За шестьдесят миллионов последних лет глобальная экосистема Земли подверглась нескольким крупным перестройкам. Изменения в положении континентов, очертаний и размерах океанов и их связи друг с другом привели к сильному изменению океанической циркуляции, переноса тепла и, как следствие, серьёзным климатическим сдвигам. Тёплый юрский период сменило похолодание, наступившее к концу периода мелового и продолжавшееся на протяжении последующего палеоцена. Потепление наступило в эоцене. Массовые вымирания, сопровождавшие колебания температуры, происходили с частотой приблизительно раз в 26 миллионов лет. Во время позднемелового вымирания исчезло около 15% семейств всех морских беспозвоночных, которые включали около половины всех существовавших тогда видов животных. Вымерли морские рептилии (которых часто неправильно называют морскими динозаврами) и многие виды рыб.

За вымиранием, тем не менее, всегда следует вспышка увеличения разнообразия организмов. Освобождаются экологические ниши, и на них сразу появляются претенденты. Именно после позднемелового вымирания мощной адаптивной радиации подверглись костистые рыбы и эласмобранхии. Отложения тех времён показывают, что планктон — различные группы одноклеточных водорослей и ракообразных — был чрезвычайно обилен. И, несмотря на то, что переход к фильтрационному питанию потребовал серьёзных перестроек, во всём — в поведении, физиологии и строении, он был оправдан. Водорослями питаются рачки, рачками — мальки рыб, мальками — более крупные рыбы, теми — ещё более крупные, и так далее. Чем выше ступень пищевой пирамиды, тем больше потери энергии, и тем ступень ýже. Другими словами, тем меньше животных может на ней поместиться: крупных хищников не может быть сколь угодно много — всех не прокормить. Питание на одной из низших и наиболее продуктивных ступеней пищевой пирамиды — вот по какому пути пошли усатые киты и эласмобранхии-фильтраторы. Возможно, что конкуренция за привычную пищу (например, более мелкую рыбу и головоногих моллюсков), в условиях, когда планктон был изобилен (по крайней мере, летом), вынудила их предков переключится на питание последним. Перейдя к потреблению зоопланктона, они перестали быть конкурентами другим хищникам. Они стали большими, а, следовательно, уменьшился риск быть съеденным. В третьих, увеличив размеры, они стали менее зависимыми от потерь тепла, и смогли освоить холодные, но богатые планктоном воды. Правда, на этом эволюционном пути не всё было так уж безоблачно. Планктон в океане распределён крайне мозаично, поэтому в его поисках необходимо преодолевать огромные расстояния. Во-вторых, в умеренных водах содержание планктона зависит от сезона. Тем не менее, преимущества перехода к фильтрации, по-видимому, перевесили недостатки. Если бы не человек, который настойчиво уничтожает этих гигантов, огромные планктофаги-фильтраторы были бы одной из процветающих в современных морях групп животных.

Почему они такие большие?

Так всё же почему же они такие большие? Специалист по усатым китам Лоуренс Тэйлор считает, что если для хищника максимальный размер определяется пределом, за которым у него не остаётся врагов, то для фильтратора причина в другом. А именно — в возможности накапливать запасные вещества. Зоопланктон распределяется в океане чрезвычайно неравномерно, а в высоких широтах в больших количествах появляется только летом. Чтобы пережить неблагоприятный период нужно быть большим. Только так можно доплыть от одного богатого кормом района до другого. Чем больше рот и жаберный аппарат, тем больше эффективность фильтрации. Как упоминалось выше, крупному животному проще сохранять тепло, а, следовательно, оно является менее зависимым от прихотей климата. И, конечно, чем ты больше, тем меньше у тебя естественных врагов. Так или иначе, нестрашные монстры и нестандартные хищники являются результатом самого современного и самого сложного эксперимента в эволюционной истории «ремнежаберных». И очень не хочется, чтобы он закончился по вине человека. Но об этом — в следующий раз.

Живущие во мраке:

уникальный живой мир подводных пещер.

...Ни звука..., ни света... Тишина и неподвижность ...

Лишь смутные вибрации и едва уловимые запахи...

Холод и кристальная чистота воды...

Темнота...

Миллионы лет в темноте...

Подводные пещеры и их возникновение

Известняк — одна из самых распространённых на нашей планете осадочных пород. Сотни миллионов лет накапливались на мелководных участках морского дна раковинки одноклеточных планктонных организмов — фораминифер. У побережий формировались отложения, состоящие из раковин двустворчатых моллюсков. Спрессовываясь, они превращались в то, что мы впоследствии назвали мелом и ракушняком. Разница лишь в форме и размерах образующих их скелетов, химическая же основа одна — карбонат кальция. Горизонтальные и вертикальные подвижки участков дна, а также колебания уровня океана приводили к тому, что многометровые толщи известняков оказывались на поверхности, иногда — много выше её. Чудовищные силы плющили, сминали, рвали эти пласты, и они в виде гор возносились к небу. Стекающая по склонам вода дождей и тающих ледников попадала в трещины и разломы, медленно растворяла известняк и, тем самым, строила обширную разветвлённую систему невидимых снаружи пустот. Так возник карст — интереснейший феномен, выразившийся в образовании огромного количества пещер, вымытых водой в известняке. Альпийские горы — одних из ярчайших тому примеров. Кроме того, карстовые системы — колоссальный фильтр, через который проходит до 40% всей питьевой воды планеты.

Часть пещер обсохла — сформировавшие их потоки иссякли. По дну других продолжают бежать подземные реки. Третьи же, образовавшиеся в непосредственной близости от океана, были затоплены морской водой. Это, среди прочих, характерно, например, для Багамских островов. Подъём уровня океан привёл к тому, что многие из прибрежных (анхиалинных) пещер полностью или частично ушли под воду. Кстати, тот факт, что в этих пещерах находят многочисленные сталактиты и сталагмиты однозначно указывает на их «сухопутное» происхождение. Некоторые анхиалинные пещеры достигают 14 километров в длину и глубины в 160 м ниже уровня моря.

Заполненные морской водой пещеры и карстовые провалы Багам из-за небесно-голубого цвета воды и округлой формы отверстия называют «голубыми дырами». Такие «дыры» встречаются здесь как в глубине островов, так и на мелководных банках, прямо в океане. С самолёта их отверстия выглядят, как ярко-голубые точки. И те, и другие бывают трёх типов: (1) расширяющиеся по мере приближения к поверхности вертикальные шахты, часто достигающие 50-150 м в диаметре и глубины в 50-100 м; (2) параллельные поверхности острова или дна обширные, обильно ветвящиеся системы подземных ходов, расположенных на границе между пресными и солёными грунтовыми водами; в таких пещерах поверх морской воды располагаются линзы воды пресной; (3) системы вертикальных ходов, образовавшиеся на месте разломов известняковых платформ; они характеризуются шириной от 2 до 20 м и глубиной 100 м и более.

В отличие от Багам, являющихся плоскими вершинами мелководных банок, Бермуды появились в результате вулканической активности. Это произошло около 100 миллионов лет назад, когда Атлантический океан был значительно ýже. Конусы вулканических островов разрушались, а их основания обрастали кораллами и покрывались осадочными породами. Сейчас их вершины представлены толщей известняков, в которых пресная вода промыла более 150 пещер. Это происходило около одного миллиона лет назад, во время оледенения, когда уровень моря находился на 100-125 м ниже современного. Сейчас многие из бермудских пещер частично или целиком заполнены морской водой, в среднем, достигая глубины 18 м. Например, система пещер Грин Бэй полностью погружена под воду и содержит более 2 км исследованных проходов. Максимальная глубина подводных лабиринтов достигает 24 м.

Вот они — условия, вот она — среда

Царство бесконечной ночи... Холод... Неудивительно поэтому, что многие считают пещеры лишёнными жизни. Действительно, подводные, морские и пресноводные, пещеры, в первую очередь, характеризуются отсутствием освещения и довольно низкой, но, заметим, очень стабильной, температурой. Некоторые из морских пещер испытывают влияние приливно-отливных циклов, в других же течение очень слабое или вовсе отсутствует. Иное дело — пещеры пресноводные, сила потоков в которых бывает очень значительной.

Нет света — нет водорослей, а, как известно, именно фотосинтез является основой существования большинства существ, обитающих на нашей планете. Как же можно выжить там, где нечего есть? Оказывается можно, если еду приносят подводные течения. Именно приливы и подземные реки поставляют в пещеры необходимое для жизни их обитателей органическое вещество. В морских пещерах это, преимущественно, планктон — микроскопические одноклеточные водоросли и животные, а также мельчайшие рачки и личинки других организмов. Ими питаются более крупные рачки и пещерные рыбы, а детритом — органической составляющей формирующегося на дне пещеры ила, другие рачки, брюхоногие моллюски и кольчатые черви. Такова пищевая цепь морской пещеры.

В карстовые системы, не связанные с океаном, вода с поверхности часто приносит всевозможные растительные остатки, почву, семена, пыльцу, плоды. В воды подземных рек попадают тела и экскременты обитающих в пещерах «сухопутных» животных, например, летучих мышей. В конце концов, погибая, сами водные обитатели становятся пищей для других организмов. Так или иначе, но все эти источники вещества и энергии, как правило, крайне скудны, и обитатели пещер научились жить в условиях минимального, иногда — случайного обеспечения. Это же можно сказать и о снабжении необходимым для дыхания кислородом: чем слабее циркуляция и обмен воды между пещерой и внешним миром, тем меньше в её водах этого газа.

И лишь в некоторых случаях, когда «поставки продовольствия» осуществляются регулярно и они существенны, животные подводных пещер могут быть относительно многочисленными. Чаще это характерно для пещер пресноводных. Бактерии и грибы утилизуют лежащие на дне растительные остатки, в свою очередь, становясь пищей для одноклеточных и коловраток. Последними, а также теми же растительными остатками питаются плоские черви-турбеллярии, слепые улитки и рачки — амфиподы и изоподы. Этих едят гораздо более крупные пещерные раки, слепые рыбы и земноводные — протеи и саламандры. Такова пищевая цепь пресноводной пещеры.

Кто есть кто

Все пещерные организмы различаются по степени зависимости от своего особенного местообитания. А именно, какая часть их жизненного цикла проходит под землёй. Тех, что регулярно наведывается в пещеры или живёт недалеко от входа в пещеру называют троглоксенами. То есть пещерными гостями. Представить себе их образ жизни проще всего, вспомнив о животных, чья жизнь с водой не связана. Например, летучих мышей, некоторых видов ласточек, крыс, а также медведей, которые используют пещеры, как временное убежище. Троглофилы или любители пещер (иногда их ещё называют обитателями сумеречной зоны), бóльшую часть жизни проводят под землёй, но в поисках дополнительного корма могут ненадолго, особенно ночью, покидать пещеру. А вот термин троглобионт означает постоянного пещерного резидента. Знаменитый французский спелеолог Норберт Кастере назвал их «париями творения». Эти организмы живут в кромешной темноте. И они не способны жить нигде, кроме зоны мрака и холода. Они слепы и лишены окраски, а также обладают некоторыми другими, характерными только для пещерных животных приспособлениями, о которых мы поговорим несколько позже. А пока — несколько примеров.

Водными троглоксенами (точнее их называют стигоксенами) являются некоторые виды кораллов, губок, кольчатых червей — полихет и олигохет, двустворчатых моллюсков, пресноводные личинки некоторых насекомых, а также хорошо известные всем лангусты, угри, сомики и некоторые другие виды рыб. Что касается водных троглофилов (стигофилов), то таковыми, например, являются уже упоминавшиеся ранее рачки — изоподы и амфиподы, плоские черви, некоторые саламандры. Особенностью троглофилов является то, что они, хотя и приспособлены к жизни в пещерах, но выглядят практически так же, как и их родственники, обитающие на поверхности. Напротив, внешность большинства троглобионтов (стигобионтов) говорит сама за себя. Отсутствие окраски и способности видеть — вот первое, что первым бросается в глаза. Бесцветные или розовые от просвечивающих сквозь кожу кровеносных сосудов, слепые черви, раки, креветки, рыбы, земноводные. Живущие во мраке, они не нуждаются в зрении и окраске. Они полагаются лишь на восприятие колебаний воды и запахов.

Среди пещерных обитателей следует различать животных слепых и безглазых. У первых глаза сохраняются, но покрытые кожей и хрящевидными или жировидными прослойками, не функционируют. Часто, даже когда глаза сохраняются, они настолько малы, что едва способны отличить свет от тьмы. У безглазых животных органы зрения отсутствуют вовсе. Интересно, что личинки одного из видов пещерных саламандр проводят свою молодость у входа в пещеру. Пройдя метаморфоз и сбросив жабры, они становятся троглобионтами: уходят глубоко в пещеру, после чего их нефункционирующие глаза обрастают кожей. Практически нормальные глаза имеются и у мальков обитающей в Мексике слепой пещерной рыбы Anoptichtys jordani. У взрослых же особей глаза совершенно редуцированы и покрыты кожей.

Прогулки вслепую

Таким образом, основными факторами, которые, что называется, формируют облик пещеры, являются полное отсутствие света, низкие стабильные температуры и скудость питания. Вам это что-нибудь напоминает? Правильно. Многое походит на условия океанических глубоководных зон. Вот только давление не так велико.

Скудная пища, низкие температуры — отсюда пониженная интенсивность обмена веществ и, как следствие, замедленные движения, небольшие размеры тела, низкая плодовитость, немногочисленность, но, в то же время, способность к длительному голоданию и повышенная продолжительность жизни. Их существование — это борьба за экономное использование энергии. Некоторые пещерные земноводные, например, европейские протеи, поэтому, никогда не становятся взрослыми, размножаясь на личиночной стадии.

Но как охотиться и избегать опасности вслепую? Как находить партнёра? Эксперименты немецких зоологов показали, что самки одного из видов слепых рыб, предпочитают крупных самцов. Как они это делают? Оказывается, отсутствие зрения замещается способностью различать слабейшие колебания воды. У рыб особенно важную роль в этом выполняют органы боковой линии — цепочки сейсморецепторов, расположенных по бокам тела. Мальки, почувствовав колебания воды определённой силы, замирают на месте. Пища скудна, и родители не побрезгуют поживиться потомством.

Кроме того, ориентироваться в пространстве пещерным жителям помогают длинные усики, антенны и вытянутые плавники. Они — как тросточки у слепых пешеходов. На антеннах иногда развиваются дополнительные чувствительные волоски. Слепые пещерные раки характеризуются удлинёнными клешнями, которые похожи на пинцеты. У большинства стигобионтов также очень развито обоняние.

Отдельно следует остановиться на так называемых слепоглáзках — мелких рыбах семейства Amblyopsidae, большая часть которых обитает в карстовых пещерах бассейна Миссисипи. У представителей рода Amblyopsis на голове под кожей сохраняются рудименты глаз, тогда как у Typhlichthys сохраняются глаза и зрительные нервы, но светочувствительные клетки в сетчатке отсутствуют. Такие глаза не видят. У некоторых видов на каждой половине хвостового плавника располагается 2-3 ряда чувствительных сосочков. Интересной особенностью является ещё и то, что самки слепоглазок вынашивают икру и мальков в жаберной полости.

Неожиданное разнообразие

Свято место, как известно, пусто не бывает, и живые организмы проникают и умудряются выживать там, где, казалось бы, никакая жизнь невозможна. Вы спросите — зачем же так «мучиться»? Что привело их сюда? Ответ довольно прост: отсутствие конкурентов. Условия существования в пещерах настолько специфичны, что освоить и выжить здесь смогли лишь немногие. Тем не менее, только на Багамах в них обнаружено 63 вида ракообразных (13 видов копепод, 13 — остракод, 7 видов древнейших ремипедий, 5 видов кумовых раков, 6 — амфипод, 5 — изопод и 5 видов креветок), 3 вида губок, 1 вид кольчатых червей-полихет, 1 вид морских стрелок-хетогнат и 1 вид рыб. В пещерах Бермудских островов биологи нашли 64 вида ракообразных, 5 видов морских клещей, 2 вида инфузорий, 2 вида брюхоногих моллюсков и 2 вида полихет. В пресноводных пещерах Флориды обитает 15 видов слепых раков, слепая пещерная креветка, 4 вида изопод и 2 вида амфипод, саламандры и брюхоногие моллюски. И эти списки постоянно пополняются. Другое дело, что скудные ресурсы определяют очень низкую численность этих животных.

Кроме уникальных приспособлений, исследователей чрезвычайно интересует происхождение обитателей подводных пещер. Такого количества загадок и открытий не было уже давно. Только на Бермудах биологи открыли два новых для науки отряда, одно новое семейство и 15 новых родов ракообразных! Работающий в Университете Техаса Том Айлифф за свою научную карьеру нашёл и описал более 250 новых видов пещерных животных — ракообразных, рыб и червей. Кроме того, выяснилось, что в то время как некоторые из представителей бермудской пещерной фауны имеют близких родственников в пещерах на противоположной стороне Атлантики, другие же — в подводных пещерах Тихого океана, например, в Австралии, третьи — на больших глубинах. Такое возможно, только если мы имеем дело с «живыми ископаемыми». В конце 70х годов ХХ века тот же Айлифф обнаружил древнюю группу морских ракообразных ремипедий. Он считает, что они обитают в морских пещерах ещё со времён динозавров. Предполагается, что часть видов пещерных животных могла добраться до островов из Карибского моря при помощи Гольфстрима, другие являются реликтами, сохранившимися на склонах некоторых подводных гор или на глубине в течение десятков миллионов лет и впоследствии переселившимися в пещеры. Есть также предположение, что пещерные обитатели являются потомками видов, обитавших в древнем океане Тетис, когда вся суша нашей планеты была единым суперконтинентом. Таким образом, обитатели пещер дают учёным возможность проследить пути эволюции и расселения современных океанических видов.

Но и это ещё не всё. Пещерные позвоночные являются уникальной модельной системой для исследований генетики аномалий глаза и обмена веществ. Глаза слепых рыб характеризуются изменениями сетчатки и хрусталика, встречающимися при заболеваниях глаз человека.

Эпилог

Пещерная фауна является одним из самых чутких индикаторов чистоты окружающей среды. Малейшее изменение — и эти животные гибнут. Одновременно многие из пещерных организмов являются эндемиками, то есть нигде больше не встречаются. Вообще, подводные пещеры являются «горячими точками» биоразнообразия: на очень небольшой территории здесь обитает множество эндемичных видов. Распространение многих из них ограничено единственной пещерой или пещерной системой. Популяции невелики, и биологи для своих исследований довольствуются единичными образцами. Этот мир уникален и чрезвычайно уязвим. А сколько полезных нам тайн он хранит!

Слишком частое посещение пещер туристами и, как следствие, нарушение их микроклимата, вандализм, горные разработки, захоронение в пещерах отходов и мусора, загрязнение грунтовых вод — вот основные причины, приводящие к вымиранию пещерных животных. Многие из них уже сейчас находятся на грани исчезновения. Впрочем, как и многое другое, к чему прикасается рука человека. Увы нам...

OCTOPUS GIGANTEUS: фантом или реальность?

Андрей Островский

Сообщение агенства CNN от 2 июля 2003 г.

ЧИЛИЙСКИЕ РЫБАКИ НАШЛИ ГИГАНТСКОЕ НЕЧТО...

На одном из пляжей Тихого океана чилийские рыбаки нашли 13-тонную тушу морского монстра. Эта находка, как утверждают ученые, возможно, подтвердит существование гигантского осьминога из романа Жюля Верна «20 тысяч лье под водой».

Ученые до сих пор не могут выяснить, к какому виду животного мира отнести существо, выброшенное морскими волнами на один из пляжей южного тихоокеанского побережья Чили. Как стало известно в четверг, 23 июня 2003 года останки неизвестного организма нашли чилийские моряки. Организм представляет собой огромное желеобразное тело серого цвета примерно 12 метров в длину и весом примерно 13 тонн. Туша уже начала разлагаться, что существенно затрудняет процесс идентификации.

В ожидании ДНК-анализа ученые предполагают, что организм мог быть гигантским кальмаром, полуразложившимися останками странного разбухшего кита или осьминогом. Последняя версия кажется им наиболее вероятной.

Чем дольше исследователи рассматривали останки этого существа, тем больше убеждались в том, что они принадлежат моллюску, известному под названием Octopus giganteus (осьминог гигантский). Зоолог из Smithsonian Institution доктор Джеймс Меад, который занимается изучением объекта рассказывает: «Первый известный экземпляр подобного существа был выброшен морем на побережье Флориды в 1896 году, но его образцы, к сожалению, не сохранились, а в классификации животного мира он не занял определенную нишу».

«У нового образца мы не нашли множества щупалец, свойственных головоногим моллюскам, но, судя по фотографиям и описаниям экземпляра 1896 года, цвет кожи — серый с частицами розового, и форма организма, похоже, соответствуют, — дополнила слова зоолога Эльза Кабрера, директор Center for Cetacean Conservation в Сантьяго. — Мы все очень увлечены этой находкой и собираемся продолжить изучение организма, чтобы наверняка знать, что это такое. О подобных существах я слышала разве что в романах Жюля Верна».

Однако, по словам Меада, который занимается изучением китов уже около 40 лет, есть вероятность того, что найденные останки являются старым загнившим куском огромного кита, например шкурой. Правда, Кабрера категорически с этим не согласна: «Шкура загадочного зверя принципиально отличается от китовой как по текстуре, так и по запаху». Тем не менее, говорить о принадлежности туши кому-либо еще рано, считают ученые. Для полной картины необходимо провести серьезный анализ ДНК, а на него пока нет денег.

Эльза Кабрера уже обратилась к международным океанологическим организациям с просьбой помочь в идентификации странной находки. «Нам ответили из Франции и Италии. На основе присланных им предварительных данных наши коллеги утверждают, что это может быть гигантский осьминог», — заключила она.

Сообщения CNN, промелькнувшие в прессе в конце июня-начале июля прошлого года и перепечатанные другими информационными агентствами, заинтриговало многих. Действительно, неужели один из легендарных монстров всё-таки найден?! Или гигантский головоногий моллюск так и останется в ряду многих гениальных выдумок Жюля Верна.

Начнём с того, что автор знаменитых фантастических романов о гигантском осьминоге никогда не писал. А приведённые выше «воспоминания» журналиста и зоолога объясняются просто. В «20 000 лье под водой», опубликованном в 1870 году, на подводную лодку капитана Немо нападает гигантский кальмар. Вышедший в 1954 году на студии Уолта Диснея фильм с одноимённым названием имел такой успех, что создатели киноверсии другого романа Жюля Верна «Таинственный остров» (1961 г.), решили включить в него сцену битвы водолаза с огромным осьминогоподобным существом (хотя у Верна никаких событий под водой не происходит). И теперь извивающиеся щупальца «жаждущего крови моряков» чудовищного головногого прочно ассоциируются с именем французского писателя.

Сведения о гигантском кальмаре в литературе появляются в первой половине XVII века. О гигантском же осьминоге, который хотя и приходится кальмару родственником, но всё же не родным братом, читающая часть человечества заговорила лишь двумя веками позже. Кальмару присвоили научное имя Architeuthis dux, более или менее полные экземпляры этого животного или его фрагменты хранятся в различных музеях мира. Они описаны и задокументированы в многочисленных научных статьях и монографиях. Короче, сомнений в существовании этого монстра у учёных нет.

Другое дело — гигантский осьминог. Для биологов самым крупным представителем семейства осьминогов является Enteroctopus dofleni, обитающий в северной Пацифике, и достигающий 7, а по некоторым данным 9, и даже 10, метров в длину, при весе от 70 до 182 кг. Размеры, скажем прямо, впечатляют. Как представишь себе «осьминожку» длиной с автобус, да как подумаешь об его силе, несколько не по себе становится. Пойманный в прошлом году глубоководный осьминог Haliphron atlanticus, судя по сильно повреждённым останкам, мог превышать 4 м в длину и достигать веса в 75 кг. Однако вспомните, что в сообщении CNN говорится не о килограммах, и даже не о сотнях килограмм, а о тоннах... Вот и я говорю: «Ого!» Итак, начиная с 1896 года, в разных частях планеты на побережье выбрасывало НЕЧТО, что, предположительно является существом ГОРАЗДО БОЛЕЕ КРУПНЫМ, чем Enteroctopus dofleni. Но, несмотря на то, что загадочные останки были многократно описаны, сфотографированы и измерены, уверенности в их принадлежности до сих пор нет. Об истории открытия и изучения Octopus giganteus, а именно так было названо чудовище, я и хочу вам рассказать.

Доктор из Санкт-Августина

...Шторм, продолжавшийся почти неделю, наконец, стих. Ещё утром огромные мутные валы стеклянными стенами падали и разбивались о песчаный пляж, и ветер ревел и в бешенстве рвал облака. О том, чтобы выйти на берег океана не могло быть и речи. И вдруг все стихло...

Вдосталь наскучавшись за время вынужденного безделья, два закадычных друга Герберт Коулс (Herbert Coles) и Данхэм Кореттер (Dunham Coretter) весело гнали велосипеды по полосе прибоя. Как это весело убегать от накатывающейся на песок пенной полосы, и визжать и хохотать во всё горло, когда холодные брызги таки настигают тебя! Колеса временами увязали во влажном песке, но так даже интереснее! Вперёд, вперёд! Мимо выброшенных бревен, мимо усталых волн, которые после такого шторма ещё несколько дней будут приходить из океана, чтобы умереть на берегу, мимо чахлой поросли на просоленном песке... Влажный воздух и заходящее солнце, резкий запах мокрых водорослей и шипение прибоя! Скорость! Жизнь прекрасна!

Данхэм, младший, чуть отстал, и некоторое время смотрел себе под колеса, сосредоточенно пыхтя и усердно вращая педали. В какое-то мгновение он оторвал взгляд от мокрого песка, и вовремя! Герберт был совсем рядом! «Ага! Догнал!» — радостно мелькнуло в голове, но тут же пришлось вывернуть руль и резко крутануть педали назад, чтобы не врезаться. Герберт стоял на месте. Радость сменилась досадой:

- Ты что?! Я ж тебя чуть не сбил!

Но Герберт даже голову в его сторону не повернул. И вдруг Данхэму стало страшно. Не просто страшно, а ОЧЕНЬ страшно. Он ещё ничего не увидел, он просто смотрел на своего приятеля. А тот вцепился в руль своего велосипеда, и было в его напряженной позе что-то такое, от чего разгоряченному от езды Данхэму сразу стало холодно и невыносимо тоскливо. Как будто волна ледяного ужаса безмолвно накатила на пустынный пляж, поглотив мальчишку. И не было уже ни гонки, ни заката, ни шипения волн! Только беспричинный ледяной ужас, перехвативший горло, и стук крови в висках. Судорожно сглотнув, Данхэм медленно повернул голову в ту сторону, куда смотрел оцепеневший Герберт. И от того, ЧТО он увидел ему стало так плохо, что, непослушными руками развернув велик, он с воплем понесся обратно. Домой! Не разбирая дороги! Прочь, прочь от этого кошмара!!!

В себя он пришел только через пару миль дикой гонки. Дважды упал, и содранные коленки и рука саднили. А ещё было очень стыдно, что он бросил друга... Размазывая слёзы, Данхэм заставил себя остановится. Он очень боялся обернуться, но ещё мучительнее было заставить себя ехать обратно. Слава Богу, Герберт был уже неподалёку.

- Ты... Ты... Это ЧТО ... ТАМ...? — тяжело дыша и заикаясь, спросил Данхэм, когда Герберт подъехал ближе. Он очень надеялся, что его страх будет не очень заметен (а ещё лучше, если его приятель тоже испугался). Но Герберт был настолько возбуждён, что, похоже, совсем не думал об этом:

- Слушай! Вот это да! Ты его видел?! Огромный, да?! Он наполовину в песке! Наверное, штормом прибило, — тараторил Герберт. — Я ничего подобного никогда в жизни не видел! А ты чего уехал!? Это кит, наверное! Кто же ещё! Я сначала так струсил (у Данхэма отлегло от сердца), а потом — смотрю, он не двигается! Мёртвый! Здорово! Поехали — всем расскажем! Вот удивятся!...

И вот тут Данхэм, немного оправившийся от испуга, удивил Герберта своей рассудительностью.

- Не..., всем не надо..., — голос противно дрожал. — Кто сюда просто так поедет? Только засмеют. На этот пляж только постояльцы из соседнего отеля иногда забредают. Так они не местные, — он шмыгнул носом. — Надо господину Вэббу сказать. Отец говорил, что он самый учёный человек в округе. Доктор, опять же...

- Точно! — подхватил Герберт. — Он вечно на берегу что-то собирает! Давай к нему! Ой, а только поздно уже! Домой бы быть к сроку.

А мы посмотрим, если свет в окнах горит, так Вэббы спать ещё не легли. А своим уж как-нибудь объясним, — ответил Данхэм, и сел на велосипед. На том и порешили. Стоял вечер 30 ноября 1896 года...

Доктор ДеВитт Вэбб (DeWitt Webb), основатель и президент научного, литературного и исторического Общества городка Санкт-Августин, штат Флорида, а заодно местный врач, устало опустился в кресло. Спина отвратительно ныла, и вдобавок доктора знобило. «Кто сказал, что врачи не болеют? Ещё как болеют... Чёрт бы побрал эту осень! Сплошные простуды и отиты. Особенно ребятня и старики страдают... Беспокойное время,» — доктор чиркнул спичкой и закурил окурок сигары. Выпустил облако дыма, снова затянулся. «А тут ещё этот шторм, ветер-то холодный» — сонно текли мысли, — «Так, завтра с утра к Смитам и Крюгерам, да, ...и к маленькому МакКою тоже. И очередное заседание скоро...» В тёмной комнате (жена пошла спать) на столе слабо мерцал графин с водой, и только красный светлячок сигары то взлетал, то опускался. Сквозь дрёму Вэбб слышал какой-то скрип, приглушенные голоса. «Надо же, — успел подумать он, прежде чем уронить голову на грудь, — кто это детям так поздно бродить позволяет?»

Но врачи спят чутко. Работа такая. В следующее мгновение, Вэбб уже был на ногах. «Миссисс Уэлш рожать ещё через пару недель, старик Самэрс умирать не собирается... Кто бы это мог быть?» — размышлял он на пути в холл. Однако за дверями оказались мальчишки. Вэбб нахмурился. Он знал обоих, и жили они не близко. Впустив ребят в прихожую, и решив, что их послали за ним, он привычно достал свой чемоданчик с инструментами и без слов стал одеваться.

- Но... господин доктор..., — нарушил молчание Герберт. — Никто не болен...

Вэбб повернул к нему усталое лицо.

– Мы, мы это... Там ..., — продолжил было мальчик, но глянув на седые усы врача, заробел и умолк.

- Послушайте, господин Коулс. Перестаньте дрожать, и сообщите мне причину столь позднего визита, — сказал Вэбб. — Неужели я не понимаю, что вы вместе с мистером Кореттером, вряд ли решили бы навестить меня в это время без особой причины (а сам подумал: «Ох, и отыграются родители на их задах, когда они вернутся»).

- Мы, мы это... ну, в общем, решили с Данхэмом доехать до залива Матанзас, — начал Герберт. — Вы знаете, это на острове Анастасии.

- Знаю, знаю, — нетерпеливо закивал головой доктор.

- Ну, а там, на берегу..., — он снова споткнулся.

- Да говори же, наконец! — начал закипать Вэбб.

- Там ОГРОМНОЕ ЧУДОВИЩЕ!!! — вдруг выпалил Данхэм, до этого прятавшийся за спиной друга. — Оно мёртвое, совсем мёртвое! И ОГРОМНОЕ! В песке! Засыпано...

В эту ночь доктор Вэбб заснуть так и не смог. Выкурил целых три сигары (Надо бросать!) Разбуженная его тяжёлыми шагами и бормотанием, проснулась жена. Поворчала, и заснула снова. А он всё ходил и ходил по комнате. Ревматизм и озноб были забыты. Скорей бы утро! Сколько раз, гуляя по берегу океана, он представлял себе огромных монстров, живущих в нём. Может это один из них?!

В детстве Вэбб мечтал стать натуралистом, но надо было зарабатывать на жизнь, и он стал медиком. Очень хотел стать судовым врачом, но так и не смог привыкнуть к качке. До сих пор стыдно. Получил место в заштатном Санкт-Августине, женился, осел, но не успокоился. В свободное от практики время занимался естественной историей Флориды. Места довольно скудные, и только океан неутомимо поставлял ему всё новые и новые образцы. Особенно интересными бывали визиты на побережье после штормов. Если не было срочных вызовов, то он ещё затемно спешил на берег — успеть до того, как береговую полосу начнут прочёсывать птицы и ракуны (еноты)...

Едва дождавшись утра, наскоро перекусив и проглотив чашку кофе, доктор запряг свою лошадку, и на лёгкой коляске отправился к пациентам. Осложнений не было, и он (скорей, скорей!) заспешил на пляж Полумесяц, туда, где, по словам мальчишек, лежит туша. «Что бы это могло быть?!» — в сотый раз задавал он себе вопрос. Мысли сталкивались в голове, мешая друг другу: «Кит? Огромная акула?» Несомненно, что ОНО было выброшено на берег во время шторма. Раньше там его никто не видел... Колёса коляски вязли в песке: «Да, ОНО засыпано песком. Значит, выбросило в начале шторма. Посмотрим, посмотрим... Главное, чтобы мальчишкам ничего не почудилось!»

Тёмный холм на пустынном пляже был виден издалека («Не почудилось!»). Остановив лошадь в десятке ярдов от неподвижной туши, Вэбб выпрыгнул из коляски и зашагал прямо к ней. Он был готов к тому, что его встретит удушливая вонь, но её не было («Очень странно...»). Огромная масса колоссальным мешком громоздилась на песке, вросла в него («Как из каучука сделана...»). Вэбб шагами измерил длину — около двадцати футов (6.0 м). Глаза врача пытались найти на её поверхности хоть что-то, что могло бы указать на происхождение. Нет, ничего... Ни глаз, ни дыхательного отверстия, ни жаберных щелей... Если это кит или акула, они обязательно должны быть. Мёртвое тело доходило невысокому Вэббу почти до плеча. Не сводя с него глаз и не касаясь его, он медленно обходил мёртвого монстра и вдруг споткнулся. Посмотрел под ноги. От туши отходила огромная бесформенная культя... А вот ещё одна! И ещё! И ещё! Обрубки разной длины... Пятый кусок он нашёл вмурованным в песок неподалёку. Доктор отошёл на несколько шагов назад, пытаясь представить, как эти странные выросты соотносятся с размерами и формой всего тела, и вдруг (живя размеренной жизнью провинциала, Вэбб давно забыл, что бывают такие «Вдруг!») его бросило в жар! «Господи! Не может быть!» — трясущимися руками врач достал сигару и долго не мог зажечь спичку. Мысли прыгали. «Колоссальный мешок из упругой плоти, а позади него... Что?... Что это за обрывки? Да! ... Эти... Щупальца....?!» — он пытался сосредоточиться. «Спокойно, спокойно... Нет ничего хуже поспешных выводов...,» — но сердце колотилось, и неожиданная догадка становилась уверенностью. На слабых ногах доктор вернулся к коляске, сел, снял шляпу. Он не мог поверить себе: «Но..., но ведь ведь это... ОСЬМИНОГ!!! ЧУДОВИЩНЫЙ ОСЬМИНОГ!!!»

...По пути домой Вэбб заехал к нескольким друзьям. Во-первых, нужны свидетели, несколько свидетелей. Во-вторых, врачу очень хотелось проверить своё предположение. Любые идеи могут оказаться полезными. Привыкший верить только фактам, он был бы рад ошибиться, он не хотел верить, что прав. Вэбб понимал, что не зоолог, и китов и акул видел разве что на картинках. В то же время любому ясно — находка экстраординарная. Почему такая масса падали не пахнет? Странный цвет — розовато-серый, чуть ли не серебристый. Ничего похожего на кости или хрящи. Не заметно никаких естественных отверстий, и, конечно, эти щупальцеподобные отростки... Необходимо обратится к специалисту! Лучше всего, если бы кто-нибудь приехал! Непременно! Связаться с крупнейшими музеями и университетами!

На следующий день ДеВитт Вэбб, управившись с визитами к пациентам, приехал на пляж в сопровождении нескольких членов Общества. Люди всё достойные и кое-что в своей жизни повидавшие. Сразу договорились: до тех пор, пока все внимательно не осмотрят находку — никто не высказывает своего мнения, чтобы не повлиять на мнение других. Тщательно измерили колосса. Его тело было частично погружено в песок. То, что находилось на поверхности оказалось 18 футов в длину (5.4 м), 7 футов в ширину (2.1 м) и 4 фута (1.2 м) в высоту. Вес колоссальных останков был приблизительно оценен в 5-7 тонн. «Дохлый кит?» — было хотя и не очень уверенным, но единственным предположением всех участников поездки... До тех пор, пока доктор не обращал их внимания на «щупальца»...

С этого момента вся жизнь Вэбба оказалась подчинённой мёртвому монстру. Он продолжал ездить к больным, но всё остальное время посвящал тому, чтобы сохранить уникальную находку, максимально подробно описать её и, самое главное, заинтересовать в ней кого-нибудь из известных зоологов. Он принялся выяснять, кто в Штатах является крупнейшим специалистом по головоногим — группе моллюсков, к которой относятся кальмары, каракатицы и осьминоги. Врач был убеждён в необходимости визита эксперта, и сделал всё от него зависящее, чтобы этот визит состоялся. Уже через неделю, 7 декабря 1896 года, Эдгар ван Хорн (E. Van Horn) и Эрнст Хоувэтт (E. Hovatt) по просьбе Вэбба сфотографировали чудовище. Эти первые фотографии, к сожалению, не сохранились, однако до нас дошли рисунки, выполненные с двух из них. На следующий день доктор Вэбб послал сотруднику Музея сравнительной зоологии Гарвардского университета Аллену (J. A. Allen) первое письмо с описанием «чудовища из Санкт-Августина», так окрестили находку газетчики. «Вам, вероятно, будет интересно узнать о теле огромного осьминога, выброшенного на берег в двенадцати милях от нашего города. От щупалец не осталось ничего, кроме нескольких обрывков, так как животное, очевидно, было уже мёртвым, когда оно попало на берег,...» — писал он.

Однако, визиты к больным («Будь проклята и благословенна эта осень!») отнимали всё время, и на пляж врачу вырваться не удавалось. А ведь исследовать «осьминога» было необходимо как можно скорее! Кто знает, с какой скоростью будет идти разложение! Спасибо мистеру Уилсону (J. L. Wilson). Он живёт ближе всех к пляжу. Вчера прислал записку с подробным описанием результатов его раскопок! Да-да! Именно раскопок! А главное, он нашёл сами щупальца! Вот его текст: «...Одна рука (щупальце) лежала к западу от тела, 23 фута (6.9 м) длиной; обрывок другой руки, к западу от тела, около 4 футов (1.2 м); три руки лежат к югу от тела и, судя по их внешности, прикреплены к нему (хотя я не копал у самого тела, так как оно глубоко погружено в песок, а я очень устал), самое длинное равняется 23 футам, другие на 3-5 футов короче». Да, ещё он упомянул, что толщина кожи достигает 3.5 дюйма (больше 8 см)!

Ещё через неделю на стол Вэббу попал номер газеты из Уильямспорта. Он пробежал глазами заголовки и помрачнел. Туша была выброшена на пляж недалеко от отеля мистера Гранта (G. Grant). Вся округа только и говорила о выброшенном гиганте, однако Грант, оказывается, успел написать небольшую заметку, которую и напечатали в газете. Нет, Вэбб не переживал за свой приоритет. В конце концов, монстра нашли мальчишки. Однако, описание, опубликованное Грантом, изобиловала такими деталями, что Вэббу стало неприятно. Многое соответствовало действительности, но кое-что было добавлено явно ради красного словца. Вот что писал Грант: «Голова с обычную бочку для муки, и имеет форму головы морского льва. Шея, если можно сказать, что у существа есть шея, той же ширины, что и голова. Рот находится на нижней стороне головы и защищён двумя трубчатыми щупальцами около 8 дюймов (20 см) в диаметре и 30 футов (9.0 м) длиной. Эти трубки напоминают хобот слона, и очевидно использовались наподобие присосок, хватая всё, до чего могли дотянуться. Ещё одна трубка или щупальце тех же размеров расположена на голове сверху. Два других, по одному на каждой стороне, отходят от тела позади шеи, и продолжаются на расстояние 15 футов вдоль тела и хвоста. Хвост, который отделён от тела, на протяжении нескольких футов имеет следы укусов, и по бокам несёт ещё пару таких же щупалец, как упоминались выше, в 30 футов длиной. Глаза расположены позади рта вместо того, чтобы находиться впереди него. Этот экземпляр так жестоко искусан акулами и рыбой-пилой, что остались только обрывки щупалец, однако их куски были найдены разбросанными по пляжу на некотором расстоянии от тела. По всему видно, что животное насмерть билось со своими врагами прежде чем обессилело и было выброшено прибоем на берег».

Вэбб разнервничался. Что за чушь! Что за глаза! Какой рот! Какие 30 футов! Что ещё там ему померещилось! На следующий день он отправился к Гранту. Выяснилось, что тот уже имеет виды на монстра. А что? Зачем добру пропадать? Он подумывает о том, чтобы перетащить морское чудовище поближе к отелю, соорудить над ним навес, и показывать его посетителям. За небольшую плату... Так, сущие пустяки. Всего пять центов. Доктор с трудом сдержался, чтобы не вспылить. Используя все отпущенные ему природой терпение и такт, он убедил владельца отеля отказаться от этой идеи. Экземпляр должен служить науке! Это уникальный образец, наверняка новый вид! Неужели господин Грант захочет торговать предметом невероятной научной значимости? Он прославит Санкт-Августин! Грант согласно кивал, и, казалось, был смущён. Доктора знали, как человека серьёзного, и сердить его было себе дороже. Единственный врач на всю округу к тому же. Вэбб уехал успокоенным, однако на следующий день нанял рабочих, которые возвели вокруг мёртвого животного ограду, и привязали ее к столбам. Так-то надёжнее. Туша была настолько тяжела, что только новый шторм мог сдвинуть её с места. Вот его-то Вэбб и боялся. Он даже помыслить не мог об исчезновении «его» осьминога...

Все с нетерпением ждали ответа из Гарварда. А его всё не было. «Рождество на носу, почта не справляется, «- утешал себя врач. Наконец, письмо пришло. Значительно позднее, чем он рассчитывал, но всё-таки. К всеобщему удивлению оно было из Йельского университета. Ответ прислал крупнейший специалист по головоногим моллюскам, и, в частности, по гигантскому кальмару — профессор Эддисон Веррилл (Addison Verrill). Как письмо Вэбба попало к нему, никто не знает. По-видимому, его переслал кто-то из коллег. Неважно! Адресат найден именно тот, что был нужен. Врач возликовал! Наконец-то! Находку будет изучать настоящий зоолог! Ведь у специалиста с годами вырабатывается особое чутьё. Человек, опубликовавший больше двадцати научных статей о гигантском кальмаре, должен определить кто перед ним — моллюск или дохлый кит. Единственное, что огорчало — профессор вряд ли сможет приехать. Путь во Флориду неблизкий, а тут учебный год, лекции, студенты, знаете ли... А что касается находки, то профессор склонялся к мысли, что это гигантский кальмар Architeuthis. Он даже поместил краткую заметку о находке в Американском научном журнале. Осьминоги, любезный господин Вэбб, таких размеров науке неизвестны... Но не расстраивайтесь. Всё равно этот образец уникален, больше, чем любой из известных.

Нет, не похожа эта тварь на кальмара! Врач посылает Верриллу фотографии, рисунки и новое подробное описание. И это подействовало! По ответу профессора было видно, что теперь он заинтересовался находкой по-настоящему. Вот только находка ... исчезла...

«Шторм дал, шторм и взял...,» — рассеянно перефразировал поговорку врач. Он понуро стоял у кромки прибоя. Ветер трепал его седые волосы, ботинки давно промокли. Вот здесь, на этом самом месте он оставил монстра неделю назад. Шторм начался 9 января 1897 года и неистовствовал неделю. Мёртвое чудовище исчезло вместе с оградой... Об этом ему с утра сообщил тот самый мистер Грант, владелец отеля.

...По пути домой старик едва не разрыдался. КАК?! Как он мог допустить такое?! Почему не попытался вывезти тушу? Весь городок обсуждает находку! А сколько народа перебывало на пляже! В газетах заметки и комментарии на эту тему появляются чуть не каждый день! Несколько крупных учёных заинтересовались (вот только недавно он отослал письмо в Вашингтон, куратору коллекций моллюсков из Национального Музея Соединённых Штатов мистеру Дэллу (W. H. Dall))! Но главное! НИГДЕ, НИКТО и НИКОГДА не находил НИЧЕГО ПОДОБНОГО! Уникальнейший экземпляр! Одно из самых крупных созданий на планете!... И вот его нет... НЕТ!!!! И почему! Да потому, что он, старый дурак, позабыл про всё на свете... Вэбб был подавлен. Он понимал, что задача по перемещению огромной туши была едва ли выполнима. Но он должен, должен был хотя бы попробовать...

Лошадь остановилась у дома. Вэбб устало вылез из коляски («Ладно, по крайней мере, есть фотографии, рисунки и подробные описания...»). Распряг кобылу, отвёл в стойло («Завтра к больным, надо выспаться...»). Прошёл в дом, снял мокрый сюртук, положил шляпу. Тут в дверь постучали. Вэбб усмехнулся («Снова за мной...») и стал натягивать сюртук обратно. Открыл дверь... На пороге стоял запыхавшийся Грант. С плаща капало, сапоги в песке.

- Господин доктор! Я,... это..., — одышка не давала Гранту говорить. — Вобщем, ваш осьминог..., — Вэбб вздрогнул, — Его снова выбросило... двумя милями южнее...

Судьба сжалилась над доктором! Его монстр, хотя и изрядно потрёпанный, снова лежал на пляже. Вэбб летал, как на крыльях. А тут ещё пришло письмо от Веррилла. В нём сообщалось, что на основании присланных доктором ДеВиттом Вэббом фотографий и описаний, он, профессор Веррилл, заключает, что тело морского беспозвоночного, выброшенного на побережье у Санкт-Августина является «...настоящим осьминогом колоссальных размеров...», и называет его Octopus giganteus — осьминогом гигантским. Статья об этом появилась в Американском научном журнале в феврале. Кроме того, описание предполагаемых размеров, формы и повадок гигантского головоногого Веррилл опубликовал в нью-йоркской газете «Геральд»: «Вес живого создания должен был быть между 18 и 20 тоннами. Щупальца животного должны были достигать огромных размеров, каждое до 100 футов (30.0 м) в длину или более, и толщиной как мачта большого судна. Они были снабжены сотнями тарелковидных присосок, самые большие из которых должны были быть, по крайней мере, фут в диаметре... Глаза должны были быть более фута в диаметре. В его чернильном мешке было 10-12 галлонов чернил. Без сомнения, оно могло быстро плавать, однако обычно медленно ползало по дну в поисках добычи... Мы должны отметить, что где бы это создание ни обитало, таковых должно существовать сотни и даже тысячи такого же размера, иначе бы их раса вымерла...» Далее профессор писал, что животное, должно быть, погибло в схватке с кашалотом, было им частично съедено, а то, что от него осталось, выбросило на берег.

Ждать нового шторма было нельзя. Вэбб договорился с дюжиной местных жителей, и вместе, вооружившись верёвками и конской упряжью, они попытались оттащить мёртвое чудовище подальше от кромки прибоя. Тщетно... Удалось лишь немного высвободить его из песка. Доктор не сдавался. Он пишет Дэллу:

«Вчера я нанял четырёх лошадей, шестерых мужчин, тяжёлую упряжь, мы взяли также множество досок и вόрот... Наши усилия были успешны! Удалось перекатить Беспозвоночное приблизительно на 40 футов (12 м) выше от воды, где оно сейчас и лежит на поддоне из толстых досок... В расправленном состоянии оно оказалось даже несколько больше — не 18, а 21 фут (6.3 м) в длину... Значительная часть мантии или головы соединяется с более узкой частью тела... Эта узкая часть тела полностью лишена внутренних органов. Органы в другой части тела не были крупными, и по их состоянию нельзя сказать, что животное погибло давно. Мышечный слой, который, как кажется, может принадлежать только беспозвоночному, достигает от 2-3 до 6 дюймов (2-15 см) в толщину. Волокна внешней его части продольные, а внутренней — поперечные... Ни хвостового плавника или чего-либо, его напоминающего, ... нет ни клюва, ни головы, ни глаз... Ни хряща, ни какого-либо свидетельства присутствия какой-либо костной структуры...» К сожалению, никаких других упоминаний о внутренних органах не сохранилось...

Несколько позже, туша была перемещена ещё дальше.

Вэбб не мог поверить, что специалисты-зоологи не приедут. Он без устали слал им письма с новыми подробностями и фотографиями. Он не мог себе представить, что научное любопытство — неотъемлемая характеристика настоящего учёного и главный двигатель прогресса, не вынудит Веррилла или Дэлла бросить всё и лично удостовериться в существовании осьминога. Да, далеко и дорого, да, лекции и студенты, но ведь такое случается раз в жизни! И чем больше проходило времени, тем чаще доктор задавал себе один и тот же вопрос: «Ну, когда же? Ну почему они не едут?!» Энтузиазм сменялся отчаянием. А тут ещё Дэлл прислал письмо, в котором извиняющимся тоном сообщал, что администрация Национального Музея не может себе позволить оплатить ни его поездку во Флориду, ни транспортировку монстра в Вашингтон. Не выдержав, Вэбб отрубил несколько кусков от туши и послал их обоим зоологам, Верриллу и Дэллу. В сопроводительном письме последнему от 5 февраля 1987 года, врач написал: «Я ещё раз съездил к беспозвоночному, и привёз образцы для Вас и профессора Веррилла. Я отрубил два куска от мантии и два куска от тела (рубить было трудно, первые удары топором не оставили на теле никаких следов) и поместил их в раствор формалина на несколько дней перед отправкой. Вам может показаться странным, но я мог бы просто засолить их и послать Вам, несмотря на то, что существо пролежало на пляже больше двух месяцев. Вы сможете убедиться в справедливости моего описания мышечного или соединительнотканного слоя, поэтому я рад, что посылаю образцы...»

То, что произошло месяцем позже, для Вэбба было, как удар грома среди ясного неба. Итак, в начале марта 1987 года в Американском научном журнале была опубликована статья профессора Веррилла, в которой он писал, что полученные им образцы ткани «...по строению напоминают ворвань (подкожный жировой слой) некоторых китов. Существо, по-видимому, не могло быть осьминогом. Оно, вероятно, в родстве с китами, однако как такая огромная мешкообразная структура могла быть прикреплена к телу какого-нибудь из известных китов — загадка, которую на сегодняшний момент я не могу решить. Предположение, что это осьминог было сделано мной на основании формы этого существа, а также сообщений о наличии у него обрывков щупалец, которые неверны...» В двух следующих статьях профессор подтвердил это мнение с соответствующим комментарием одного из своих коллег, профессора Фредерика Лукаса (F. А. Lucas) из Национального Музея: «Субстанция выглядит, как ворвань, и пахнет, как ворвань, и это ворвань — не больше и не меньше!» Позднее, Веррилл высказал предположение, правда с оговорками, что это кашалот. Странный, изуродованный болезнью или очень старый кашалот. Так или иначе, гигантского осьминога больше не существовало... Как язвительно написал впоследствии кто-то из англичан: «Мораль из всего этого такова — не стоит пытаться описывать животных, выброшенных на берег во Флориде, сидя у себя в кабинете в Коннектикуте...»

Что было дальше? Газетчики быстро потеряли интерес к чудовищу. Последний всплеск их энтузиазма был связан с предположением о древнем монстре, вмороженном в айсберг, и выброшенном на берег, когда айсберг растаял. Вэбб энергично протестовал, но ни на одно из его писем Веррилл не ответил. Обиднее всего было замечание Лукаса о том, что это был осьминог только на «дилетантский взгляд среднего нетренированного наблюдателя». В довершение ко всему после очередного шторма монстр снова исчез. Правда, вскоре тушу снова выбросило на берег...

Доктор из Санкт-Августина ещё на что-то надеялся. В одном из последних писем к Дэллу, он сообщает, что не видит, как ЭТО может быть какой-нибудь частью кита. «...Это просто огромный мешок... Я перевёз его за 6 миль от прибоя и двигающихся песков, к железной дороге, где у меня будет возможность законсервировать или высушить его. Можете представить, что если бы ЭТО воняло, мы бы никогда не предприняли бы таких усилий по перевозке мягкой туши. Но она почти не пахнет...»

... Усталый человек курил возле невысокой оградки, за которой матово поблескивала груда плоти. Она почти не изменилась за эти 4 месяца. «Так и не приехали...,» — обида и недоумение прочно владели им. «Чем бы это ни было, разве можно выносить окончательное заключение, не убедившись в его достоверности?» — продолжал он свой безответный спор со знаменитостями. «Особенно, когда образец у нас в руках! Пусть это не осьминог, а я дилетант, но НЕУЖЕЛИ ВАМ НЕ ИНТЕРЕСНО?!!! Эх, господа учёные..., « — доктор бросил окурок сигары в пыль и быстро зашагал прочь. Сегодня ещё два вызова...

Возвращение монстра. Экспертиза: за и против

Итак, ни один специалист тушу, выброшенную на побережье Флориды, не обследовал. Кроме того, Веррилл (отдадим ему должное) посвятил целые куски в своих статьях противоречиям и нестыковкам, которые свидетельствовали против «кашалотной» гипотезы. Кстати, его мнение, когда он ещё считал останки осьминогом, разделяли многие зоологи, которые видели фотографии мёртвого животного. И всё же эта история и доктор из Санкт-Августина постепенно забылись...

Ровно через 60 лет, в 1957 году, сотрудник флоридского аквариума Marineland Форрест Вуд (F. G. Wood), копаясь в старых папках, неожиданно обнаружил подборку пожелтевших вырезок из газет, из которых он узнал о «монстре из Санкт-Августина». Заинтригованный, Вуд осуществил тщательно спланированное расследование, в результате которого выяснилось, что образцы тканей монстра, посланные Вэббом Дэллу в Вашингтон — сохранились!!! Вуд попросил предоставить несколько кусочков из коллекции Смитсоновского института (бывшего Национального Музея) в распоряжение его коллеги из Университета Флориды биолога Джозефа Дженэрро (J. Gennaro). Тот изготовил гистологические срезы для их исследования в поляризованном свете при помощи светового микроскопа и, для контроля, сравнил с образцами тканей кальмара и осьминога. Заключение Дженнэро, опубликованное через 14 лет после того, как Вуд впервые наткнулся на газетные вырезки о находке Вэбба, было следующим: «Я решил, что образцы из Санкт-Августина несомненно не китовая ворвань... Характер расположения волокон в соединительной ткани очень похож, если не сказать идентичен, таковому в ткани осьминога». Ещё через 15 лет, в 1986 году, химический анализ тканей осуществил биохимик из Университета Чикаго Рой Мэкэл (R. Mackal). Он сравнил их аминокислотный состав, а также содержание меди и железа, с соответствующими характеристиками тканей гигантского кальмара, пятнистого дельфина, кита-белухи и двух видов осьминогов. Мэкэл пишет: «Определённо, ткань не является ворванью... Я интерпретирую эти результаты, как подтверждающие первоначальную идентификацию Вэбба и Веррилла в том смысле, что это было тело гигантского головоногого, вероятно осьминога, не принадлежащего ни к одному из известных видов». Уязвимым местом обоих исследований является то, что их результаты были опубликованы не в научных, а научно-популярных журналах. А у учёных, знаете ли, на этот счёт всё очень строго. Фактом признаётся только то, что напечатано в общепризнанном международном научном издании. И даже в этом случае надо ещё доказать, что это факт.

Понадобилось ещё почти 10 лет, чтобы провести ещё одно исследование. Команда под началом профессора Сиднея Пирса (S. K. Pierce) из Университета Мэрилэнда снова выполнила оба анализа. Правда, при помощи электронного микроскопа и более чувствительного биохимического теста. А для сравнения были выбраны кит-горбач, осьминог и ... крыса. Так вот, результаты Пирса полностью противоположны результатам Дженнэро и Мэкэла. По его данным, ткань из Санкт-Августина принадлежит огромному теплокровному млекопитающему. Читай, киту... И кому прикажете верить?

Тасмания, Новая Зеландия и Бермудские острова: глобстеры и ... блоб

Находка мальчишек из Санкт-Августина оказалась не последней...

В августе 1960 года трое фермеров — Бэн Фентон (Ben Fenton), Джек Бут (Jack Boote) и Рэй Энтони (Ray Anthony), перегоняли скотину у реки Интервью, что в западной Тасмании. Недалеко от устья они обнаружили выброшенное на берег океана огромное тело. Не заметить его было невозможно: труп достигал 6 м в длину, 5.4 м в ширину и около 1.5 м в высоту. Вес мог быть оценен лишь приблизительно — что-то между 5 и 10 тоннами.

Несмотря на то, что Фентон пытался заинтересовать общественность и учёных, экспедицию в этот глухой угол острова удалось организовать только через полтора (!) года. За это время приливы и шторма переместили тушу к северу. Пришлось даже уточнять положение объекта с самолёта.

Мнения свидетелей по поводу состояния монстра на момент прибытия экспедиции расходятся. Фентон писал, что остов «не имел ни запаха, ни каких бы то ни было следов разложения, а кожа была такой же твёрдой, как и прежде». Другие очевидцы с ним не соглашаются: «Эта штука гнила ... Сильная кислая вонь исходила от мёртвой плоти, наподобие запаха аккумуляторной батареи, а собаки и лошади не хотели к ней подходить...» Так или иначе, никто из членов поисковой группы (среди которых, судя по их титулам, профессиональных биологов не было) животное не опознал, а 9 марта 1962 года в тасманийской газете «Меркьюри» появилось следующее описание, сопровождающееся рисунком Фентона (честно говоря, не один биолог, читая его, чесал себе затылок): «...Поверхность как твёрдая резина, в исключительно хорошем состоянии... В целом, масса по очертаниям похожа на огромную черепаху, только без конечностей. В момент обнаружения, со слов фермера, тело было покрыто тонкой шерстью, наподобие овечьей, и, как бы, сальной наощупь... У животного впереди имеется горб более метра, а затем тело сужается чуть не до 20 см. На каждой стороне передней части было по 5-6 безволосых щелевидных отверстий наподобие жабр. Кроме того, впереди находились четыре большие лопасти, а между центральной парой располагалось гладкое отверстие, похожее на глотку. Край задней части имел что-то типа подушки в виде выступов по 60 см в ширину и 45 см толщиной, и каждый из них был снабжён рядом острых и твёрдых шипов диаметром в карандаш. Никаких глаз или других органов... Был сделан глубокий разрез на выступающей части тела, который вскрыл эластичную ткань, состоящую из многочисленных волокон типа сухожилий и жира. Никаких следов костной ткани обнаружено не было... «. Один из членов экспедиции говорил: «...Чем больше я смотрел на него, тем больше убеждался, что оно не похоже ни на одно известное животное... ЭТО не было рыбой, птицей или фруктом. ЭТО не было также китом, тюленем, морским слоном или кальмаром».

В течение 10 дней о «глобстере», так назвал монстра кто-то из журналистов, в Австралии заговорили. Кто-то предполагал, что это неизвестный гигантский скат, кто-то — инопланетянин («globster» с английского, что-то типа «тот, кто пришёл с другого небесного тела»). Дело дошло до австралийского парламента, и парламентарии отдали распоряжение организовать ещё одну экспедицию. Ни один из членов предыдущей группы в неё не вошёл, а отчёт во многом противоречил приведённому выше описанию. В соответствии с ним тело было 2.5 м в длину, меньше метра в ширину и 25 см в толщину (сравните с 6, 5.4 и 1.5 метрами). Никаких шипов не нашли, а вывод был таков: на берегу лежит разлагающееся морское животное, определить принадлежность которого невозможно. Нет ничего противоречащего предположению, что оно состоит из ворвани, поэтому вполне возможно, что это дохлый кит.

...Те, кто нашёл монстра два года назад бурно протестовали. Джэк Бут абсолютно справедливо заметил: «Им надо было сказать, что там не было ничего нового для того, чтобы скрыть тот факт, что они ничего не сделали для исследования этого объекта... Они делали всё слишком медленно и приехали слишком поздно. К тому времени, когда они прибыли, туша разложилась. То, что я видел не было китом или какой-либо частью кита.» То, что это не кит, считал и зоолог из Университета Тасмании доктор Кларк (A. V. Clark).

О глобстере не вспоминали несколько лет, пока не нашли другого. В марте 1965 года НЕЧТО длиной 9 м и высотой 2.5 м было обнаружено на пляже Муриваи, что на северном острове Новой Зеландии. Его обследовал шеф Департамента зоологии Университета Оклэнда доктор Мортон (J. E. Morton). Его вывод: «У объекта была толстая кожа, под которой находился толстый слой жира, а под ними мышцы. На коже была шерсть от 10 до 15 см. Срезанная и вымытая, шерсть напоминала овечью... Я не представляю, что бы ЭТО могло напоминать...» Другой очевидец утверждал, что это была не шерсть, а волокна соединительной ткани, а туша принадлежала киту-горбачу.

Молния редко бьёт в одно место. Однако повторяются и ещё более редкие вещи. Уже упоминавшийся тасманийский фермер Бэн Фентон нашёл второго глобстера. Теперь на Песчаном мысе. Фентон сообщал, что из песка выступает часть туши в 2.5 метра длиной, что образец относительно свежий, и поэтому есть вероятность его идентификации. Это всё, что мы знаем... Учёные находку проигнорировали...

...В 1951 году у берегов Испании с глубины двух километров на поверхность для ремонта извлекли участок запутанного и повреждённого подводного кабеля. Вот как писал об этом капитан ремонтного судна «Миррор»: «Кабель в этом месте был туго обмотан плотной, аморфной рыбьей плотью, чрезвычайно зловонной. Счистить её было очень трудно... Судя по степени повреждений, нанесённых относительно новому кабелю, животное было крупным и сильным...» Капитан решил, что это осьминог.

Теперь перенесёмся на Бермуды. В мае 1988 года на мелководье Мангрового залива самого крупного из островов были обнаружены останки крупного животного, получившие название « бермудский блоб» (от английского «blob» — капля, шар). Местный рыбак Тэдди Такер (T. Tucker) описал тушу, как «двух с половиной-метровую, 70 см в толщину, ... очень белую и волокнистую..., с пятью руками или ногами, наподобие бесформенной звезды...». Ни костей, ни хрящей, ни отверстий, ни запаха... Трое мужчин не смогли перевернуть тушу. Как и в случае с глобстерами, особо подчеркивалось то, насколько трудно было отрезать от туши хотя бы небольшой кусочек. Тэдди умудрился это сделать прежде, чем туша исчезла в океане...

Зоологи, которым послали фотографии бермудского блоба, затруднились идентифицировать животное. Семью годами позже биохимический анализ, проведённый командой Сиднея Пирса (того самого, что исследовал ткань монстра из Санкт-Августина) показал, что, скорее всего, это останки огромной рыбы...

Карибское море и Филиппины: гигантский осьминог атакует?

Мёртвые туши мёртвыми тушами, но неужели нет никаких свидетельств существования живого монстра? Оказывается есть. Причём именно в том районе, где были найдены бермудский блоб и чудовище доктора Вэбба. То есть в Карибском море.

Буквально за год до того, как Форрест Вуд случайно обнаружил материалы о находке ДеВитта Вэбба, он работал на Багамских островах. Из разговоров с местными рыбаками Вуд понял, что они хорошо знают о существовании неких гигантских «каракатиц» (так на Багамах называют всех головоногих моллюсков). Рыбак по имени Дюк рассказал, что помнит, по крайней мере, о трёх случаях встречи с гигантами. Последняя состоялась в 1946 году. Длина щупалец «каракатиц» достигает 75 футов (больше 22 м), это глубоководные животные, которые появляются на мелководье только если они больны или погибают.

А вот другая история...

...Солнце медленно всплывало из-за бирюзовой кромки горизонта. Уже через 3-4 часа его испепеляющий жар превратит воздух в горячий влажный бульон, раскалит борта, слепящий блеск воды станет нестерпимым... Но пока..., пока можно работать спокойно... Начиналось обычное 29 августа обычного 1984 года...

Небольшое судёнышко-краболов мерно, почти без всплеска, покачивалось на глянцевой спине океана. Негромко стучал двигатель, работающий на холостом ходу. Владелец судна, он же капитан, он же палубный матрос, а также радист и кок в одном лице, Джон Ингэм (J. P. Ingham), перегнувшись через фальшборт, привычным движением подцепил багром буй крабьей ловушки. Ну их, эти прибрежные районы! Да, расходы на топливо там значительно меньше, однако улов не гарантирован. А сколько возни с мелочью?! Сортируй её потом, и с продажей вечные проблемы... Другое дело, здесь, за много миль от Бермуд. Репутация у этих мест, конечно, не лучшая, зато здешние креветки и крабы уходят сразу, и платят за них, не торгуясь.

Джон перевёл толстый капроновый линь на лебёдку и ткнул корявым пальцем кнопку. Электромотор загудел, солёные капли застучали по палубе. «Что-то тяжеловато идёт,» — подумал он и переключил лебёдку на другую передачу. Беспокойства не было, напротив, ловушка полна, чего ещё желать... Но что-то было всё-таки не так... Рыбак чувствовал это. Гул лебёдки перешёл в вой, судно перекосило. Удар, щелчок, и барабан лебёдки облегчённо закрутился, путая линь... Обрыв!!?

Выключив мотор лебёдки, Джон ещё долго смотрел на воду. Как любой моряк, он был готов к любым сюрпризам, связанным со своей профессией, однако то, что случилось, плохо укладывалось в логику его представлений о знакомом промысле. Огорчение от потери и удивление боролись в нём, но постепенно мысли приходили в порядок. Итак, тяжёлая ловушка стояла на глубине около 900 м, связанная с поверхностью капроновым линём с поплавком на конце. Зацепа о дно не было, так как лебёдка успела смотать пару сотен метров линя на барабан. Линь новый, сменил месяц назад. Успел перетереться в каком-то месте? Оч-чень странно...

...И всё бы ничего, да только 4 сентября всё повторилось. Всего в миле от этого места... Ловушка оборвалась на полпути к поверхности...

Ингэм занервничал. За многие годы — ничего подобного! Прочность линя на разрыв — 300 кг! КТО или ЧТО помешало ему спокойно поднять ловушку на борт? Он перебирал в голове все детали последних выходов в море, но никаких ошибок в своих действиях не находил.

...Развязка состоялась 16 сентября. Когда Джон поднимал маленькую ловушку с глубины, лебёдка вдруг знакомо завыла, а у моряка заныло сердце. Едва успев, сбавить обороты, он бросился к сонару. На маленьком экране, в том месте, где должна была быть ловушка, обнаружилось нечто «пирамидальной формы приблизительно в 15 метров высотой». А потом..., потом Джон вдруг понял, что его пятиметровое судёнышко потащило... Врубить задний ход?! Но ловушка в этом случае будет наверняка потеряна. А, будь что будет! Ингэм выключил лебёдку. Он рассказывает: «Я положил руку на вибрирующий линь, и почувствовал тяжёлые удары, как будто кто-то шагал там внизу...» Судно ещё некоторое время волокло со скоростью около узла в час, после чего линь провис... Вытащенная ловушка была погнута...

Здесь можно добавить, что в это время в этом же районе работало судно Общества Национальной географии, снимавшее глубоководных акул. Все были заинтригованы случившимся с Ингэмом, и даже хотели попытаться снять неизвестного монстра, но, к несчастью, утопили камеру... Джон Ингэм сообщал о нескольких новых инцидентах, случившихся в 1985 году, но они остались незадокументированными...

А знаете ли вы, что, оказывается, гигантского осьминога ещё в шестидесятых годах пыталась поймать команда капитана Кусто. Подводники слышали об истории монстра из Санкт-Августина, и, благодаря частым визитам в Карибское море, узнали о тамошних гигантских «каракатицах». В книге, посвящённой кальмарам и осьминогам, Кусто и Диоле пишут: «...Случаи были настолько частыми и хорошо засвидетельствованными, что была организована экспедиция. Целью было сфотографировать животное, для чего к камере на лине была прикреплена вспышка, срабатывающая в случае рывка. На самом деле, животное попало на крючок, однако порвало линь. Когда камеру извлекли и починили, то выяснилось, что вспышка срабатывала дважды, на глубине 180 и 360 м. К сожалению, всё, что видно на плёнке, это движение неопознаваемого участка коричневой плоти».

Самое свежее сообщение о живом гиганте пришло с южных Филиппин в 1989 году. В канун Рождества в районе Мантикао рыбацкое судно подобрало из воды двенадцать человек, которые утверждали, что их моторизованное каноэ было опрокинуто гигантским осьминогом. Крестьяне направлялись на один из островов, чтобы похоронить младенца (его тельце также было извлечено из воды), когда «неожиданно вода забурлила, а затем мы увидели нечто, что выглядело, как гигантский осьминог. Он был огромным, как... (крестьянин напрягся, подбирая сравнение)...как импортная корова!»

Монстр из Лос Муэрмос: история продолжается?

Если вы думаете, что экспертиза, проведённая командой Пирса, сломила упорство сторонников существования Octopus giganteus, то очень ошибаетесь. И, надо признать, что некоторые из выдвигаемых ими контраргументов довольно серьёзны. Вот хотя бы такой. Мёртвых китов на берег выбрасывает относительно часто. Зарегистрированы и задокументированы сотни, если не тысячи, инцидентов. Кашалоты, например, сами регулярно выбрасываются. Почему же только в случае с монстром из Санкт-Августина всеми свидетелями настойчиво описывались щупальца и осьминогоподобная внешность туши?

Тем не менее, споры поулеглись. Чего ради впустую сотрясать воздух, если все остались при своём мнении? Что-то вроде вооружённого перемирия. Однако, «чиркни спичкой», и полемика вспыхнет с новой силой.

Так и случилось. Обнаружение останков странного существа в Чили заставило вспомнить о гигантском осьминоге даже тех, кто категорически убеждён в том, что его не существует. Хотя бы потому, чтобы вновь доказать это. Вам, наверняка, интересно узнать, чем же всё это закончилось. Извольте.

Хронология событий такова. Об огромной разлагающейся массе, выброшенной на пляж недалеко от местечка Пинуно, что в 60 км к северу от городка Пуэрто Монтт (чуть больше тысячи километров к югу от чилийской столицы Сантъяго), репортёры узнали от военных моряков. Им, в свою очередь, об этом сообщил местный житель, который обнаружил останки неизвестного животного 23 июня. 26 июня он поставил в известность военных моряков (которые, кстати, недалеко от этого места обнаружили мёртвого горбатого кита), а неделей позже новость облетела весь мир. Животному тут же дали название «монстр из Лос Муэрмос» (по названию местной общины), и хотя его вонь чувствовалась издалека, пляж у Пинуно вскоре стал местом паломничества любопытных (к вящему удовольствию хозяина местного ресторана). Все спешили сфотографироваться рядом с гигантским НЕЧТО. Вскоре прибыли и биологи. Сложно сказать, кто первым сравнил выброшенную на берег бесформенную массу плоти с осьминогом. Скорее всего, это была упоминавшаяся в сообщении CNN Эльза Кабрера (Elsa Kabrera), директор Центра охраны китов в Сантьяго. Так или иначе, эта идея родилась не на пустом месте. Мертвое тело имело 12.4 м в длину, 5.4 м в ширину, и состояло из мешкообразного «тела» (около 0.9 м в высоту) и распластанной по песку не то шкуры, не то мантии... При желании, в складках этой части животного можно было увидеть оборванные «щупальца». По консистенции останки больше всего напоминали нечто среднее между густым студнем и сырой резиной, имели серо-розовый цвет и ощутимо пахли. Причём, по мнению сотрудников Центра, не так, как пахнет труп кита. И никаких костей... Тогда-то и возникли три версии того, что же представляет собой «монстр из Лос Муэрмос». Действительно, размеры указывали на то, что это мог быть гигантский осьминог, гигантский кальмар или, всё-таки, лишившийся костей дохлый кит.

Туша мёртвого кита на берегу — явление не экстраординарное. И уж кто-кто, а специалисты-зоологи видели их по роду работы немало. Однако чем больше команда Кабреры рассматривала неизвестные останки, тем меньше они им напоминали кита, и тем больше — «монстра из Санкт-Августина» (к этой идее их подтолкнул один из итальянских зоологов, которому показали изображения чилийской находки). Фотографии и рисунки, поступившие от доктора Вебба, хранятся в крупнейшем биологическом центре США — Смитсоновском институте в Вашингтоне. Напротив, работающий там специалист по китообразным Джеймс Мид (James Mead) с самого начала был склонен думать, что это кит. Я связался с ним, и вот его ответ: «Со всего мира к нам постоянно приходят сообщения о монстрах, выброшенных морем на берег. В 90% случаев ими оказываются трупы гигантских акул (не путать с китовыми), которые могут вырастать до 12 м. Однако, то, с чем мы имеем дело в Чили, не похоже на акулу. Это выглядит, как старый разлагающийся кит». С ним согласился и Роланд Андерсон (Roland Anderson), специалист по осьминогам из Аквариума Сиэттла. Он сказал: «О гигантстком осьминоге за последние сто лет сообщали множество раз, и всегда, в конце концов, оказывалось, что это кит или гигантская акула». Чилийская находка, по его словам, не может быть осьминогом ещё и потому, что её вес — 13 т — не соответствует обычным размерно-весовым соотношениям, характерным для этих моллюсков. Самый крупный из известных экземпляров осьминога Enteroctopus dofleni при длине почти в 9 м весил всего около 200 кг...

Мнение Мида и Андерсона разделил Стив Вебстер (Steve Webster), морской биолог из Аквариума залива Монтерей, Калифорния. «Это определенно не гигантский кальмар, в противном случае он намного крупнее, чем любой кальмар известный человеку. Скорее всего, это шкура кита». Ему вторит Стив О’Ши, специалист по головоногим из Новой Зеландии: «Честно говоря, я чувствую себя гораздо спокойнее, думая, что это млекопитающее, а именно — кит». Однако Кабрера (по профессии — подводный фотограф) не сдавалась. «Это не похоже на кита ни по цвету, ни по запаху, ни по текстуре ткани. Если кит разлагается в океане, его запах, а также текстура кожи и ворвани вполне характерны и распознаваемы. И у ЭТОГО сохранилось одно щупальце». Её поддержал и специалист по китообразным из Музея естественной истории в Лондоне Ричард Сэбин (Richard Sabin): «Китовая ворвань имеет очень характерный коллагеновый матрикс, благодаря которому поддерживается её структура». Все сошлись на том, что утверждать что-либо определённое можно будет только после анализа ДНК.

3 июля Кабрера назвала лаборатории во Франции и США, куда должны были быть посланы образцы ткани. 5 июля они были отправлены, а 9 благополучно прибыли... Анализ требует времени, а пока специалисты продолжали давать интервью. Тот самый Сидней Пирс, исследовавший ткани «монстра из Сэйнт-Августина» и бермудской находки, подшучивал: «Готов поспорить на свой ланч, это — кит.» А вот, что сказал генетик из Университета Ньюфаундлэнда, Стивен Карр (Steven Carr), специализирующийся на молекулярной биологии морских организмов, и, в частности, на идентификации выброшенных морем организмов: «Вы знаете, я тоже думаю, что это останки мёртвого кита. В 2001 году мы исследовали НЕЧТО, выброшенное на берег в заливе Удачи, недалеко отсюда. Оказалось, что это кашалот. Кстати, обрывки «щупалец», о которых иногда сообщают при обнаружении подобного рода трупов, это полосы плоти кита, расположенные между его ребрами. Тем не менее, никто и никогда не предполагал, что мы найдём латимерию и огромную акулу-»мегарот». Лабораторный анализ покажет, что это». Пирс продолжает: «Когда кит умирает, его тело, постепенно разлагаясь, может месяцами дрейфовать по поверхности океана. В конце концов, его череп и позвоночник смещаются и, как более тяжёлые, тонут, а шкура с ворванью продолжают плавать. Всё, что остаётся через много месяцев разложения и вымывания, это — сеть из волокон белка коллагена, матрикс ворвани. Его-то и выбрасывает на берег. Причина, по которой его принимают за всё, что угодно, но не за кита, в том, что ЭТО не выглядит, как кит. И такое случается гораздо чаще, чем вы думаете. Меня довольно часто просят идентифицировать подобные находки. Чуть не каждый год я получаю подобный дурно пахнущий пакет. Мы постараемся изолировать оставшиеся в чилийском образце клетки, чтобы выделить и идентифицировать ДНК». Карр, чей тест, в числе прочих, используется в лаборатории Пирса, вполне серьёзно дополняет: «Есть более простой метод. Гниющий осьминог пахнет, как кошачий ящик, если его долго не менять. В тканях головоногих после смерти образуется аммоний. Дохлый кит пахнет, как тухлое мясо. Проблема в том, удастся ли нам добыть ДНК из тканей чилийского монстра. В случае с «монстром из Сэйнт-Августина» это оказалось невозможным». Поясню. Если мёртвая плоть долго находится в воде, то от клеток и, следовательно, их ядер, внутри которых находятся «молекулы наследственности», ничего не остаётся. Сказываются разрушающая деятельность бактерий, а также постепенное растворение наименее устойчивых веществ в воде.

Однако первые результаты пришли не из США и не из Франции. Всех опередили сами чилийцы. Зоолог Серджио Летельер (Sergio Letelier) из Музея естественной истории в Сантьяго прибыл на место находки через пять дней после того, как сообщения о ней появились в печати. 11 июля он сообщил журналистам, что необходимости в анализе ДНК не было. Морфологический анализ 100-граммового образца ткани, который он привёз с собой из Пинуно, показал наличие кожных желёз, характёрных для кашалота. Его описание того, что происходит с телом кита после смерти очень похоже на рассказ Сиднея Пирса: «Самцы кашалота достигают 18-20 м в длину при весе в 50 т. Когда кит погибает, он, с течением времени, превращается в мешок из кожи и ворвани, внутри которого, в полужидкой разлагающейся массе подвешен скелет. Со временем кожа рвётся, и скелет тонет. Кожа и подстилающий её слой ворвани остаются на плаву так же, как и спермацетовый орган, образующий большую часть головы кашалота. Именно он, благодаря характерной мешковидной форме и размерам, по-видимому, и был принят за туловище «гигантского осьминога». У осьминога есть туловище, щупальца, рот с характерным клювом. Ничего очевидного, достоверно похожего на эти части среди выброшенных на берег останков обнаружено не было...» Несколькими днями позднее с заявлением выступил Пирс: «Это не гигантский осьминог, и у нас нет доказательств того, что он существует в природе. Анализ с использованием трансмиссионного микроскопа показал, что это мёртвый кит.»

Ну вот, скажет читатель. Очередной миф развенчан... Но так ли это? Во-первых, очень крупные, прямо скажем, гигантские осьминоги Enteroctopus dofleni всё-таки существуют. Окиньте взглядом свою комнату, и ещё раз представьте себе, каков должен быть 7-9-метровый осьминог. Неужели не впечатляет? А пойманный в этом году неполовозрелый экземпляр кальмара Mesonychoteuthis hamiltoni позволяет предположить, что взрослые кальмары этого вида должны быть почти в два раза длиннее, чем самый крупный из известных осьминогов!

Это только кажется, что всё уже открыто и исследовано. На самом деле мы знаем о жизни океана намного меньше, чем о поверхности луны. И это сравнение здесь не для красного словца. За последние пятьдесят лет зоологи описали несколько новых видов... кого бы вы думали? Китов! Я уже не говорю об открытых в последние 10 лет гигантской атлантической медузе, достигающей 10-метровой длины, огромной (но вполне мирной) акуле «мегарот», упомянутом колоссальном кальмаре. Ну, а уж более мелкие морские существа ежегодно описываются сотнями. В океане достаточно места и пищи для гигантов, в том числе глубоководных. И если таковые имеются, то когда-нибудь станет известно и о них. Главное, чтобы человечество не уничтожило этих животных раньше, чем оно о них узнает...

Ужас древних морей:

возникновение, расцвет и вымирание Мегалодона

Андрей Островский

доктор биологических наук

...Фффу-у-у-у-у-у-у!!!!!! В небо взметнулся шлейф брызг и пара. Свежий воздух наполнил могучие лёгкие, и блестящая спина кита, ненадолго показавшись на поверхности, снова скрылось в волнах. Ффф-у-у-у-у! Ффф-у-у-у-хххх!!! — шумно выдыхали рядом родичи, и волны смыкались и расступались над их глянцевыми телами. Небольшая группа древних китов неспешно огибала мелководье.

Мирные гиганты обменивались звенящими трелями, привычно слушая море и доносящиеся издалека голоса других китов. Крупный старый самец замыкал шествие, и, казалось, нет на свете такой силы, которая могла бы остановить движение его огромного 10-метрового тела. Мощный хвост — вечный двигатель, неутомимо поднимался и опускался, толкая кита сквозь изумрудную толщу воды, грудные плавники — рули глубины, наклоняясь, регулярно выносили спину морского гиганта к поверхности за новым вдохом.

И вдруг могучий рывок потряс морского исполина. Хвост обожгла острая боль. Кит закричал! Его хвост задвигался быстрее, но скорости от этого почти не прибавилось. Треть левой хвостовой лопасти отсутствовала, а огромная рана оставляла кровавый шлейф. Киты, тревожно переговариваясь, повернули в открытое море. Теряя кровь и слабея, старый самец отставал. Последнее, что он видел, была колоссальная тень, стремительно приближавшуюся к нему. Новый рывок, и китовый хвост окутался кровавым облаком. Через минуту чудовищная пасть сомкнулась на грудном плавнике кита. Он был обездвижен, он захлёбывался, он кричал! А кто-то, ещё более огромный, неумолимо атаковал вновь и вновь, вырывая и глотая куски ещё живого мяса...

Мегалодон — самая знаменитая из всех ископаемых акул, знакома большинству из нас по колоссальным треугольным зубам, достигающим иногда 18 (!) см в длину и до 400 г весом. Сложно поверить, что эти массивные камни когда-то были зубами. Держа в руке такой «зубик», невозможно не попытаться представить, а какой же была сама «рыбка». Кстати, с латыни её название так и переводится — «огромный зуб». Размеры поражают и устрашают. Мегалодон — один из самых больших хищников, который когда-либо существовал на нашей планете. Он уступает только кашалоту, превосходя по размерам многих других китов и всех известных наземных хищников прошлого и настоящего. Гиганты же, а тем более, гигантские хищники, всегда вызывали интерес, а заодно и почтительный трепет. Уж сколько написано про льва, крокодила и тиранозавра! А что мы знаем о Мегалодоне? Выясняется — крайне немного. Мы даже не представляем, как он выглядел. Хрящевый скелет акул в ископаемом состоянии практически не сохраняется. Всё, что есть в распоряжении учёных, это зубы. Тысячи огромных зубов...

В глубинах Купер-ривер

Кувырок назад, мягкий удар о воду, всплеск, и многочисленные мелкие пузыри привычно завертелись перед маской. Поёживаясь в прохладной воде и осматриваясь, Патрик МакКарти начал очередное погружение. Медленно нельзя — довольно сильное течение, слишком быстро — тоже. Того и гляди, воткнёшься в гравийное дно. Видимость около метра, не более... Кстати, в Купер-ривер она ещё не самая плохая.

Уже неделю команда водолазов-археологов работала на Купер-ривер к северу от Чарльстона, что в Южной Каролине. Искали всё, что могло иметь научный интерес — от костей животных до артефактов времён Гражданской войны. Основное внимание уделяли омутам. Работать в них сложно, однако именно здесь можно было рассчитывать на находки. Уже несколько ящиков с образцами были упакованы и стояли в ожидании отправки в Институт археологии. Ещё пара дней, и надо возвращаться домой. Лето 1974 года подходило к концу.

Патрик опустился на дно и стал методично осматривать очередной участок. Глубина 18 метров, освещение неважное, вода мутная. Течение несло мириады частичек взвеси, и, двигаясь навстречу ему, аквалангист помогал себе руками. Время от времени он ощупывал казавшиеся подозрительными камни, если нужно — переворачивал их. Заинтересовавшие его обломки совал в питомзу. Сегодня было скудновато — несколько костей и ржавая железка. Не то штык, не то кочерга...

Через полчаса дыхание стало тяжёлым. Бороться с течением — ещё та работёнка. Пора бы и наверх. На дне вырисовались очертания треугольных камней. «Уж больно правильные», — не успел удивиться Патрик, и тут же узнал их. Конечно, это — зубы ископаемых акул. В детстве среди местных мальчишек они почитались чуть не драгоценностью. Пепельно-серые, с как будто лакированной поверхностью, полосой-»шевроном» на боку и мелкими зазубринками по краям лезвия. Сколько же их тут! На участке дна около квадратного метра лежала дюжина исполинских зубов. Собрав их, Патрик пошёл наверх.

В следующее погружение он снова нашёл акульи зубы, и продолжал собирать их до конца подводных работ. Серьёзно к его затее никто не отнёсся. Зубы Мегалодона были хорошо известны, и в любом местном музейчике они лежали на почётном месте.

Вернувшись в Институт, археолог высыпал находки на стол. Гигантские ископаемые треугольники матово поблёскивали на его белой поверхности. Как в детстве, выкладывая рисунок из чёрных камушков на белом песке, Патрик стал раскладывать зубы по размеру. Само собой вышло так, что вскоре из них сложился зловещий полукруг. Потом кольцо замкнулось. На белом столе лежали огромные чёрные «челюсти». Размер шокировал. А что, если...? Конечно! Патрик знал о знаменитой реконструкции пасти Мегалодона, выставленной в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке. Зубы, которые были использованы для её создания, были собраны приблизительно в этих местах. А если самому создать подобный макет?

Директору Института хватило одного взгляда, чтобы понять идею МакКарти. На следующий год уже вся группа подводных археологов коллекционировала зубы древних монстров. Те, что имели лучшую сохранность, передавались музеям или продавались коллекционерам, чтобы окупить стоимость подводных работ. Вместе с одним из своих приятелей Патрик собрал все доступные на то время данные о зубах и челюстях древних и современных акул, и сделал первую модель пасти Мегалодона, которая состояла из фиберглассовых челюстей 1.5 м в высоту и 1.8 м в ширину, и содержала 175 настоящих зубов. Ныне она выставлена в Государственном музее Южной Каролины.

За 20 лет, прошедших с того времени, Патрик создал несколько десятков макетов челюстей Мегалодона, постоянно совершенствуя технику их изготовления, и, главное, их соответствие последним научным данным. На сегодняшний день самой достоверной является модель высотой 2.1 м и шириной 2.7 м, и содержащая 5 рядов зубов общим числом 230. Впечатляет?

Carcharodon или Carcharocles?

Окаменевшие зубы Мегалодона по своей форме весьма напоминают зубы большой белой акулы (Carcharodon carcharias), которая, в свою очередь, является самой крупной хищной рыбой современности . Различий, тем не менее, тоже предостаточно (зубы Мегалодона, например, гораздо толще, а зазубрины на их кромках меньше и правильнее, чем на зубах большой белой). Однако некоторые палеонтологи считают, что с возрастом разница постепенно сглаживается, и зубы у самых крупных экземпляров белой акулы становятся очень похожими на зубы их гигантского ископаемого собрата. Это сходство привело к существованию двух точек зрения на степень родства двух монстров. Одни учёные предполагают, что Мегалодон и Белая смерть — близкие родственники, и поэтому должны быть вместе включены в род Carcharodon. Их оппоненты же находят, что сходство в строении зубов исключительно поверхностное, приобретённое ввиду схожего образа жизни, и «страшная парочка» представляет собой две самостоятельные линии в родословной пилозубых акул. По этой причине они включают Мегалодона в род Carcharocles. Спор этот давний, и конца ему не видно — уж слишком много пробелов в наших знаниях о древних акулах. Тем не менее, сторонники разных точек зрения соглашаются в следующих пунктах: (1) Мегалодон существовал относительно «недавно», появившись в морях 16 и исчезнув 1.6 млн лет назад ; (2) он не был прямым предком белой акулы.

Реконструируя Мегалодона

Итак, каменные зубы — это почти всё, что осталось от колоссального хищника . Кстати сказать, зубы ископаемых акул могут быть почти любого цвета — встречаются чёрные, серые, пурпурные, синие, зелёные, коричневые, красные, розовые, оранжевые, жёлтые, бежевые, почти белые — в зависимости от химического состава отложений, в которых они найдены. Люди были знакомы с ними довольно давно, а Плиний писал, что они падают на землю во время лунных затмений.

А знаете ли вы, что зубы Мегалодона стали первым палеонтологическим объектом, описанным и изображённым в научной литературе? В 1667 году придворный врач дюка Тосканы, Нильс Стенсен (Стено), опубликовал небольшую брошюру под названием «Описание отсечённой головы акулы», в которой, кроме точного описания и изображения головы Большой белой, он описал и нарисовал так называемые «каменные языки» (glossopetrae). Веками эти гладкие треугольные камни находили в осыпях на острове Мальта. Многие, считая их окаменевшими языками змей, которых Святой Павел превратил в камень во время визита на этот остров, использовали зубы Мегалодона, как талисманы против укусов ядовитых рептилий. Так вот Стено, которого по этой причине следует считать первым палеонтологом, отметил сходство между зубами белой акулы и глоссопетрами, и предположил, что последние ни что иное, как зубы древних акул.

Очевидный способ начать реконструкцию Мегалодона — поместить их на каркас, имитирующий хрящевый скелет челюстей акулы. Сразу встают два вопроса — насколько большими были челюсти и сколько зубов они вмещали? Исходя из сходства с белой акулой, зубы которой в 3 раза меньше, вполне естественным кажется экстраполировать основные пропорции современной хищницы на Мегалодона. Хранители музеев естественной истории поначалу так и делали. Первую модель его челюстей в начале ХХ века сделал профессор Бэшфорд Дин из упомянутого Американского музея естественной истории, что в Нью-Йорке. Стоя рядом с таким макетом, нельзя не содрогнуться: челюсти высотой 3.4 м и шириной 2.75 м! Носорог проскочит — не задержится! На знаменитой фотографии, сделанной в Нью-Йоркском музее, в проёме гипсовых челюстей Мегалодона уместилось 6 человек! Исходя из размеров чудовищной пасти, длина её владелицы оценивалась в 25-30 метров!!! Стоит ли удивляться, что музейные макеты челюстей Мегалодона до сих пор являются одними из самых популярных экспонатов.

Однако насколько большим было это уникальное создание на самом деле? Высота самых крупных зубов в пасти большой белой акулы равна высоте её верхней челюсти. Ранние макеты челюстей Мегалодона были выполнены без учёта этой пропорции: высота верхней челюсти в них в три раза больше высоты зубов. Есть и ещё одна зависимость: длина той части зуба белой акулы, что покрыта эмалью, пропорциональна длине её тела. Если исходить из того, что Мегалодон являлся увеличенной «большой белой», то его размеры не должны были превышать 13 м.

Откуда же появился миф о 25-метровом монстре? Почему при создании первых реконструкций была допущена такая ошибка? А дело в том, что эти макеты строили, используя зубы приблизительно одного размера, принадлежавшие разным экземплярам Мегалодона. В то же время, зубы всех современных пилозубых акул к углам рта значительно уменьшаются в размерах. Если не учитывать эту особенность, то пасть акулы получится значительно больше.

В 1992 году американский палеонтолог Джон Мэйси получил возможность изучить относительно полный набор зубов Мегалодона, обнаруженный в одном из карьеров Северной Каролины. Используя упомянутые выше пропорции, а также результаты собственных исследований зубов и челюстей акул, Мэйси создал новую модель челюстей ископаемого монстра, которая имела 1.8 м в поперечнике, и, таким образом, соответствует акуле длиной 12 м. Мегалодон «съёжился» ещё сильнее, хотя не стал от этого менее страшным.

Однако несколькими годами позже появились данные, в соответствии с которыми зубы большой белой акулы перестают увеличиваться по достижении ей длины 5 метров. Другими словами, и 5-и, и 6-и, и 7-и метровая белая акула имеет зубы одного размера. Вполне вероятно, что Мегалодону были свойственны те же особенности. Новый подход к вычислению величины ископаемой акулы дал новое приближение. На сегодняшний день максимальная длина этого чудовища оценивается в 15.9 м при весе в 48 тонн . Для сравнения самая крупная измеренная белая акула достигала 7.1 м при весе в 2.3 тонны. Спинной плавник Мегалодона достигал 1.7 м, грудные — 3.1 м, а высота хвоста — 3.8 м. Несложно представить себе акулу длиной 3 м. А вот как насчёт акулы, у которой 3 м — диаметр тела, и от кончика одного грудного плавника до кончика другого — более 9 м?! Ведь это небольшой самолёт! Заметим, кстати, что самки большинства акул заметно крупнее самцов. Так что, говоря о 15-метровом Мегалодоне, мы имеем ввиду «Мегалодониху».

Все описанные выше способы реконструкции ископаемого монстра основаны на его останках. Однако есть ещё один способ измерить «неизмерямое». Акулы дышат при помощи жабр. Темпы газообмена через их поверхность зависят от температуры воды и градиента концентрации, растворённых в воде и крови акулы газов. Поскольку при увеличении площади поверхности тела, его объём увеличивается в кубе, то можно приблизительно рассчитать размеры тела Мегалодона, которое его жабры были в состоянии обеспечивать кислородом. Эти расчёты дали приблизительно те же цифры — 15.1 м.

Во плоти Мегалодон, предположительно, имел относительно более высокий и более широкий череп, чем у белой акулы, более короткое, тупое рыло и более массивные челюсти. У него также было больше позвонков, а грудные плавник были пропорционально длиннее. Другими словами, Мегалодон был мощнее, и, если так можно выразиться применительно к хрящевой рыбе, «ширококостнее». Эдакий вариант большой белой «на стероидах».

Есть, правда, ещё одно мнение (считающееся чуть ли не еретическим), также основанное на сравнении зубов и реконструкции акульей родословной. В соответствии ним, Мегалодон больше напоминал не Белую смерть, а один из видов акул-нянек (Odontaspis taurus), называемый ещё «песчаным тигром». Не удивляйтесь, в науке парадоксальные точки зрения бывают чрезвычайно полезными. Они позволяют взглянуть на вещи с неожиданной стороны и переоценить стереотипы. Так, например, знаменитый Tyrannosaurus rex рассматривается некоторыми палеонтологами как ... падальщик! А как же его зубы-сабли?! — воскликнет читатель. Это всё верно, однако выяснилось, что мозг тираннозавра характеризовался необычно крупными обонятельными луковицами, что, в большинстве случаев, характеризует именно трупоедов. Бедра и голени у этого динозавра были сходной длины, тогда как у большинства бегающих хищников голени значительно длиннее бёдер. Кроме того, маленькие передние лапки тираннозавра вряд ли помогали ему на охоте. А если так, то очень велик был риск потерять зубы, хватая крупную, бегущую добычу. Кто прав? На всё это, как и в случае с Мегалодоном, можно ответить — мы просто не знаем.

Возникновение и расцвет Мегалодона

Белая акула рядом с Мегалодоном была, что крокодил подле Годзиллы — миниатюрная и гораздо менее зловещая вариация на ту же тему. Интересно, что на протяжении почти 10 млн лет эти два вида были современниками. Как же «мелкая» и хуже вооружённая белая акула сумела выжить в тени своего чудовищного родственника, благополучно просуществовав до наших дней, в то время как Мегалодон вымер?

История жизни на нашей планете — это история экосистем, а палеоэкология — это наука, восстанавливающая то, какими они были и как функционировали. По остаткам живых организмов, обнаруживаемых вместе в одних отложениях, а также по содержанию изотопов определённых элементов в них, палеонтологи, как из кусочков древней смальты, собирают мозаичную картину — облик экосистем прошлого: состав биологических сообществ (флора и фауна) и условия, в которых они существовали (местный климат, солёность воды и т.д.). Геологи дополняют эту мозаику данными о положении и очертаниях древних морей и континентов, состоянии рельефа суши и морского дна и их изменениях, вместе с палеоокеанографами они восстанавливают картину древних океанических течений. Так как останки ископаемых акул представлены почти исключительно зубами, то реконструировать особенности их жизни — дело сложное. Тем не менее, в этом нам помогают знания об их современных родственниках.

Большинство акул — хищники с широким спектром объектов питания, не брезгающие также падалью. Форма и размер зубов акул (и далеко не всегда — размер тела) однозначно указывают на их пищевые предпочтения (в противном случае, для нас в воде самым кошмарным существом была бы китовая акула). Зазубренные зубы в форме ножа идеально приспособлены для того, чтобы вырезать куски мяса из тела добычи, слишком большой для того, чтобы быть проглоченной целиком. Таким образом, их владелицы образуют особую группу акул. В то время как акулы с более тонкими зубами без зазубрин имеют дело с добычей на «один кус», Мегалодон и большая белая в состоянии даже крупных животных расчленить до состояния таких кусков. Характерный для этих хищников тип зубов возник у их предшественников, по крайней мере, в раннем эоцене, то есть около 50 млн лет назад.

В те времена на нашей планете было, в целом, теплее, а на месте многих береговых участков простирались тёплые, мелководные моря. Именно в них появились первые настоящие морские млекопитающие. Древние киты Archeocetes с акулоподобными зубами гонялись за ртутью серебристых рыбьих стай и реактивными кальмарами, а на мелководных морских лугах паслись древние морские коровы. Самое подходящее время для выхода на эволюционную сцену большой пилозубой акулы.

И таковые появились. По строению и размерам зубов палеонтологи выделяют две группы, или, как говорят учёные, две линии пилозубых акул. Последним из линии акул с гигантскими зубами был Мегалодон, последней из группы акул с зубами «мелкими» появилась наша современница, белая акула.

Чем крупнее зубы, тем крупнее добыча. Гигантские зубы предков Мегалодона находят вместе с костями древних китов археоцет в отложениях среднего эоцена (45 млн. лет назад). А это свидетельствует о том, что эти акулы питались китами чуть не с момента возникновения последних. В морях позднего олигоцена (около 30 млн лет назад) появились первые усатые киты (Mysticeti). Одной из самых ранних групп среди них были цетотерииды (Cetotheriidae), достигавшие в длину от 3 до 10 метров и напоминавшие современных серых китов. А через 14-15 млн лет появляется Мегалодон, для которого была характерна особая «склонность» к усатым китам: на костях их плавников и хвостовых позвонках, обнаруженных в миоценовых и плиоценовых отложениях (5 млн лет назад), часто находят глубокие разрезы, оставленные гигантскими, треугольными зубами. Следы этих ран свидетельствуют, что огромные охотники чрезвычайно эффективно обездвиживали свою добычу, откусывая им грудные и хвостовые плавники.

Есть, правда, ещё одна точка зрения. Механические характеристики зубов Большой белой, например, их гибкость (прочность на излом) и то, насколько глубоко они укореняются в челюсти (на что указывают размеры основания зуба — «корня»), свидетельствуют о том, что её зубы-ножи идеально приспособлены резать плоть, но не сокрушать кости. Кроме того, поскольку «корни» сидят в челюсти неглубоко, то вероятность потерять зуб, удерживая бьющуюся добычу, довольно велика. Обследование тел морских млекопитающих, погибших от укусов белой акулы, показало, что она предпочитает хватать морских львов, тюленей и дельфинов за «мягкое», например, за брюхо, а не за плавники, что тоже случается, но гораздо реже. Белые акулы редко сражаются с крупной добычей, предпочитая дождаться, пока она погибнет от кровопотери. Зубы Мегалодона, при внешнем сходстве гораздо толще, а их «корни», при сравнении с общей длиной зуба, значительно мощнее, чем у белой акулы. Это уже не ножи, а, скорее, топоры. По мнению американского зоолога Бреттона Кента такие зубы приспособлены не только для резки плоти (вспомните зазубрины на их кромках), но и для удержания добычи. А, кроме того, такой зуб не сломается, попав на кость. Детальное исследование 9-метрового скелета древнего кита, погибшего в результате атаки Мегалодона, выявило на костях более 70 следов зубов монстра. Причём некоторые повреждения, которые внешне выглядят, как крупные царапины и выемки, идеально соответствуют форме поперечного сечения кончика зуба акулы. Две трети этих повреждений приходится на кости грудных плавников, плечевого пояса и передней части позвоночного столба. Обследование других скелетов ископаемых китов выявило схожую картину: шрамы от зубов Мегалодона чаще встречаются на костях грудного отдела тела. Кент предполагает, что этот суперхищник атаковал жертву, сокрушая грудную клетку, и, таким образом, в первую очередь, повреждая сердце и лёгкие. Зубы-топоры как нельзя лучше были приспособлены для такой тактики нападения. Правда, предположение о том, что Мегалодон, скорее, обездвиживал свою добычу, откусывая ей плавники, менее правдоподобным от этого также не становится.

В позднем олигоцене (26 млн лет назад), почти в то же самое время, когда появились усатые киты, в морях возникла ещё одна группа млекопитающих — ластоногие. Хотя это и вполне вероятно, но у нас пока нет доказательств того, что пилозубые акулы питались первыми ластоногими. Зато после того, как появились настоящие тюлени (около 15 млн лет назад), они прочно вошли в меню предков белой акулы — были обнаружены два скелета ископаемых тюленей-монахов с повреждениями, нанесёнными «мелкими» зубами такого предка. В одной из костей намертво засел обломок — кончик зуба хищницы.

Зубы молодых акул ýже и короче, чем у взрослых. Исходя из находок костей морских животных, молодые Мегалодоны питались относительно мелкими представителями группы зубатых китов (Odontoceti) — дельфинами и морскими свиньями, появившимися в позднем олигоцене. Вместе с позвонками ископаемой морской свиньи, чей скелет был найден в отложениях среднего миоцена (около 14 млн лет назад), обнаружен 6.4 см передний зуб молодого Мегалодона (напомню, что у взрослых экземпляров они достигают 15 и даже 18 см). Сходным образом, молодые белые акулы питаются рыбой и другими акулами. На морских млекопитающих они начинают охотиться, лишь достигнув 3-х метровой длины.

Зубы Мегалодона находят в отложениях, накапливавшихся на дне мелких, тёплых морей, располагавшихся в пределах континентального шельфа. По периферии шельфа формируются зоны апвеллинга, где прохладные и богатые веществами глубинные воды поднимаются на поверхность, давая жизнь богатейшим сообществам морских организмов, начиная от планктона и заканчивая мегахищниками. Поднимаемые со дна океана вещества используются одноклеточными водорослями, водорослями питаются многочисленные планктонные рачки и личинки многих других организмов, а они, в свою очередь, прямо или косвенно используются всеми остальными морскими животными, включая китов. Именно в таких условиях возникли и достигли своего расцвета китообразные, именно тогда появился и существовал Мегалодон. Кстати, зубы молодых Мегалодонов чаще находят в прибрежных отложениях, в районах, близких к зонам апвеллинга, что указывает на то, что эти места могли использоваться самками морских гигантов для размножения.

Ископаемые зубы белой акулы появляются в отложениях позднего миоцена (около 10 млн лет назад). Однако они редки в отложениях со дна тёплых морей. Большинство находок свидетельствует о том, что, в отличие от Мегалодона, большая белая предпочитала прохладные воды. У нас нет данных о том, не является ли это следствием вытеснения белой акулы Мегалодоном, однако сейчас ясно, что говорить о том, что белая акула жила в тени своего гигантского родственника было бы абсолютно неверным. Эти два хищника охотились на разных животных — Мегалодон на китообразных, белая акула — на тюленей, и жили на разных территориях — Мегалодон в тёплой воде, Большая белая — в более холодной.

Закат властелина

Мегалодон был одним из самых грандиозных хищников, когда-либо существовавших в океане. Более 14 млн лет он безраздельно властвовал в прибрежных морях нашей планеты. Но ничья власть не длится вечно. Около 1.6 млн лет назад Мегалодон неожиданно и таинственно исчез. С нами осталась его младшая родственница — белая акула, продолжающая вызывать наш страх, восхищение и любопытство. Загадка вымирания Мегалодона и выживания Большой белой — одна из величайших тайн палеонтологии. Можно ли приблизиться к её решению?

Зубы Мегалодона находят по всему свету — в Европе, Африке, Северной и Южной Америке, Индии, Индонезии, Австралии, Новой Каледонии и Новой Зеландии. Другими словами, Мегалодон был видом-космополитом. Такие виды с широким, или, как говорят специалисты, всесветным распространением, намного меньше зависят от изменений окружающей среды, чем виды с ограниченными ареалами. Под влиянием неблагоприятных изменений может исчезнуть несколько местных популяций, однако остальная их часть, скорее всего, сохранится. По этой причине, могучий хищник, по-видимому, стал жертвой сразу нескольких неблагоприятных факторов, часть из которых имела далеко идущие последствия.

Мир, в котором появился Мегалодон, сильно отличался от того, который он покинул. Изменения, произошедшие на нашей планете за 14 млн лет его существования, были очень велики. Продолжающийся дрейф континентов менял облик морей и самих континентов. В течение олигоценовой эпохи, Африка приблизилась к Европе, а от огромного морского бассейна между ними остались лишь Средиземное, Чёрное, Каспийское и Аральское моря. В миоцене Индийский субконтинент врезался в Азию, и продолжая толкать его, помог сформировать Гималаи. Поднимались к небу Скалистые горы и Анды. Геологические процессы планетарных масштабов влияли на атмосферную циркуляцию, менялись направления ветров и характер распределения осадков. Начавшееся в раннем олигоцене похолодание понизило среднегодовую температуру воздуха в средних широтах до 15°С, а к концу миоцена (10 млн лет назад) началось крупнейшее оледенение на полюсах Земли. Это привело к тому, что уровень океана за несколько миллионов лет понизился на 200 м, в первую очередь, сократив площадь мелководных прибрежных морей. Таким образом, перемещение континентов, понижение температуры и сокращение площади океана могли значительно уменьшить акватории, подходящие для обитания Мегалодона.

Атлантика продолжала расширяться, и одним из следствий смещения образующих её дно тектонических плит, стало замедление Гольфстрима. Это, в свою очередь, постепенно уменьшило объёмы холодной, богатой веществами воды, поднимающейся к поверхности у шельфа юго-восточной части Северной Америки, и, следовательно, не могло не отразиться на разнообразии и количестве населявших эти районы организмов. Именно интенсивность апвеллинга обеспечивает богатство жизни во многих районах океана. Исчезновение цетотериид (ранних усатых китов) и вымирание Мегалодона — не просто совпадение. Стало меньше планктона — стало меньше усатых китов. Исчезли киты — не стало пищи для Мегалодона. Кстати, упоминать исчезновение китов следует с оговоркой. Точнее будет сказать, что они ушли в более продуктивные районы, то есть в холодные воды, где в наши дни обитает большинство их потомков. Раскопки показывают, что, например, в Антарктиде, киты появились именно в позднем плиоцене, то есть тогда, когда вымер Мегалодон.

Отсутствие зубов Мегалодона в осадках прохладных морей указывает на то, что он, в отличие от большой белой акулы, несмотря на огромную массу, был не в состоянии поддерживать постоянную температуру тела, а значит, не мог охотиться в холодных водах. Кроме того, наблюдения за молодняком большой белой акулы показали, что молодые акулы, в отличие от взрослых, могут выжить в довольно ограниченных температурных рамках: они менее устойчивы к прохладной воде и плохо переносят тёплую. Если это было справедливо по отношению к Мегалодону, то в ледниковую эпоху тёплые мелководные моря оказались единственным местом, пригодным для его существования. Однако, тропические воды по сравнению с прохладными значительно беднее веществами, а значит, потенциально, в них меньше пищи. Снижение интенсивности апвеллинга в западной части северной Атлантики к концу плиоцена (1.6 млн лет назад), могло привести к тому, что вόды, в которых жил Мегалодон в этой части планеты, перестали снабжать его достаточным количеством пищи. В довершение всех бед, сокращение прибрежных акваторий и понижение температуры воды, где развивалась молодь Мегалодона, могло выразиться в увеличении риска встречи 4-метровых «мальков» с появившимися именно в это время касатками. Таким образом, изменение среды обитания ударило по Мегалодону с обеих сторон: взрослые хищники были слишком большими, чтобы добыть себе достаточно пищи, а его молодь — слишком мала, чтобы не стать пищей для других хищников.

Однако то, что стало причиной вымирания Мегалодона, могло способствовать появлению нас с вами, то бишь человека. Поднятие океанского дна между Северной и Южной Америками, привело к образованию Панамского перешейка, разделившего Пацифику и Атлантику. Возможно, что этот барьер стал серьёзным препятствием на пути Мегалодона из одного полушария в другое. В соответствии с гипотезой, предложенной американским палеонтологом Стивеном Стэнли, возникновение Панамского перешейка, коренным образом изменило характер глубинной циркуляции океанических вод на планете. Тёплые течения, изменив направление, перестали приносить в Арктику достаточное количества тепла, в результате чего северное полушарие сильно охладилось. Приблизительно 3.5 млн лет назад наша планета вошла в период сменяющих друг друга эпох похолодания (оледенения) и потепления (отступления ледников), который продолжается и по сей день. Ледниковый период, сопровождавшийся уменьшением влаги в атмосфере, затронул и Африку. Исчезновение лесов в её восточной части привело к тому, что наши обезьяноподобные предки были вынуждены «слезть с дерева». А те немногие, что выжили, дали начало роду человеческому. Так что то, что стало бедой для Мегалодона, могло обернуться благом для нас.

Мегалодон жив?!!!

Палеонтологи уверены в том, что Мегалодон вымер. Однако, начиная с шестидесятых годов ХХ века, в научно-популярной литературе регулярно всплывает вопрос о том, что эта огромная акула исчезла с лица Земли совсем недавно, всего 10 000 лет назад. А раз так, то почему бы ей не выжить?! Например, на больших глубинах или в отдалённых частях океана.

На чём же основаны эти предположения? Оказывается, одним из главных аргументов являются показания очевидцев. Вот послушайте, что рассказывает ихтиолог Дэйвид Стиэд в своей книге «Акулы и скаты австралийских морей»:

«В 1918 году ловцы лангустов Порт-Стефенса в течение нескольких дней отказывались выходить на свой обычный промысел к острову Брутон. Они утверждали, что в тот день, как всегда, работали на своих глубоководных угодьях, когда на поверхности появилась чудовищная акула почти невероятных пропорций. Рыбаки говорили: «Она поднимала ловушку за ловушкой, полные лангустов! Она хватала ловушки, тросы, всё!» Следует отметить, что эти ловушки были более 3 футов [около 1 м] в диаметре и часто содержали от 2 до 3 дюжин крупных лангустов, весом по несколько фунтов каждый. Мужчины были единодушны в том, что ТАКОЙ акулы никто из них не мог себе даже представить. Вместе с местным рыболовным инспектором я опросил многих из них, и все утверждали, что это было настоящее чудовище. Однако длина, которую ему приписывали, в целом звучала абсурдом! Я упоминаю об этом для того, чтобы представить в каком состоянии находились рыбаки при виде этого гиганта. Не следует также забывать, что это были люди, всю жизнь проработавшие в море, выходившие на промысел в любую погоду и видевшие самых разных акул. Один из рыбаков сказал, что акула была «по крайней мере, триста футов в длину [90 м!]»! Другие говорили, что она была такой же длины, как пристань, на которой мы стояли — около 115 футов [35 м]! Они утверждали, что вода «кипела», когда акула проплывала мимо. Они все были хорошо знакомы с китами, которых часто видели плывущими в море, но это была громадная акула. Они видели её ужасную голову, которая была «по крайней мере, такой же длинной, как крыша на пристани». Невероятно! Конечно, невероятно. Однако это всё были самые обычные рыбаки, довольно простые и флегматичные, чтобы рассказывать «рыбацкие сказки» о своих уловах. Более того, уж они-то знали, что человек, которому это всё рассказывают (то есть мне), слышал все «рыбацкие истории» много раз. Одна деталь, которая меня особенно удивила в рассказах всех рыбаков, так это мертвенный, беловатый цвет огромной рыбы. Рыболовный инспектор, М-р Пэтон, согласился со мной, что это должно быть нечто действительно гигантское, чтобы повергнуть этих опытных людей в такой страх и панику».

Несмотря на совершенно фантастические размеры морского животного, этот рассказ выглядит довольно убедительно, особенно принимая во внимание единодушие очевидцев. Если же всё сказанное выше — правда, то даже если размеры чудовища преувеличены вдвое, они всё равно очень хорошо соответствуют длине Мегалодона.

Однако учёных одной правдоподобностью убедить сложно. Возьмём, к примеру «мертвенный, беловатый цвет» австралийского монстра. Очень немногие морские обитатели характеризуются такой окраской, и уж всяко не большая белая акула, у которой грязно-белым является только брюхо, тогда как спина тёмная (от угольно-чёрной до бронзово-серой). Данная окраска-невидимка делает её обладателя менее заметным: при взгляде сверху тёмная спина не видна на фоне дна или глубины, при взгляде снизу светлое брюхо менее заметно на фоне неба. Силуэт животного расплывается, позволяя ему незаметно атаковать или, напротив, скрыться.

Если же предположить, что мы имеем дело с глубоководной акулой, то сталкиваемся с другим противоречием. Известные глубоководные акулы однотонно тёмные или серые и со спины, и с брюха. В сознании многих белая окраска (точнее, отсутствие пигментации) ассоциируется с существованием в полной темноте, однако это широко распространено лишь у пещерных обитателей, и в гораздо меньшей степени — у глубоководных животных.

Ещё два свидетельства пришли из Южной Пацифики. В 1927-1928 гг. Зэйн Грей часто рыбачил у острова Рангироа. Однажды, перегнувшись через борт, он увидел в воде «огромную, желто-зелёную акулу с квадратной головой, громадными грудными плавниками и несколькими белыми пятнами». Грей утверждал, что она была значительно больше его лодки — по скромным прикидкам между 10.5 и 12 м. Другие рыбаки, бывшие здесь же, согласились с этим. На самом деле, Грей сначала подумал, что имеет дело с безобидной китовой акулой (Rhincodon typus), для которой и 15 м не предел. Тем не менее, в соответствии с его рассказом «только размеры этой акулы были такими же, как у китовой акулы; в остальном же она была совсем другой... Я осознал, что это один из монстров-людоедов Южной Пацифики. Тогда я был так напуган, что помнил этот случай ещё долгое время».

В 1933 году Грей возвращался с Гаити, когда у того же острова Рангироа его сын Лорен заметил кружащихся чаек и рядом — желтое пятно в воде. «Сначала я подумал, что это кит, однако в тот момент, когда существо отвернуло в сторону, уступая путь судну, и из воды возник огромный коричневый хвост, я понял, что это акула. Огромная круглая голова была 10-12 футов [3-4 метра] в поперечнике, если не больше... Я уверен, что общая длина этого огромного, желтоватого, покрытого морскими желудями создания составляла, по крайней мере, 40-50 футов [12-15 м]. Но это была не китовая акула... Что это было? Возможно настоящий доисторический монстр из глубины.»

Как бы ни были уверены отец и сын Грей в том, что они видели древнего монстра, их описания абсолютно соответствуют внешности китовой акулы. И размеры, и квадратная голова, и большие плавники, и цвет, и пятна — всё. Обе акулы были замечены на поверхности, что отражает одну из характерных особенностей поведения китовых акул. В открытом океане большинство акул двигается в толще воды, часто около термоклина. В прибрежных районах белые акулы держатся у дна, навещая поверхность только для питания. Напротив, питающиеся планктоном китовые акулы часто подолгу остаются у поверхности, где их пища достигает максимальной концентрации.

Одно из последних свидетельств о встрече с акулой невероятных размеров датируется 60-ми годами ХХ века. Команда небольшого судна [26 м], остановившегося для ремонта на внешней стороне Большого барьерного рифа, наблюдала, как «акула совершенно невероятных размеров медленно проследовала мимо. Она была беловатого цвета, а её длина была такой же (если не больше), как у их судна! Опытные моряки были уверены, что это был не кит». Есть сообщение о том, что огромный, около 30 м, объект, двигавшийся быстрее, чем любая подводная лодка, был зарегистрирован сонаром во время испытаний подводной техники. Кстати, все эти истории хорошо соответствуют традиционной вере полинезийских рыбаков в огромного морского монстра, имеющего черты сходства с акулой, которого они называют Властелином глубин.

Итак, свидетельства очевидцев на поверку выходят чрезвычайно сомнительными. Тем не менее, сторонники существования Мегалодона не сдаются. Одним из широко используемых ими аргументов является обнаружение якобы настоящих, неокаменевших зубов этого чудовища. Во время одного из рейсов знаменитого исследовательского судна «Челленджер» (1873-1876 гг.) в южную Пацифику, с глубины 4300 м были подняты покрытые марганцевой коркой два зуба Мегалодона. Измерив толщину этой корки и зная скорость образования двуокиси марганца на морском дне, можно рассчитать, когда зуб начал покрываться этой коркой. Выяснилось — всего 11 и 24 000 лет назад!!! Выходило, что владелец самого молодого из этих зубов жил в конце ледникового периода!

Сенсация, произведённая этой находкой, была аналогична другой, совсем недавней, когда стало известно, что последние мамонты на острове Врангеля были современниками древних египтян! Однако, если данные о мамонтах — реальность, то зубу Мегалодона «повезло» меньше. Ископаемые зубы, как это очень часто случается, были, по той или иной причине, вымыты из древних морских отложений, и, попав в более молодые, стали покрываться марганцевой коркой. А сохранность ископаемых акульих зубов такова, что они, по своим качествам, не уступают зубам акул современных. Поэтому без специальных анализов ошибиться иногда может даже специалист.

А вот ещё про зубы. В марте 1954 года небольшое австралийское судно «Рашель Кохен» стало на ремонт в сухом доке Аделаиды. Осматривая днище, рабочие нашли 17 огромных акульих зубов, засевших в древесине. В соответствии с приводимым описанием, зубы были 8 см в ширину и 10 см в длину (самый крупный когда-либо измеренный зуб белой акулы достигал 6 см в длину). Эти зубы располагались полукругом (типичная картина акульего укуса) около 2 м в диаметре, недалеко от винта, причём его вал был погнут. Капитан припомнил, как судно вздрогнуло во время шторма около острова Тимор в Индонезии. Тогда он подумал, что они столкнулись с топляком, которые довольно часты в тех краях... Страшновато, не правда ли?

С точки зрения биолога, история увлекательная, но неправдоподобная. И, прежде всего потому, что сообщение о 17 (!) зубах означает единовременную потерю акулой 65% функциональных (внешних) зубов на верхней челюсти и 70% — на нижней. Акулы постоянно теряют зубы, в том числе и при кормёжке, но по одному. Случаев же подобных приведённому больше не известно. Да и зубов этих никто больше не видел...

А как же акула-мегарот, скажет читатель? Действительно, неизвестные науке гиганты один за другим «выходят на сцену». В ноябре 1976 года американское океанографическое судно недалеко от Гавайских островов подняло на борт зацепившуюся за глубоководный якорь огромную, около 4 м в длину, рыбину. Так была открыта питающаяся планктоном, а потому, совершенно безобидная акула-мегарот (Megachasma pelagios). В прошлом году в Антарктике рыбаками был пойман колоссальный кальмар, который по размерам превосходит легендарного гигантского кальмара. Да что там кальмары! До сих пор открывают новые виды китов! Совсем недавно в одном из японских музеев был обнаружен скелет неизвестного ранее вида усатого кита, добытого китобоями в 70-х гг. Он довольно похож на другой вид, и отличия удалось выяснить лишь при помощи анализа ДНК, но это всё-таки кит, а не улитка, и размеры у него соответственные.

Тем не менее, все возможные свидетельства указывают на то, что Мегалодон населял тёплые моря и, как и большая белая акула, бόльшую часть жизни проводил в прибрежных водах. Этот активный охотник на китов, каким создали его миллионы лет эволюции, не мог, как бы ни желали этого некоторые энтузиасты, перейти к существованию в холоде больших глубин и питанию, например, гигантскими кальмарами. Глубоководные обитатели чрезвычайно хорошо адаптированы к экстремальным условиям своей среды обитания — колоссальному давлению, низким температурам, отсутствию освещения и скудости доступной пищи. Их скелеты легки, ткани имеют пониженную плотность, обмен веществ замедлен, а ферменты устойчивы к холоду и давлению. Точно также Мегалодон был идеально приспособлен к тому миру, в котором он жил. Мир изменился, и он исчез. Да, глубоководные виды акул обнаружены на глубинах свыше 3.5 км, однако они по своему строению и физиологии очень отличаются от Мегалодона. Поэтому предположение, что гигантский хищник изменился настолько, что смог перейти к существованию в совершенно другой среде, как серьёзное рассматриваться не может.

Естественно, что отсутствие доказательств не означает доказательства отсутствия. И всё же, крупные акулы, в количествах, необходимых для выживания вида, непременно были бы зарегистрированы наблюдателями (правда, я не уверен, что плавание и сёрфинг стали бы от этого более привлекательными). У нас нет ни одного «СВЕЖЕГО» зуба Мегалодона, а ведь они должны были бы терять сотни тысяч таких зубов ежегодно. Для исследователей — специалистов по акулам, вопрос о вымирании Мегалодона закрыт.

Вместо заключения

Мы вряд ли когда-нибудь узнаем точные причины вымирания Мегалодона (будем, кстати, ему за это признательными). Сокращение и разорванность ареала, недостаток пищи или повышенная уязвимость молодняка — всё это могло сыграть свою роль. Возможна и другая комбинация негативных факторов. Есть предположение, что Мегалодон проиграл бурно эволюционировавшим китам соревнование в скорости. Большая белая акула, тем не менее, выжила, и вполне вероятно, что это стало возможным благодаря её меньшим размерам и способности существовать в богатых пищей холодных водах. Однако это вовсе не означает, что белая акула менее уязвима. Как и другие акулы, она поздно достигает зрелости, и рождает небольшое количество потомков. Такая стратегия оправдана только при очень стабильных внешних условиях с минимальным количеством естественных врагов. Однако Природа не наделила акул возможностью состязаться с самым совершенным и опасным хищником, который когда-либо существовал на нашей планете. Увы, но вполне возможно, что их главная беда — жить в одно время с нами...

Очень большая рыба

Дэйв Мэртилл и Андрей Островский

Гигантских доисторических животных находят крайне редко, поэтому неудивительно, что каждое такое событие в мире науки становится сенсацией. И когда два аспиранта Департамента палеобиологии и эволюции Портсмутского университета сообщили, что нашли ОЧЕНЬ БОЛЬШУЮ РЫБУ, их, в отличие от обычных рыболовов, не подняли на смех...

Ребро или плавник?

Мэтт Райли (Matt Riley) и Маркус Вуд (Marcus Wood) проводили рекогносцировочные раскопки в юрских оксфордских глинах, в карьере недалеко от Петерборо (Великобритания). Стараниями нескольких поколений профессиональных и самодеятельных палеонтологов местная ископаемая фауна известна довольно хорошо, поэтому рассчитывать на что-либо экстраординарное не приходилось. Тем не менее, терпение и кропотливая работа никогда не остаются невознаграждёнными. Внимание аспирантов привлек фрагмент большой кости, выступавшей из стенки карьера. Кость напоминала ребро, и имела характерную «фиброзную» структуру. Идентифицировать животное по куску ребра — чрезвычайно сложно, однако, кость была БОЛЬШОЙ — достаточно большой, чтобы принадлежать, например, одной из юрских морских рептилий. Рассматривались две возможности. Кость либо могла быть ребром очень крупного морского ящера плиозавра, либо ... лучом из плавника другого ископаемого монстра — гигантской рыбы Leedsichthys problematicus.

Фиброзная структура кости (её поверхность характеризуется слабо выраженной продольной исчерченностью) могла свидетельтвовать в пользу последнего предположения, однако уверенности не было. Уж слишком немного было известно о леедсихтисе. Тем не менее, Джэфф Листон (Jeff Liston) из Университета Глазго подтвердил, что обнаруженный обломок идентичен лучу дорзального плавника Leedsichthys, хранящегося в их коллекции. Это было невероятно! Ещё бы, ведь эта рыба была, по-видимому, самой крупной из всех когда-либо существовавших на нашей планете костистых рыб! По самым приблизительным оценкам, длина леедсихтиса могла составлять от 10 до 25 метров! Ни в одной коллекции мира нет полного скелета этого гиганта (именно поэтому очень сложно оценить его размеры), и ни один экземпляр до сих пор не был извлечён из породы профессиональным палеонтологом. Разрозненные фрагменты костей находили на севере Чили и во Франции. Неполный скелет известен из юрских отложений Германии. И всё...

«Проблематичная» рыба

Альфред Лидс (Alfred Leeds), образованный фермер из Айбёри, что неподалёку от Петерборо, впервые обнаружил окаменевшие остатки Leedsichthys в конце 19 века. Сотрудник Британского музея естественной истории и секретарь Королевского геологического общества сэр Артур Смит Вудворд (печально известный тем, что впоследствии стал первой жертвой знаменитой фальшивки — Пилтдаунского человека), описал найденные немногочисленные фрагменты. Особенно поразили его размеры переданных Лидсом некоторых костей жаберного аппарата рыбы, так называемые жаберные тычинки. У многих рыб эти кости почти микроскопические, но те, что попали к Вудворду, достигали нескольких сантиметров в длину. Учёный понял, что их обладатель должен был быть не просто большой, а ОЧЕНЬ большой рыбой. Он назвал находку в честь Лидса, а видовое название — «проблематикус», отражало загадочность, окружающую древнего монстра.

Поначалу палеонтолог был склонен рассматривать леедсихтиса как древнего осетра. Однако когда Лидс нашёл другие фрагменты скелета, особенно — характерные разветвлённые плавниковые лучи, Вудворд убедился, что они принадлежали представителю вымершей группы пахикормид (Pachycormidae), относящихся к настоящим костистым рыбам (Teleostei).

Пахикормиды обладали длинными серповидными грудными плавниками и характерным хвостовым плавником с глубокой вырезкой. Вот только все они были гораздо меньше леедсихтиса. Когда мистер Лидс впервые измерил расстояние между концами лопастей его хвостового плавника, то получилось ... 4 (!) метра. Обнаруженные вскоре после этого жаберные дуги достигали в длину 2 метров, а весь жаберный аппарат превышал 1 метр в поперечнике. Всё это указывало на то, что Leedsichthys был одним из самых крупных существ, когда-либо обитавших в океане, однако в отсутствие полного скелета о его размерах можно было судить лишь весьма приблизительно. Все известные на сегодняшний день пахикормиды по форме тела могут быть отнесены к двум группам. Одни, «короткотелые», больше напоминали современных тунцов, другие же обладали удлиннённым телом, наподобие современных лососёвых рыб. Leedsichthys, несомненно, относился ко второй группе. Теоретически, оценить размеры того или иного животного, имея в распоряжении лишь какую-то одну его часть, можно при сравнении с похожими родственными формами, для которых полные скелеты известны. Например, у представителей входящего в семейство пахикормид рода Asthenocormus высота хвостового плавника (расстояние между концами его лопастей) в 7 раз меньше, чем общая длина тела и головы. Если Leedsichthys обладал такими же пропорциями, то его длина должна была превышать ... 28 метров!!! Это значительно больше размеров самых крупных современных рыб — китовых акул Rhincodon typus (15-18 метров, возможно до 20), вымерших родственников белых акул — чудовищ Carcharocles megalodon (приблизительно 15-18 метров), а также большинства известных видов китов. Если оценки исследователей верны, то леедсихтис уступает по размерам только голубому киту и нескольким самым крупным видам динозавров!

Время копать

Фрагменты второго экземпляра из Петерборо были обнаружены осенью 2001 года, более чем через сто лет после открытия леедсихтиса. Это был крупный скелет, состоящий из длинных и тонких костей, выступивших из стенки глиняного карьера на 8-метровой высоте. Структура костей была идентична тем, что описаны Вудвордом. Неужели всё-таки Leedsichthys?! С одной стороны, редкая удача! Учёным, наконец, впервые предоставилась возможность исследовать останки таинственного монстра. С другой, стопроцентной гарантии, что это именно гигантская рыба никто дать не мог. Кроме того, глубина залегания основной части скелета делала невозможной раскопки вручную. Владельцы карьера разрешили проведение раскопок, однако предупредили, что они должны быть проведены как можно скорее ввиду постоянного осыпания рыхлых стенок карьера. На носу зима: читай, холодные дожди и непролазная грязь. Поэтому работы было решено перенести на весенне-летний сезон 2002 года, а зиму оставили на поиски денег для оплаты работы экскаватора и бульдозера. Ведь только так можно было удалить 12-метровую толщу плотной глины.

24 июня 2002 года техника прибыла в карьер. Кроме основной задачи, необходимо было также сделать площадку для будущих раскопок безопасной. Другими словами, отодвинуть все ближайшие стенки карьера от скелета, чтобы никто из работающих не попал под часто обваливающуюся глину. Это было рискованное предприятие, занявшее целую неделю. Экскаваторщику Дэйву Пепперкорну (Dave Peppercorn) удалось «подобраться» к костям почти вплотную. Нож бульдозера остановился всего в 20 см от них.

Настало время ручных раскопок. Сердца палеонтологов трепетали, и, кстати, не только, от радости желанного открытия. А вдруг это «всего лишь» ихтиозавр?! Их в этих метах найдены уже десятки, если не сотни. Или, например, от леедсихтиса в этом месте осталось всего несколько костей, а большая часть скелета утрачена... В этом случае это будут самые дорогие в мире рыбьи кости. Поди потом, рассчитайся за израсходованные 3000 фунтов стерлингов...

К счастью, все страхи оказались напрасными. Перед исследователями был НАСТОЯЩИЙ БОЛЬШОЙ скелет Leedsichthys problematicus!!! Его останки располагались на площади 25 метров длиной и 10 метров шириной! Возбуждение, владевшее учёными, было неописуемым! Сделано возможно самое крупное палеонтологическое открытие за 100 лет поисков ископаемых в оксфордских глинах!!! Но чем больше костей они находили, тем яснее становилось насколько дорогими будут извлечение скелета из грунта и его консервация. И основная проблема в данном случае не как извлечь, перевезти и сохранить уникальную находку, а где взять средства на всё это? Некоторые кости оказались тонкими, как бумага, несмотря на то, что они достигали 1 метра в длину и до 50 см в ширину. Все они были сильно повреждены, и стало ясно, что перед выемкой их необходимо оборачивать в эластичный пенопласт. В некоторых местах сотни обломков костей лежали вперемешку, напоминая чудовищный «паззл»... А прежде все кости было необходимо картировать... Кроме того, стало ясно, что раскопки растянутся на месяцы, и вполне может ещё раз понадобиться экскаватор...

Но уникальную находку надо было сохранить во что бы то ни стало!!! И деньги вскоре были получены от одного из фондов «научной срочной помощи». Раскопки возобновились!

Одна из тайн юрского периода

Leedsichthys привлекает внимание не только своими поистине гигантскими размерами. Сейчас понятно, что этот монстр был мирным фильтратором с беззубой пастью. Каждая из его тысяч жаберных тычинок несла по 40 и более тонких игловидных выростов. Обитавший в морях средней юры (примерно 155 миллионов лет назад), леедсихтис был одним из первых гигантских планктофагов, характеризовавшийся примерно таким же образом жизни, как современные китовые и гигантские акулы. Огромная рыба медленно крейсировала в богатых планктоном водах с распахнутой пастью, отфильтровывая при помощи жаберного аппарата свою пищу, в основном мелких ракообразных.

Настоящей тайной является то, что Leedsichthys появляется в палеонтологической летописи внезапно и так же внезапно исчезает, а время его существования ограничено серединой юрского периода. Остатки леедсихтисов всегда обнаруживают в насыщенных органикой глинах, которые откладывались в богатых планктоном морях. Вполне вероятно, что возникновение этого монстра было связано с обширными трансгрессиями того времени, когда, например, Европа превратилась в тысячи мелких островов. Возможно, что новый образец Leedsichthys problematicus позволит приблизиться к решению этой проблемы. Сейчас его консервацией и исследованием занимается Джэфф Листон, который уже установил, что эволюция этой необычной рыбы характеризовалась «облегчением» скелета за счёт уменьшения массивности костей. В будущем же уникальный экземпляр будет помещён в экспозицию Городского музея Петерборо.

Повелители бездны

Андрей Островский

«...Огромная, глянцево-кремовая мягкая масса в сотни футов в длину и вширь плавала на поверхности воды. Неизмеряемо длинные щупальца расходились из её центра, извиваясь и скручиваясь, как гнездо анаконд, слепо готовые схватить любой злополучный объект в пределах их досягаемости. У неё не было распознаваемой морды или передней части. Ни признака мысли, чувства или инстинкта, а лишь изгибающиеся движения, неземная, бесформенная, случайная видимость жизни...»

Герман Мелвилл, «Моби Дик»

Пролог

...Мягкое тело в метр длиной разложено на жёстком лабораторном столе, специально купленном для этого случая. Телевизионщики курят в тамбуре, а над дверью горит надпись «Идёт вскрытие!» Мы с вами — в маленькой лаборатории Института исследований Антарктики и Южного океана, что находится в городе Хобарт на острове Тасмания. Над столом склонился Стивен О’Ши. Вообще-то, он спец по осьминогам, но так уж сложилось, что на настоящий момент Стив является ведущим экспертом по гигантским кальмарам. Что называется, жизнь заставила.

Головоногий моллюск, что лежит сейчас перед ним, был пойман рыбаками возле острова Мэкквари на полпути между Тасманией и Антарктидой. Ждём диагноза. Наконец Стив выходит (телевизионная команда из Новой Зеландии дружно поворачивается к двери), сдирает резиновые перчатки, смотрит на нас поверх очков. Он в последнее время частенько общается с людьми этой профессии, хорошо изучил специфику их ремесла, и не может отказать себе в удовольствии подшутить над «охотниками за сенсациями». В наступившей тишине О’Ши загробным голосом произносит: «Всё плохо!» (репортёры обмирают). «Нет, хуже... Всё очень плохо...» (репортёры в обмороке). Глаза зоолога смеются: «Я АБСОЛЮТНО не представляю, что это может быть..., вероятно, это неизвестный вид». Телевизионщики воскресают. Сенсация состоялась! Жизнь продолжается!

Осмотр яичников и клюва показал, что это неполовозрелый экземпляр, который мог бы вырасти в кальмара огромных размеров. Ничего подобного в руках учёных до сих пор не было. Все разговоры касались лишь знаменитого гигантского кальмара Architeuthis. О нём, одном из самых загадочных созданий Океана, создано множество легенд, однако достоверной информации до последнего времени было очень мало. Благодаря многочисленным находкам последних 10 лет мы узнали об архитеутисе много нового. Выяснилось, например, что знаменитая страшилка о «чудовищном спруте» не соответствует действительности. Гигантский кальмар отнюдь не молниеносная фурия, которая гоняется за своей добычей (мимоходом выдёргивая моряков с палуб проходящих судов), а, напротив, медлительный удильщик, парящий в вечном мраке. Кроме того, в отличие от своих родственников-кальмаров, у архитеутиса крайне причудливое брачное поведение. Однако не это самое интригующее. Выясняется, что гигантский моллюск — НЕ САМОЕ БОЛЬШОЕ беспозвоночное животное на планете, как считалось до сих пор. Оказывается, существует кальмар, который гораздо больше соответствует выработанному нами стереотипу могучего монстра. А вернее, не кальмар, а кальмары, так как в нашем распоряжении появились данные о, по крайней мере, двух новых для науки гигантах. Вот только успеем ли мы, при современных катастрофических темпах истребления живого на Земле, что-либо узнать о них прежде, чем они исчезнут? И это, к величайшему сожалению, не пустые слова....

Спрут, полип, кракен

Гигантский кальмар... Глубоководный спрут... Кракен... С тех пор, как в одной из старинных книг появилось знаменитое изображение — авторство приписывают монаху Олафу Магнусу — чудовищного монстра, увлекающего парусник на морское дно, стало «хорошим тоном» включать легенды о гигантском кальмаре чуть ли не в любую книгу, посвящённую загадкам океана. Огромные размеры этих головоногих моллюсков, обитающих на больших глубинах и, по некоторым данным, достигающих в длину 15, и даже 20 метров, создали им репутацию опасных хищников, осмеливающихся вступать в единоборство с самим кашалотом. Этому способствовали также и хорошо известная прожорливость и агрессивность их более мелких собратьев: так, например, совсем недавно у западного побережья Южной Америки зарегистрирован случай нападения крупного кальмара Гумбольдта на аквалангиста.

Гигантские животные, особенно хищные, непременно становятся легендами. Так уж мы устроены: «Боишься — значит уважаешь». Гигантский кальмар Architeuthis не исключение. Извивающиеся щупальца гигантского спрута — широко распространённая тема в рассказах о китобоях и морском фольклоре. Первые упоминания о «многоруких рыбах» и «полипах» восходят к Аристотелю и Плинию, причём именно Аристотель ввёл в обращение названия «teuthos» и «teuthis», для крупной и мелкой разновидности кальмаров соответственно. Одно из самых старых описаний чудовищного монстра, в европейской литературе получившего название кракена, датируется 1555 годом, и было выполнено монахом Олафом Магнусом. Уж чего только там нет: и светящиеся во мраке глаза (кстати, приводимый размер глаз вполне достоверен), и длинные волосы, и рога, как корни дерева (по-видимому, щупальца). Епископ Понтоппидан в «Естественной истории Норвегии» (1755 г.) оценивает длину взрослого кракена в одну английскую милю. Естественно, что такому исполину не составляло никакого труда утащить на дно средних размеров парусник, чем кальмары, судя по старинным литографиям, регулярно занимались в свободное от более важных дел время.

А если говорить серьёзно, то достоверные письменные сообщения о выброшенных на берег монстрах со щупальцами начали появляться около 400 лет назад, в первой половине XVII века. В декабре 1853 года мёртвый гигантский головоногий моллюск был обнаружен на пляже Раабьерг, что на полуострове Ютландия (Дания). Спрута порезали на наживку для рыбы, но его 8-сантиметровый клюв попал к знаменитому датскому натуралисту Япетусу Стеенструпу. В 1857 году Стеенструп, основываясь на рассказах очевидцев и строении клюва, опубликовал описание этого животного и дал ему латинское название Architeuthis monachus. Тремя годами позже, уже на основании изучения настоящего кальмара, которого ему привезли с Багамских островов, учёный описывает другой вид и называет его Architeuthis dux, что можно перевести, как «сверхкальмар-повелитель». Кстати, многие из современников учёного сомневались в существовании чудовища. Сомнения в достоверности определения животного оставались и на протяжении последующих 130 лет. В отсутствие свежих образцов исследователям приходилось полагаться лишь на разлагающиеся останки, оставленные морем на берегу, или на содержимое желудков кашалотов, которые питаются кальмарами. И нет ничего удивительного в том, что эти мягкие фрагменты были не очень информативны.

Однако сейчас положение изменилось. Сокращение уловов заставляет рыбаков уходить всё дальше и тралить всё глубже. Это означает, что они вторгаются на территорию гигантского кальмара, каждый год вылавливая по несколько взрослых экземпляров. В общей сложности в мире, с большей или меньшей степенью достоверности, зарегистрировано около 300 случаев обнаружения архитеутиса. Стив О’Ши осмотрел 105 животных. Пожалуй, больше чем кто-либо.

Итак, что мы знаем на настоящий момент. Что гигантский кальмар может вырастать до 13 метров в длину, и что самки крупнее, чем самцы. По мнению О’Ши экземпляров, достигающих 15, и, тем более, 20 метров в длину, достоверно не зарегистрировано. У Architeuthis самые большие в мире глаза, 30-40 см в поперечнике, при помощи которых кальмар выискивает в кромешном мраке холодных глубин свою жертву — некрупную рыбу и других кальмаров. Их выдают слабые вспышки биолюминесценции — свечения, которое они сами используют для привлечения добычи или для общения друг с другом. Тело взрослого моллюска может достигать в длину 2.5 метров, ещё столько же приходится на голову и восемь относительно коротких щупалец или рук. Кроме того, у архитеутиса имеется пара огромных, так называемых ловчих щупалец, достигающих длины 7-8 метров. Присоски на щупальцах снабжены хитиновыми зубцами, а добычу кальмар кромсает мощным клювом, напоминающим клюв попугая.

В поисках гигантского кальмара у Новой Зеландии

И это всё, спросите вы? Увы. Погружения исследовательских субмарин и батискафов крайне дороги, и потому, даже сейчас, нечасты. Каждое такое погружение приносит биологам богатейший материал для исследований, описываются десятки новых для науки видов морских организмов. Тем не менее, вероятность непосредственной встречи с архитеутисом ничтожно мала. Поэтому специалисты могут судить о его биологии лишь по косвенным данным: строению, содержимому его желудка, глубинам, на которых он был случайно пойман.

Учитывая всё это, затея снять фильм об одном из самых таинственных обитателей океанских глубин — легендарном гигантском кальмаре, казалась крайне сомнительной. Однако, американская компания «National Geographic» решила рискнуть. Вопрос номер 1: где искать? Выброшенные на берег мёртвые архитеутисы зарегистрированы в северной и центральной Атлантике (Ньюфаундленд, Норвегия, Ирландия и даже Канарские острова), северной и центральной Пацифике (Япония, Гаваи), южной части Индийского океана (остров Сант-Паул) и в Южном океане (Новая Зеландия). Здесь же, в Новой Зеландии, гигантский кальмар изредка попадался в рыболовные тралы, иногда мёртвых (и даже живых!) моллюсков находили на поверхности океана. Всего же, начиная с 1870 года в Новой Зеландии зарегистрировано около 60 случаев обнаружения или поимки гигантских кальмаров. Ещё десяток сообщений по тем или иным причинам остались непроверенными. В Антарктике фрагменты тел кальмаров время от времени встречались в желудках загарпуненных кашалотов. Тем не менее, все эти находки всё же весьма редки, а вероятность обнаружения живого спрута в океанских глубинах тысячекратно ниже таковой при поисках иголки в стогу сена. Минимальная глубина, с которой архитеутиса достали тралом, равнялась 295 метрам. Максимальная же — около километра (траление проводилось между 1100 и 870 метрами). Бóльшая же часть случайно пойманных гигантских кальмаров была извлечена с глубин между 400 и 600 метрами. Как же быть? Единственная «зацепка» — кашалоты. Почему бы не прикрепить видеокамеру к спине кита? Авось удасться заснять его охоту на кальмара? Организаторы съёмок посчитали, что вероятность успеха увеличится, если искать архитеутисов у Новой Зеландии: во-первых, здесь, особенно вокруг Южного острова, их было обнаружено больше, чем где-либо в мире, во-вторых, здесь активно кормятся кашалоты.

...»National Geographic» потратил на это целый год и три миллиона долларов. Результат нулевой... Во-первых, оказалось чрезвычайно сложным делом надёжно закрепить видеокамеру на спине кашалота: часто уже при первом погружении движения могучего тела кита и мощный встречный поток срывают её... Во-вторых, ошибочным явилось исходное предположение. Да, кашалоты кормятся кальмарами, однако, в подавляющем большинстве случаев, мелкими, относящимися к более многочисленным видам. Найти архитеутиса для кашалота — нечастая и весьма сомнительная «удача», ведь кит не может разрывать добычу на куски, и всегда глотает её целиком. Взрослый Architeuthis слишком велик для глотки кашалота. Самый крупный из когда-либо найденных в желудках этих китов гигантский кальмар не превышал в длину двух метров (без учёта длины ловчих щупалец)... На следующий год американцы снова попытали счастья в том же районе, но уже при помощи батискафов. С тем же «успехом». Проект был закрыт.

Architeuthis dux ... в аквариуме?

За этой работой следил Стив О’Ши, специалист по осьминогам, работающий в новозеландском Национальном институте исследования вод и атмосферы (сокращённо NIWA). С самого начала он был уверен, что поиски живого гигантского кальмара неперспективны. Другое дело — его личинки. Предложение Стива сводилось к следующему: вместо того, чтобы тратить время и деньги на поиски взрослого архитеутиса, проще наловить его личинок, и попытаться растить их в неволе.

Понимая, что «National Geographic» вряд ли будет продолжать субсидирование этого проекта, Стив связался с другим телегигантом, каналом «Discovery», и его представители сразу же заинтересовались. Биолога попросили попробовать ...

Первая попытка поймать малышей-кальмаров окончилась неудачей. Команде Стива удалось добыть всего одну личинку, да и та, будучи извлечённой с большой глубины, вскоре погибла. Сказался резкий перепад температуры и давления...

А может быть ... личинки живут не там, где обитают их родители? В начале прошлого года была организована вторая экспедиция с целью поиска юных архитеутисов в приповерхностных водах. И предположение оправдалось! Вскоре было поймано 14 (!) личинок, которые, как оказалось, после выхода из яйца не превышают в длину 0.7 сантиметра. Часть из них некоторое время удавалось содержать живыми в резервуаре на борту судна. К сожалению, к моменту возвращения в порт все они погибли... Кстати, никто никогда специально личинок архитеутиса не ловил, и поэтому поначалу не было никакой гарантии, что это именно они. Сравнили ДНК личинок и взрослых животных, и оказалось, что попали в точку! Первый шаг был сделан!

Стив снова наловил малышей, доставил в институт и занялся экспериментами по их выращиванию. Работа эта, как вы сами понимаете, крайне сложная. Необходимо подобрать условия содержания этих очень нежных созданий: температуру воды, характер её «проточности», режим освещённости, и, конечно, диету. Даже цвет стенок «танка», в котором будут расти юные монстры, оказалось, имеет значение...

...Личинки в неволе жить не хотели, но, в конце концов, настойчивость Стива дала результаты. Последняя группа личинок прожила в «танке» 70 дней, и кальмары заметно подросли. Правда, затем, сдохли в одночасье... Однако, теперь Стив уверен в том, что ему удасться растить их и до более позднего возраста. Сверхзадача — дорастить кальмаров до 3х-метрового размера. Канал «Discovery» выделил ему деньги на приобретение собственного судёнышка, и теперь «кальмарий инкубатор» заработает активнее.

Дэвид Крайпс, сотрудник аквариума Монтэрей Бэй, занимавшийся содержанием мелких видов кальмаров, говорит: «С научной точки зрения о гигантских кальмарах известно так мало, что любая информация, полученная об этих малышах, исключительно важна и значима...»

К марту 2002 года первая серия фильма о гигантском кальмаре была готова. Основываясь на изображениях мёртвых кальмаров и консультациях биологов, компьютерные кудесники из «Discovery» воспроизвели внешний вид, охоту и спаривание архитеутисов. Стив продемонстрировал мне отдельные сцены ещё до того, как фильм был показан по телевидению.

Прежде, чем продолжить этот проект, он хочет усовершенствовать методику их содержания, работая с более доступными видами глубоководных кальмаров. Один из самых интригующих вопросов, на которые планируется получить ответ — сколько живут архитеутисы? Вполне логичным кажется предположение, что если взрослая самка к концу жизни может достигать 13 м в длину и 275 кг весом, то на это должно уйти, по крайней мере, несколько лет. Однако данные говорят о другом. Джордж Джексон, специалист по кальмарам из Университета Тасмании, исследовал скорость роста маленьких известковых конкреций — статолитов, входящих в состав аппарата равновесия. По расчётам Джексона у тропических видов известь в статолитах откладывается со скоростью один слой в день. Это совпадает с данными о росте таких же конкреций (отолитов) рыб, в том числе холодноводных. Если экстраполировать эти данные на гигантского кальмара и сосчитать количество слоёв в его статолитах, то получится ... что он живёт не больше 2-х лет... Вот так сюрприз! Выходит, что растёт Architeuthis быстрее, чем кто-либо на нашей планете!

Марк Норман относится к такому сенсационному заявлению осторожно. «У холодноводных видов,» — говорит он, — «новый слой может откладываться не каждый день, а, например, после каждой удачной охоты». Проверить это предположение мы не можем точно так же, как и первое. Возможно, что результаты будущих экспериментов О’Ши помогут ответить на эти вопросы. Он собирается добавлять в воду химические маркеры, позволяющие определять скорость отложения извести в статолитах.

Особенности глубоководной рыбалки

Как упомянуто выше, учёные перестали рассматривать гигантского кальмара, как кровожадного монстра. Нет, он, конечно, хищником был, хищником и останется, однако его победы над кашалотами перешли в разряд совершенных небылиц. Мускулатура у спрута довольно слабая, быстро плавать он не умеет, и остаётся только удивляться, как ему удаётся управляться со своими длиннющими щупальцами.

В тканях гигантского кальмара обнаружена высокая концентрация ионов аммония. Именно благодаря им мёртвые архитеутисы распространяют ужасное зловоние, однако они же обеспечивают нейтральную плавучесть живых моллюсков. Отсюда вывод: вместо того, чтобы рыскать в поисках добычи, кальмар медленно плавает или дрейфует в глубине, держа тело почти в вертикальном или, по крайней мере, в наклонном положении. Руки же свисают вниз. Выяснилось, что в противоположность телу, которое обладает нулевой плавучестью, очень массивные руки и щупальца обладают отрицательной плавучестью. Можно представить себе, как очень длинные ловчие щупальца, словно две змеи, шарят в тёмном пространстве. Их расширенные концы, напоминающие «ладошки», во время охоты (на рыбу или других кальмаров) двигаются не порознь, а вместе, синхронно хватая добычу. Что-то вроде последнего аплодисмента. Кроме того, «ладошка» по форме и размеру походит на некоторых глубоководных рыб. Может быть, это способ привлечь потенциальную добычу, или не спугнуть встреченную стайку? «Хлопнув в ладоши», архитеутис хватает жертву и быстро подтаскивает её к страшному клюву. Марк Норман, австралийский зоолог и специалист по кальмарам, остроумно сравнил охоту архитеутиса с подстриганием крон деревьев при помощи ножниц на длинных ручках.

Лет пять назад один из владельцев рыболовных судов показал Стиву О’Ши странную эхограмму, сделанную во время последнего рейса. На ней, в 10 метрах над рыбьей стаей, был виден причудливый контур. Объект медленно двигался, будучи наклонённым под углом 45 градусов. Вместо того чтобы опустить трал на глубину рыбьей стаи, рыбак, из чистого любопытства, черпанул им помельче. И что же! В пустом трале оказался почти взрослый Architeuthis!

К этому следует добавить, что относительно небольшие размеры и округлая форма плавника спрута свидетельствуют о том, что он используется, в основном, для стабилизации положения тела в толще воды и маневрирования, и, в меньшей степени, для медленного перемещения. В принципе, кальмар может обходиться и без плавника: например, был обнаружен экземпляр с утраченными при жизни лопастями плавника. Основной двигатель архитеутиса, как и у остальных головоногих, — реактивный аппарат. Однако, так называемые «запонки» — хрящевые образования на краю мантийной складки, при помощи которых моллюск замыкает мантийную полость во время выброса струи воды через воронку, у гигантского кальмара развиты сравнительно слабо. Это ещё один аргумент в пользу того, что он — медленный пловец. Да и «волочащиеся» позади длиннющие ловчие щупальца должны сильно осложнять перемещение...

Те из специалистов, кто придерживается другого мнения (то есть считают, что он плавает быстро), больше доверяют анализу содержимого желудков гигантских кальмаров. Оказывается, ловят они очень быстрых пловцов. И нужно ещё очень много узнать об этом глубоководном чуде, чтобы понять, действительно ли он гоняется за ними, или всё-таки является великолепным «удильщиком».

Личная жизнь повелителя

А вот брачная жизнь гигантских кальмаров вовсе не постельная история (не на ночь будет рассказано). Всего шесть лет назад Норман и его коллега с Тайваня Чунг-Ченг Лу неожиданно обнаружили слизистые пакеты со спермиями — сперматофоры... воткнутыми в кожу рук самки архитеутиса. Оказалось, что самки хранят их здесь до момента созревания яиц. В отличие от некоторых своих родственников, у самцов гигантского кальмара нет специального щупальца для передачи мужских клеток при спаривании. Зато у них есть пенис, при помощи которого они втыкают сперматофоры в руки самки. Такой «орган любви» может вырастать до полутора метров в длину. Однако, размер, как известно, это ещё не всё. О’Ши находил самцов, у которых в щупальца были воткнуты собственные сперматофоры. Он рассказывает: «Представьте себе 200-килограммового самца с 20-граммовым мозгом. Прямо скажем, он не интеллектуал, а тут ещё надо как-то управляться с метровым пенисом. Ясное дело, что иногда он путается».

На компьютерном ролике «Discovery» самец сближается с более крупной самкой «клюв в клюв», и при помощи совокупительного органа вводит сперматофоры в основания рук самки. После этого партнёры расстаются. Возможно, что введение спермы инициирует созревание яиц у самки. Самки в момент спаривания, по-видимому, тоже склонны к ошибкам. Для самцов это звучит не очень оптимистично, но тут уж как получится. В желудках самок архитеутиса часто находят откушенные концы щупалец самцов. Сначала считали, что это следствие ошибки. Типа, в момент спаривания самки могут откусывать щупальца партнёров, которые оказались слишком близко к их клюву. Однако впоследствии куски щупалец гигантского кальмара были обнаружены в кишечнике самца Architeuthis, и теперь ему «предъявлено» официальное обвинение в каннибализме.

Через некоторое время после спаривания самка формирует слизистый чехол-кокон, в который помещает яйца. Она держит полупрозрачную сферу с тысячами яиц, в то время как выделяемые ими химические вещества активируют сперматофоры, хранящиеся в её руках. Сперматофоры «взрываются», и мужские половые клетки попадают в кокон, где оплодотворяют яйца. После этого самка, по-видимому, выпускает кокон, который до вылупления личинок 1-2 недели медленно дрейфует в глубине. Молодые кальмары всплывают к поверхности океана, где и проводят детство, активно хищничая. Способ охоты такой же, как и у большинства их собратьев: догони, поймай и сожри! Правда, им тоже достаётся: маленьких архитеутисов поедают хищные рыбы, включая акул, птицы, ластоногие, а также другие кальмары... Становясь взрослее, а, следовательно, будучи в состоянии перемещаться на более значительные расстояния, молодые спруты, следуя за своей добычей, по-видимому, начинают совершать суточные вертикальные миграции, и появляются у поверхности океана лишь по ночам. По достижении определённого возраста, они навсегда остаются в глубине...

Где происходят свадьбы гигантских кальмаров? Выброшенных или случайно пойманных архитеутисов или их останки находили по всему миру от Норвегии до Антарктиды. Для размножения же они мигрируют в богатые кормом места, где сталкиваются крупные океанические течения. В северном полушарии это районы Гренландии и Норвегии, в южном — Южная Африка, Южная Америка, Тасмания и Новая Зеландия. Именно возле Новой Зеландии гигантских кальмаров поймано больше, чем где бы то ни было. Никто не знает численности этих головоногих. Мы не знаем (даже приблизительно) и о числе их популяций. Исходя из статистики поимок, одна группа архитеутисов собирается для спаривания в июле-августе напротив западного побережья Южного острова Новой Зеландии, другая — в декабре-феврале напротив его восточного берега.

Сенсация! Первые фотографии живого гиганта в естественной среде!

Несмотря на новые впечатляющие открытия, остаётся масса загадок. Учёные абсолютно справедливо утверждают, что о динозаврах мы сейчас знаем гораздо больше, чем о наших современниках — гигантских кальмарах. Одной из причин неведения является то, что никто никогда не наблюдал гигантов в их естественной среде. Одним из заветных желаний зоологов, таких, как О’Ши, была и остаётся возможность заснять живых монстров на плёнку. И для этого в рефрижераторе у Стива имеется «секретное оружие» — феромоны архитеутиса. Это те вещества, благодаря запаху которых животные находят друг друга во время брачного периода. Стив предполагает использовать небольшой спускаемый аппарат с дистанционным управлением. «Представьте себе,» — аргументирует зоолог, — «Эти твари собираются в этих местах для размножения. Они без ума от «любви». В этом случае, выпустив феромоны в воду, я рассчитываю на нечто большее, чем просто нечёткое мельтешение в камере. Конечно, мы не знаем насколько брачное поведение кальмаров зависит от запахов. Однако попробовать в любом случае стоит».

И тут, как гром среди ясного неба, приходит сообщение из Японии. Настоящая сенсация! Получены первые фотоснимки гигантского кальмара на большой глубине. Двум японским исследователям при помощи обычной подводной камеры и рыболовного катера удалось сделать то, чего не смогли международные киногруппы, потратившие на экспедиции миллионы долларов.

Токийские биологи Цуноми Кубодера из Национального музея науки и Куочи Мори из Ассоциации наблюдения за китами Огасавара за четыре часа сделали более 550 цифровых фотоснимков. На фотографиях запечатлены неоднократные попытки гигантского кальмара сорвать наживку, подвешенную ниже фотокамеры на глубине 900 (!) метров. Расширенная часть щупальца кальмара, в конце концов, зацепилась за крюк, на котором находилась наживка, и кальмар оборвал это щупальце. В результате биологи подняли на поверхность его 5.5-метровый фрагмент, и сделали анализ ДНК. Кальмаром действительно оказался знаменитый Architeuthis dux! Его длина составляла, по крайней мере, 8 метров.

На фотографиях видно, что гигантский кальмар, схватив приманку, быстро скручивает щупальца в клубок, наподобие того, как питон душит кролика в кольцах своего тела.

Японские биологи тщательно выбирали место для предстоящих наблюдений. Им стал район в 10-15 км к югу от острова Чичиджима. Здесь изрезанный каньонами континентальный склон круто уходит в бездну. Здесь регулярно охотятся кашалоты, а гигантские кальмары встречались мёртвыми на поверхности, либо попадали в тралы рыбаков. В течение трёх лет Кубодера и Мори выходили в море, наблюдая за миграциями китов, и стараясь сфотографировать кальмара. И вот их настойчивость дала результаты. Живой гигантский кальмар сфотографирован!

Колоссальный кальмар Mesonychoteuthis hamiltoni

Сколько видов гигантских кальмаров существует на нашей планете? Мнения учёных по этому поводу расходятся. Описано 20, официально существующими могут считаться 18, из них, как говорят зоологи, «надёжными» являются 2-3. На морфологические критерии в этом случае приходится полагаться с оглядкой. Во-первых, в руки специалистов, как правило, попадают экземпляры далеко не первой свежести. Ну-ка, попробуйте достоверно измерить длину полуразложившихся оборванных щупалец! Во-вторых, многие образцы за давностью лет не сохранились. Не с чем сравнивать. В конце концов, исследователя может ввести в заблуждение даже результат того, в каких условиях хранилось это мягкотелое животное. Например, после замораживания-размораживания мантия кальмара выглядит более плоской, чем у свежего образца. Разрубить этот «гордиев узел» помог сравнительный анализ ДНК гигантских кальмаров из северной и центральной Атлантики, а также южной Пацифики. Подтвердилось предположение о том, что существует единственный вид гигантского кальмара — Architeuthis dux. Однако, японцы, например, считают, что только в водах возле их островов живёт, по крайней мере, два вида. Будущее покажет...

Однако, архитеутис — не единственный вид кальмара, который, благодаря своим размерам, заслуживает названия гигантского. Более того, есть кальмары БОЛЬШЕ, чем Architeuthis dux. В 1925 году на основании двух щупалец, найденных в желудке кашалота, был описан новый вид, получивший название Mesonychoteuthis hamiltoni Robson (что в переводе с латыни означает «кальмар с крючками средних размеров»). Только через 60 лет был пойман первый целый экземпляр — неполовозрелый кальмар чуть больше метра длиной. Теперь мы знаем, что мезонихотеутис гораздо больше соответствует нашим представлениям о морском монстре, чем гигантский кальмар. О’Ши предложил для него название — колоссальный кальмар!

В апреле этого года Стив сообщил журналистам нескольких крупнейших информационных агентств о том, что получил тушу молодого колоссального кальмара, пойманного в море Росса, в Антарктике. Гигант попался, якобы, в тот момент, когда он пытался поживиться содержимым того самого трала, в который и угодил. Длина мантии (другими словами, длина тела без головы и щупалец) составляла 2.5 м, что означало, что это самый крупный из когда-либо измерявшихся учёными кальмаров! Общая длина архитеутиса не превышает 13 м, и достоверных сообщений о гигантских кальмарах с мантией длиннее 2.25 м не существует. Исходя из размеров пойманного мезонихотеутиса и того, что мы знаем о темпах роста кальмаров, О’Ши предполагает, что взрослый кальмар может достигать 15 (!!!) метров в длину при длине мантии в 4 метра...

Колоссальный кальмар восхитительное и, в то же время, страшное животное. Во многих отношениях он именно таков, каким мы представляли себе гигантского кальмара. Колосс обладает огромным могучим плавником и подвижными, вращающимися крючками по всей длине рук. Когда случается сражаться с кашалотом, Mesonychoteuthis дорого продаёт свою жизнь. Хотя кит и остаётся победителем, однако шрамы на его голове убедительно говорят о силе глубоководного противника. Кстати, глотка у кашалотов узкая, а разрывать крупную добычу они не умеют. Поэтому взрослого кальмара, ни гигантского, ни колоссального, им просто не проглотить. Вполне возможно, что описания наблюдавшихся схваток кашалотов и кальмаров — результат ошибки, когда киту было просто не справиться с чересчур большим «обедом».

Строение колоссального кальмара указывает на то, что это быстрый пловец. А поскольку обитает он в Антарктике, где температура вода на любых глубинах равна -2° С, то потенциально мезонихотеутис может охотиться и у поверхности. Архитеутис тоже живёт в очень холодной воде, однако, в более низких широтах. Температура воды у поверхности здесь значительно выше, поэтому он вынужден всегда оставаться на глубине.

Находка Mesonychoteuthis hamiltoni — вовсе не конец этой истории. Экземпляр, озадачивший Стива О’Ши в её начале, вполне вероятно является ещё одним новым видом. Когда он был доставлен на Тасманию, Джордж Джексон пригласил О’Ши для уточнения своего диагноза. Он считал, что это мезонихотеутис. Но Стив не уверен: «Я никогда не видел ничего подобного. И пойман он гораздо севернее, чем любой из известных экземпляров колоссального кальмара, и пропорции другие... Конечно, разница может объясняться возрастными различиями.» Без дополнительных проверок тут не обойтись...

Что станет с повелителями глубин в будущем? Исследователи обеспокоены, что глубоководные тралы, те самые, что помогают нам изучать гигантских головоногих, могут оказаться причиной их исчезновения, разрушая коконы с яйцами и сокращая количество пищи кальмаров. А теперь к списку «убийственных» факторов прибавились испытания низкочастотной аппаратуры, при помощи которой геологи исследуют морское дно в поисках нефти и газа. После испытаний такой аппаратуры осенью 2001 года на побережье Испании выбросило 5 мёртвых гигантов, в 2003 году — ещё четверых. Внешних повреждений у 2 самцов и 7 самок, самая большая из которых достигала 12 метров в длину, не было. Зато многочисленными были повреждения внутренние. В некоторых случаях эти повреждения — разрывы тканей и органов — были очень обширными. Кстати. испанские геологи с энтузиазмом продолжают свои исследования.

А тут ещё глобальное потепление. Кальмары, живущие на небольших глубинах, сейчас процветают. Вообще, эти головоногие моллюски с их очень интенсивным обменом веществ особенно чувствительны к изменениям окружающей среды. Особенно выражена их зависимость от температуры воды. Увеличение всего на один градус ведёт к удвоению веса личинки. Поэтому насколько оптимистичны прогнозы о будущих темпах потепления для мелководных кальмаров, настолько они пессимистичны для рыбы и рыбаков. Для гигантских кальмаров потепление не сулит ничего хорошего.

Эпилог

...В хранилище NIWA Стив откинул крышку здоровеной оцинкованной ванны, и вонь формалина наполнила небольшое помещение. В ванной лежал НАСТОЯЩИЙ Architeuthis!!! Большой (длина тела вместе с руками около полутора метров), но далеко не самый крупный, бледно-розовый, глянцевый... Стив, одев перчатки, показал мне «запонки», клюв и хищную «ладошку» с несколькими рядами могучих присосок, обрамлённых по краям присосками меньших размеров на стебельках. Я щёлкал затвором фотоаппарата, и делал это столь ретиво, что батарейка вскоре исчерпала себя наполовину. Потом Стив предложил мне поменяться ролями. И уже я, натянув перчатки, беспокоил спрута в его последней «квартире» (остальные экземпляры хранятся в морозильнике, уж очень они большие...). Ну, и тяжеленный же он! Этот экземпляр весил что-то около 120 килограмм, а вообще известны особи с массой, превышающей четверть тонны. Напоследок я выпутал из сплетения его рук «ладошку» (она оказалась очень длинной, больше полуметра, а у крупных особей может достигать 80 сантаметров), мысленно пожал её, и закрыл ванную крышкой. Знакомство с глубоководной знаменитостью продолжалось всего 5 минут. А, жаль! Но мы позорно бежали с места встречи, выкуренные «благоуханием» формалина.

Наутилус.

Жемчужный кораблик из глубин океана и времени.

Андрей Островский

...Когда, обещая недолгое избавление от угнетающей жары, неистовое солнце нехотя начинает сползать с небосвода необъятных просторов тропической западной Пацифики, и душные сумерки накрывают океан, странные создания оживают в глубине. Они терпеливо ждут, когда испепеляющее жёлтое око утонет в алой воде, и, как только это происходит, начинают свой эпический вояж наверх. Выстреливая струи воды, скачкáми, миллионы моллюсков с бело-полосатыми раковинами поднимаются к подножьям крутых коралловых стен и пологих склонов, всего за пару часов всплывая на несколько сотен метров. К тому моменту, когда они достигают своих охотничьих угодий, вода здесь немного охлаждается. Паря во мгле, окружённые тенями других ночных охотников, прожорливые фурии кружатся в извечном хороводе жизни и смерти, чтобы вскоре, почувствовав приближение рассвета и дневного зноя, снова раствориться во мраке океанской бездны и замереть на дне...

Славное имя — жемчужный кораблик

Уж если каким животным и выпало дать своё имя творениям рук человеческих, то наутилус здесь вне конкуренции. И быстроногим газелям и мустангам за этим, кстати сказать, не самым скоростным из головоногих моллюсков, здесь не угнаться. Да, да, не удивляйтесь. Одних только подводных лодок «Наутилус» известно пять. Это не считая самой знаменитой из всех подводных лодок — «Наутилуса» капитана Немо, о которой мир впервые узнал в 1870 году. Нам неизвестно, чем именно руководствовался Жюль Верн, придумывая название для своей фантастической субмарины. Может быть, он восхищался гармонией чудесной раковины настоящего наутилуса, а может, решил напомнить о «Наутилусе», построенном американцем Робертом Фултоном, впоследствии — создателем первого парохода. В 1797 году, через 14 лет после окончания войны за независимость Американских Соединённых Штатов, Фултон предложил заклятым врагам англичан — французам — проект подводной лодки, которую назвал «Наутилус». В 1800 году, то есть при Наполеоне, Директория выделила ему на это 100 000 франков. Фултон построил и испытал субмарину, но продолжения эта история не получила, поскольку французы сочли атаки на суда из-под воды неэтичными. Адмирал де Кре сказал по этому поводу, что «они хороши только для алжирцев и пиратов».

Прошло время, и в 1888 году два джентльмена, Эш и Кэмпбелл, спустили в Темзу свой «Наутилус». Однако 18-метровый стальной корпус подлодки влип в глинистое дно реки, и вызволить его оказалось возможным только благодаря тому, что шесть членов экипажа синхронно бегали по лодке взад и вперёд.

Австралиец сэр Хьюберт Уилкинс, за один доллар купивший у американского правительства списанную военную субмарину, отремонтировав, переоснастив и переименовав её в «Наутилус», в 1931 году попытался пройти на ней подо льдом к Северному полюсу. Под лёд нырнуть удалось, но повреждение руля глубины не позволило довести рейс до конца.

Позднее, название «Наутилус» носили ещё две подводные лодки американских NAVY. Одна из них находилась на вооружении во время Второй мировой войны, а другая, спущенная на воду в 1955 году в Нью-Лондоне, Коннектикут, была первой в мире субмариной с ядерным реактором. В 1958 году именно эта лодка осуществила мечту сэра Уилкинса, пройдя подо льдом к Северному полюсу.

Ну, а кроме подводных лодок «Наутилусом» называли (приготовьтесь к неожиданностям) отели, насосы, клубы подводного плавания, портативный компьютер, туристические компании, подводное ружьё, научный журнал, акустическую систему, автомобиль, издательский дом в Киеве, сауну в Москве, компьютерную программу, яхты, спортивные тренажёры и даже машину для вакуумного литья и высокочастотной плавки. Вы скажете, а как же Бутусов? Верно, верно. Будучи впереди планеты всей, в перестроечные времена мы слушали рок-группу с зоологическим названием «Наутилус помпилиус».

Слово «наутилус» с латинского переводится, как «кораблик». Англичане и американцы добавляют к нему «chambered» («состоящий из камер») или «pearly» (жемчужный). Жемчужным корабликом («Perlboot») называют моллюска и немцы. Это славное имя он получил за то, что в отличие от своих родственников — каракатиц, осьминогов и кальмаров — обладает наружной спиральной раковиной, выполняющей роль поплавка (об этом позже). Меня поправят, что похожие раковины есть и у улиток — брюхоногих моллюсков. Правильно, есть, однако у наутилуса раковина поделена перегородками на внутренние отсеки — камеры (чего у улиток нет), а её внутренний слой представлен перламутром (что у современных брюхоногих встречается очень редко).

Общепринятого мнения по поводу того, кто первым описал это существо, нет. Кое-кто ссылается аж на Аристотеля (IV век до Рождества Христова), но эти ссылки сомнительны. Первое достоверное изображение раковины наутилуса историки зоологии нашли в книге француза Пьера Белона, опубликованной в 1551 году. В начале XVIII столетия появляется изображение не только раковины, но и самого моллюска, а в 1758 году великий шведский натуралист Карл Линней узаконил его существование в своей «Системе Природы», назвав Nautilus pompilius. Кстати сказать, знаменитый учёный описал ещё 13 видов наутилусов, из которых три при проверке оказались раковинными одноклеточными-фораминиферами, один — брюхоногим моллюском, а остальные существуют только на бумаге, поскольку больше их никто никогда не видел. Кроме того, сомнительными считаются ещё четыре вида, описанных другими зоологами.

Так сколько же наутилусов на самом деле, спросите Вы? Легко спросить, ответить труднее. Достоверно известно о существовании 4 видов, входящих в род Nautilus. N. pompilius обитает у Никобарских, Андаманских и Моллукских островов и вокруг Филиппин, в морях Сулу, Сулавеси и в Южно-Китайском, у Новой Гвинеи и северной Австралии, а также встречается от Меланезии и Западной Полинезии до Фиджи и Самоа. N. belauensis живёт в водах Палау и у Западных Каролинских островов, N. macrophalus — у Новой Каледонии, N. stenomphalus — у восточной Австралии. Наличие ещё двух видов, один из которых — N. repertus — известен из Тиморского моря, а другой — N. suluensis — из моря Сулу, нуждается в проверке. Но это ещё не всё.

Другой наутилус?

В 1997 году на основании изучения раковины и внутреннего строения, а также анализа ДНК, исследователи П. Уэрд (P. Ward) и Б. Саундерс (B. Saunders) описали новый род Allonautilus, в который вошли два вида. Поэтому можно говорить о том, что всего в семейство Nautilidae входит от 6 до 8 современных видов.

История Allonautilus (по латыни, «другой наутилус») началась в 1984 году, когда Питер Уэрд поехал в Новую Гвинею, чтобы исследовать первого пойманного живым «королевского наутилуса» — N. scrobiculatus. Поймал его другой специалист по головоногим моллюскам (или Cephalopoda) Брюс Саундерс. До этого «королевский наутилус» был известен по единственной раковине, выброшенной на берег в 1900 году. Исследовав животное, учёные решили, что оно настолько сильно отличается от других современных наутилусов, что должно быть отнесено к другому роду. Окраска раковины и тела вновь пойманного «другого» наутилуса заметно отличались от известных вариантов, раковина была несколько иной формы, а, кроме того, она была покрыта «толстым оранжевым мехом» (?!) Мех, конечно, не настоящий. Это тонкие выросты периостракума — верхнего органического слоя раковины — известные также у некоторых брюхоногих моллюсков. Были найдены и другие отличия, в том числе и анатомические, на основании которых к роду Allonautilus был отнесён ещё один вид — A. perforatus. Дополнительно было проведено сравнение молекулы наследственности — ДНК, которое подтвердило наличие «другого» наутилуса.

Проанализировав современные и палеонтологические данные, Уэрд и Саундерс высказали довольно неожиданное предположение. По их мнению, Nautilus настолько примитивен (читай, древен), что «может быть даже предком большинства наутилид, которые существовали на нашей планете в последние 75-100 миллионов лет». Ого! А вот Allonautilus, якобы, гораздо моложе, и является потомком наутилуса, возникнув около 15 миллионов лет назад.

Оставалась одна проблема. Если наутилус настолько древен, то почему настолько редки ископаемые находки раковин, которые можно было бы отнести к этому роду. До конца 80-х годов ХХ века была известна всего одна такая раковина. Её возраст определялся в 40 миллионов лет, и найдена она была, кстати, в России. Поискали по музеям получше, и выяснилось, что раковин ископаемых наутилусов собрано не так уж и мало. Причём, есть и такие, которым по 50 миллионов лет. Предположение Уэрда и Саундерса стало выглядеть ещё правдоподобнее.

Тут же нашлись противники этого мнения, которые считают, что морфологические и генетические различия между современными наутилусами настолько малы, что они не могут являться доказательствами существования разных видов и, тем более, родов. Так ли это на самом деле — покажет время.

Как устроен наутилус

Так что же мы знаем о наутилусе? Вернее, как выясняется, о наутилусах. На удивление немного. Несмотря на то, что первая монография, посвящённая Nautilus pompilius, была опубликована знаменитым английским палеонтологом Ричардом Оуэном ещё в 1832 году, мы только-только начинаем узнавать тайны этих пришельцев из прошлого.

Наутилус очень сильно отличается от всех современных головоногих. Начнём с того, что в отличие от своих родичей, у него не 8 (как у осьминога), и даже не 10 (как у кальмара с каракатицей), а несколько десятков щупалец. Щупальца тонкие, располагаются они на голове, двумя кругами окружая рот с мощным клювом. Наружный круг состоит из 38 ловчих щупалец, внутренний — из 24 (у самцов) или 48-52 (у самок) ротовых щупалец. Присосок на щупальцах нет, зато есть продольные желобки. Кроме того, каждое щупальце (пока оно не используется) может почти полностью втягиваться в особый мускулистый чехол. Чехлы нескольких верхних щупалец срастаются с плотным кожистым капюшоном, защищающим голову моллюска сверху и закрывающим вход в раковину, когда её хозяин втягивается внутрь. Внизу, под щупальцами, находится воронка — длинная «трубка», способная изгибаться во все стороны, благодаря чему наутилус может менять направление движения — вперёд, назад и даже вбок. В отличие от других современных головоногих, воронка наутилуса не сплошная. Это мускулистая пластинка, свернутая в трубку с продольным швом снизу, и служащая одновременно и соплом и рулём.

Наутилус перемещается двумя способами. Он может ползать по дну, цепляясь и подтягиваясь на щупальцах, и может плавать, используя реактивную силу. Вода засасывается в расширяющуюся мантийную полость — пространство между туловищем моллюска и особой кожистой складкой (мантией), образующей раковину. Она омывает две пары жабр, находящихся в этой полости (у кальмаров, осьминогов и каракатиц жабр одна пара), и с силой выбрасывается через воронку наружу. Наутилус при этом совершает «скачок» в противоположную сторону. Будучи напуганным, кальмар ли, осьминог ли, кроме воды через воронку выбрасывает чернильное облако. Есть две тактики: облако может создать «дымовую завесу», либо имитировать очертания головоногого. В обоих случаях преследователь остаётся в дураках, а моллюск, резко меняя направление движения, удирает. У наутилуса же чернильной железы нет, и скорость поменьше, поэтому при нападении хищника — рыбы или черепахи — ему приходится полагаться исключительно на прочность своей чудесной раковины. Она действительно очень прочная: при помощи датчиков, прикреплённых к Nautilus belauensis, было зарегистрирована глубина погружения в 467 метров. Проведённые расчёты показали, что раковина взрослого наутилуса может выдержать давление воды на глубине вплоть до 700-830 метров. Раковина новорожденного моллюска выдерживает глубину в 300 метров.

Диаметр взрослой раковины составляет 20-25 см (при общем весе моллюска, доходящем до 1.8 кг), а её завитки уложены в одной плоскости (такие раковины называют планоспиральными). Белая и гладкая, как фарфор, раковина снаружи покрыта орнаментом из радиальных оранжево-коричных ломаных линий. Интересно, что тёмные линии сконцентрированы преимущественно на той части домика моллюска, что обращена к поверхности океана. Нижняя же её часть — белая. То есть всё очень похоже на окраску многих рыб и птиц — существ, обитающих в трёхмерном пространстве. При взгляде снизу белое брюхо не видно на светлом фоне неба, при взгляде сверху тёмную спину не видно на тёмном фоне дна.

Изнутри раковина переливающаяся, изумительно перламутровая. Полость её при помощи вогнутых перегородок (септ) разделена на 35-38 камер. Положение септ и, следовательно, камер определяется по швам на поверхности раковины. Тело моллюска находится в передней, самой большой (жилой) камере и может почти полностью втягиваться в неё, отверстие же (устье) раковины, как крышкой, закрывается кожистым капюшоном. Пока растёт, наутилус наращивает раковину и формирует всё новые и новые септы и камеры (по разным данным за срок от 2 недель до 2-4 месяцев), сам же смещается вперёд. По достижении полового созревания рост прекращается. Через центральное отверстие в септах сквозь всю раковину проходит тонкий вырост тела наутилуса — сифон. Ему принадлежит важная роль в корректировке плавучести моллюска: кровеносные сосуды сифона умеют поглощать небольшое количество жидкости, находящейся лишь в нескольких наиболее молодых камерах, и выделять газ — смесь аргона и азота. Давление газа в раковине не превышает 1 атмосферы, поэтому к прочности раковины оно отношения не имеет.

Из глубин океана

Большое уважение внушает устойчивость организма наутилуса к перепадам давления и температуры, которые сопровождают его суточные миграции. Здесь ещё много загадок. Однако основным вопросом был, есть и останется следующий: каким образом существам, сохранившим в себе так много древнего, удалось выжить несмотря на все грандиозные катастрофы, опустошавшие нашу планету на протяжении её бурной истории? Почему эти жемчужные кораблики стали непотопляемыми? Многие исследователи склоняются к мысли, что одним из важных условий для этого стало наличие наружной раковины. Это и защита, и поплавок. И вот здесь зоологам пришлось заняться физикой.

К способности наутилуса всплывать только лишь за счёт использования реактивного движителя — воронки — долгое время относились скептически. Считалось, что его суточные миграции — вечером из глубины на мелководье, а поутру обратно — осуществляются в соответствии с той же схемой, что и у подводной лодки. Для того, чтобы уйти на глубину субмарина набирает в балластные танки забортную воду. Её масса (а, следовательно, и плотность) увеличивается, и действующая на корпус сила Архимеда уже не в состоянии противодействовать силе притяжения, действующей на лодку. Воды в танки набирают столько, сколько необходимо для приобретения нейтральной плавучести и «зависания» лодки на определённой глубине. Вода здесь более плотная, и когда общая плотность субмарины станет соответствовать плотности окружающей её жидкости (другими словами, когда сила притяжения, с одной стороны, и выталкивающая сила, с другой, уравновесятся), подлодка остановится. Для всплытия необходимо удалить воду из танков (то есть уменьшить массу подводной лодки), накачивая туда сжатый воздух. Так вот, считалось, что наутилус поступает аналогичным образом, закачивая и откачивая жидкость из камер своих раковин. Это неверное мнение до сих пор встречается во многих книгах и статьях, посвящённых наутилусу.

Но, во-первых, камеры раковины моллюска не сообщаются с внешней средой и забортная вода попасть в них не может. Во-вторых, жидкость (более пресная, нежели морская вода), которая действительно в небольшом количестве находится в самых молодых камерах раковины, может всасываться сифоном лишь очень медленно и в небольших количествах. Для того чтобы уменьшить или увеличить плавучесть при помощи этого механизма наутилусу для всплытия или погружения понадобились бы недели. А он это делает за пару часов.

Что же происходит на самом деле? Оказывается, наутилус обладает небольшой отрицательной плавучестью. То есть, без использования воронки медленно тонет. Между телом наутилуса и последней септой раковины находится прослойка жидкости. Она нужна для того, чтобы противостоять внешнему давлению воды при формировании новой септы. После того, как септа сформируется, эта жидкость оказывается во вновь образовавшейся камере, и начинает откачиваться сифоном за счёт осмотического давления: кровь «солонее» камеральной жидкости. Вместо неё в камеру выделяется газ. Ведь наутилус по мере роста становится тяжелее, и, следовательно, необходимо удалять небольшой излишек воды, чтобы сохранять плавучесть на одном и том же уровне. Если в драке (а самцы дерутся!) был отколот кусок раковины, и наутилус стал полегче, вода до поры откачиваться из камер не будет. Так что вертикальные перемещения моллюсков осуществляются исключительно за счёт работы воронки — реактивного движителя. А вертикальное положение раковины в воде обеспечивается за счёт того, что заполненные газом камеры-поплавки оказываются сверху, а центр тяжести (тело в жилой камере и жидкость в соседних с нею камерах) — снизу.

После смерти наутилуса раковина всплывает к поверхности. Гонимые волнами, пустые кораблики уплывают за тысячи миль от мест обитания этих животных. Их находили и на Мадагаскаре, и в Новой Зеландии, а также в Японии, на Тасмании и в Южной Африке.

Поведение и размножение

Дневное время наутилус, «подрёмывая», проводит на большой глубине, заякориваясь несколькими щупальцами за илистое дно и надвинув капюшон «на брови», так что он прикрывает глаза. Ночью же моллюск всплывает для охоты на относительное мелководье в 75-80 и даже иногда 50 метров. Снабжённые радиомаяками наутилусы за день, в среднем, проплывали 0.4-0.8 км в сутки. Одной из причин суточных вертикальных миграций наутилусов, по-видимому, является нагревание воды. В воде с температурой выше 22˚С моллюски постепенно становятся вялыми и, в конце концов, гибнут. Встаёт вопрос, а не был ли ночной образ жизни наутилусов приобретён в те давние времена, когда своего расцвета достигли хищные морские рептилии, терроризировавшие океаны в юрском и меловом периодах? На глубине, и тогда, и сейчас, хищников значительно меньше. Например, многие морские планктонные организмы, в том числе рачки, осуществляют суточные вертикальные миграции, опускаясь в глубину днём и поднимаясь к поверхности ночью. Делают они это для того, чтобы уменьшить риск быть съеденными рыбами, которые во время охоты полагаются, в основном, на зрение, то есть наиболее активны днём. Врагами наутилуса, кроме человека, сейчас являются крупные рыбы с дробящими челюстями — например, рыбы-триггеры, акулы, в том числе тигровые, крупные морские черепахи, а также некоторые осьминоги, которые, по некоторым данным, клювом могут пробурить раковину своего родственника.

Ещё одно возможное объяснение состоит в том, что наутилус поднимается по ночам на мелководье, следуя за своими жертвами, например, креветками, которые также всплывают в это время. В свою очередь, переход к ночной активности и миграциям на глубину отразился на физиологии моллюска: он стал более холоднолюбивым.

Будучи подвижным охотником, наутилус обладает довольно сложным мозгом и хорошо развитыми органами чувств. Под каждым глазом наутилуса находится по одному короткому сосочку с порой на вершине. Эти сосочки ещё называют глазными щупальцами или ринофорами. При помощи ринофоров моллюск на слабом течении улавливает запахи на расстоянии до 10 метров. Двигаясь зигзагами, он довольно быстро обнаруживает добычу даже в кромешной темноте. На расстоянии 20 см до источника запаха его поведение меняется. Он расставляет наружные ловчие щупальца в виде конуса, сканируя пространство вокруг себя. На некоторых щупальцах сосредоточены органы химического чувства, и наутилус, по сути, «нюхает» воду «руками». Если обмазать ринофоры вазелином (то бишь, заткнуть поры), моллюск продолжает чувствовать запах, но не знает, откуда он исходит. Таким образом, для обнаружения добычи на большом расстоянии используются ринофоры, а для корректировки движения на короткой дистанции — рецепторы на щупальцах.

На щупальцах также располагаются многочисленные органы механического чувства — тактильные рецепторы. Догонять скоростную добычу наутилус не способен: будучи существом довольно подвижным, если не сказать суетливым, он, тем не менее, плавает не очень быстро. В темноте наутилус обшаривает щупальцами дно, либо, определив положение жертвы по запаху, медленно подкрадывается к ней.

А вот на глаза эти моллюски полагаются в меньшей степени. В отличие от кальмаров, осьминогов и каракатиц, обладающих самыми совершенными и сложно устроенными глазами среди беспозвоночных животных (которые по сложности и эффективности сравнимы с глазами млекопитающих), расположенные по бокам головы крупные глаза наутилуса намного проще. В них нет хрусталика и стекловидного тела, и свет проходит через маленькое отверстие зрачка, как в «камере-обскуре» — прообразе фотоаппарата. При таком строении глаза изображение должно быть нечётким. Скорее всего, наутилус видит лишь смутные силуэты.

Обнаружив добычу — ракообразное или рыбу (неважно — живую или мёртвую, годятся также сброшенные панцири перелинявших раков — источник кальция) моллюск хватает её ловчими щупальцами и передаёт щупальцам ротовым. На последних, кстати, находится много вкусовых рецепторов. Добыча разрезается на куски клювом, затем в кашу истирается хитиновой тёркой (радулой) — мелкими зубчиками, в 11 продольных рядов располагающихся на языке, и помещается в расширенный пищевод. Переваривается пища довольно медленно.

По сравнению с другими современными головоногими — кальмарами, каракатицами и осьминогами — наутилусы настоящие долгожители. В морских аквариумах они доживали до 17 лет (!), тогда как даже знаменитый гигантский кальмар Architheutis dux живёт, по-видимому, не более 2 лет. Дело в том, что растут современные Cephalopoda быстро, и размножаются всего лишь один раз в жизни. Вскоре после спаривания самец кальмара или осьминога погибает. Самка живёт дольше — она должна воспроизвести потомство. У кальмаров яйца вымётываются в воду поодиночке или группами, заключенными в студенистые коконы. У осьминогов и каракатиц самка приклеивает яйца к стенкам укромной пещерки, и, не питаясь, охраняет их, вплоть до вылупления личинок. Только после этого она умирает.

Напротив, наутилус растёт медленно, достигая половой зрелости, предположительно, в 3-5 лет, после чего живет ещё 15-17 лет, каждый год участвуя в размножении. Моллюски образуют небольшие стайки, подолгу остающиеся в пределах одного и того же района, но иногда совершая довольно длительные миграции вокруг островов. Есть данные, что во время брачного периода партнёра ищут не самцы, а самки, которые идут на «запах мужчины». Судя по раковинам с отколотыми кусками, самцы-наутилусы дерутся из-за самок, пуская в ход мощный клюв. Это, кстати, может свидетельствовать о некотором их «избытке» в популяциях. Спаривание длится больше суток. Самец щупальцами крепко держит самку за раковину. Нижняя часть внутреннего круга рук самца преобразована в половой орган (спадикс). С его помощью он вводит сперматофор — продолговатый пакет с мужскими половыми клетками — в особую сумку (семяприемник), расположенную пониже клюва самки. Там сперматофор растворяется, освобождая спермии. По мере созревания яиц, самка откладывает их по одному, с промежутком около двух недель, прикрепляя к твердому субстрату. Происходит это на глубине 50-100 метров. Яиц всего 10-15, и каждое из них окружено двумя плотными защитными оболочками. Внешняя пергаментная оболочка несёт отверстия, через которые к яйцеклетке попадает вода. Яйца очень крупные, богатые желтком — диаметром до 4.5 см и весом до 4 грамм, что является абсолютным рекордом для головоногих. Сама яйцеклетка поменьше — около 2 см.

Развитие яйца может продолжаться до одного года, причём происходит это в более тёплой воде, нежели та, в которой живут взрослые особи. Из яйца выходит полностью сформированный молодой наутилус с раковинкой, в которой уже имеются 7 септ. Трёхсантиметровый малыш тоже рекордсмен — он самая большая в мире личинка! По повадкам и строению он — почти полная копия родителей, и после вылупления быстро уходит на доступные ему глубины.

Наутилусы содержатся в нескольких аквариумах и океанариумах Гавайских островов, Японии и Австрии, где учёным удалось инициировать их спаривание и откладку яиц. Более того, они смогли «высидеть» несколько маленьких моллюсков, два из которых прожили целый год. Однако создать идеальные условия для их содержания и роста пока не удаётся. Со временем у взрослых моллюсков начинаются проблемы с формированием раковины.

Со времён расцвета древнегреческой цивилизации раковины наутилусов остаются символом совершенства, а математики высчитали, что её пропорции могут быть описаны в виде логарифмической спирали. Изумительные по своей красоте кубки из раковин делали с давних пор, причём своего расцвета этот промысел достиг в XVII веке. Добыча наутилусов является традиционной на многих тихоокеанских островах, где этих моллюсков добывают десятками тысяч в год ради мяса и раковин. Способ ловли примитивен, как сам наутилус — это ловушки-верши с тухлым мясом. Но если раньше местные жители ловили моллюсков только для себя, то с развитием туристического бизнеса, количество вывозимых раковин резко увеличилось. Сейчас экспорт раковин стараются запретить, однако ограничительные законы малоэффективны. Многие островные государства продолжают ловить и продавать жемчужные кораблики туристам. Кроме того, из них делают различные сувениры, посуду и пуговицы. Понятно, что при таких темпах вылова, крайне медленных темпах размножения и довольно ограниченных ареалах (зонах распространения) уничтожение наутилусов — дело весьма скорого будущего. Ситуация в Новой Каледонии просто катастрофическая. За последние пару лет только у этих островов было поймано более 10 000 моллюсков. Ну что же за напасть такая! К чему бы не прикасалась рука человеческая — всё обречено на уничтожение. Мы — одни из самых поздних пришельцев на нашу планету, воистину стали её бедствием.

Из глубин времени

С тех пор, как в морях нашей планеты появились первые головоногие моллюски, прошло, по крайней мере, полмиллиарда лет. Когда пытаешься представить себе эту цифру — становится не по себе. Колоссальная бездна времени отделяет нас от того момента. Жизнь ещё не выбралась на сушу, а до эпохи динозавров оставалось 250 миллионов лет. Именно тогда и возникли наутилоидеи — одна из самых древних и самых многочисленных и разнообразных групп головоногих: количество известных палеонтологам видов наутилоидей превышает десять тысяч. И именно благодаря такой древней родословной, а также большому количеству чрезвычайно архаичных черт строения, наутилуса, сохранившегося до наших дней члена этой группы, часто называют «живым ископаемым». Раковины наутилоидей, существовавших 100 миллионов лет назад в меловом периоде, лишь немногим отличаются от раковин наутилуса.

О существовании древних организмов мы узнаём по окаменелостям и отпечаткам. Как правило, сохраняются твёрдые части тела — окаменевшие кости, зубы или раковины. Лишь изредка — отпечатки мягких тканей. Так вот, о первых головоногих моллюсках мы знаем по находкам принадлежавших им небольших конических раковин в отложениях верхнекембрийского периода. Умели ли владельцы этих раковин плавать — неизвестно, однако многие из их потомков поплыли. Мобильность — важнейшая черта эволюции Cephalopoda. В отличие от большинства других групп моллюсков, сделавших ставку на «энергосберегающий» малоподвижный образ жизни, головоногие пошли по пути приобретения активного плавания и сложного поведения. Кроме того, по-другому устроена и их раковина, состоящая из полых камер, которые образуются по мере роста моллюска. Возникнув, как защитное образование, раковина впоследствии стала ещё и поплавком.

Следующие за кембрием, ордовикский и силурийский периоды — время первого и очень бурного расцвета Cephalopoda. Они становятся всё разнообразнее и одновременно, крупнее. Их раковины, в основном, имели форму прямых или изогнутых конусов, у некоторых видов родов Orthoceras и Cameroceras достигающих 3-4 и даже 10 метров в длину! Неудивительно, что эти монстры, как, впрочем, и все головоногие, в те времена находились на вершине пирамиды жизни. В дальнейшем им пришлось уступить это место рыбам и морским ящерам.

Уже в ордовике Природа начала эксперименты по закручиванию раковины головоногих в спираль, которую унаследовали современные наутилусы. Почему появилась спираль? Вполне возможно, что всё дело в устойчивости при плавании. Характерный для головоногих реактивный тип движения, при котором вода с силой выталкивается через особую мускулистую трубку-воронку, эффективен только когда движущееся тело «отцентровано». Насколько хорошо плавали гиганты с прямыми коническими раковинами, мы не знаем. Возможно, что они и не плавали вовсе, а ползали по дну. Ну-ка, поплавай с такой конструкцией! Центр тяжести тела (утолщенная нижняя стенка раковины ближе к её вершине) и точка приложения реактивной силы удалены: любое отклонение от линии тяги, и плывущий моллюск начнёт кувыркаться. А вот у наутилоидей со спиральной раковиной центр тяжести почти совпадает с воронкой, что и обеспечивает устойчивое прямолинейное движение. По мнению некоторых исследователей именно такие головоногие стали первой группой хищников, перешедших к жизни в толще воды. Освоение трёхмерного пространства привело к формированию самых сложных среди беспозвоночных животных глаз и очень сложного мозга.

К концу палеозойской эры разнообразие наутилоидей заметно сократилось. Причин, по-видимому, несколько. Одна из них — крупнейшее за всю историю нашей планеты пермско-триасовое вымирание, в котором погибло до 90% всех видов наземных и морских организмов, населявших в те времена нашу планету. Кроме того, вполне возможно, что определённую роль в уменьшении числа наутилоидей сыграли их потомки — аммониты, которые по своему разнообразию и численности обогнали все другие группы моллюсков. С силурийского периода (когда появились первые аммониты) по меловой период (когда они полностью вымерли) возникло и вымерло по крайней мере несколько десятков тысяч (!) видов этих хищников. Насколько массовыми порой были эти животные говорит тот факт, что в некоторых морских отложениях находят сотни миллионов (!) раковин одного и того же вида. Они также обладали спирально закрученными раковинами, диаметр которых колебался у разных видов от 1 сантиметра до 3 метров! Вы спросите, почему некоторые из головоногих достигали таких колоссальных размеров? Так ведь чем ты больше, тем меньше у тебя врагов!

Аммониты заняли огромное количество экологических ниш в море, сильно потеснив наутилоидей. Мощные вымирания, в том числе пермско-триасовое, несколько раз очень серьёзно снижали разнообразие этой группы как в палеозое, так и в мезозое, но каждый раз она вновь расцветала. Некоторые палеонтологи даже любят называть те времена Веком Аммонитов. И только последнее в своей истории, так называемое позднемеловое вымирание, аммониты не пережили. С ними завершилась эпоха динозавров, а также многих других групп животных, таких, например, как морские и летающие ящеры (которых часто путают с динозаврами).

От какой-то из ранних групп аммонитов возникли белемниты, остатки раковин-противовесов которых в народе называют «чёртовыми пальцами». Кальмароподобные белемниты утратили наружную раковину (зачем таскать лишнюю тяжесть, если ставка в охоте и бегстве сделана на скорость?) и, приобретя плавники, выравнивающие положение тела при движении, стали скоростными «истребителями-перехватчиками» океана. Они вымерли в то же время, что и их предки — аммониты, успев дать ещё одну ветвь, эволюция которой привела к появлению современных кальмаров, каракатиц и осьминогов. А вот наутилоидеи, тем не менее, в позднемеловом вымирании выжили.

Так почему же исчезли доминировавшие на протяжении всей мезозойской эры аммониты и белемниты? Почему сохранились потомки гораздо более древних наутилоидей? Как же так? Почему вымирают более совершенные и выживают более примитивные? Уж не напутала ли здесь Природа? Или неправ Дарвин?

Заключение

Вымирание аммонитов и белемнитов, с одной стороны, и выживание гораздо более примитивных наутилоидей — предмет горячих споров палеонтологов. Наверняка известно лишь одно, — никто из первых двух групп головоногих не «перешагнул» границу между двумя эрами — мезозойской и кайнозойской.

Одна из самых популярных на настоящий момент гипотез рассматривает позднемеловое массовое вымирание, как следствие падения метеорита. Огромный кратер, обнаруженный на полуострове Юкатан в Мексике и имеющий от 180 до 300 км в диаметре, — весьма вероятный «вещдок» тех событий. Удар чудовищной силы взметнул в воздух колоссальное облако пыли, на месяцы или, может быть, на годы закрывшее доступ солнечных лучей к поверхности планеты. Как следствие, погибла бóльшая часть нуждающихся в свете планктонных водорослей — основа всей жизни в океане. Предполагается, что личинки аммонитов и белемнитов были маленькими планктонными организмами, питавшимися другими крошечными животными — зоопланктоном. Если это так, то у них не было шансов выжить: резкое сокращение количества водорослей привело к разрушению пищевых цепей. Еды для личинок больше не было. А вот у больших, способных к питанию более крупной добычей и, возможно, падалью, личинок предков наутилусов, шансов выжить было больше. И этот шанс они использовали.

Гипотеза стройная, но есть в ней одно «но». Если всё выше сказанное — правда, то абсолютно непонятно, как в той ситуации выжили уже появившиеся к тому времени кальмары и осьминоги, поскольку у современных представителей этих групп личинки планктонные. И питаются они зоопланктоном. Есть также мнение, что характерные для наутилусов особенности поведения и развития не являются древними. Напротив, они приобретены именно во времена великих вымираний. Именно поэтому они, якобы и выжили, тогда как прочие канули в Лету.

К этому можно добавить лишь то, что к моменту падения юкатанского метеорита, аммониты и белемниты и без этого переживали не лучшие времена, как говорят, были на спаде. Космическая катастрофа, скорее всего, лишь ускорила их вымирание.

А наутилус вымирать не собирался. Кроме всего прочего, выяснилось, что он исключительно неприхотлив к содержанию кислорода в воде. Более того, в экспериментах эти моллюски могли по нескольку часов проводить в воде, полностью лишённой кислорода, втянувшись в раковину, плотно закрыв устье капюшоном и снизив частоту сердцебиений до 1-2 в минуту. Живя на больших глубинах, на границе зоны с низким содержанием этого газа, наутилус использует пониженный уровень обмена веществ, что, кстати, выражается в замедленных темпах его роста. Перемещаются наутилусы всегда возле дна, не всплывая в толщу воды и лишь по ночам на короткое время навещая мелководье. Вполне возможно, что такой скрытный и «экономный» образ жизни, а также скромные «запросы» не раз выручали наутилусов в соревновании с гораздо более активными рыбами и другими головоногими, живущими «повыше».

...Как призрак прошлого из глубины океана жемчужный кораблик по ночам всплывает из необъятной бездны времени, храня свои тайны и ... медленно исчезая с горизонта человечества. Пройдя через все катастрофы и превратности истории, он доплыл до «нашей эры», но неужели именно мы будем последней преградой на этом пути?

Почему умирают киты...

Андрей Островский

Часть первая, фактологическая.

...Щёлкнул замок, скрипнула дверь. Смертельно усталый человек в грязном комбинезоне буквально ввалился в квартиру. Перчатки полетели в один угол, насквозь вымокшие сапоги — в другой. Оставляя на полу мокрые следы и стаскивая с себя свитер, он дошёл до кровати, упал на неё и мгновенно уснул. В последнее мгновение успел подумать, что сам себе напоминает перегревшийся мотор — всё внутри стучит, трясётся и идёт вразнос...

Спасатели

Выходные для Питера Мýни, сотрудника Службы природных парков и заповедных территорий Тасмании, начинались многообещающе. Во-первых, ему, после стольких лет ожидания, дали собственную рабочую комнату, и в понедельник он мог официально перетаскивать в неё свой скарб. Во-вторых, из ремонта, наконец-то, пригнали машину, и Питер, оставив старенький служебный «Форд» во дворе у Главного здания, пересел на свой видавший виды, но всё ещё могучий «Додж». А в-третьих, и это самое главное, обещала позвонить Хэлен, а это значит, что она больше не сердится, и можно будет попытаться выпросить прощение за отсутствие на именинах её кота (благовидный предлог, чтобы заполучить Питера в гости).

Хэлен позвонила около одиннадцати, когда Питер допивал утренний кофе (допоздна таращился в телевизор, где местные «Дьяволы» топтали «Гонщиков» из Мельбурна, поэтому встал поздно). Договорились встретиться в полдень, а в воскресенье съездить в Хобарт — сходить в кино. Питер довольно потянулся.

Только успел положить трубку, как телефон зазвонил вновь.

— Мистер Муни? — услышал он знакомый голос своего помощника Стивена Джонса. — Доброе утро! Извините, ради Бога, что побеспокоил.

— И Вам того же, Стив. В чём дело? — друзьями они не были, поэтому звонок во время уикэнда был несколько неожиданным.

— Да тут такое дело, — Джонс замялся. — У нас крупный выброс китов...

— Ох, ты! Где, когда, какие, сколько?! — Питер понял, что кот Хэлен на этот раз обидится не на шутку.

— В заливе Мэрион, только что, более 50 штук, по-видимому, гринды, — по-военному чётко, но как-то невесело, откликнулся Джонс.

Питер присвистнул. Отсутствие энтузиазма Джонса было вполне объяснимо. Это более 100 миль от офиса. Пока спасатели прибудут на место, киты обсохнут и начнут погибать от перегрева. Октябрь, весна, и солнца уже много...

— Хорошо, вернее плохо... Оповещайте всех наших. Пусть собираются у Главного здания. Я буду там через 10 минут. Созвонитесь с местными рыбаками и береговой охраной. Может, помогут чем... По крайней мере, соберут и присмотрят за тамошними добровольцами. Нужны карты глубин и расписание приливов... Да, и договоритесь о вертолёте, — Хэлен он решил перезвонить по дороге. На дворе стояло 17 октября 1998 года...

Когда Муни приехал к офису Службы парков, двери складских помещений уже были распахнуты настежь, и через них поминутно вбегали и выбегали люди. Возле ограды стояло несколько траков с прицепами, на которые были погружены катера, а сотрудники спешно грузили на них тросы, верёвки, брезент, прорезиненную и тёплую одежду, лопаты и вёдра — Джонс времени даром не терял. Детали договорились обсудить по пути, сборы — штука хлопотная, забывать ничего нельзя. С остальными будут держать связь по рации. Через полчаса моторы взревели, и небольшой караван вышел к морю... Как кстати починили «Додж»...

— Китов первыми заметили рыбаки, — поправляя кепку, рассказывал Джонс.

— Уже на берегу? — спросил Муни.

— Нет, ещё в море, с полмили от берега. Гринды и афалины. Штук двести, — Стивен наконец справился с кепкой. — Ну, сначала не обратили внимания, эка невидаль. А уже через полчаса, глядь, а с полсотни китов лежит на главном пляже, буквально в пяти метрах от полосы прибоя...

— Когда сможет вылететь вертолёт? Хорошо бы знать, где остальные. И, естественно, сейчас отлив...- Питер усмехнулся.

— То-то попотеем, — кивнул Джонс.

Хэлен Муни так и не позвонил...

Через два часа спасатели были в заливе Мэрион. Полиция уже перекрыла участок дороги, ведущий к пляжу, поэтому к океану они проехали без проблем. Тем не менее, из-за сотен любопытных, собравшихся здесь, приходилось двигаться медленнее, чем хотелось бы — место действия скорее напоминало железнодорожную катастрофу, чем пляж...

Глянцево-резиновые тела гринд, лежавших на сером песке, казались огромными чёрными каплями. Малыши вместе с матерями, глаза закрыты. Плохо, очень плохо...

Муни не впервые видел выбросившихся китов, но каждый раз его сердце невольно сжималось. Киты или дельфины — неважно.

Их невозможно не любить, а, увидев хоть раз — невозможно забыть! Великий народ океана! Гимн совершенству и жизнелюбию! Такие сильные в море, и такие беспомощные на берегу... Зачем они приходят сюда?! Как больно смотреть на эти добрые, улыбающиеся морды, нет, ЛИЦА (!) умирающих от жары и удушья полулюдей-полузверей, и слышать их птичий щебет и высокие резкие крики. К этому нельзя привыкнуть — умирая, они продолжают улыбаться и говорить друг с другом. Да только одной жалости здесь мало...

Быстро переоделись — вода у берегов Тасмании холодна в любое время года. Команда разделилась на две группы. Часть спасателей стала осматривать китов, определяя живых и мёртвых. Последних, к сожалению, было много. За три часа, проведённых на пляже, погиб 21 кит из 57. Солнце светило во всю, поэтому в непосредственной причине их смерти можно было не сомневаться — гипертермия. Кроме того, невесомым в воде, китообразным очень тяжело дышать на суше — мешает собственный вес. Несколько часов мучительной агонии, и кит мёртв.

Остальные спасатели спускали с траков катера — без них китов с мели не снять. Рук явно не хватало...

— Джонс, пожалуйста, спросите людей, — Питер кивнул в сторону зевак, — у кого есть соответствующие одежда и желание нам помочь. Пусть разбирают вёдра и начинают поливать китов. Остальным — рыть ямы под плавниками. Только предупредите — пусть будут внимательны с дыхалом. Воду лить — только когда оно закрыто. И пусть не пытаются разворачивать их в одиночку.

Сказал это и подумал, что Джонс и сам всё это прекрасно знает. Не обидеть бы.

Уже через пару минут часть любопытствующих заспешила к тракам с вёдрами...

...Быстрей, быстрей! Два катера уже покачивались на волнах. Над лежащими на пляже гриндами возвышалась спина огромного самца. Скорее всего — вожак. Глаза были закрыты, но кит дышал.

— 4.5 метра в длину и тонны 3 весом, — прикинул Муни, — вот, в два катера и попробуем. — Так, ребята, начинаем с него. Пяти человек здесь хватит. Вам троим — осмотреть брюхо, не засосало ли в песок. Двое других, работаете с хвостом. Остальным — спускать оставшиеся лодки. Надо быстрее выводить на воду других. А то ведь, этот бык, как очухается, опять сюда полезет — все его самки и дети здесь...

Стебель могучего хвоста гринды оборачивается брезентом. Здесь надо быть очень осторожным: таким если шлёпнет, то костей не сосчитаешь. Заводятся петли, медленно повышаются обороты двигателей, натягиваются тросы. Аккуратно, очень аккуратно...

Огромное чёрное тело медленно поползло в море. Четверо спасателей поддерживали его по бокам. Дальше и дальше от берега, вот люди уже по пояс в воде. Гринда начала двигать хвостом. Одна из петель снята, и второй катер подходит к киту сбоку. Мало снять кита с мели, надо отвести его от берега. А, кроме того, необходимо как можно скорее создать группу. Чтобы они говорили друг с другом — видели и слышали своих вокруг. Для китов это так же важно, как дышать...

Жизнь кита и дельфина полна голосов и звуков, в том числе тех, что создают они сами. Они живут звуками, они купаются в звуках, как в лучах солнца, прошивающих изумрудную толщу родного им моря. Высокие трели, резкий «смех», частые щелчки, крики, песни... Звуки — везде, звуки — всегда. Звуки — способ общения, навигации, взаимопомощи и охоты. Звуки, невидимая энергия которых поддерживает и ведёт кита от рождения до смерти. Громкие или за пределами нашего восприятия, гармоничные или не очень, они разбегаются в трёхмерном пространстве океана, отражаясь от всех мыслимых поверхностей и друг от друга. Они накладываются, переплетаются, угасают и усиливаются вновь. Они — одна из главных партий симфонии океана, они — живая аура, объединяющая семьи и стада китообразных, ведущая их сквозь тьму глубин и миллионы лет эволюции. Пока кит жив, он кричит, поёт, говорит...

...Заработали другие катера. Одна за другой гринды сползали с пляжа. Им (и спасателям) очень повезло — песок был настолько плотным, что лопаты использовать не пришлось. Плеск воды, голоса людей, рычание моторов и крики китов... Часть добровольцев, выстроивших живые «цепочки» и передававших друг другу вёдра с водой, теперь помогала сталкивать китов с берега. Спасателям приходилось смотреть, чтобы в порыве энтузиазма, люди не переохлаждались. Всё меньше и меньше гринд оставалось на берегу. Вскоре один из катеров уже можно было использовать в качестве «пастуха»: вытащенные на открытую воду, киты сбились вокруг вожака, и катер медленно оттеснял их в сторону океана.

Тем, кто работал на берегу начал помогать прилив. Он придал сил и самим гриндам. Они тоненько захныкали, «заговорили» друг с другом, как будто устроили перекличку, давая родичам знать о себе и спрашивая о других.

— Стив, — Муни зачаливал хвост очередной гринды, — Коль скоро рыбаки и вояки не явились, то дайте им отбой. Вроде сами справляемся. Слышно что-нибудь от вертолётчиков?

— Да, — весь в мокром песке, ответил Джонс. — От 35 до 50 гринд — точно сказать сложно, волна высокая — вошли в залив Блэкмэн.

— Там мелко?

— Очень. И узко...

— Проклятье! Нас на всех не хватит. Пока мы туда доберёмся...– Муни махнул рукой рулевому, мотор взревел, и чёрная туша поползла с пляжа.

Там уже береговая охрана и добровольцы из местных, — продолжал Джонс. — Часть на лодках, пытаются отогнать китов от берега. У них там это не впервой. Бьют в барабаны, в трубы трубят. У кого-то на лодках даже подводные пищалки есть

Отлично! Вот это оперативность! Будем надеяться, что у них это получится.

Спасательные работы продолжались...

Когда Питер взглянул на часы, то не поверил своим глазам. К 16.00 часам все 36 живых гринд были выведены в море! Кое-как вытерев грязные руки о куртку, он скрюченными от холода пальцами достал «мобильник» и набрал номер Хэлен. Ответом ему было: «Абонент отключил телефон или находится вне радиуса действия...». Настроение упало. Зато тут же зашипела-засвистела рация:

— Питер, мы попробуем буксировать одну из гринд дальше в залив, где поглубже, — раздался голос одного из спасателей на катере, Стэнли. — Вытаскивали тут одну с берега, а когда вывели на открытую воду, так за ней увязалось сразу несколько штук. Вот я и подумал — если перечалить её, ну, под грудные плавники, то, может, остальные за ней сами пойдут? А то стоят на одном месте, плохо им, бедным сейчас, обратно бы не вернулись... Лодками толкать их не очень-то удобно...

Муни дал «добро» на эксперимент. Так, с живыми, вроде разобрались. Теперь уже все катера будут «гуртовать» и «пасти» китов, стараясь отвести их как можно дальше от берега.

На пляже появилась береговая охрана. Старший из «рейнджеров» подошёл к Питеру.

— Быстро вы их, — улыбаясь и кивая головой в сторону океана, пожал он руку Муни.

— Песок плотный, — ответил тот. — Ни киты, ни люди не вязнут. Зато мы вам, кажется, уикэнд тоже подпортили.

— Да, Бог с ним, с уикэндом-то. У нас ведь дежурства, что выходные, что праздники, — обветренное лицо рейнджера стало озабоченным. — Киты в море, вот и славно. Вы свою работу сделали. А теперь наша очередь... С этим самым плотным песком воевать...Э-хе-хе... Нам ведь остальных хоронить нужно...

Процедура повторялась в своём зеркальном, и очень мрачном, отражении. Машины береговой охраны потащили тела мёртвых китов от берега... К тому времени, когда на пляж залива Мэрион упали сумерки, 20 гринд было похоронено в 200 метрах от берега. Одну молодую самку попросили оставить для местного музея.

Из моря вернулись катера. Люди устали и продрогли, но киты были в море, и это всех подбадривало. За ужином в мотеле ближайшего посёлка договорились, что останутся здесь на ночь, а утро покажет. Муни позвонил подружке. Извинился, объяснил ситуацию, но Хэлен отвечала раздражённо. Ох, уж эти женщины... Отключил «мобильник» и пошёл спать.

Чёрное воскресенье

Ранний облёт 18 октября показал, что, несмотря на все усилия, 35 китов остались в мелководной части залива Блэкмэн. Многие «толпись» чуть ли не на метровой глубине. Команда Муни перебралась туда. Добровольцев было довольно много, в том числе на моторных лодках, поэтому катера можно было не спускать. Китов выводили с мелководья «вручную», люди (по четыре-шесть человек на гринду) брели по пояс в ледяной воде, поддерживая китов сбоку. Где поглубже, их брали «под руки» лодки. Гринды не сопротивлялись, выглядели усталыми и ко всему безразличными...

Уже к 11.00 часам 21 кит был выведен из залива. С остальными, правда, пришлось повозиться. Уже будучи на глубокой воде, часть из них пересекла кут залива и снова вышла на мелководье. Этих решили перевозить на машинах — а ну, если снова решат вернуться? Китов, обернув в мокрый брезент, осторожно втаскивали и укладывали в кузова трэков...

— Питер, у нас плохие новости, — к выпрыгнувшему из лодки Муни быстро шёл Джонс.

— Что такое? Новый выброс?!

— Да. И снова в заливе Мэрион.

— Сколько их?!

— 30 штук в двухстах метрах к северу от песчаной косы, и ещё 9 на пляже в северной части залива, — ответил Стивен. — Дорого бы я дал за то, чтобы узнать не наши ли это вчерашние подопечные... Впрочем, может, узнаем кого...

Оставив двоих своих людей руководить погрузкой гринд на машины, Муни с остальными спасателями помчался обратно. Люди! Срочно нужны люди! Стивен снова связался с береговой охраной. Да, они уже сделали объявление по радио и ожидают, что вскоре добровольцы начнут собираться. Да, часть из местных жителей будет на моторных лодках.

Спасатели разделились на две команды. Катера на воду, люди тоже... Поскольку китов заметили сразу после того, как они выбросились на пляж, обсохнуть они ещё не успели. Может больше выживет... Моторы ревели, троса натягивались, глянцевые чёрные тела снова и снова сползали с мели и медленно буксировались от берега. Приехавшие добровольцы сегодня действовали намного профессиональнее. Уже не было бестолковых криков и метаний. Люди знали что делать, и работали на совесть. «Куда бы мы без них, — подумал Муни, изо всех сил толкая тело очередной гринды, — дело к ланчу, а у нас уже язык на плече.» Прорезиненные костюмы мокры изнутри и снаружи, ступни и кисти одеревенели от холода. Пока толкаешь кита в море — упаришься, как мышь, а бредёшь обратно — успеваешь замёрзнуть. Но разве можно бросить этих детей моря просто так пропадать на песке?

В грудном кармане затрещала рация. Одной рукой бережно поддерживая молодую гринду за спинной плавник, Муни другой попытался вытащить рацию и чуть не уронил её в воду. Чертыхнулся, достал.

— Мистер Муни? — зашипело на другом конце. — С Вами говорит сержант Грэйси. Я тут китов нашёл.

— Где?! — взревел Муни, — Сколько?!

— Ребан, на пляже Ребан! — солёные брызги падали на чёрную коробку рации, — Много, чёрт возьми! Очень много! Мои люди ещё считают, но, думаю, — никак не менее полусотни...

Оставив гринду на попечение остальных, Питер бросился искать Джонса. Надо что-то срочно предпринимать. Пляж Ребан, он и названия-то такого никогда не слышал. Джонс сам спешил ему навстречу.

— Стивен, теперь Вы здесь за главного. С Вами останется Стэнли. Остальных забираю на пляж, как его ... Ребен? Там 50 китов.

— Ребан, — поправил Джонс, — и не 50, а 60...

Муни молча схватился за голову...

К 15.00 часам спасатели были на Ребане. Там стояли джипы береговой охраны и, почему-то, такси. Наскоро перекусили в машинах. К ним подошли рейнджеры. Не дав им сказать ни слова, Муни попросил информировать население о случившемся, и выйти на спасение животных. Рейнджеры, казалось, несколько замешкались.

— Мистер Муни, это я Вам звонил, — сказал пожилой сержант. — Мы, это... Мы уже оповестили местных. Только, это... Киты-то мёртвые...

— Как? Все?! — ахнул Питер.

— Да, все, или почти все, — Мы, это... Ходили, смотрели, но их так много...

— Сколько?

— 69....

Из 69 обследованных гринд, 13 оказались живыми. Добровольцев было маловато. Ближайший посёлок находился в 30 милях отсюда, да и большинство энтузиастов находилось сейчас в заливах Мэрион и Блэкмэн. Впрочем, появился ещё один. Осматривая мёртвых китов, Муни краем глаза заметил, что за ним следует невысокий юноша с модно набриолиненным чубчиком. Фотокамера на груди неопровержимо выдавала в нём репортёра. Ах, вот откуда такси на обочине. Подтверждение не заставило себя ждать.

— Мистер, э..., извините, не знаю, как Вас зовут, — бодрым голоском окликнул Питера юноша, — Всё это ужасно, ужасно, не правда ли? — И он, несколько картинно всплеснув руками, показал на мёртвых китов.

Муни разогнул усталую спину, и шагнул прямо к репортёру. Тот от неожиданности отпрянул. Питер перешёл в наступление:

— Вы из газеты? Из какой? Наверное, из крупной? И приехали сюда за сенсацией?! Да?! А что?! Хотите сенсацию? Хотите такой репортаж, что Ваши читатели на голову встанут? А? Хотите?

Репортёр хлопал глазами, и испуганно кивал. Муни сбавил обороты: «И чего я на парня набросился?» Потом понял — его разозлил опрятный городской наряд репортёра и его ботиночки на тонкой подошве. А, ещё такси...

— Ладно, — улыбнулся Питер, — я обещаю, что расскажу Вам всё, что Вы захотите, но по ходу дела или после.... А сейчас у нас 13 умирающих китов. Мои люди дадут Вам одежду и всё такое... Если можете помочь — присоединяйтесь...

До самого вечера спасатели выводили китов в море. Добровольцев было мало, но Майкл (так представился парнишка-репортёр) старался вовсю. Водонепроницаемый костюм оказался ему велик, и он поминутно спотыкался. Сопли у него потекли уже через полчаса, но, ничего, не канючил.

— Первое, что надо делать, если обнаружили выбросившихся китов или дельфинов, — учил его Муни, — так это сообщить береговой охране или полиции. Без помощи здесь никак не обойтись. Неплохо посчитать бедолаг, и хотя бы приблизительно прикинуть, в каком они состоянии. Вообще-то, киты могут протянуть на берегу довольно долго. Особенно если не жарко, и дыхание не очень затруднено.

— Далее, — высвобождая хвост очередной гринды из петли, и стараясь не попасть под его удар, говорил спасатель, — надо убрать в сторону всё, что может поранить животное. Острые камни там, или раковины. Потом надо постараться перевернуть его на брюхо — очень важно, чтобы ни вода, ни песок не попадали в дыхало. Если удастся — желательно развернуть кита мордой от океана.

— Это почему? — отплёвываясь после очередного падения, спросил Майкл.

— Да всё потому же. Кит чувствует набегающую на хвост волну и успевает закрыть дыхало. Кстати, надо быть очень внимательным с прибоем: волны могут швырнуть кита прямо на Вас. И нельзя использовать плавники дельфина, как ручки чемодана. За них его можно поддерживать, но тянуть — нельзя.

Отдав гринду на попечение спасателям в катере (они поведут её глубже), Муни и репортёр побрели к берегу. Выходя из воды, Питер продолжал:

— Но самая большая проблема для китов — перегрев.

— Неужели? — дыша на окоченевшие руки, спросил Майкл.

— Да, нам сейчас этого не представить. Желательно вырыть ямы под грудными плавниками, чтобы туда заходила вода. Грудные и хвостовой плавники — важные теплообменники. На них мало подкожного жира. Потом, надо постоянно смачивать его кожу. Накрыть мокрыми полотенцами, выброшенными водорослями или поливать водой из ведра. Важно только, чтобы ничего не попадало в дыхательное отверстие...

К 18.00 часам все 13 китов были выведены в море. Рейнджеры рыли могилы для остальных. Шатающиеся от усталости люди разошлись по машинам, и тронулись обратно. Муни клевал за рулём носом, а весь его экипаж, включая репортёра, дружно храпел.

Начинало смеркаться. Позвонил Джонс:

— Питер, — зазвучал в трубке его усталый голос. — Мы тут закончили. Те 30 китов с косы из Мэриона — все живы, выведены на глубокую воду. Из оставшихся девяти, трое погибло, остальные в море.

— Прекрасно, — пытаясь изобразить оптимизм, откликнулся Муни.

— Да, — продолжал Джонс, — позвонили из залива Блэкмэн. На 19.00 часов было перевезено 14 гринд. 9 в Орлиный пролив, остальные в залив Лагуна. Один кит умер в дороге, 13 выпущены и выведены на глубокую воду. Говорят, теперь они в паре миль от берега. А как у вас?

— Плохо. 56 китов погибло ещё до нашего приезда (Джонс присвистнул). Остальных выпустили... Собираемся в том же мотеле...

Когда они подъехали к гостинице, позвонили вертолётчики. Вечерний облёт показал, что четыре кита снова вошли в залив Блэкмэн. А потом позвонил сержант Грэйси. Все тринадцать китов, выведенных в море командой Муни, в полном составе выбросились на берег в полутора километрах к югу. Спускалась ночь, и ни сил, ни людей, чтобы помочь им уже не было...

Понедельник, начавшийся в субботу

Питер проснулся затемно. Постучал в комнату к Джонсу, распорядился будить людей. Первый звонок — вертолётчикам. Вылетаем — отвечают. Как только — так сразу...

Они позвонили, когда хмурые, не выспавшиеся спасатели завтракали. Утренний облёт показал, что за ночь 8 китов выбросились на берег в том самом Орлином проливе, куда вчера отвезли девятерых. 6 из них погибли, два других ещё подавали признаки жизни. Сейчас ими занимаются добровольцы. Примерно половина из тех, что повторно выбросились в Ребане, живы. Команда Муни отправилась туда.

И снова в холодную воду. Спускаются катера, разматываются тросы. А костюмы не успели просохнуть, и в сапогах чавкает. Глаза слезятся от недосыпания, кисти рук и губы потрескались, курильщики уже не могут курить... Хорошо хоть ветра нет... Голова кругом идёт — сейчас отлив или прилив?

Шесть оставшихся в живых гринд были выведены на открытую воду. Одна погибла уже в море, пришлось вытаскивать обратно... Подошёл катер береговой охраны. По рации Муни связался с капитаном:

— Эй, кэп. Будьте так добры — позаботьтесь об этих беднягах. Их бы отвести подальше. А то они уж больно настойчивые. Уже дважды на берегу загорали, как бы снова не вернулись.

— О’кей. Уведём их за остров Марии...

В это время двоих китов выводили из злополучного залива Блэкмэн. Рейнджеры повсеместно хоронили погибших животных...

Около 13.00 часов поступило сообщение о выбросившемся ките в устье реки Проссер, что в Орфорде. Через двадцать минут — две ещё живых гринды обнаружены в том же районе, на пляже Миллингтонс. Муни и его команда сбивалась с ног. И чего им в море не сидится!? В смысле — не плавается...

В конвоировании вытащенных с берега китов сейчас участвовали уже три судна. Кроме патрульного катера береговой охраны к работе подключились два «рыбака». Трёх китов из Орфорда увели аж за шесть миль от берега. Правда, они же нашли одну мёртвую гринду на острове Марии... Двух китов вывели живыми из залива Блэкмен. Два других погибли...

Темнело. Безумный понедельник, начавшийся в субботу, подходил к концу. Вечерний облёт не выявил ни новых выбросов, ни заходов китов на мелководье... Серые от усталости, спасатели решили провести здесь ещё одну ночь. Кто знает, что принесёт завтра. Местные добровольцы (Боже, если бы не они!) разъезжались по домам, но обещали, что с утра будут звонить.

...Вторник прошёл гораздо спокойнее. До обеда — ни одного сообщения. Потом снова поехали к заливу Блэкмэн (ох, уж этот злосчастный залив!!!) Одного найденного кита погрузили на трак и повезли к Орлиному проливу. Бедняга умер в дороге...

...Ещё одну живую гринду нашли на главном пляже того самого залива Мэрион, с которого началась вся эта история. Судьба её заслуживает короткого, но отдельного рассказа.

Когда Джонсу сообщили об этом ките, тот был уверен, что он мёртв. Ещё бы, его часов пять катало прибоем по мелководью. Добровольцы, заметившие гринду первыми, никак не могли подобраться к ней, уж очень силён был прибой. Когда начался отлив, и она, наконец, осталась на песке, более жалкого зрелища нельзя было и представить. Кожа животного сморщилась, во многих местах она было содрана. Никто и не подумал проверять дышит ли гринда, пока Муни не обратил внимание на то, что у неё закрыт рот. Но позвольте, у мёртвых-то рот всегда открыт! Перевернули кита на живот, посмотрели — батюшки, да она же дышит! Неровно, слабо, но дышит! Это после пяти-то часов в аду прибоя! Машину ей, машину!

Гринду привезли к Орлиному проливу. Раны смазали антисептической мазью, сделали несколько уколов. Выводить в море не решились, опускались сумерки, а в темноте кита легко потерять. Всю ночь, меняясь каждые полчаса, спасатели и добровольцы, стоя по пояс в ледяной воде, поддерживали гринду и следили за отливом. Она, казалось, понимала, что ей помогают. Тихонько чирикала и шумно выдыхала воздух... Утром её вывели подальше, и рыбацкое судно потихоньку погнало её в океан. Последними об этой гринде сообщили вертолётчики: она уверенно и целенаправленно плыла в открытое море, держась на расстоянии трёх миль от берега...

...Репортёр Майкл, простывший, со стёртыми в кровь ногами и распухшими руками, сидел на ступеньке «Доджа» и сосредоточенно рассматривал свои мозоли.

Муни взглянул на него. Где франтоватый чубчик? Где картинные жесты? Мальчишка смертельно устал, но, в общем, держался молодцом. И всё-таки Питер не удержался от шутки:

— Как насчёт интервью?

— Что, прямо сейчас? — тот поднял на него усталое лицо.

— Ладно, ладно, извини, — рассердился на себя Питер. — Прими душ, и спать. Да, кстати, ты хоть одну фотографию успел сделать?

Майкл развёл руками: нет, всё случилось так быстро... А потом ... забыл...

— Не расстраивайся, фотографиями я тебя обеспечу. У нас, к сожалению, это далеко не первый случай. А завтра, если работы будет не очень много, мы с тобой поговорим о том, — тут он сделал паузу и вздохнул.

ПОЧЕМУ УМИРАЮТ КИТЫ...

Часть вторая, гипотетическая.

События, произошедшие в Тасмании в 1998 году, один из самых массовых и самых хорошо задокументированных за всю историю спасения китов. Тогда на пляжи и мелководья гринды выбросились 204 раза. Часть из этих случаев — повторные выбросы, то есть китов было несколько меньше. Живыми на берегу обнаружено 148 китов. В море выведено 110 гринд. 114 животных погибло... Некоторые из тех, что выбрасывались повторно, могли бы быть спасены, если бы их удалось увести дальше от берега...

Так почему же они всё-таки выбрасываются? Что толкает этих истинных хозяев океана на самое настоящее, по нашим понятиям, самоубийство?

...Человек находил мёртвых китов на берегу во все времена. Первое документальное свидетельство о такой находке датируется 1255 годом, но учёные писали об этом с античности. Вот слова Аристотеля: «Неизвестно почему они выбрасываются на сухую землю. А только рассказывают, что временами они это делают без видимой к тому причины». Плиний Старший считал, что в этом виноваты шторма: «Сокрушительные вихри, и грозы, и бури, низвергаясь с горных хребтов, переворачивают море до самого дна и крутят волны, выбрасывая чудовищ морских из глубин в таких огромных числах, как стаи тунцов в иных местах». Римляне верили, что китов из глубин в наказание изгоняет Нептун, «зелёные» — что они это делают в знак протеста против китобойного промысла. Кстати, не следует путать две совершенно разные вещи. Одно дело, если кит или дельфин погиб в океане, и на берег его вынесло течениями и приливом. Например, в 1989 году во время бурного «цветения» некоторых планктонных водорослей отравились и погибли несколько горбачей. Позже их тела выбросило на берег. Совсем другое дело, когда китообразные по какой-то причине оказываются на мелководье живыми, довольно часто — в больших количествах. Добавим, что к «массовым самоубийствам» склонны только зубатые киты. Нас интересует именно этот феномен.

Одними из самых частых «массовых самоубийц» являются кашалоты, причём чуть ли не во всех случаях это молодые самцы. Вот краткий перечень самых многочисленных выбросов этих гигантов: 1723 год — устье Эльбы (Германия) — 17 китов, 1784 — побережье Бретани (Франция) — 31, 1888 — мыс Канаверал (Флорида, США) — 16, 1911 — Тасмания — 37, 1954 — Калифорнийский залив (США) — 22. Особенно притягательными для кашалотов почему-то являются берега Новой Зеландии: в 1970 году здесь во время массового выброса погибло 59 животных, а в 1974 был поставлен абсолютный «рекорд». 72 кашалота выбросились и погибли на берегу! Пятью годами позже 56 этих китов погибло на пляже уже упоминавшегося Калифорнийского залива, в 1980 — 41 кашалот выбросился в Орегоне (США), в 1998 — 62 кашалота погибло на пляже в Страхане (Тасмания). Повторяю, не за год, а за один раз!

Кроме кашалотов большими и малыми группами на берег выбрасываются гринды, малые касатки (и те, и другие, включая настоящих касаток, несмотря на свои английские названия «pilot whale» (кит-пилот), «falce killer whale» (ложный кит-убийца) и «killer whale» (кит-убийца), на самом деле являются крупными дельфинами), дельфины-белобочки, афалины, атлантические белобокие дельфины и некоторые другие виды. Во время самых крупных «самоубийств» погибало более 200 особей гринд. Но совершенно невероятными кажутся цифры, когда речь заходит о массовом выбросе малых касаток в Мар дель Плата (Аргентина) в 1946 году. Тогда на берегу осталось 835 особи!

Отметим, что во всех случаях — это одни из самых многочисленных видов китообразных. Другими словами, чем больше китов или дельфинов того или иного вида, тем чаще их находят на берегу. Более того, вполне естественно, что массовые выбросы особенно характерны для стадных форм.

В некоторых случаях причины обсыхания китов очевидны. Например, иногда их обманывает прилив. Следуя за добычей, эти исполины подходят слишком близко к берегу, а вернуться уже не могут — отлив не оставляет им пути к отступлению. Особенно коварными могут быть сизигийные приливы-отливы. Причём в ловушке, в данной ситуации, могут оказываться и зубатые и усатые киты, как одиночки, так и их группы. Можно предположить, что иногда китообразных, отрезанных отливом от океана, охватывает паника, во время которой они и выходят на губительное мелководье.

Выбросы китов в большинстве случаев отмечены именно на обширных мелководьях с полого поднимающимся дном. Гипотез относительно причин «самоубийств» множество, однако одной из самых популярных является та, что объясняет странное поведение китообразных сбоем в их навигационной системе. Это означает, что эхолокационные сигналы китов не возвращаются (что действительно происходит при отражении ультразвуковых волн от пологого дна на мелководье), и последние, думая, что они всё ещё на глубине, бесстрашно плывут на пляж. Ситуация может осложняться, если береговая линия сильно изрезана и изобилует длинными, уходящими далеко в океан косами и мелями, островами и многочисленными мелководными проливами. Слабое место этой гипотезы в том, что киты, кроме системы эхолокации, полагаются и на другие органы чувств, и вряд ли остаются в неведении о приближающемся береге, когда под брюхом у них остаётся всего пара метров воды. Более того, хорошо известны случаи, когда киты выбрасывались на крохотные скалистые островки посреди океана. Ошибкой в навигации это объяснить крайне сложно.

В соответствии с другим предположением киты выбрасываются на берег, спасаясь от преследования крупными хищниками. Для дельфинов и небольших китов, в некоторых случаях, это может быть справедливо. Например в ноябре 2003 года на одном из побережий Тасмании были обнаружены тела 110 гринд и 20 дельфинов-афалин. Хотя гринды довольно часто образуют смешанные группы с другими дельфинами, факт одновременного выброса двух видов довольно редок. Не может ли причиной, в данном случае, быть атака касаток и последовавшая паника среди преследуемых дельфинов? Но как тогда быть с кашалотами, у которых практически нет естественных врагов? На это отвечают, что, так как китообразные возникли от наземных предков, то в их подкорке могла сохраниться информация о суше, как о безопасном месте, где можно укрыться. И в стрессовой ситуации киты инстинктивно «лезут» на берег.

Третья гипотеза связывает массовую гибель китов с паразитами, населяющими воздушные полости в их голове. Гиперинфекция, вызванная ослаблением организма кита во время другой болезни, якобы может приводить к повреждениям органов внутреннего уха и даже мозга, что отражается на навигационных способностях китов. Вскрытия восьми мёртвых китов из трёх массовых выбросов в Японии показали, что их акустические нервы были повреждены паразитами. Существует также идея о том, что некоторые выбросы единичных особей могут быть спровоцированы заболеванием, сопровождающимся, например, невыносимой головной болью.

Ещё одна гипотеза связывает «массовые самоубийства» китообразных с перенаселением. Было отмечено, что с прекращением массового китобойного промысла, массовые выбросы участились. Более того, они особенно часты в центре ареала распространения того или иного виды, но не на его периферии. Предполагается, что описываемое явление является естественным механизмом контроля численности китов.

Австралийские исследователи нашли связь между мёртвыми китами и погодой. Оказывается, что в юго-восточной части Австралии непропорционально много китов выбрасывается на берег каждые 10-12 лет. В пиковые годы их число в 10 раз превышает количество между пиками. Эти пики совпадают с так называемыми западными ветрами, которые, приблизительно раз в 10 лет, приносят холодные водные массы от Антарктиды к Тасмании и вызывают мощнейшие шторма. Холодные воды всегда богаче кормом, поэтому киты предпочитают оставаться именно в них. Чем ближе холодные массы к берегу, тем ближе к нему и киты. Что является непосредственной причиной «самоубийств» — неясно. Возможно, шторма. Обессиленные борьбой с океаном, киты могут оказаться их жертвой. Вдох-выдох у китообразных, в отличие от нас с вами, акт сознательный. Если животное находится в состоянии стресса, оно может выйти на мелководье только для того, чтобы не захлебнуться. И остальные последуют за ним — чувство взаимопомощи и следования у многих китов и дельфинов развито чрезвычайно сильно. Довольно часто наблюдались случаи, когда один из выбросившихся дельфинов был ранен. Во всех случаях особое место в этой трагедии отводится вожаку. Стадо следует за лидером, даже если он ранен, болен или ошибся.

Некоторые усатые киты, например, финвалы, мигрируя, используют магнитное поле Земли. Его возмущения могут привести к ошибкам. В то же время усатые киты не наделены эхолокационными способностями, чего не скажешь про китов зубатых. Теоретически, ошибка в эхолокации может быть вызвана тем, что звуки, испускаемые последними, гасятся или искажаются за счёт волн низкой частоты, вызываемых подводными землетрясениями или судами. Однако роль сейсмической активности выглядит более реалистичной, если представить, что колебания морского дна, в конечном итоге, не обманывают, а сильно травмируют ныряющих китов. В соответствии с одной из гипотез, путь китов на берег начинается с сильного подводного землетрясения. Всё тело кита, его кровь, и, особенно, воздушные полости в голове, во время погружения в момент землетрясения подвергаются перепадам давления до 15 атмосфер с частотой несколько раз в секунду. Одним из эффектов может быть кессонная болезнь. Но главное следствие — тяжёлая баротравма, благодаря которой киты больше не могут нормально нырять, а значит питаться. Истощение приводит к ослаблению иммунитета, развитию инфекций, в том числе — паразитарных. Агония стада может растянуться на недели и месяцы. А дальше своё дело делают течения, погода, береговая линия, приливы и акулы. Рано или поздно ослабленных китов вынесёт на берег, и они не способны этому сопротивляться. Малыши, глубоко не ныряющие и не испытавшие на себе последствий землетрясения, послушно последуют за старшими. Будучи спасёнными и выведенными в море, эти киты часто снова возвращаются на берег. Помнят ли они, что там остались их родичи, или им уже всё равно, и они не знают куда плыть? Если данная гипотеза верна, то «спасённые» киты, на самом деле не спасены. Они погибнут всё равно, только несколько позднее...

Кстати, используемые для обнаружения подводных лодок современные сонары, ни что иное, как контролируемое землетрясение. Неопровержимое доказательство того, что военные сонары могут убивать морских млекопитающих, появилось в марте 2000 года, когда выбросы четырёх видов китов на Багамских островах совпали с военно-морскими учениями США. У всех, кроме одного, из вскрытых китов были обнаружены кровоизлияния вокруг и в полости внутреннего уха. Схожие «совпадения» отмечены в 1985, 1988, 1989, 1991 и 1996 годах, в том числе на Канарах и у берегов Греции. Американские военные моряки признали свою вину только в одном случае...

По-видимому, доля правды содержится в нескольких из рассмотренных гипотез. Как правило, в природе действует комплекс факторов, и к трагическому исходу приводит стечение обстоятельств. Самая большая проблема заключается в том, что рассмотренные выше гипотезы НЕВОЗМОЖНО ИЛИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО ПРОВЕРИТЬ. В местах, где выбросы китов происходят регулярно, созданы спасательные службы. Действуют они, как Вы могли убедиться, довольно эффективно, хотя в ней важнейшее место и отводится добровольцам. Спасатели умудрялись помогать даже кашалотам! Совсем недавно, в ноябре 2003 в Тасмании при помощи рыболовной сети и двух рыболовных судёнышек с мелководья был снят восьмиметровый кашалот. Такую же процедуру успешно удалось осуществить 16 июня этого года, кстати, на той же Тасмании. Однако самым известным (после Моби Дика) кашалотом является Фисти — молодой самец, в апреле 1981 года оказавшегося на берегу Огненного острова недалеко от Нью-Йорка. Мало того, что его живым сняли с мели, так ещё 8 дней содержали в море в плавучем резервуаре, в течение которых его пытались кормить (безуспешно), лечить (вероятно, безуспешно) и показывать по телевизору (чрезвычайно успешно). После недельного отдыха, по-видимому, лучшего лекарства для выброшенного кита с пневмонией, Фисти был выпущен в океан, и больше его никогда не видели...

Пройдя сложный путь, киты стали вершиной живой пирамиды океана. Человек приложил немало усилий для того, чтобы их уничтожить. Недавно опомнились. Хотя нет, не все. Японцы, исландцы и норвежцы продолжают бить дельфинов и малых полосатиков. Уважения к данным нациям от этого не прибавляется...

Остальное же человечество волей-неволей помогает убивать китов. Вы спросите чем? Да тем, что превратили океан в собственную помойку заодно с уборной. Количество тяжёлых металлов в тканях китообразных за последние 40 лет увеличилось в несколько раз — не ясно почему, но именно киты накапливают эти яды интенсивнее всех. Неудивительно, что количество опухолей, обнаруживаемых у этих животных, также увеличилось...

Мне всё чаще кажется, что человек появился на нашей планете ей на погибель. Мы, кичащиеся своей способностью мыслить и чувствовать, в действительности оказались самыми слепыми, жадными и жестокими из всех порождений матушки-природы. Животные, в том числе киты, стократ чище и честнее. Он живут и умирают по правилам. Они плывут к губительному берегу по ошибке или потому, что иначе не могут. Мы же идём к собственному концу, уверяя себя, что этого не будет, и увлекая за собой всех остальных. Тех, кто появился на Земле за сотни миллионов лет до нас, и кто виноват только в том, что он является нашим современником. Только когда, в конце концов, мы будем задыхаться на последней мели, спасатели не придут...

Проблемы Эволюции

Популярные статьи о морских обитателях

Нестрашные монстры, нестандартные хищники

«Помни о дыре»

Фильтры тонкие, фильтры грубые

Гигантская акула

Акула-мегарот

Китовая акула

Живущие во мраке:

Подводные пещеры и их возникновение

Вот они — условия, вот она — среда

Кто есть кто

ЧИЛИЙСКИЕ РЫБАКИ НАШЛИ ГИГАНТСКОЕ НЕЧТО...

Доктор из Санкт-Августина

Возвращение монстра. Экспертиза: за и против

Тасмания, Новая Зеландия и Бермудские острова: глобстеры и ... блоб

Карибское море и Филиппины: гигантский осьминог атакует?

Монстр из Лос Муэрмос: история продолжается?

Ужас древних морей:

В глубинах Купер-ривер

Реконструируя Мегалодона

Возникновение и расцвет Мегалодона

Закат властелина

Вместо заключения

Очень большая рыба

«Проблематичная» рыба

Время копать

Одна из тайн юрского периода

Повелители бездны

Особенности глубоководной рыбалки

Почему умирают киты...

Спасатели

Чёрное воскресенье

Понедельник, начавшийся в субботу

ПОЧЕМУ УМИРАЮТ КИТЫ...

Часть вторая, гипотетическая.

Рекламные ссылки